Переход к динамичным переменным представлений о себе

Начало новому направлению исследований положил Эпстейн (Epstein, 1973), предложив понимать представления о себе как наивные теории, которые человек строит о себе. Несомненно, свойственное конкретному человеку наивно-рациона­листическое понимание себя гораздо ближе к феноменам Я, чем разработанные психологией личности психометрические сетки, одинаково применимые ко всем индивидам. Впрочем, предложения Эпстейна до сих пор носят чисто программный характер. Традиционные исследования представления о себе строились лишь на основе одной из «двух дисциплин научной психологии» (Cronbach, 1957), т. е. ори­ентировались на личностную, а не на экспериментальную психологию и продвига­лись вперед с помощью корреляционно-статистических методов, а не через диспер­сионный анализ. Лишь в недавнее время благодаря экспериментальному исследо­ванию влияния представлений о себе с четко зафиксированным содержанием — так называемых схем Я — на переработку информации получила признание и вторая дисциплина. Упомянутые схемы Я представляют собой обобщенный, как бы кон­центрированный опыт, благодаря которому организуется и контролируется ин­формация о себе в соответствующей области деятельности.

Все началось с преодоления господствовавшего ранее представления о том, что Я представляет собой неизменную и обобщенную структуру. Для того чтобы быть чувствительным к бесчисленному множеству ситуаций и гибко регулировать пове­дение сообразно их особенностям, образ Я должен быть поистине многоликим обра­зованием или даже конгломератом образов, схем, представлений, типов, теорий пли целей (см. обзор: Markus, Wurf, 1987). Мнения о том, как конкретно организованы все эти содержания, весьма сильно расходятся. Одни авторы считают представления о себе просто узловыми точками в сетевой модели памяти (напр.: Anderson, 1976), т. е. хранящимися в виде отдельных высказываний. Другие видят в Я иерархичес­кую структуру свойств (Kihlstrom, Cantor, 1984). Третьи кладут в основу систему «схем Я», причем схемы обладают двойственной природой и являются структурой и процессом одновременно (напр.: Markus, Sentis, 1982). Общим для всех этих тол­кований является представление о том, что образ Я есть нечто активное и выполня­ет функцию управления поведением. Исходя из этого новые исследования представ­лений о себе можно рассматривать как попытку ответить на мотивационно-психо-логические вопросы на языке динамических личностных процессов.

Исходя из различных точек зрения, исследователи выделяют разные виды пред­ставлений о себе. Так, есть центральные и периферические представления (Gergen, 1968), фактические, возможные, желательные и пугающие. Последние Маркус и Нуриус (Markus, Nurius, 1986) назвали «возможными Я». Наглядно представляя человеку желательные или нежелательные итоговые состояния, они обладают сво­ей собственной побудительностью. Старое различение реального и идеального представления о себе нашло свое продолжение во введенном Хиггинсом, Клейном и Страумашюм (Higgins, Klein, Straumann, 1985) различении «реального Я», «иде­ального Я» и «должного Я». Расхождение между каждыми двумя из этих трех пред­ставлений о себе должно приводить к переживанию различных типов неприятных эмоций. Так, расхождение между реальным и идеальным Я должно "вести к де­прессии, а между реальным и должным Я — к страху. Представления о себе могут относиться к прошлому, будущему или к текущему моменту. Еще одно различие относится к позитивным и негативным представлениям о себе. Последние преоб­ладают у людей, находящихся в состоянии депрессии. Негативные представления о себе у людей, не испытывающих депрессии, практически не изучены. Большин­ство исследователей исходит из того/что люди стремятся сделать все, чтобы избе­жать негативного представления о себе (см., напр.: Tesser, Campbell, 1984). Однако похоже, что большинство позитивных представлений о себе также обладают нега­тивными аспектами, смысл которых состоит в том, чтобы давать индивиду воз­можность самому прилагать усилия к исправлению себя.

Почти все авторы исходят из представления о том, что в каждый данный момент доступными и осознаваемыми становятся адекватные данной ситуации аспекты представления о себе. При этом не исключается, что существуют и представления, закодированные невербально, которые, возможно в силу своей привычности, уже не осознаются, хотя и не являются вытесненными в собственном смысле слова. Во всяком случае, доступными всегда являются лишь те или иные частичные аспек­ты представления о себе. Их можно назвать текущим представлением о себе. Цен­тральные компоненты представления о себе могут быть доступными постоянно, периферические же аспекты, носящие более гипотетический характер, для своей актуализации предполагают особые обстоятельства и ситуации. То, что раньше счи­талось способностью легко деформироваться (напр.: Gergen, 1971), можно объяс­нить изменением текущего представления о себе.

При такой динамической многоликости понятия «образа Я* не приходится удивляться, что вместо единой теории существует множество мини-теорий с не­большим радиусом действия. Тем не менее в развитии исследований в этой облас­ти имеются единые тенденции, некоторые из которых мы охарактеризуем ниже (ср. обзор Маркуса и Вурфа — Markus, Wurf, 1987). Они касаются трех областей: пере­работки информации, регулирования эмоций и Мотивационных процессов. Эти исследования отличает когнитивно-психологический подход, основывающийся на модели переработки информации.

Соотнесенность с Я влияет на переработку информации разными способами (ср. обзор Кнлстрома и Кантора — Kihlstrom, Cantor, 1984). Существует повышен­ная способность восприятия связанных с Я стимулов. В частности, Барг (Bargh, 1982), используя задание на дихотическое прослушивание (в каждое ухо поступа­ет свой ряд слов и нужно сконцентрироваться на восприятии ряда слов, поступаю-

щих в какое-то одно ухо), обнаружил, что релевантные Я слова, поступающие в другое ухо, нарушают деятельность восприятия, хотя сам человек, как оказывает­ся впоследствии, этих слов и не замечает. Как сообщает Нюттен-мл. (Nuttin, 1985), релевантными Я оказываются даже буквы своего имени. Он предлагал испытуе­мым пары букв, где один из членов пары был буквой, входящей в имя или фами­лию испытуемого. Испытуемые должны были как можно быстрее сказать, какой из членов пары они предпочитают. И как правило, они, сами того не сознавая, ука­зывали именно букву своего имени.

Стимулы, согласующиеся с представлением о себе, перерабатываются более эффективно. Маркус (Markus, 1977) разделил испытуемых в соответствии с их восприятием себя на «независимых* и «зависимых», а затем проследил, как они перерабатывают связанную с этим параметром информацию. По сравнению с ис­пытуемыми, не отнесшими себя ни к одному из полюсов шкалы «независимая — зависимая личность», т. е. оказавшимися в ее середине («то так, то этак»), у отчет­ливо выраженных «независимых» и «зависимых» испытуемых решение о наличии у них соответствующего свойства характеризовалось меньшим латентным време­нем; такие испытуемые приводили больше конкретных примеров из своей жиз­ни, выше оценивали вероятность соответствующих форм поведения и были ме­нее склонны к принятию тех высказываний из теста, которые противоречили их схемам Я.

Релевантные Я стимулы лучше запоминаются и лучше узнаются по сравнению с аналогичными стимулами, относящимися к поведению других людей. Это было доказано в ходе многочисленных исследований (напр.: Markus, 1980; Nasby, 1985). Если речь идет об областях, релевантных Я, то человек также становится более уверенным и точным в своих предсказаниях, атрибуциях и умозаключениях (An­derson, 1984). Кроме того, человеку нельзя внушить ничего, что не согласовывалось бы с его Я-концепцией.

Второй областью действия Я является регулирование эмоций. Типичное про­явление этой регуляции состоит здесь в том, что Я защищается от негативных эмоциональных состояний. Побуждение к этому возникает, когда ставятся под воп­рос убеждения индивида, относящиеся к себе самому (например, убеждение в своей компетентности в определенной области). Действенная контрмера состоит в этом случае в том, чтобы в текущем представлении о себе актуализировать все те факты, которые подтверждают наличие поставленного под вопрос качества (Markus, Kunda, 1986; Wicklund, Gollwitzer, 1982). Поразительная стабильность представления о себе основывается не на том, что человек просто не замечает противоречащей ему инфор­мации, но на процессах активного противодействия этой информации.

Для ответа на вопрос о том, как люди с негативной Я-концепцией реагируют на позитивную (и тем самым противоречащую представлению о себе) обратную связь, исследователи противопоставляют друг другу тенденции к сохранению последо­вательного представления о себе и к повышению самоуважения (ср. обзор: Мо-reland, Sweeny, 1984). Результаты оказываются неоднозначными. Если угроза для Я отсутствует, люди обычно проявляют склонность к повышению самоуважения. Негативная же обратная связь перерабатывается таким образом, что ее ценность становится относительной и ее значение снижается (ср.: Greenwald, 1982). Тессер (Tesser, 1986) разработал теорию поддержания самооценки, согласно которой че-

ловек изменяет свое представление о себе, ориентируясь на те виды деятельности, где он добивается наилучших результатов. Кроме того, люди ищут себе для срав­нения таких партнеров, сопоставление с которыми позволяет увидеть в благопри­ятном свете свои собственные преимущества (Lewikki, 1983).

Определенное влияние оказывает и предубежденность атрибуции. В том, что касается их сильных сторон, люди склонны недооценивать информацию о согла­сованности, т. е. о многочисленности людей, обладающих теми же качествами. И наоборот, по отношению к своим слабостям согласованность обычно переоце­нивается (Campbell, 1986). Здесь идет в ход весь арсенал атрибутивных предубеж-денностей, служащих поддержанию самооценки, о котором мы подробно говори­ли в главе 14 (см.: Miller, Ross, 1975; Bradley, 1978). Вопрос о том, в какой мере люди осознают, что они слишком искажают реальность в свою пользу и занимаются по­вышением своей самооценки, остается пока спорным. Как правило, это считается едва ли осознаваемым, и различие точек зрения относится лишь к тому, почему люди этого не осознают. Некоторые авторы видят в этом мотивированный само­обман (напр.: Lazarus, 1983), другие же объясняют это автоматическим способом переработки информации когнитивной системой (Greenwald, 1984).

Наряду с переработкой информации и регулированием эмоций третья область проявлений Я состоит в его мотивирующей функции. Мотивационные состояние в тот или иной момент времени можно считать основывающимся (как мы это делали в данной книге) на конкретном и соответствующем текущей ситуации выражении какой-либо весьма обобщенной ценностной диспозиции (например, мотива дости­жения). Однако это текущее Мотивационнойсостояние можно понимать икак очень конкретное целевое представление, берущее свое начало в наборе обладающих по­будительностью целевых состояний, характерном для данного человека на данном этапе его развития. Такого рода целевые состояния, относящиеся ктому, чем чело­век надеется или боится стать, Маркус называет «возможными Я» (Markus, Nurius, 1986). Таким образом, «возможные Я» — это предвосхищаемые определенные состо­яния своей личности, более или менее наглядно представляемые человеком, кото­рые человек либо стремится реализовать или, наоборот, реализации которых он избе­гает. Каждый человек несет в себе целое множество таких «возможных Я». Следова­тельно, «возможные Я» представляют собой высокоиндивидуализированную систему «мотивов» в виде личностных целей различной степени реалистичности. В зависимости от конкретных стимулов в ситуации активизируются отдельные личностные Я, которые вполне могут находиться в рассогласовании с текущим или реалистичным представлением о себе. Это рассогласование между различ­ными Я-концепциями и есть то, что мотивирует поведение в определенном направ­лении. С другой стороны, «возможные Я» как предвосхищаемые целевые состояния, обладающие высокой побудительностью, создают рамки интерпретации, внутри ко­торых текущее представление о себе получает тот или иной смысловой оттенок. Мотивирующую функцию приписывает представлениям о себе также и Шленкер (Schlenker, 1985), который говорит в этой связи о «желаемых Я» (desired selves).

Виклунд и Голвитцер (Wicklund, Gollwitzer, 1982) положили мотивирующую функцию Я в основу своей теории «символического восполнения себя*. Согласно этой теории, люди обладают потребностью выделять себя из своего окружения самоде­финициями, с помощью которых они отличают себя от других людей. При этом они

чувствуют себя «полноценными» лишь в том случае, если эти самоопределения стано­вятся известны окружающим и признаются ими. Если же при взаимодействии с дру­гими людьми они остались «неполноценными», они предпринимают немало дей­ствий — в,том числе чисто символических — для того, чтобы восстановить свою «полноценность». Например, в одном из экспериментов испытуемые должны были написать сочинение об одном из своих увлечений. Если это действие оказывалось пре­рванным, то позднее, уже в другом эксперименте, они хватались за возможность вер­нуться к незаконченной теме. Таким образом, они стремились к полноте своего само­определения перед лицом экспериментатора. Такое символическое восполнение себя может принимать различные формы: мы описываем себя преимущественно в духе са­моопределения, пытаемся повлиять на других людей, чтобы они переняли подобаю­щее мнение о нас, выставляем на всеобщее обозрение соответствующие символы (ти­тулы, знаки отличия, дипломы), неохотно признаем свои ошибки. Толчок к созданию этой теории предъявления полного или неполного самоопределения дали исследова­ния по возобновлению прерванного действия, осуществленные ученицами Левина Овсянкиной (Ovsiankina, 1928), Малер (Mahler, 1933) и Лисснер (Lissner, 1933).

Подводя итоги, можно сказать оновых подходах кисследованию представле­ний о себе следующее. Эти исследования являются порождением социальной пси­хологии межличностных отношений идинамической психологии личности. В от­личие от типичных ранее трактовок Я как конгломерата нескольких устойчивых личностных черт на первый план теперь выходит многообразие и изменчивость представлений о себе. Кроме того, подчеркивается побудительный характер Я-кон-цепции и ее роль в управлении поведением. Однако этим исследованиям пока еще не хватает своего рода сквозной мотивационно-психологической грамматики, которая выполняла бы ту же роль, какую модель ожидаемой ценности выполня­ет в традиционных исследованиях мотивации. Эта исследовательская область пока состоит лишь из многочисленных описаний феноменов и соответствующих мини-теорий. Ей еще только предстоит интеграция на основе общих теоретических по-| нятий. Установление связи с традиционными исследованиями мотивации пока еще не стоит на повестке дня.

Переменные представлений о себе в исследованиях мотивации достижения

По сравнению с исследованиями представлений о себе как таковых в исследова­нияхмотивации достижения переменные представлений о себе понимаются в бо­лее узком и определенном смысле. Этим они напоминают переменные, которыеМак-Клелланд (McClelland, 1951), а позднее Маркус (Markus, 1977) обозначили как схемы Я. Подобно мотивам, они рассматриваются как личностные переменные в духе теории свойств. Схемы Я могут далее дифференцировать группы мотивов,, частично коррелируют с какой-либо из переменных мотива и могут отчасти заме­щать ее применительно к определенным поведенческим параметрам.

Не приходится удивляться, что к категории Я исследователи обратились дос­таточно рано в связи с ситуацией неудачи. Ведь неудача блокирует действие, про­тиворечит ожиданиям успеха и провоцирует критическое отношение к себе — всеэто является весомым основанием для переноса внимания действующего субъекта

на самого себя и пересмотра представлений о своих возможностях. На основе опи­сательных данных Бирни и его коллеги (Birney et al., 1969) различают три типа боязни неудачи и соответствующие им защитные стратегии: 1) боязнь обесцени­вания себя в собственном мнении, 2) боязнь обесценивания себя в мнении окру­жающих и 3) боязнь не затрагивающих Я последствий (например, боязнь материаль­ных убытков). Стоит напомнить, что несколько позднее Шмальт (Schmalt, 1976a, Ь), используя методику «Решетка», с помощью факторного анализа выделил две разновидности мотива боязни неудачи, первая из которых связана с представле­нием о недостаточности своих способностей и тем самым очень близка боязни обес­ценивания в своих глазах (см. главу 8).

Второй переменной, введенной довольно давно, была появившаяся пр'и различе­нии внешнего—внутреннего локуса контроля (Rotter, 1966) черта принятия на себя ответственности за результаты своих действий. Физер (Feather, 1967) ввел эту пере­менную (С) в модель выбора риска, причем в качестве звена, снижающего обратно пропорциональную зависимость привлекательности успеха и избегания неудачи от субъективной вероятности успеха: Ле - C(i-W_e) и Am —CW₍, Данные оказались не очень обнадеживающими, вероятнЬ, потому, что в применявшемся опроснике Роттера приписываемая себе ответственность понималась весьма широко и распро­странялась на содержательно различные ситуации. Очевидно, внутренний контроль над последствиями своих действий не относится к столь обобщенным представле-ниям'о себе, как это до сих пор считают последователи Роттера.- Более адекватным в этом отношении оказался опросник Крэнделлов и Катковского (V. С. Crandall, Katkowsky, V. J. Crandall, 1965) по приписываемой себе ответственности, ограничи­вающийся удачными и неудачными результатами действия достижения. С помощью переменной «приписываемая себе в ситуации успеха и неудачи ответственность» Мейеру (Meyer, 1969) удалось до некоторой степени объяснить устанавливаемый уровень притязаний. Как видно из рис. 15.9, приписывающие себе высокую ответ­ственность люди предпочитают задания средней сложности; обычно такой выбор связывается с мотивом успеха. Круг (Krug, 1971; ср.: Meyer, 1973a, р. 57-58) устано­вил, что приписываемая себе в ситуации успеха ответственность не .хуже предска­зывает реалистический уровень притязаний, чем показатель мотива ЧН.

Рис. 15,9. Предпочтение различных отклонений от целей испытуемыми (четвероклассниками) с сильной и слабой степенью ответственности за свои успехи и неудачи (Meyer, 1969, р. 344).