Философия науки в конце 19-го и в 20-м веке.

Неокантианство (неокритицизм)

К Маркбургской школе неокантианства относят Германа Когена (1842-1918), Пауля Наторпа (1954-1924), Эрнста Кассирера (1874-1945). К Баденской школе неокантианства: Вильгельма Виндельбранда (1848-1915), Генриха Риккерта (1863-1936)). Представители философии конвенционализма: Анри Пуанкаре (1854-1912)и П. Дюгем (1861-1916).

Сфера интересов вышеуказанных авторов – философия науки. Точнее было бы сказать, что это – ученые (в большинстве своем, представители точных и естественных наук), уделившие серьезное внимание теоретическим вопросам, связанным с существованием науки.

С одной стороны неокантианство и конвенционализм – логическое продолжение позитивизма, с другой стороны – некий ответ, реакция на позитивизм. Позитивизм в свое время называли «религией факта»: он абсолютизирует связь теоретической конструкции с опытом.

Неокантианство эту связь проблематизирует: неверно было бы утверждать, что факт, в процессе научного познания предшествует теории, в реальности дело обстоит иначе: ученый подходит к исследуемым им фактам с уже сложившейся у него теорией (гипотезой), которую он намеревается с помощью фактов подтвердить или опровергнуть. Но сами по себе факты ничего не представляют, это некий хаос, требующий оформления.

Науку, - пишет Коген, - формирует тот или иной способ унификации фактов. Наука с самого начала есть теория (ученый отличается от обычного человека только тем, что он пытается свою теорию опровергнуть).

Высказывание – вполне в духе кантовской философии: наука – это знание, основанное на опыте, но его определяет, прежде всего, та форма[1], которую мы этому опытному знанию придаем.

Весьма сходные вещи мы найдем у Пуанкаре. Он пишет, «… ученый активно вторгается, выбирая факты, достойные наблюдения. Изолированный факт не представляет ни малейшего интереса»[2].

У неокантианцев (Марбургской школы) мы найдем мысль о том, что теория и факт несоизмеримы: теория и опыт - вещи в принципе разнопорядковые, и поэтому не может быть речи о каком-либо однозначном соответствии теории опыту.

Откуда, собственно, человек взял утверждение, что мир таков, что существует теория, которая бы ему соответствовала? Это – произвольно взятое нами на веру положение (скажем, Галилей полагал, что книга природы написана на языке математики, но это было в конце 16-го века; утверждение Галилея – метафизично).

На самом деле, даже задавать такой вопрос было бы бессмысленно, например, спрашивать, какая геометрия соответствует объективным свойствам пространства, геометрия Евклида, Римана, или Лобачевского. «Вопрос лишен смысла, - пишет Пуанкаре, ... Одна геометрия не может быть более истинной, чем другая; более удобной — да, может»[3].

Точно так же, не имеет смысла спрашивать, какая физика истинней, физика Эйнштейна, Ньютона или квантовая физика, имеет смысл лишь спрашивать, какая из них (в данном случае) лучше работает. Не имеет смысла спрашивать, что такое на самом деле электрон, частица или волна, но в некоторых случаях его удобней рассматривать как частицу, а в других – как волну.

Таким образом, статус научной теории в конце 19-го, начале 20-го века существенно меняется. Это уже не единственный, адекватный язык описания мира. А один из языков. Поскольку теория, - это всего лишь способ упорядочения (унификации) фактов, - то теорий, в принципе, может быть много[4].

Сверх того, с неокантианством (Баденской школы) связано осмысление различия естественнонаучного и гуманитарного знания, теоретическое обоснование специфики и автономии наук о человеке.

Само различие «наук о духе» и «наук о природе» было введено ранее Вильгельмом Дильтеем (1833-1911), в его работе «Введение в науки о духе» (1880).

Неокантианец Генрих Риккерт (развивая мысли Виндельбранта) пишет о различии «наук о природе» и «наук о культуре»: науки о природе изучают безразличные по отношению к ценностям явления, поэтому их метод – генерализирующий (обобщающий), науки о культуре ориентированы на познание единичных, неповторимых, уникальных явлений, их метод индивидуализирующий[5].

[1] См. Кант об «априорных формах» сознания.

[2] Цитируется по Д. Реале, Д. Антисери «Западная философия от истоков до наших дней».

[3] Цитируется по Д. Реале, Д. Антисери «Западная философия от истоков до наших дней».

[4] Кант, на которого опираются неокантианцы, наверное, все же, пришел бы в ужас от наличия множества физик и множества математик. Его понятие «априорных форм» сознания, все же, предполагает, что тот способ, каким мир дан такому конкретному конечному существу как человек, должен быть один (иначе он не был бы истинным).

[5] Генрих Риккерт, «Науки о природе и науки о культуре» (1910)

______________________________________________________________________________

Становление социологии. Эмиль Дюркгейм (1858-1917), Макс Вебер (1864-1920).

Дюркгейм разрабатывает принципы социологического метода. Предметом социологии, согласно Дюркгейму, являются «социальные факты», не сводимые ни к физической, ни к психической реальности. Это – способы действовать, думать и чувствовать, существующие независимо от индивида и обладающие по отношению к нему нормативно-принудительной силой.

Дюркгейм пишет: «Такие психические состояния, как религиозность, сексуальная ревность, сыновняя преданность, отцовская любовь, - суть не просто изначальные наклонности человеческой природы, они – продукт коллективной организации»[1].

Макс Вебер полагал, что социолог и историк имеют дело не с фактами, а с «идеальными типами» (например «христианство», «капитализм», «гражданская экономика»).

Это – некие идеализации (нечто, вроде кантовских «идей»), нельзя утверждать, что нечто на опыте им в точности соответствует, но они помогают упорядочивать опыт.

Эти понятия всегда имеют определенную ценность: идеальные типы, - это то, что подвергается оценке, как «хорошее», или «плохое». Но социолог (или историк) должен воздерживаться от оценок, а только констатировать тот, или иной идеальный тип, как действующую ценность.

Эти идеи Макс Вебер развивает, в частности, в работах: Макс Вебер «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), «Критические исследования в области логики наук о культуре» (1906), «О некоторых категориях понимающей социологии» (1913), «Наука как призвание и профессия» (1920).

Концепция общества Макса Вебера существенно отличается от марксовой. С точки зрения Вебера, общество - слишком сложный объект, чтобы мы могли претендовать на его исчерпывающее объяснение. Объяснение через сведение его к одной из подсистем (экономической) является упрощением. С точки зрения Вебера марксизм – это некая социальная метафизика (где в качестве «субстанции», составляющей основу общества понимаются экономические отношения). Однако, в качестве одной из гипотез, описывающих общество, он приемлем.

[1] Цитируется по Д. Реале, Д. Антисери «Западная философия от истоков до наших дней».

______________________________________________________________________________

Основные модели развития науки. Карл Поппер, Имре Лакатос, Томас Кун.