Через восемьдесят четыре дня

КАЖДУЮ ВЕСНУ в какую-нибудь из пятниц ученики Калвер-Крика после обеда освобождались от уроков, и все, включая преподавательский состав и обслуживающий персонал, собирались в спортзале. Это называлось «День выступлений». Выступлений было два — обычно приглашались знаменитости или политики незначительного масштаба, такие, кто соглашался дать лекцию в школе за жалкие триста баксов, выделенные бюджетом. Младшие классы выбирали одного гостя, старшие — второго, и любой, кто хоть раз бывал на этом «Дне выступлений», признавал, что это невыносимая скучища. Мы планировали слегка встряхнуть это мероприятие.

Нам надо было лишь уговорить Орла пригласить в школу «Доктора Уильяма Морса», «друга моего отца», «выдающегося исследователя подростковых отклонений в плане сексуальности».

Я позвонил папе на работу, его секретарь, Пол, поинтересовался, всё ли в порядке, и я подумал, почему все — все — спрашивают, всё ли в порядке, если я позвоню в какое-либо другое время кроме воскресного утра.

— Да, всё прекрасно.

Папа подошел к телефону.

— Привет, Майлз. Всё нормально?

Я рассмеялся и тихонько заговорил — вокруг сновали люди.

— Да, пап. Ты помнишь, как вы сперли школьный звонок и закопали его на кладбище?

— Да, это была величайшая выходка за всю историю Калвер-Крика, — с гордостью подтвердил он.

— Была, пап. Была. В общем, мне нужна твоя помощь, чтобы организовать новый величайший прикол Калвер-Крика.

— Ох, не знаю, Майлз. Не хотелось бы, чтобы у тебя начались неприятности.

— Не начнутся. Участвует весь класс. И вообще никто не пострадает. «День выступлений», помнишь такую традицию?

— Боже, это такая скукота. Хуже даже, чем уроки.

— Да, поэтому надо, чтобы ты сыграл, как будто хочешь у нас выступить. От имени доктора Уильяма Морса, преподавателя психологии из Центрального университета Флориды, специалиста по подростковой сексуальности.

Он долго молчал, а я в это время смотрел на последнюю Аляскину маргаритку, ожидая, что он поинтересуется, в чем же суть прикола, и я расскажу, но я слышал лишь его размеренное дыхание, а потом он, наконец, ответил: — я даже спрашивать не буду. Гм, — папа вздохнул. — Только матери не рассказывай, ради бога.

— Богом клянусь! — Я смолк: не сразу смог вспомнить настоящее имя Орла. — Минут через десять тебе позвонит мистер Старнс.

— Ага, значит, я доктор Уильям Морс, преподаватель психологии в университете, и… специалист по подростковой сексуальности?

— Ага. Пап, ты лучше всех.

— Мне просто интересно посмотреть, удастся ли вам меня превзойти, — со смехом сказал он.

К жутким страданиям Полковника, осуществить задуманное можно было только с помощью выходников — в частности, старосты начальных классов Лонгвелла Чейза, который к тому моменту уже снова отрастил приличную шевелюру. Но выходникам наша идея понравилась, так что я зашел за Лонгвеллом в его комнату. Говорить нам с ним было не о чем, и мы даже не видели смысла делать вид, будто это не так, поэтому до дома Орла дошли молча. Он открыл даже прежде, чем мы успели постучать. Увидев нас, он слегка склонил голову набок, очевидно, смутившись, — и верно, вместе мы выглядели слишком контрастно: Лонгвелл в брюках со стрелками и я в джинсах, стирку которых все откладывал и откладывал.

— Мы выбрали в качестве гостя друга отца Майлза, — сообщил Орлу Лонгвелл. — Это доктор Уильям Морс. Он преподает в университете Флориды, занимается подростковой сексуальностью.

— Хотите, значит, скандальную тему поднять?

— Нет, — возразил я. — Я с доктором Морсом как-то встречался. Он человек интересный, но позиция у него не скандальная. Он изучает, гм, ну, взгляды подростков на половую жизнь, которые постоянно меняются и расширяются. И он против того, чтобы мы начинали половую жизнь до свадьбы.

— Ну, ладно. Давайте мне его телефон. — Я дал Орлу бумажку с номером, он подошел к висящему на стене телефону и набрал его. — Алло. Могу я поговорить с доктором Морсом?.. Хорошо, спасибо… Доктор Морс, здравствуйте. Я звоню по просьбе Майлза Холтера, он сказал… да, отлично… Так вот, я хотел поинтересоваться… — Орел на время замолчал, и принялся наматывать провод на палец, — поинтересоваться насчет, ну, вы… надеюсь, вы понимаете, что молодые ребята очень впечатлительны. Совсем уж откровенной дискуссии нам не надо… Отлично. Превосходно. Я рад, что вы понимаете… И вам, сэр. До скорой встречи! — Орел повесил трубку, и с улыбкой констатировал: — Вы сделали хороший выбор! Он кажется человеком интересным.

— Да, — серьезно заверил Лонгвелл. — Я думаю, лекция получится на редкость увлекательная.