КАКАЯ ПОЛЬЗА ОТ КАКТУСОВ

...животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней.

ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС

Этот вопрос мне задают чаще всего, и каждый раз я снова и снова удивляюсь, почему спрашивающие так озабочены полезностью именно кактусов. Ведь никто же не интересуется, какая польза от аквариума с тропическими рыбками или от коллекции спичечных коробков, не говоря уже о грядке душистого горошка. И пусть не объясняют мне, что, мол, душистый горошек красив; более красивого зрелища, чем группка пестроцветных кактусов, не найти, даже когда они не цветут. А уж что цветущий кактус легко возьмет первый приз на конкурсе цветов, сомневаться не приходится — чего стоит один только перламутровый блеск, присущий лепесткам всех цветков кактуса у любого из 3000 видов, известных на сей день.

Выращивание кактусов, так же как разведение различных рыбок или собирание марок, удовлетворяет и любознательность, и эстетические потребности человека, и жажду соприкосновения с природой, расширяет круг его интересов и намного увеличивает число друзей — ведь никакое собирательство не интересно в одиночку. Для коллекционеров больше чем для кого-либо правильно изречение, что «разделенная радость — радость удвоенная», и потому не удивительно, что круг друзей у собирателя растет вместе с его увлечением. Среди моих многочисленных корреспондентов есть люди, утверждающие, что интерес к кактусам вернул их к жизни в период тяжелого заболевания или душевной депрессии.

Вопрос о полезности кактусов распадается на два: какую пользу люди получали от кактусов до сего дня и какую пользу можно получить от них в будущем.

Конечно, не могло случиться, чтобы в странах, где произрастают кактусы, они не нашли какого-либо применения в быту. Если познакомиться с историей древних народов Америки или с жизнью современного мексиканца или колумбийца, можно заметить, что с давних пор на своей родине кактусы использовались в качестве строительного материала, пищи для человека и корма для скота, лекарства, ритуальных предметов.

Как строительный материал издавна применяли и применяют цереусы. Изгороди и заборы из живых, растущих цереусов с большими колючками широко распространены в Мексике и во многих странах Центральной и Южной Америки. И не следует думать, что встречаются они только в деревнях или возле домов бедняков. Роскошные дома и особняки современной архитектуры зачастую отделяет от тротуара «частокол» громадных, в два-три человеческих роста, могучих цереусов.

Стебли крупных старых цереусов, вернее их высохшая древесина, из которой выкрошилась и выветрилась мертвая мякоть и кожица, применяются как легкий и прочный материал для столбов, балок и стропил при постройке жилищ. Древесина более мелких кактусов служит для местных кустарей сырьем, из которого они изготовляют многочисленные поделки, раскупаемые туристами.

К сожалению, приходится сказать, что эти кустари отнюдь не испытывают затруднений из-за недостатка материала; мертвых кактусов сколько угодно, и, несмотря на законы, изданные для их охраны, и учреждение многочисленных заповедников, путешествующие варвары продолжают свое гнусное дело: губят

и калечат неисчислимое множество и без того вымирающих кактусов. Мне пришлось прочесть статью возмущенного человека, проехавшего по знаменитому заповеднику «Страна Сагу-аро» ("Saquaro Land") в Аризоне, созданному для того, чтобы сохранить для грядущих поколений сказочно прекрасные рощи Карнегии гигантеа. Его рассказ об отвратительном зрелище бесцельно изуродованных и загубленных растений проиллюстрирован фотографиями изломанных и полусожженных карнегии, увешанных в приступе дикарского «юмора» старыми башмаками, шинами и тряпьем. Эти фотографии производят страшное и позорное для человеческого существа впечатление. Кстати, статья называется «Homo sapiens» («Человек разумный»). Если в 1940 году на площади рощи в 15 гектаров было 1400 карнегии, то сейчас их всего 900: каждый год погибает один из шести кактусов. Но более всего угрожают кактусам туристы из США и Европы, тоннами вывозящие наиболее интересные и редкие виды, несмотря на то, что экспорт кактусов из Мексики, например, запрещен специальным законом.

О варварском истреблении кактусов часто говорят и пишут ученые после возвращения из экспедиций, и надо оговорить, что во всех случаях людей возмущает именно бессмысленность уничтожения растений. Каждому кактусисту-исследователю приходилось во время работы в безводных местностях срубать старые большие кактусы, но это делалось по необходимости, чтобы утолить жажду. Ведь съесть мякоть кактуса, все равно, что съесть арбуз или огурец. Как и арбуз, и огурец, кактус содержит в своих тканях от 75 до 90% воды, и этим свойством его, которому посвящено несколько специальных работ, постоянно пользовались путники в пустынях Техаса, Аризоны и Мексики в те времена, когда единственным транспортным средством была лошадь. Срубив кактус размером с бочонок, путешественник получал влагу для себя и сочный корм для лошади. Интересно, что в этих местах мулы и Солы прекрасно приспособились самостоятельно сбивать копытами кактусные колючки, чтобы без помех насладиться вкусным стеблем.

В некоторых районах Мексики опунции в очищенном от колючек и глохидий и изрубленном виде применяют как корм для скота с такими хорошими результатами по повышению удоев коров, что густые заросли опунций местами совершенно истреблены, и фермеры ездят за ними за десятки километров.

Кактусы служили кормом не только для крупных животных. Плантации опунций, иногда громадные — до 60 000 растений, создавали, чтобы разводить на них мохнатую тлю, из которой добывалась кошениль. Пока химические красители не завоевали рынки, кошениль очень высоко ценилась, и ферм, разводивших тлю, было немало.

В настоящее время мексиканские ученые ведут большую работу по использованию кактусов в промышленности. Исследования показали, что из них можно получать витамины, дезодоранты, гормоны, вина и ликеры, мыло, технический спирт, вещество, ускоряющее ферментацию, и многое другое. Отходы при этом используются как корм для птицы. Множество видов кактусов дают плоды настолько крупные, сочные и ароматные, что их собирают и продают на рынках, как у нас, например, землянику. Их едят сырыми, варят из них варенье, желе, компоты, приготовляют смоквы, кладут для цвета и аромата в вино, а незрелые — тушат с мясом в виде рагу.

Некоторые кактусы идут в пищу целиком. По словам собирателей кактусов, стебли неовердерманнии (Neowerdermannia, вернее Weingartia) в вареном или печеном виде настолько любимое блюдо в Боливии и Парагвае, что этот род все труднее отыскивать.

Определенные виды мелокактуса и эхинокактуса (Melocactus oaxacensis, Echinocactus ingens) едят засахаренными, первый даже носит в народе название Конфетного кактуса (Candy cactus). Стебли очищают от колючек и кожи, режут на ломти и варят в сиропе из тростникового сахара. Особенно усиливается спрос на эти цукаты с приближением празднования Нового года.

Плоды Опунции вульгарис (Opyntia vulgaris), акклиматизировавшейся на берегах Средиземного моря, получили заслуженное признание и в Европе, где их называют «берберийскими фигами». Любопытно, что ягоды эти ставят в тупик врачей, которым никакими анализами не удается определить, чем объясняется крепящее действие их.

Мексиканские индейцы издавна используют опунции в виде лекарства, но не ягоды, которые для них только вкусная пища, а стебель и корни. Прокипяченный и разрезанный вдоль стебель Опунции вульгарис применяют в виде припарок, а в высушенном и растертом виде он замешивается на клейком соке какого-то растения и с добавлением перьев (видимо, для большей прочности) представляет собой массу для лубков при переломах конечностей.

По словам описавшего эти лубки ученого, они «сами собой отваливаются через пятнадцать дней, то есть когда кость срослась».

Корни опунции обладают мочегонными свойствами, а слизистый сок некоторых ее видов помогает при болезнях печени. Любопытно, что целебными свойствами опунции сейчас занимаются также европейские врачи. В серии румынских марок «Лечебные растения», выпущенной в 1961 году, марка достоинством в 35 бани изображает Опунцию вульгарис на фоне оранжереи (остальные восемь марок этой серии изображают различные дикорастущие лечебные растения — мак, ирис, гентиану и т. д.).

В американском кактусном журнале за 1962 год опубликованы результаты экспериментов, проведенных в одном из калифорнийских университетов. Двадцать видов кактусов, принадлежащих к различным родам и группам, исследовали как источники антибиотиков. Выяснилось, что каждый кактус подавлял развитие нескольких из двадцати взятых для опытов микроорганизмов, а лофофора проявила способность прекращать развитие семнадцати из двадцати микроорганизмов, причем и диаметр зоны действия этого кактуса оказался самым большим. Второе по силе действия место заняла Пелесифора аселлиформис (Pelecyphora aselliformis).

Надо сказать, что интерес европейских и американских врачей к лечебным свойствам кактусов не нов, он впервые возник примерно в половине XIX века, когда физиологи и медики стали проводить опыты по изучению целебных свойств алкалоидов, содержащихся в тканях кактусов — разного рода цереусов, эхинокактусов и ариокарпусов. Одному только Селеницереусу грандифлорус (Selenicereus grandiflorus) посвящено более двадцати научных работ (не считая отдельных статей), и сок его применяется как в гомеопатической, так и в аллопатической практике при сердечнососудистых заболеваниях. Действие его аналогично дигиталису.

Наиболее богат алкалоидами редкий эхинокактус Лофофора виллиамсии (Lophophora williamsii), содержащий, по последним данным, семь основных и три второстепенных алкалоида. Этому интереснейшему кактусу посвящено множество научных работ — 80 серьезных исследований, не говоря уже о статьях или упоминаниях в книгах, не имеющих никакого отношения ни к ботанике, ни к медицине.

Оно и неудивительно: предки индейских племен Северной, Центральной и Южной Америки с незапамятных времен знали о сильном и многообразном действии лофофоры на человека и использовали его. Например, одно из племен лечит лофофорой от укусов змей и скорпионов, другое еще применяет ее при невралгических болях, третье залечивает раны и дезинфицирует ссадины и царапины этим же кактусом, высушенным и истолченным в порошок. Многие племена пользуются лофофорой как стимулирующим средством и употребляют ее перед походами и празднествами. В древности напиток из сушеных ломтей лофофора пили воины перед сражениями, теперь же он позволяет веселящемуся племени плясать без утомления всю ночь напролет. Лофофорой лечат спазмы и судороги, останавливают кровотечения. Ее применяют при кишечных и кожных заболеваниях, при гриппе и воспалении легких, а также при туберкулезе, против которого она считается специфическим лекарством у всех индейских племен.

Самое, пожалуй, неожиданное применение настоя лофофоры нашло племя команчей — для облегчения тяжелого состояния после сильного пьянства.

Но почему я обо всем этом говорю в настоящем времени — «лечат, применяют...?» А потому, что до 30 индейских племен до сего дня употребляют лофофору и как лекарство, и как культовый наркотик.

И надо сказать, что индейцев любого племени этот невзрачный на вид кактус, отвратительный на вкус, по словам всех пробовавших его, больше интересует не как целебное растение. Они применяют его как ритуальное опьяняющее и одурманивающее средство. У многих племен лофофора и сейчас служит предметом поклонения и культа, и с нею связан целый ряд суеверий и интересных обычаев. Например, наткнувшись на лофофору, с нею обязательно полагается поздороваться, чтобы она не обиделась и не отомстила впоследствии какой-либо бедой.

Необычайно интересен тот факт, что индейцы, живущие в умеренных районах Техаса (США), где зимы слишком суровы для лофофоры, выписывают ее по почте из мест, где сбор ее обилен, например из низин Рио-Гранде. Но, несмотря на удобства такого способа пополнения своих запасов, все же каждый мужчина раз в жизни отправляется на сбор ее самолично, считая это не только интересным, но и необходимым для своей духовной жизни.

Правила и обряды при сборе очень разнообразны, но одно остается неизменным во всех случаях: считается, что лофофора не дастся в руки человеку с нечистой совестью и неспокойной душой, она просто «не покажет себя», как говорят сборщики.

Последнему суеверию один из авторов, писавший о лофофоре и сам ее собиравший, нашел объяснение: лофофору очень трудно заметить среди камней, где она растет. Он рассказывает: ... «часто я подолгу стоял на одном месте, пристально разглядывая окружающие камни и землю, но... ничего не видел. И вдруг — у меня словно глаза прояснились: там, где не видно было ничего, кроме камней, я вдруг замечал сразу несколько лофофор. Однажды я нашел таким образом тринадцать штук сразу, но когда я привел на это место своего товарища, он тоже ничего не увидел. Правда, он так и не «прозрел» до конца, даже когда я его просто нагибал над кактусом».

Лофофора не ядовита, ядовитых кактусов вообще нет, но, если принять ее в большом количестве, она вызывает зрительные и слуховые галлюцинации и обострение всех ощущений. Потери сознания не наступает, но человек чувствует себя всемогущим и не ощущает потребности, ни в пище, ни в питье, пока длится действие наркотика.

Эти свойства лофофора неоднократно делали ее предметом гонения и репрессий. В государстве ацтеков до испанского нашествия сбор и потребление лофофора были объявлены привилегией царей и жрецов. И если за этим запрещенным занятием заставали простого человека, его казнили.

Во время испанского владычества на лофофору жестоко ополчилась католическая церковь. Лофофора была причислена к смертным грехам, и за ее поедание патеры грозили не только вечным огнем, но и кострами на земле. В сохранившемся требнике миссионера из Мексики имеются два вопроса для исповеди, следующие один за другим: «Не ел ли ты мяса человека? Не ел ли ты пейотля?». Потребление этого кактуса патеры приравнивали по греховности к людоедству.

Интересно, что в настоящее время в США лофофора объявлена вне закона, то есть ее нельзя собирать, покупать, продавать, сеять и иметь в своей коллекции кактусов, на что горько сетуют тамошние кактусисты, подающие петиции в защиту репрессированного кактуса. Но что делать? Надо же было принимать какие-нибудь меры: все больше американцев, скучающих и пресыщенных, пытались есть лофофору сушеную или в виде тошнотворного на вкус горького салата. Предсказать, какие формы могла принять эта мода на новый наркотик, было трудно.

Существует английская пословица: «Последнее по упоминанию, но не последнее по значению» (Last, but not least). Этой пословицей, по-моему, уместно начать то немногое, что мне хотелось бы сказать о направлениях, по которым человек может и должен искать пути к лучшему и возможно более полному использованию кактусов. Что они могут дать человечеству?

Мне кажется, что существуют две области, в которых польза от кактусов может быть значительной и реальной: в медицине и в животноводстве (как корм в засушливых местах).

О первом кое-что было сказано выше, а на втором следует остановиться. Лютер Бербанк в свое время занимался выведением безглохидиевой опунции. (В литературе ее частенько называют бесколючковой опунцией, что совершенно неправильно, так как бесколючковых опунций имеется в природе несколько и выводить их просто незачем. Между тем именно они-то и опасны для скота, который с удовольствием их поедает, а потом гибнет от воспаления кишок и желудка, вызванного глохидиями — мельчайшими зазубренными щетинками, намертво впивающимися в слизистую оболочку внутренностей.) Итак, о Лютере Бербанке. Сколько я ни искала, мне так и не удалось выяснить, чем же этот опыт закончился. Существует несколько версий, но какая из них правильна — неизвестно. По одной, Лютер Бербанк потерпел неудачу, так как у выведенной им опунции все время появлялись глохидии. По другой, патент на эту опунцию был у него куплен и уничтожен людьми, боящимися понижения цен на мясо. Ясно только одно: безглохидиевой опунции до сих пор нет, а если бы она была, проблема сочных кормов для пустынных и засушливых местностей была бы решена. Ведь опунция, распространяющая свои корни под самой поверхностью песка на громадные площади — до трех квадратных метров, добывает себе воду там, где обычные растения с глубоко залегающими корнями гибнут, не имея возможности «собирать» ночную росу. К слову сказать, мало кто знает, что Лютер Бербанк был не единственным, мечтавшим использовать кактусы как корм для скота. Мне известны три работы — Гризарда, Пуассона и Бусма — Маара, но, возможно, существуют и другие.

Одно следует помнить: любые опыты такого рода должны проводиться с большой осторожностью, чтобы избежать повторения печальных и поучительных катастроф, постигших в двадцатых годах нашего столетия Австралию, а в сороковых годах — Гавайю. И тут, и там завезенные опунции размножались так быстро, что стали серьезной угрозой для фермеров: их скот погибал, наевшись бесколючковой опунции с глохидиями. Бедствие приняло такие размеры, что фермерам приходилось бросать земли и уходить с насиженных мест, уводя уцелевший скот.

* Пейотльдревнее название лофофоры.

В конце концов государство справилось с опунциями — кактусного вредителя вроде кошенелевой тли рассеяли с самолетов над районами, где опунции произрастали. Так поступили в Австралии.

Осенью 1949 года среди гавайских кактусистов царила большая паника именно потому, что над территорией Гавайских островов предполагалось рассеять вредителей и кактусисты предвидели гибель и своих коллекций. Было ли это в конце концов сделано или были найдены другие пути — я не знаю. Знаю только, что гавайское бедствие возникло из-за переселившегося туда мексиканца, тосковавшего по родным пейзажам и завезшего на Таити одно растение опунции.

Думаю, что наши ученые найдут способы страховки от таких нежелательных последствий, когда возьмутся за работу по выведению безглохидиевой кормовой опунции.

И еще думаю, что настанет время, когда люди перестанут спрашивать, какую пользу приносят кактусы. Перестанут потому, что каждый будет это знать.

ОДИННАДЦАТАЯ «ЛАТИНСКАЯ МИНУТА»

Сагуаро — старинное народное название цереуса Карнегия гигантеа.

Эхинокактус ингенс — от латинского ingens — огромный, колоссальный.

Опунциявульгарис — обычный, распространенный, от латинского vulgo — повсюду, везде.

Селеницереусграндифлорус — в переводе с латинского крупноцветковый.

Пелецифора— от греческого pelecyphora — носящая топорики, за форму выступающих бугорков с ареолами.

Пелецифора аселлиформис — в форме мокрицы, за короткие многочисленные колючки, своим расположением напоминающие многоногое насекомое.