Г. В. Лейбниц (1646-1716) (монадология).

Помимо дуализма, Лейбница не устраивает в декартовской философии, прежде всего то, что мир у него оказывается как бы мертвым (неодушевленным механизмом). Лейбниц допускает существование бесконечного количества субстанций (простых и неуничтожимых сущностей) – монад[3].

Лейбниц наделяет все монады не то, чтобы способностью мыслить, но способностью чувствовать (воспринимать). Монады отличаются одна от другой степенью ясности восприятия. Например, человеческая душа является монадой с достаточно высокой степенью ясности восприятия, у животных она несколько ниже (и, соответственно, у разных животных различная). Бог, согласно Лейбницу, является верховной монадой. Нижнюю же ступень лестницы занимают «спящие монады», степень ясности восприятия которых предельно низкая (как у человека, когда он спит и не видит снов). Но если ты заснешь, и не будешь видеть снов, ты не станешь от этого мертвым и не воспринимающим. «Спящие монады», согласно Лейбницу, так же являются живыми (если бы они «проснулись», то были бы подобны человеческой душе).

Итак, согласно теории, построенной Лейбницем, мир состоит из духовных сущностей (монад). Они – живые, Лейбниц называет их «духовными атомами». Материя же, согласно Лейбницу, не является субстанцией, - но лишь неким эффектом, возникающим на поверхности: монады, степень ясности которых крайне низкая («спящие монады»), проявляются как материальные протяженный тела (если бы они проснулись, протяженность бы исчезла, она не является их сущностью, но лишь феноменом, кажимостью).

Монады не материальны. Если бы речь шла о материальных телах, то можно было бы говорить, что одно тело воздействует на другое тело. Материальные тела (если бы речь шла о них) способны воздействовать на другие (а так же сами испытывать это воздействие). Скажем, катящийся шар может изменить траекторию другого шара. Но монады не взаимодействуют. Это – духовные сущности, то, что с ними происходит, не может быть определено извне, а только ими самими (они свободны).

Каждая из монад, если следовать Лейбницу, действует совершенно самостоятельно, почему же тогда в итоге из этих действий получается некое согласованное целое, которое мы именуем «миром»? Отвечая на этот вопрос (закономерно возникающий по поводу его системы), Лейбниц формулирует так называемую «теорию предустановленной гармонии»[4]. Ответ Лейбница: каждая монада действует совершенно свободно, ее действия определены только ее собственной природой, но Бог, создавший все эти монады так все заранее просчитал (создал каждую монаду такой), что в каждый момент времени существования мира их действия представляют собой согласованное целое[5]. Отношение монад между собой можно сравнить с отношением нот в музыкальном произведении: ноты не взаимодействуют, но они согласованы (их согласовал написавший музыку композитор).

Весьма необычные вещи Лейбниц говорит о рождении и смерти индивидуальных живых существ. Монады – субстанции (они неуничтожимы). Смертью же мы называем (согласно Лейбницу) процесс, в результата которого монада, представлявшая собой душу данного конкретного существа меняет степень ясности восприятия на более низкую («засыпает»). Рождение же представляет собой противоположный процесс (монада, составляющая ныне твою душу, была чем-то еще). Таким образом, согласно Лейбницу, рождение и смерть не представляют собой не абсолютный переход, а изменение качества.

[1] Разумеется, существо (например, человек) являясь проявлением одной единой разумной Субстанции, свободно в том смысле, что ничто ему не мешает быть тем, что оно есть по природе. Но у него нет альтернативы (вариантов).

[2] У Бога (-Природы) Спинозы тоже нет выбора.

[3] «Монада» - от слова «один», «единый». Монады – это единицы универсума, как его описывает Лейбниц. То, что просто и едино (в подлинном смысле) должно быть и неуничтожимо ( именно составное, сложное можно разбить на части). Поэтому Лейбниц называет субстанции, о которых он говорит «монадами».

[4] Разумеется, эта теория заслужила в дальнейшем критику многих философов. В частности, весьма зло над ней иронизировал Вольтер.

[5] Бог, как бы, запрограммировал каждую из монад. Образ машины всплывает и у Лейбница, хотя он говорит о живых машинах (если такое возможно).

«Рационалисты» («метафизики») и «эмпирики». Теория «врожденных идей».

Декарта, Спинозу, Мальбранша и Лейбница называют «рационалистами». Представителей философии Нового времени традиционно и не без оснований делят на «рационалистов» и «эмпириков».

Почему «рационалисты»?

От всякой теории возможно и необходимо требовать, чтобы она исходила из очевидных положений. Это требование – справедливое, но чересчур общее. Под «очевидным» можно понимать как минимум, две различные вещи:

1) очевидность, с которой мне дан вот этот листок бумаги, этот стол, это окно и эта лампа, - очевидность для глаз; и 2) очевидность, с которой мне дано, что 2+2=4, что через точку можно провести только одну прямую, параллельную данной, что вещь может существовать, или не существовать, а третьего не дано, - очевидность для ума.

Вышеуказанных философов называют «рационалистами», потому, что они в первую очередь доверяют очевидности во втором смысле. Как сказал Декарт в «Первоначалах философии», чувства (органы чувств: глаза, уши и т. д.) нас иногда обманывают, разум же, если он действует последовательно, - не ошибается.

У вышеуказанных философов получается тот, или иной вариант дедуктивной теории (теории, исходящих из неких общих, принятых разумом в качестве очевидных, положений).

Этих же мыслителей называют так же «метафизиками». Что такое метафизика? Сразу же нужно оговориться, что различные философы в различные эпохи наделяют это слово весьма различным смыслом, так что нижеследующее определение будет весьма общим и неточным.

Слово «метафизика» появляется у Аристотеля (точнее, у его учеников). У Аристотеля есть корпус текстов («Физика» и другие тексты), которые рассматривают те, или иные аспекты устройства мира. И этому (конкретно-содержательному) рассмотрению мира предшествует некое введение (на самом деле, большой текст) – «Метафизика», в котором Аристотель формулирует основные понятия и принципы, с которыми он к этому описанию мира будет подходить. Дословно «метафизика» означает «то, что раньше физики», то, что «перед» физикой, или то, что «помимо физики».

Итак, в самом общем виде мы можем сказать, что метафизика – это совокупность общих положений и принципов, с которыми мы подходим к миру, как он дан на опыте. Предполагается (этим понятием «метафизика»), что разум подходит к исследованию мира с уже заранее выработанными принципами, с неким знанием (общего характера), которое он выработал, опираясь только на себя самого (извлек из себя, получил логическим путем), независимо от опыта.

Это – позитив. Но очень часто слово «метафизика» употребляется в негативном смысле: та, или иная философская концепция обвиняется в том, что она «метафизична». Как связаны «позитив» и «негатив» понятно: необходимо, чтобы положения, послужившие основой для той, или иной теории были действительно очевидны (не только для разума создающего ее теоретика, но и для разума последующих поколений его читателей), что фактически всегда остается под вопросом.

/Всегда остается возможность, что положения, легшие в основу той, или иной теории - произвольны (“взяты с потолка”), что они не обладают универсальной очевидностью для всех мыслящих субъектов/.

Спор (противостояние) «метафизиков» и «эмпириков» в 17-м, - 18-м веках - это, по сути дела, продолжение спора Платона и Аристотеля. /Эмпирики: Дж. Локк, Дж. Беркли и Д. Юм/.