Ожидание и привлекательность как детерминанты мотивации

Эта глава также посвящена мотивирующим деятельность ситуационным детерми­нантам. Общим для обсуждаемых здесь теорий является то, что они наделяют жи­вое существо предвидением, способностью руководствоваться в своем поведении предвосхищаемой целью. Понятие «цель» играет центральную роль в объяснении поведения. Согласно этим теориям, наличная ситуация должна быть преобразова­на в некоторое будущее целевое состояние. В бихевиористских теориях научения и влечения целевые состояния называются подкреплением. Оно означает событие, которое определяет характер предшествующего поведения, например, в состоянии голода прием пищи сообщает предшествующему поведению характер действия, приводящего к еде.

Мотивация есть стремление к целевому состоянию, к подкреплению. Для воз­никновения стремления необходимы две предпосылки. Во-первых, должна суще­ствовать возможность предвосхищения наступления целевого состояния в соот­ветствующем ожидании. Таким может быть ожидание целевого состояния, когда собственное поведение не принимается в расчет и не играет никакой роли (как, скажем, при классическом обусловливании, когда сигнал предвещает пищу), или ожидание собственных действий, приводящих к достижению целевого состояния. Первый случай есть ожидание по типу «ситуации и их следствия» (5—5*; см.: Bolles, 1972), второй — ожидание по типу «действия и их следствия» (R—5*). Ожи­дания можно различать также по тому, какие временные отрезки или какой объем последовательности действий они охватывают. Ожидания недоступны непосред­ственному внешнему наблюдению, их необходимо выявлять опосредованно, иными словами, они представляют собой гипотетический конструкт. Теории психологии мотивации различаются в зависимости от того, в какой степени в них учитывается роль ожиданий как гипотетических процессов и как эти ожидания контролируются в качестве результатов предыдущего научения.

Во-вторых, целевое состояние, поскольку оно служит подкреплением, должно обладать определенной ценностью для живого существа. Конкретные объекты или сооытия могут составлять цель действия, быть связанными с ней, способствовать или мешать ее достижению. В этих случаях они имеют позитивное или негативное отношение к целевому состоянию. Эти объекты или события (5*) обладают соот­ветствующей позитивной или негативной привлекательностью: они привлекают живое существо или отталкивают его. Привлекательность приписывается всему, что обладает значением подкрепления, т. е. можно доказать зависимость предше-

ствующего поведения от этих событий. Как и ожидание, привлекательность — ги­потетический конструкт, и теоретики мотивации в разной мере пользуются им, прежде всего по-разному рассматривая условия его возникновения. Привлекатель­ность объектов или событий может быть выученной или врожденной (не связанном с опытом), может зависеть или не зависеть от сиюминутного состояния потреб­ности. Для обозначения привлекательности того или иного объекта используют­ся и другие понятия. Так, Левин говорит о валентности, или побудительности (Aufforderungscharakter, требовательном характере), вещей, Толмен — о «нужности цели» (demand for the goal).

В психологии мотивации исследователи с помощью теорий привлекательности стремятся как можно более непосредственно объяснить целенаправленность дейст­вий. Привлекательность воспринимаемых (или ожидаемых) объектов или собы­тий — это то, что запускает действие и одновременно придает ему направленность. Привлекательность выполняет как функцию энергетизации действия, так и функ­цию управления, при этом она мотивирует деятельность, несмотря на промежутки во времени и пространстве. Согласно этим теориям, поведение является проак-тивным, поскольку оно вовлекается в борьбу за достижение ожидаемых целей бла­гоприятными или неблагоприятными возможностями наличной ситуации. Управ­ление деятельностью в таком случае обращено вперед, как если бы живое существо постоянно спрашивало себя, к чему приведут те или иные действия. Напротив, при объяснении, не учитывающем ни ожиданий, ни привлекательности, как, например, в случае теории подкрепления Халла (Hull, 1943), поведение, скорее, является ре­активным. Неспецифическое влечение энергетизирует поведение, а управляется оно уже сложившимся фиксированным сочетанием «раздражитель—реакции-привычки». Привычки образуются ретроактивно, через обращенное в прошлое воздействие подкрепления, поскольку сила привычки зависит от частоты, размера и временной отдаленности подкрепления.

Это упрощенное описание должно лишь подчеркнуть особенность, в той или иной форме присущую всем теориям так называемой мотивации привлекательностью, независимо от того, опираются они, скорее, на ожидания типа S—S* или R—S*. Положения теории привлекательности весьма близки представлениям психологии здравого смысла. В той или иной форме эти положения присутствовапи уже в тео­риях пионеров изучения мотивации, таких как Джеймс, Фрейд и Мак-Дауголл. Пер­вой теорией мотивации, в которой идея привлекательности заняла центральное ме­сто и была систематически разработана, стала теория поля Левина. Ниже мы более подробно рассмотрим его взгляды. Эквивалентом понятия привлекательности у Ле­вина является побудительность, или валентность. Влияние валентности на поведе­ние Левин обосновал с помощью своей модели окружения, в которой валентность стала исходным пунктом сил психологического поля наличной ситуации, силой, определяющей интенсивность и направленность действий субъекта. В первую оче­редь Левин пытался уточнить условия различных проявлений валентности.

Толмен, как и Левин, разработал в качестве гипотетических конструктов своего «психологического бихевиоризма» объяснительные понятия ожидания (expectancy) и привлекательности (demand for the goal). Его представления оказали более замет­ное влияние на современников, поскольку они лучше вписывались в типичные для

того периода экспериментальныесхемы исследований. В качестве одного из видов когнитивных промежуточных переменных гипотетические конструкты Толмена играют роль посредниковмежду особенностями ситуации и вытекающимиз них

поведен нем. Толмен считал, что постулируемое теорией научен ня образование жест­ки х и pi i вычск не позволяет объяснить гибкость целенаправленного поведения. Как мы увидим, Толмепу вопреки господствовавшим взглядам удалось (в особенно­сти па основе данных по так называемому латентному научению) по-новому раз­граничить области научения и мотивации (исполнения). Подкрепление Толмен относил к явлениям мотивации. Оно влияет не на научение как таковое, а на нс-1 юл йен не выученного, поскольку ожидание результата придает ему определенную

привлекательность.

ДанныеТолмена были восприняты представителями теории подкрепления — Халлом и его учениками — как вызов, что привело к иостепенному'преобразова-нию теории подкрепления в теорию мотивации привлекательностью. Прежде все­го преобразованиязатронули работы Спенса (Spence, 1956), но еще более очевид­ными они стали в трудах Маурера (Mowrer, 1960), который объяснял с помощью привлекательности все то, что до тех пор толковалось с помощью понятия влече­ния. В этих изменениях в пользу представлений теории прив.искательности значи­тельную роль сыграл гипотетический механизм, который Халл использовал еще в начале 30-х гг. (т. е. до построения своей теории подкрепления, описанной в вы­шедших в 1943 г. «Принципах поведения»). Стремясь найти место процессам, по­добным ожиданию, в схемах «раздражитель—реакция», он постулировал существо­вание частичных антиципирующих целевых реакций.

С пересмотром основ объяснения поведения в пользу положений теории при­влекательности все чаще вставал следующий вопрос: не является ли подкрепление реакций ненужным или совершенно недостаточным объяснением оперантного научения? Не следует ли понимать проявляющееся в поведении влияние подкреп­ления как мотивациопнын эффект привлекательности, вместо того чтобы рассмат­ривать его как ассоциативный процесс, связывающий раздражитель и реакцию? Последняя позиция была принята такими известными теоретиками научения и мотивации, как Уолкер (Walker, 1969), Боллс (Bolles, 1972) и Биндра (Bindra, 1974). Толмен в ходе дальнейшего развития своей теории говорил, что выучиваются не сочетания «раздражитель-реакция», а ожидания смежности. Согласно Боллсу, существует два основных типа ожиданий смежности: ситуация-следствия (5—5*) и реакция—следствия (R—5*). Отсюда вытекает простая когнитивная модель мо­тивации: вероятность реакции возрастает с увеличением силы S—S* и R—5*, а так­же с увеличением ценности S*.

С 1940-1950-х гг. теоретические модели ожидания и привлекательности уже разрабатываются вне психологической теории научения. Имеются в виду так на­зываемые теории «ожидаемой ценности». Они были призваны объяснить поведе­ние при принятии решения в ситуации выбора, будь то ставки в азартных играх, покупка (von Neumann, Morgenstern, 1944; Edwards, 1954) или формирование уров­ня притязаний в заданиях разной степени сложности (Escalona, 1940; Festinger, 1942b; Atkinson, 1957.). Основная идея теорий «ожидаемой ценности» состоит в том, что при необходимости выбора между несколькими альтернативами действия

предпочтение отдается той, у которой оказывается максимальным произведение величины ценности достигаемого результата (привлекательность) на вероятность его достижения (ожидание). Иными словами, при учете ее достижимости преоб­ладает цель с наибольшей привлекательностью. Теории «ожидаемой ценности» составляют важную основу современных исследований мотивации. В первую оче­редь это относится к модели выбора риска, сформулированной в русле исследова­ний мотивации достижения. Она связывает переменные индивида и ситуации и является в силу этого моделью объяснения поведения с третьего взгляда. Вари­антом теорий «ожидаемой ценности» является теория пнетрументальности Вру-ма (Vroom, 1964). Она учитывает инструментальность результата действия отно­сительно его последствий независимо от того, действительно ли субъект'стремил­ся к ним или же он вынужден лишь мириться с ними.