ЕВРАЗИЙСТВО — идеократическое геополитиче­ское и социально-философское учение, морфологичес­кий комплекс

ЕВРАЗИЙСТВО— идеократическое геополитиче­ское и социально-философское учение, морфологичес­кий комплекс идей и интеллектуальное движение, кон­ституировавшиеся в 1921 в среде российской эмиграции и сохраняющие идейно-политический потенциал до на­чала 21 в. Основателями и ведущими идеологами дви­жения Е. выступили Флоровский, Карсавин, Н.Н.Алек­сеев, Вернадский, Б.Вышеславцев, Н.С.Трубецкой, Р.Якобсон, В.Н.Ильин и др. Возникает как определенное возрождение идей славянофильства, дополненного на­учно-философскими концептами конца 19 — начала 20 вв. (См., например, программу Струве в статье "Великая Россия", опубликованной в январе 1908: возрождение

России на идеях нации и отечества, частной собственно­сти, духовной крепости и свободы лица, мощи и вели­чия государства.) Отличительной характеристикой Е. выступает также "феноменологически обостренное вос­приятие времени" (Ф.Степун) во всех его психологичес­ки окрашенных модусах: горечь поражений в мировой и гражданской войнах, бесприютность эмиграции, заво­роженность возможным будущим. Программными до­кументами Е. явились сборники "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев" (София, 1920—1921), "На путях" (1922), "Россия и ла­тинство" (1923), а также манифесты "Евразийство (опыт систематического изложения)" (1926), "Евразий­ство (формулировка 1927 года) (1927), Декларация Пер­вого съезда Евразийской организации (Прага, 1932). Е. располагало собственной периодической печатью ("Ев­разийская хроника"; а также газета "Евразия", изначаль­но с 1929, правда, дезавуированная как орган движения Алексеевым, В.Н.Ильиным и П.Н.Савицким) и разнооб­разными просветительскими программами. На первом этапе задачей Е. предполагалось "выключить из русской революционной динамики марксистско-коммунистическую идеологию как заведомо негодную, устарелую и ре­акционную", а впоследствии "включиться в революци­онный процесс на основании подлинно новой... обяза­тельно динамической, свежей и молодой идеи". В "позд­нем" (конец 1930-х) варианте идеология и теория Е., связываемые также с именами П.Сувчинского, С.Эфро­на, П.Арапова и др., нередко трактуются (В.Н.Ильин) как вырождение "русской идеи" в идеал "гегемонии кремлевской мафии над миром". Как организованное и самоосознающее движение, Е. прекратило свое сущест­вование во второй половине 1930-х ввиду явного уто­пизма идей трансформации сталинского режима в СССР в "евразийском духе". По мнению представителей Е., правомерно определенное ассоциирование "срединной части" Евразии как географического понятия (а именно территории между линией Балтика — Адриатика и Кав­казским хребтом, включающей Среднюю Азию, ограни­ченной Курилами и границей с Китаем на востоке и юго-востоке), с одной стороны, и "местоположения" особой евразийской культуры, ядром которой выступает культура восточно-славянских народов — русских, ук­раинцев, белорусов, с другой стороны. (У Н.Н.Алексее­ва Россия — центральное "Солнце" Евразии.) По мне­нию представителей Е., Россия-Евразия характеризует­ся не только общностью исторических судеб населяю­щих ее народов и их родственных культур (идея и кон­цепция "месторазвития" Савицкого), но и несомненным единым экономико-политическим будущим. Во вступи­тельной редакционной статье "Исхода к Востоку" отме­чалось: "Культура "романо-германской" Европы отмече­на приверженностью к "мудрости систем", стремлением наличное возвести в незыблемую норму... Мы чтим про­шлое и настоящее западно-европейской культуры, но не ее мы видим в будущем. С трепетной радостью, с дро-

жью боязни предаться опустошающей гордыни, — мы чувствуем, вместе с Герценом, что ныне "история толка­ется в наши ворота". Толкается не для того, чтобы поро­дить какое-либо зоологическое наше "самоопределе­ние", — но для того, чтобы в великом подвиге труда и свершения Россия также раскрыла миру некую общече­ловеческую правду, как раскрывали ее величайшие на­роды прошлого и настоящего". Опираясь на социологическо-географические выводы Ключевского, Данилев­ского, С. Соловьева, теоретики Е. акцентировали не только актуальность противопоставления России-Евра­зии и Западной Европы, но и подчеркивали потенциаль­ную значимость основополагающих традиционной и модернизированной триад российской ментальности: "православие — самодержавие — народность", "цент­рализация — дисциплина — самопожертвование". Рас­сматривая экспансию "русской" (восточно-славянской) культуры на всю территорию Евразии как ипостась гло­бального процесса обретения народами Евразии терри­ториальной целостности, геополитического самосозна­ния и государственности, идеологи движения уделяли особое внимание высокоэффективному культурному и генетическому синтезу "русского" и "туранского" начал евразийской культуры. (В этом контексте очевидны мо­тивы придания идеологами Е. "огромной историко-геополитической роли" типично евразийской науке — кочевниковедению.) По мнению многих из теоретиков Е., попытки "модернизаций" по западно-европейским сце­нариям в конечном счете оказывались и всегда будут оказываться разрушительными для жизненного уклада евразийских народов. Гипотеза Е. о том, что перспек­тивный этнопсихологический евразийский тип форми­руется преимущественно на основе языковой палитры восточно-славянских народов, с одной стороны, и "ази­атского" культурно-этнического типа, с другой, содейст­вовала легитимизации идеи об особой значимости им­перии великих ордынских ханов для конституирования традиций евразийской государственности. (Киевская Русь трактовалась идеологами Е. лишь как духовно-нравственная "колыбель" Евразийской цивилизации.) По мнению идеологов Е. (манифест 1926), "мы усматри­ваем форму симфонически-личного бытия евразийско-русского мира в его государственности... С нашей точки зрения, революция привела к созданию наилучшим об­разом выражающей евразийскую идею форме — к фор­ме федерации. Ведь федеративное устройство не только внешне отмечает многочисленность евразийской куль­туры, вместе с тем сохраняя ее единство. Оно способст­вует развитию и расцвету отдельных национально-куль­турных областей, окончательно и решительно порывая с тенденциями безумного русификаторства. Это — сдвиг культурного самосознания, несомненное и важное его расширение и обогащение". В контексте философии ис­тории и теории этногенеза значимую роль в процессах возрождения идей Е. в конце 20 ст. сыграло творчество Гумилева, работы которого аккумулировали обширный

исторический, этнографический материал и подходы "психологии народов" применительно к единому евра­зийскому пространству. Одновременно, реальные гео­политические процессы в "Евразии" конца 20 в. (распад СССР и СФРЮ, крушение системы социалистического лагеря, идеологическая и военно-политическая экспан­сия Запада) результировались в резком повышении об­щественного интереса к идеалам Е. Основными харак­терными чертами идеологии, теории и практики обще­ственного и государственного строительства современ­ного Е. (во многом созвучного Е. "классическому") пра­вомерно полагать следующее: 1) Идеократия как фунда­мент государства и общества (по В.Н. Ильину, идеократия — "стиль управления страной — именно путем иде­ологической информации масс или, если угодно, путем идеологического их инструктирования, что должно обя­зательно сопровождаться их заинтересовыванием и про­буждением в них идеологических симпатий, равно как и идеологической динамики"; в основании такой идеоло­гии лежат "идеи-силы" и "идеи-ценности"). 2) Призна­ние сильного государственного властного начала обяза­тельным источником и двигателем социально-экономи­ческих реформ, осуществляемых в интересах большин­ства населения. 3) Отказ от политической конфронтации "на местах", формирование структур исполнительской власти "сверху вниз". 4) Возложение ответственности за основной массив стратегических решений вкупе с "на­правленностью и духом" законодательных инициатив на избираемого главу государства; согласно Алексееву, "по духу своему мы, пожалуй, первый тип русского ордена... кажется, прототипом нашего объединения было "стар­чество" (Зосима) у Достоевского". 5) Наделение пред­ставительных органов функциями-правами детальной проработки и канонизирования персонифицированных решений лидера нации и государства; согласно В.Н.Ильину, идеократия "ослабляет и отодвигает на зад­ний план обычную государственную и государственно-парламентарную жизнь нынешних государственно-со­циально-политических комплексов". 6) Ориентация на гармоничное сочетание государственной и частной соб­ственности, не допускающая подмену практики регу­лярных волеизъявлений и актов политической воли ли­дера государства по проблемам общенациональной зна­чимости — осуществлением политических программ в интересах различных финансово-экономических групп; по мнению Алексеева, "...с точки зрения "социальной правды", капитализм никак нельзя защитить. Вернув­шись к капитализму... русский народ примет капиталис­тическую систему условно, не веря в нее и не считая ее "праведной". Но русский народ есть народ, ищущий правды и не могущий жить без правды... Где же он будет искать ее при возвращении к капитализму? Опять в со­циализме... Принести гекатомбу жертв, чтобы ввести си­стему коммунизма, потом отвергнуть ее, как невозмож­ную и несправедливую, чтобы опять начать верить в со­циализм... Можно наверняка сказать, что этого в России

не будет. Русский народ примет правду коммунизма и отринет его кривду. Он, пo-прежнему, будет бороться с эксплуатацией и рабством во имя человеческой свобо­ды, но уже не в коммунистических целях и не коммуни­стическими средствами... Здоровье будущего русского государства обусловлено тем, что оно также должно быть "государством правды" ("системой государствен­но-частного хозяйства"). 7) Приоритет интересов со­трудничающих общественных групп в противовес нео­граниченным индивидуальным потребностям по приро­де своей асоциальных индивидов. 8) Стремление к до­стижению сбалансированности между нравственными ценностями и "чистой" экономической целесообразнос­тью. 9) Доминирование православия как религии, орга­нично интегрирующей значимую совокупность догма­тов евразийских региональных вероисповеданий и т.д. Пафос концепции Е. — мечта о едином "богочеловеке", о всеедином" человечестве — стремится противостоять в начале 3 тысячелетия процессам "вестернизации" ми­ра. Тезис многих идеологов последней о естественном стационарном "эшелонированном" ранжировании госу­дарств (производителей преимущественно: а) либо но­вых идей и технологий; б) либо товаров массового по­требления; в) либо сырья и вредных материалов) не со­вместим с русской идеей земного братства людей. (По мнению Н.С.Трубецкого, общезападный шовинизм и общезападный космополитизм тождественны: под "ци­вилизованным человечеством" их представители пони­мают ту цивилизацию, которую "в совместной работе выработали романские и германские народы Европы"; под "цивилизованными народами — прежде всего опять-таки тех же романцев и германцев, а затем и дру­гие народы, которые приняли европейскую культуру"; "та культура, которая по мнению космополитов должна господствовать в мире, упразднив все прочие культуры, есть культура такой же определенной этнографически-антропологической единицы, как и та единица, о гос­подстве которой мечтает шовинист".) Определенные центростремительные тенденции в геополитическом пространстве Евразии рубежа 20—21 вв. как результат усилий ряда политических деятелей, ориентирующихся в своей активности на принципиально нетрадиционный обновленческий пафос 21 ст., демонстрируют глобаль­ный потенциал идеи Е.: по выражению Аверинцева, "мыслительного движения на опасной грани философ­ствования и политики", — независимо от его оценок различными идейными течениями, философско-социологическими школами и геополитическими структу­рами.

A.A. Грицанов