Л. ВИТГЕНШТЕЙН, ДЖ. МУР. МЕСТО В ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ XX В.

Людвиг Витгенштейн(1889–1951) еще в Австрии в раннем «Логико-философском трактате» (1921) развивал идею структурного сходства языка и мира: язык – это образ (проекция) мира, представляющего собой мозаику атомарных фактов. При этом под «фактами» понимались те объективно регистрируемые данные, с которыми имеют дело естественные науки, идеальным языком признавалась символика математической логики, а подлинный предмет философии виделся в логическом анализе языка науки. В свое время эти идеи потрясли логиков и философов, они вызвали бурное развитие математической логики и структурных исследований в разных науках. У Витгенштейна, конечно, были предшественники и вдохновители: не только Бертран Рассел, но и более отдаленные – Лейбниц, Декарт, Луллий. Однако главный источник аналогий между структурой языка и структурой мира – это вера в язык и в его значимость для понимания мира.

Позже глава английских «аналитиков языка» Джордж Мур(1873–1958) и под его влиянием Витгенштейн (уже «поздний», в Англии) переходят от анализа символического логико-математического языка к логическому анализу естественного языка и тех наивных смыслов, из которых складывается языковая картина мира и обыденное сознание человека. Это течение аналитической философии (иногда его называют «лингвистическая философия») видит свою задачу в том, чтобы путем «терапевтического» анализа обычного языка устранять недоразумения, возникающие между людьми из-за «неправильного» употребления языка. Мур, Витгенштейн и их последователи постоянно пишут об опасной власти языка над людьми, о его «вине» и «недугах» как источниках человеческих заблуждений и псевдопроблем. В «Философских исследованиях» Витгенштейна язык не раз сравнивается с чем-то обманным, враждебным, держащим человека в плену.

Какие же «недуги», чреватые для людей «обманом», «пленом» и «ссадинами», усматривают в языке лингвистические философы? Напр., такой «подлог»: мы употребляем глагол знать для обозначения фактически совершенно разных познавательных процессов и состояний (ср.: Я знаю, что это яблоня; Я знаю урок; Я знаю, что делать; Я знаю, Земля круглая; Я знаю этого человека и т. д.). В самом деле в приведенных высказываниях нет двух одинаковых значений или употреблений слова знать. Однако эта многозначность давно известна, а для языков, имеющих толковые словари, с той или иной степенью подробности описана.

В целом лингвистическая философия и связанный с ней концептуальный анализ обыденного сознания – это перспективные области гуманитарного знания, в которых уже сделаны замечательные открытия в лингвистической семантике, теории коммуникации, социальной психологии; предложены реалистические концепции в теории этики. При этом рассуждения о «недугах» и «вине» языка можно понять отчасти как риторику и «украшательство», отчасти – как наследие фидеистических традиций в оценке роли языка в познании.