Нормы снабжения Москвы и Ленинграда , установленные в 1929/30 г .

* По хлебу и мясу приведены дневные, по остальным продуктам — месячные кормы.

Однако правительство оказалось не в состоянии выдержать установленный ассортимент и нормы снабжения даже в привилегированных индустриальных центрах: на второе полугодие 1929/30 г. нормы, введенные для Москвы и Ленинграда, были снижены. В условиях растущего продовольственного дефицита снабжение все более дифференцируется. В конце 1930 г . было установлено сначала два, а с 1931 г . — четыре списка городов, подлежащих централизованному снабжению.

Приоритет отдавался рабочим особого и первого списков, в которые вошли ведущие индустриальные объекты (предприятия Москвы, Ленинграда, Баку, Донбасса, Караганды, Восточной Сибири, Дальнего Востока, Урала). Рабочие второго и третьего списков (предприятия стекло-фарфоровой, спичечной, писчебумажной промышленности, коммунального хозяйства, хлебные заводы, мелкие предприятия текстильной промышленности, артели, типографии и пр.) получали по карточкам только часть товаров. Они обеспечивались централизованным снабжением хлебом, сахаром, крупой, рыбой, остальное — за счет местных ресурсов. В 1931 г . удельный вес особого и первого списков городов в общем контингенте составил около 40%, в централизованных фондах снабжения — 70—80%.

Январским 1931 г . постановлением коллегии Наркомснаба снабжение еще более дифференцировалось: все трудящееся городское население было разделено на группы по классово-производственному признаку. В первую группу входили рабочие, которые, в свою очередь, делились на индустриальных и прочих. К индустриальным рабочим, помимо тружеников фабрично-заводских предприятий, а также рабочих транспорта и связи, были отнесены: инженерно-технический персонал на производстве, комполитсостав Красной Армии и Флота, войск ОГПУ, строевой состав милиции, оперативные работники УГРО, ученики и преподаватели школ ФЗУ. К прочим рабочим, кроме незанятых в промышленном производстве, относились кустари, учащиеся и преподаватели индустриальных вузов и техникумов. Вторую социальную группу снабжения составляли служащие, а также члены семей рабочих и служащих, лица свободных профессий. Третью группу — дети до 14 лет.

В 1931 г . появились постановления о снабжении интеллигенции, в частности врачей и учителей. Они устанавливали, что снабжение этих групп населения должно зависеть от того, где они проживают и кто пользуется их услугами. В городах врачи и учителя должны были получать нормы индустриальных рабочих того списка, к которому относился данный город. Медицинские работники, учителя школ, обслуживающие предприятия, должны были пользоваться льготами этих предприятий.

Одновременно были снижены нормы снабжения на 1931 г ., особенно населения городов второго и третьего списков. Однако эти нормы далеко не всегда выполнялись, как показала, в частности, проверка рабочего снабжения и общественного питания на заводах «Красное Сормово» и «Судоверфь» Нижегородского края летом 1931 г .

В 1932 г . нормы снабжения были снова понижены. Фактические нормы были существенно ниже указанных в постановлениях. Так, в июле 1932 г . Ивановский обком, исходя из выделенных фондов, установил следующие нормы продовольственного снабжения: для рабочих первого и особого списков — по 1 кг крупы, 0,5 кг мяса, 1,5 кг рыбы, 0,8 кг сахара (в месяц). Прочее население и рабочие предприятий второго и третьего списков получали только сахар.

Плохим было снабжение учителей, врачей, студентов. Им не гарантировался даже хлебный паек. По сведениям с мест, в большинстве районов крупа и сахар выдавались учителям и врачам нерегулярно: 2—3 раза в течение года по 400—500 г. Из 140 тыс. городских учителей в порядке централизованного снабжения мясом обеспечивались только 26 тыс. по норме 1—2 кг в месяц. Относительно хорошим было снабжение ученых I категории в Москве. В голодном 1933 г . им полагалось (в месяц): 3 кг муки, 1 кг крупы, 6 кг рыбных товаров, 2 кг мяса, 3 кг сахара, 1,5 кг масла животного, 700 г сыра, 7 кг овощей и фруктов, 10 яиц, 200 г растительного масла, 400 г маргарина, 100 г чая, а также 1 л молока в день.

Даже снабжение ведущих индустриальных центров шло с большими трудностями. В записке В.М. Молотову, подготовленной ЦСУ по данным бюджетов рабочих крупной промышленности, отмечалось, что в 1932 г . по главным промышленным районам резко снизилось потребление основных продуктов питания — мяса, рыбы, молока, масла. Выполнялась только норма хлеба. Особенно тяжелым на всем протяжении карточного снабжения было положение с мясом, жирами и молочными продуктами (следствие массового убоя скота крестьянами в период сплошной коллективизации).

В ситуации острейшего продовольственного кризиса правительство пыталось стимулировать развитие общественного питания. Для общепита также устанавливались нормы, которые отличались у различных предприятий и групп населения. Были разными и цены. В мае 1933 г . средняя цена обеда для рабочих была 84 коп., инженерно-технических работников — 2 руб. 08 коп., студентов — 87 коп., школьников — 57 коп. Цена обеда в коммерческих столовых для всех граждан составляла 5 руб. 84 коп.

Не справляясь со снабжением населения, государство призывало предприятия и организации искать источники самообеспечения: вести самозаготовки в глубинке, заключать договоры с колхозами, иметь собственные огороды, свинарники, молочные фермы, фабрики-кухни, столовые. Однако предприятиям был запрещен прямой обмен производимой промышленной продукции на продукты. Строго наказывалось руководство тех заводов, которое, стараясь обеспечить себя продовольствием, браковало свою продукцию и продавало ее колхозам. Широко рекламировался положительный опыт предприятий по созданию собственной продовольственной базы. Например, автозавод им. Сталина для обеспечения рабочих продовольствием купил несколько совхозов в Подмосковье, в Гжатском районе, имел подшефные свиноводческие, мясо-молочные, овощные совхозы, водоемы в Московской области и Астрахани, свои пригородные огородные хозяйства, заключал договоры с рыбацкими и другими колхозами для обеспечения завода. Ему было выделено 7 районов для проведения самозаготовок.

Кроме того, в декабре 1932 г . появились постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о расширении прав заводоуправлений в деле снабжения. С ними была связана дальнейшая дифференциация снабжения на производстве и попытка найти новые стимулы к труду. Постановления усиливали власть директора и требовали от него увязывать снабжение с интересами производства. Нормы снабжения внутри завода должны были определяться значением данного цеха, конкретной группы рабочих в производстве. Так, на заводе им. Марти в цехе были выделены следующие группы (по мере убывания норм снабжения): «треугольники» цехов, лучшие ударники, рабочие-неударники и служащие-ударники, служащие. На заводе «Серп и Молот» разные нормы имели ударники с почетными грамотами, ударники производственных цехов, ударники непроизводственных цехов.

Предписывалось иметь специальные магазины, столовые для ударников, доставлять им товары на дом, проводить соревнования за право быть прикрепленными к магазинам, применять дополнительное снабжение при перевыполнении плана. На предприятих Азнефти, например, перевыполнив план на 10%, можно было дополнительно получить 1—1,5 кг сахара, 2—3 кг муки, 1 кг сыра, 4 кг кондитерских изделий, 1 кусок хозяйственного мыла и пару белья. В зависимости от выполнения плана распределялись ордера на обувь и одежду. Существовало и дифференцированное питание. Обеды для ударников должны были стоить дешевле при их более высокой калорийности. Полагалось обслуживать ударников вне очереди, отводить для них особые «ударные комнаты» (с белыми скатертями, цветами и музыкой) или отдельные столы. Прогульщиков и летунов, наоборот, предписывалось лишать «заборных» документов.

Однако, несмотря на применяемые меры, снабжение рабочих осуществлялось с большими перебоями и трудности ми, нормы не соблюдались. В этой связи важную роль в обеспечении питанием рабочих играл рынок. В 1932 г . рабочий покупал около 30% мяса на рынке, в 1933 г . — около 80%, по сыру и творогу эти показатели составили соответственно 40 и 70%, по молоку — 60 и 30%, яйцам — 80 и 30%, рыбе — 9 и 60%, т.е. централизованное снабжение почти не давало рабочим животных и молочных продуктов.

Вся история карточного снабжения сопровождается проявлениями недовольства населения. Его формы были различны: бегство с предприятий, письма в ЦК и правительству, нажим на местные власти, голодные демонстрации и забастовки. Массовые выступления недовольных проходили в июне 1930 г . в Черноморском округе, в июле 1930 г . — в Казахстане, в апреле 1932 г . и феврале 1933 г . — на предприятиях Ивановской области.

В январе 1933 г . в редакцию «Известий» поступило письмо от 3 рабочих (Иваново), в котором говорилось: «Мы, старые рабочие, при капиталистическом строе так не жили, как сейчас. Текстильщики получают 100 руб. в месяц, по твердой цене только хлеб, остальное на рынке. Дети наши увядают от недоедания, не видят молока и сахара, картофель на рынке продается по штуке, в столовых мороженный картофель и вода. Жить так нельзя, в массах ропот и недовольство. Говорят о выступлениях по типу Вичуги и Тейков». (Речь идет о забастовке рабочих на предприятиях Вичуги и Тейкова в апреле 1932 г .)

Ситуация со снабжением городского населения стала улучшаться после стабилизации положения в деревне. С января 1935 г . была отменена карточная система на хлеб, крупу и муку; с октября того же года — на все нормируемые продовольственные товары. По данным обследования бюджетов семей рабочих, ИТР, служащих за четыре года второй пятилетки потребление на душу населения важнейших продуктов питания увеличилось и составило в 1936 г . в процентах к 1932 г .: хлеба пшеничного — 263, мяса и сала — 267, фруктов и ягод— 195, яиц— 191, сахара — 143.

В 30-е гг. были достигнуты определенные успехи в области здравоохранения (в основном в городе). В 1913 г . один врач приходился в среднем на 5700 человек населения (потенциальных пациентов), одна больничная койка — на 760, в 1924 г . соответственно — на 4800 и 700 человек, в 1940 г . — 1200 и 250.

Материальное положение сельчан .Более тяжелым, чем в городе, и крайне неоднородным было материальное положение сельчан. По данным бюджетов колхозников, по сравнению с голодным 1933 г ., в 1937 г . потребление важнейших продуктов питания (мяса, рыбы, жиров, сахара, кондитерских изделий) увеличилось в среднем на душу населения более чем в 2 раза. Средняя выдача зерна на один трудодень поднялась за вторую пятилетку по всем колхозам в 1,7 раза, поступления зерна по трудодням на один колхозный двор увеличилось с 6 до 17,4 ц, или в 2,9 раза.

Особая и трагическая страница социальной истории 30-х гг. — судьба «кулацкой ссылки». Согласно исследованиям В.Н. Земскова, первые годы ее были для спецпереселенцев крайне тяжелыми. Так, в докладной записке руководства ГУЛАГа от 3 июля 1933 г . в ЦКК ВКП(б) и РКИ, в частности, указывалось: повсеместно в спецпоселках Северного Края и Урала «отмечены случаи употребления в пищу разных несъедобных суррогатов, а также поедания кошек, собак и трупов падших животных... На почве голода резко увеличилась заболеваемость и смертность среди с/переселенцев... На почве голода имел место ряд самоубийств, увеличилась преступность... Голодные с/переселенцы воруют хлеб и скот у окружающего населения, в частности у колхозников... Вследствие недостаточного снабжения резко снизилась производительность труда... Истощенные спецпереселенцы не в состоянии выработать норму, а в соответствии с этим получают меньшее количество продовольствия и становятся вовсе нетрудоспособными. Отмечены случаи смерти от голода с/переселенцев на производстве и тут же после возвращения с работ...».

Особенно была велика детская смертность. В докладной записке Г.Г. Ягоды от 26 октября 1931 г . на имя Я.Э. Рудзутака отмечалось: «Заболеваемость и смертность с/переселенцев велика... Месячная смертность равна 1,3% к населению за месяц в Северном Казахстане и 0,8% в Нарымском крае. В числе умерших особенно много детей младших групп. Так, в возрасте до 3 лет умирает в месяц 8—12% этой группы, а в Магнитогорске — еще более, до 15% в месяц. Следует отметить, что в основном большая смертность зависит не от эпидемических заболеваний, а от жилищного и бытового неустройства, причем детская смертность повышается в связи с отсутствием необходимого питания».

К середине 30-х гг. крестьяне в массе своей обжились в местах высылки, и показатели рождаемости превысили показатели смертности. Сотрудников Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР серьезно беспокоило слишком быстрое, по их мнению, обогащение трудпоселенцев. Так, в сентябре 1938 г . начальник этого отдела М.В. Конрадов писал Н.И. Ежову в докладной записке: «...Некоторая часть трудпоселенцев пошла по пути хозяйственного кулацкого роста. Например, в Оборском районе Хабаровской области 64 хозяйства трудпоселенцев имеют по 3—5 коров, по 1 лошади, 2—3 свиньи, 2—3 головы молодняка. Имеют оружие, занимаются охотой. В Иркутской области рост количества скота в личном пользовании трудпоселенцев превышает рост обобществленного стада». Как известно, репрессии 1937—1938 гг. коснулись и ряда видных сотрудников НКВД, которых винили в том числе и в обогащении трудпоселенцев. В докладной записке Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР в ЦК ВКП(б) (февраль 1939 г .), в частности, отмечалось: «У руководства работой по кулацкой ссылке долгое время находились враги народа (Коган, Молчанов, Берман, Плинер, фирин, Закарьян, Вишневский и др.). Вредительство проводилось по следующим направлениям... Высланные кулаки ставились в привилегированное положение по сравнению с окружающими колхозами. Проводилась политика нового окулачивания трудпоселенцев за счет государства. По представлению врагов народа, орудовавших в НКВД, трудпоселенцы освобождались от госпоставок, налогов и сборов, им пролонгировались и вовсе списывались ссуды уже тогда, когда трудпоселки не только хозяйственно окрепли, но и по своему хозяйственному уровню стояли выше окружающих колхозов...»

В сентябре 1938 г . в трудпоселках (на 1 июля 1938 г . их насчитывалось 1741) имелось 1106 начальных, 370 неполных средних и 136 средних школ, а также 230 школ профтехобразования и 12 техникумов. Здесь было 8280 учителей, из них 1104 были трудпоселенцами. В учебных заведениях трудпоселений занималось 217454 ребенка трудпоселенцев. Сетью дошкольных учреждений было охвачено 22 029 малолетних детей

(в них работало 2749 воспитателей). 5472 ребенка, не имевших родителей, размещались в поселковых детских домах. В трудпоселках имелось 813 клубов, 1202 избы-читальни и красных уголка, 440 кинопередвижек, 1149 библиотек. По постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1935 г . «О школах в трудпоселках» разрешалось детей трудпоселенцев, окончивших неполную среднюю школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие специальные средние учебные заведения, а окончивших среднюю школу допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения.

А как обстояли дела в области образования и культуры в стране в целом?

Ликвидация неграмотности .В 1926 г . 43% советских граждан в возрасте 9—49 лет и большинство людей старших возрастов были неграмотны. Бурное развертывание индустриализации потребовало революционных изменений в области народного образования. В решениях XVI съезда ВКП(б), в постановлениях ЦК ВКП(б), ЦИК, Совнаркома СССР июня — августа 1930 г . была поставлена задача «проведения всеоб щего обязательного первоначального обучения и ликвидаци неграмотности». С 1930—1931 гг. повсеместно вводилоо обязательное начальное (четырехлетнее) обучение детей подростков, не прошедших начального обучения. В промыи ленных городах, фабрично-заводских районах и рабочих поселках была поставлена задача осуществить всевобуч в объеме школы-семилетки. В результате по всесоюзной переписи населения 17 января 1939 г . процент грамотного населения в возрасте старше 9 лет достиг 81,2 (мужчин — 90,8, женщин — 72,6).

Профессиональное обучение рабочих .Однако простой грамотности для решения задач индустриализации было недостаточно. Крайне остро встала задача подготовки квалифицированных кадров, прежде всего рабочих. В постановлениях XVI съезда ВКП(б) отмечалось, что нужно расширить сеть школ фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) и школ массовых профессий, а также развивать краткосрочные формы подготовки и переподготовки рабочей силы.

Профессиональное обучение рабочих осуществлялось в стационарных учебных заведениях с отрывом и без отрыва от производства. Основной формой подготовки квалифицированных молодых рабочих стали школы ФЗУ. В годы первой пятилетки в систему ФЗУ входили школы с двухгодичным сроком обучения, которые готовили рабочих массовых профессий 3—4-го разрядов; школы с периодом обучения от 2 до 3 лет, выпускавшие квалифицированных рабочих-универсалов 5—6-го разрядов; школы со сроком обучения от 3 до 4 лет, готовившие наладчиков станков, контролеров и высококвалифицированных рабочих. Срок обучения в школах ФЗУ постепенно сокращался по мере роста общеобразовательной подготовки поступавших в эти учебные заведения. Чтобы обеспечить более тесную связь школ фабзавуча с производством, в 1929 г . они были переданы в ведение хозяйственных органов. Если в 1925/26 учебном году насчитывалось 2276 таких учебных заведений с числом учащихся в 228,3 тыс. человек, то в 1932/33 г. их было соответственно 3900 и 958,9 тыс.

Однако организация школ ФЗУ не поспевала за темпами индустриализации — большинство квалифицированных рабочих кадров готовилось без отрыва от производства. В 1931 г . была установлена единая система рабочего обучения без отрыва от производства. Она состояла из следующих звеньев: вводные курсы знакомили новых рабочих с основами специальности, давали им элементарные навыки работы; производственно-политехнические курсы готовили кадры рабочих массовой квалификации (3—4-го разряда) и давали общее начальное образование; рабочая техническая школа занималась подготовкой рабочих средней и высшей квалификации и младшего технического персонала и одновременно повышением общеобразовательного уровня в объеме программы семилетней школы. За два года существования (1931—1932) этой системой было подготовлено для тяжелой индустрии 347 тыс. рабочих.

Подготовка кадров непосредственно на производстве осуществлялась и через индивидуально-бригадное ученичество на предприятиях, шефство старых производственников над молодыми рабочими. В годы первой пятилетки резко увеличилась численность учеников в крупной промышленности: с 133,3 тыс. человек в 1928 г . до 582,6 тыс. человек в 1932 г ., т.е. в 4,4 раза, а удельный вес учеников к общему числу рабочих вырос с 5,5 до 12,9%.

Массовое освоение новых производств и новой техники требовало организации наряду с практическим и теоретического обучения. Постановлением Совета Труда и Обороны от 30 июня 1932 г . было введено обязательное обучение рабочих, обслуживающих сложные агрегаты, установки или механизмы, техническому минимуму знаний. С 1 октября 1932 г . устанавливался техминимум для рабочих ведущих специальностей металлургической, машиностроительной, угольной и химической промышленности. В начале второй пятилетки была введена сдача обязательного техминимума для всех рабочих.

В годы второй пятилетки (осенью 1933 г .) школы ФЗУ были реорганизованы в профессиональные учебные заведения для подготовки квалифицированных рабочих массовых специальностей (из лиц, окончивших семилетку). За счет сокращения общеобразовательных предметов сроки обучения уменьшались с 2 лет до 6 месяцев, а по наиболее сложным специальностям — до года. Это дало возможность увеличить пропускную способность школ ФЗУ. Однако эти меры были целесообразны на короткий период, лишь для ликвидации особенно острой нехватки обученных рабочих в промышленности. Школы ФЗУ с сокращенным сроком обучення не обеспечивали подготовки квалифицированных рабочих по целому ряду специальностей, требовавших более высоких технических знаний и более длительного производственного обучения. Поэтому постановлением Совнаркома СССР в августе 1935 г . для учащихся, овладевавших в школах ФЗУ тяжелой индустрии особо сложными и ответственными специальностями, срок обучения был продлен до 1,5— 2, а затем и 3 лет. Вскоре таким же образом была перестроена работа школ ФЗУ и других отраслей промышленности. За годы второй пятилетки система фабрично-заводского ученичества подготовила 1,4 млн. квалифицированных рабочих — втрое больше, чем в первой пятилетке.

Во второй пятилетке продолжались поиски наиболее рациональных форм обучения рабочих непосредственно на производстве. Производственно-политехнические курсы и рабочая техническая школа в 1933 г . были преобразованы в производственно-технические курсы I и II ступени, просуществовавшие до конца 1935 г . Производственно-технические курсы I ступени с шестимесячным сроком обучения готовили кадры рабочих массовых профессий; производственно-технические курсы II ступени, где обучение было рассчитано на 10 месяцев, готовили рабочих средней и высшей квалификации. Только за 1933 г . этой системой было подготовлено 178 тыс. квалифицированных рабочих для тяжелой промышленности.

Совершенствовались индивидуально-бригадное ученичество, шефство кадровых рабочих над новичками. В целом по промышленности численность учеников, получивших квалификацию таким путем, за 1933—1937 гг. составила около 1,6 млн. человек.

В период широкой реконструкции народного хозяйства и массового овладения новой техникой нельзя было ограничиваться только обучением новых кадров. Необходимо было вооружить знаниями передовой техники всех работающих на производстве. Основной формой повышения квалификации рабочих в годы второй пятилетки явился техминимум. Сдача его, обязательная сначала для рабочих металлургической, машиностроительной, угольной и химической промышленности, была постепенно распространена и на другие отрасли индустрии. Техминимум включал изучение ряда хозяйственно-политических, общеобразовательных и специально-технических вопросов, техники безопасности и хозрасчета.

В 1933 г . на предприятиях по инициативе комсомола развернулось движение за сдачу общественно-технического экзамена на право управления механизмами, а в 1935 г . был введен государственный технический экзамен для рабочих, изучающих техминимум.

Целью гостехэкзамена была проверка навыков, знаний и соответствия каждого экзаменуемого выполняемой им работе. Не выдержавшие экзамена отстранялись от обслуживания сложных агрегатов и механизмов, переводились на менее квалифицированную работу до повторной сдачи. Под руководством ИТР на предприятиях была создана широкая сеть курсов, школ, кружков технического просвещения, где рабочие изучали машины, технологические процессы, совершенствовали свою квалификацию. За короткое время большинство рабочих сдали экзамены по техминимуму. Так, в 1935 г . в системе Наркомата тяжелой промышленности государственные экзамены по техминимуму сдали 815,9 тыс. человек, или 91,3% всех рабочих, обязанных их сдать, по промышленности Наркомлегпрома — 177,3 тыс. человек, или 88% обязанных сдать экзамены. Многие рабочие, успешно сдавшие гостехэкзамен, были переведены на более ответственные должности или повышены в разрядах. Для ознакомления с опытом передовых рабочих-стахановцев и для повышения мастерства рабочих, имеющих квалификацию, но не выполняющих норм выработки из-за недостатка технических знаний и практических навыков, с осени 1935 г . стали организовываться стахановские школы.

Декабрьский (1935) Пленум ЦК ВКП(б) вынес решение о перестройке системы технической учебы рабочих без отрыва от производства. Был расширен контингент рабочих, проходящих обязательный техминимум, повышались требования, усложнялись программы. Устанавливалась единая система технического образования рабочих: курсы техминимума I и II ступеней, стахановские школы и курсы для рабочих, сдавших гостехэкзамен; курсы мастеров социалистического труда с двух-трехлетним сроком обучения для рабочих-новаторов производства. После этих решений техническая учеба без отрыва от производства приобрела особенно широкий размах. В общей сложности учебой по техминимуму за годы второй пятилетки было охвачено около 3/4 рабочих промышленности и транспорта.

Растущая военная угроза вызвала необходимость создания новой системы организованного пополнения промышленности квалифицированными рабочими — системы государственных трудовых резервов. В 1940 г . по решению СНК СССР и ЦК ВКП(б) в стране была создана государственная система профессионального обучения молодежи. Предусматривался ежегодный прием до миллиона юношей и девушек в ремесленные и железнодорожные училища и школы фабрично-заводского обучения (ФЗО) с содержанием их за счет государства. Выпускники школ и училищ распределялись на основе государственного плана по отраслям народного хозяйства и районам страны. Первый выпуск этих школ состоялся в мае—июне 1941 г . Народное хозяйство получило 439 тыс. молодых рабочих.

Подготовка специалистов .К началу первой пятилетки в народном хозяйстве резко возросла потребность в специалистах, способных освоить новейшие технологии. Однако квалифицированных работников было крайне мало. Так, в промышленности, находящейся в ведении ВСНХ, на 1 октября 1927 г . было занято всего 42,5 тыс. человек инженерно-технического и 8,3 тыс. экономического персонала. На 10 тыс. рабочих в промышленности приходилось 65 инженере и 68 техников, т.е. в несколько раз меньше, чем в Германн и США. Более трети из них были специалистами-практиками, не имевшими высшего или соответствующего специального среднего образования. К 1929 г . число лиц инженерно-технического состава по сравнению с 1927 г . почти удвоилось, однако и в этот период в значительной степени за счет практиков, составивших почти половину специалистов. Еще больше осложнили проблему репрессии «спецов», развернувшиеся в годы первой пятилетки.

Нехватка специалистов стала сдерживать экономический рост. Например, тракторный завод им. Ф.Э. Дзержинского, построенный в рекордно короткий срок — за 11 месяцев, осваивался почти в течение года, так как многие инженеры, техники и рабочие завода не умели обращаться с новой техникой и слаженно работать в условиях поточного производства. Когда в 1931 г . на этом заводе у импортного фрезерного станка вышла из строя коробка передач, никто не мог понять, что же с ней случилось: чертежи были на незнакомом никому английском языке. Да и в самих чертежах никак не могли разобраться. Тогда приняли решение: разобрать другую, нормально работающую коробку передач и — по аналогии — узнать причину остановки.

Все это заставило принять ряд мер для того, чтобы расширить подготовку специалистов, в первую очередь из числа передовых рабочих, как через систему вузов и техникумов, так и через сеть специальных промакадемин, а также различных курсов. В 1929—1930 гг. вся система высшего и среднего технического образования была перестроена. Сформировалось много новых вузов и техникумов, укрепилась их материальная база, расширился выпуск учебных пособий и материалов. Для заново создававшихся в стране отраслей промышленности — авиационной, автотракторной, станкостроительной, химической, сельскохозяйственного машиностроения и ряда других — были созданы специальные вузы, факультеты, а также средние учебные заведения соответствующих профилей. В 1930 г . все высшие технические заведения перешли к хозяйственным наркоматам и объединениям. Основная масса (примерно 2/3) молодых специалистов готовилась и использовалась в Наркомате тяжелой промышленности. В результате принятых мероприятий в 1932/33 г. сеть высшей школы (832 вуза) по сравнению с 1925/26 г. расширилась в 5,7 раза, а техникумов и других средних специальных учебных заведений (их насчитывалось 3509) — в 3,6 раза. Численность студентов и учащихся возросла соответственно в 3 и 4 раза.

Одновременно решалась проблема подготовки кадров хозяйственных руководителей. В конце 20-х гг. была создана Всесоюзная промакадемия, первый выпуск которой — 110 командиров производства — состоялся в 1930 г . По ее образцу аналогичные учебные заведения по подготовке высшего эшелона хозяйственников создавались и в других крупных промышленных центрах. В 1932 г . в 11 промакадемиях училось 2370 хозяйственников (впоследствии число таких академий увеличилось до 25). Наряду с курсами по теории марксизма-ленинизма и техническим дисциплинам они получали подготовку и по основам организационно-управленческой науки. Один из директоров той поры, И.В. Парамонов, вспоминал: «Тяга хозяйственников учиться в Промакадемни была огромна. ВСНХ не мог отпустить на учебу всех желающих. Так, мне было трижды отказано в просьбе послать на учебу в Промакадемию. Тогда были созданы при помощи втузов факультеты особого назначения — ФОНы — для учебы без отрыва от работы».

Поскольку коллективизация и механизация сельского хозяйства также потребовали «скачка» в подготовке руководящих колхозных кадров и специалистов, при МТС были организованы специальные курсы, которые окончили сотни тысяч председателей, завхозов, бригадиров, полеводов, животноводов и счетоводов колхозов. На руководяющую колхозную работу было выдвинуто более 250 тыс. передовых колхозников, в том числе около 30 тыс. председателями колхозов.

Параллельно с расширением и совершенствованием различного рода учебной подготовки и переподготовки хозяйственных руководителей многие будущие руководители советской промышленности, в первую очередь из числа способных молодых специалистов, для ознакомления с зарубежным опытом направлялись на практику в европейские страны и США. Так, в 1929 г . ВСНХ СССР послал за границу 1200 инженеров и техников.

Все эти меры положительно сказались на качестве руководящих кадров, а через них — на качестве управления и на эффективности политики индустриализации. С мая 1930 г . по ноябрь 1933 г . число директоров и их заместителей в промышленности удвоилось. Причем, из 16,9 тыс. директоров и их заместителей в 1933 г . свыше половины (8,8 тыс.) были выдвинуты из рабочего класса, в том числе 6,4 тыс. (38%) — в годы первой пятилетки. Естественно, что большинство из них не имели высшего образования и прошли подготовку на факультетах особого назначения, созданных при технических вузах. Так, в конце первой пятилетки на таких факультетах во втузах трех ведущих наркоматов (НКТП, НКПС и НКЛегпром) обучалось свыше 2900 партийных и хозяйственных работников. В связи с концентрацией и механизацией производства в сельском хозяйстве число специалистов в отрасли к концу 1933 г . увеличилось по сравнению с 1929 г . в 2,8 раза и составило 180 тыс. Большинство из них работало в МТС и в районном звене управления.

К середине 30-х гг. «голод» на специалистов количественно удалось преодолеть. Однако более остро встала проблема улучшения качества их работы и соответственно обучения. Наметилось решение данной проблемы в двух направлениях. Во-первых, центр тяжести подготовки специалистов переместился из промакадемий в стационарные технические вузы (в 1940 г . все промышленные и отраслевые академии были упразднены). Выпуск специалистов высшей школы во второй пятилетке достиг 369,9 тыс. человек (за первую пятилетку выпущено 170 тыс. человек). Всего в промышленности в 1939 г . было занято 766,4 тыс. ИТР и 694,4 тыс. служащих. Во-вторых, повышалось качество преподавания всех дисциплин в высшей школе как за счет более тщательного отбора профессорско-преподавательского состава, так и путем более широкого и тесного сочетания учебной работы с научно-исследовательской деятельностью. Во второй половине 30-х гг. для развития советской промышленности характерны качественные сдвиги в освоении новейших достижений научно-технического прогресса и более тонкой технологии по выплавке электростали, производству новых химических материалов, более производительного и, как правило, сложного технологического и транспортного оборудования, а также военной техники.

Наглядное представление о качественном скачке в народном образовании, осуществленном в 30-е гг., дают следующие цифры. В 1914 г . в России насчитывалось 106 тыс. начальных школ, в которых работали 231 тыс. учителей, 4 тыс. средних школ, 400 вузов и техникумов; в 1927 г . соответственно 119 тыс., 347 тыс., 1,2 тыс., 1,2 тыс.; в 1940 г . — 192 тыс., 1216 тыс., 65 тыс., около 4,6 тыс. В 1927 г . на страну приходилось менее 1,5 млн. учеников 5—10-х классов и около 350 тыс. студентов институтов и техникумов; в 1940 г . — 13 и 1,8 млн. К концу второй пятилетки Советский Союз вышел на первое место в мире по числу учащихся и студентов, по темпам и объему подготовки специалистов.

Технические науки .Скачок в развитии образования обеспечил значительный прогресс в естественных и технических науках. Серьезные открытия были сделаны в ядерной физике: Д.В. Скобельцын разработал метод обнаружения космических лучей, Д.Д. Иваненко выдвинул теорию строения атомного ядра из протонов и нейтронов, А.Е. Иоффе изобрел многопластинчатый изолятор, Н.Н. Семенов успешно работал над проблемами теории цепных реакций. Исследования К.Э. Циолковского завоевали приоритет СССР в разработке теоретических проблем освоения космоса. В 1930 г . в стране строится первый в мире реактивный двигатель, работавший на бензине и сжатом воздухе, сконструированный Ф.А. Цандером.

В 1929 г . была основана Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ) с 12 институтами (президент С.И. Вавилов). В том же году образовалась Белорусская Академия наук. К концу первой пятилетки организованы Уральский, Дальневосточный и Закавказский филиалы, Казахстанская и Таджикистанская базы АН СССР; в 1935 г . вместо Закавказского филиала созданы три новых филиала: Азербайджанский, Армянский и Грузинский. В годы второй пятилетки открыты новые физико-технические институты в Харькове, Днепропетровске, Свердловске, Томске. В Москве под руководством академика С.И. Вавилова вырос крупнейший Научно-исследовательский физический институт им. П.Н. Лебедева (ФИАН). В 1934 г . создан Институт органической химии, в 1935 г . — Институт физических проблем, в 1937 г . — Институт геофизики и др. Всего к 1937 г . в стране имелось 867 научно-исследовательских институтов и их филиалов, в которых работали 37 600 научных сотрудников. До своей смерти в 1936 г . продолжал исследования известный русский физиолог И.П. Павлов. Больших успехов добился выдающийся селекционер И.В. Мичурин. Видную роль в развитии советской и мировой науки сыграли Институт генетики АН СССР и Всесоюзный институт растениеводства (ВИР) (руководитель Н.И. Вавилов).

Однако развитие науки тормозили репрессии, от которых пострадали многие выдающиеся ученые, в том числе Н.И. Вавилов, С. П. Королев и др. Надолго прервалось нормальное развитие перспективных научных направлений (например, генетики), сформировался и получил широкое распространение тип лжеученого (такого, как Т.Д. Лысенко).

Общественные науки .Намного скромнее были достижения общественных наук, в основном служивших целям идеологического обоснования партийной политики. Ряд видных историков подвергся репрессиям: С.Ф. Платонов, Е.В. Тарле и др. После постановлений ЦК ВКП(б) о журнале «Под знаменем марксизма» (январь 1931 г .) и «О работе Комакадемии» (март 1931 г .), письма И.В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма» (октябрь 1931 г .), опубликованного в журнале «Пролетарская революция», общественные науки были поставлены под жесткий партийный контроль. Однако и в тот период было сделано много полезного. Возросла роль исторического образования, исторических исследований. По сравнению с 20-ми гг., характеризовавшимися вульгарно-классовым, во многом космополитическим отношением к истории (школа М.Н. Покровского), для приумножения исторических знаний создается более благоприятная атмосфера. В 1934 г . восстанавливается преподавание истории в университетах, создается Историко-археографический институт, в 1933 г . — Историческая комиссия, в 1936 г . в связи с ликвидацией Коммунистической академии и передачей ее учреждений и институтов в Академию наук был образован Институт истории. В 30-е гг. развертывается преподавание истории в средней и высшей школе. С 1 ceнтября 1934 г . были восстановлены исторические факультеты в Московском и Ленинградском университетах, а к 1938 г . эти факультеты уже имелись в 13 университетах. Большую роль в подготовке специалистов в области гуманитарных наук играли Московский и Ленинградский институты истории, философии и литературы (МИФЛИ и ЛИФЛИ), а также Историко-архивный институт и Институт народов Севера в Ленинграде.

Литература и искусство .Более трагическая ситуация складывается в области литературы и искусства. В апреле 1932 г . ЦК ВКП(б) принял постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», которым ликвидировался относительный плюрализм периода нэпа в области художественного творчества: на смену многочисленным литературным группировкам было признано целесообразным создать единый Союз писателей СССР (I Всесоюзный съезд советских писателей состоялся в 1934 г .). Все многоцветье художественного творчества правящая партия пытается загнать в прокрустово ложе «социалистического реализма», мобилизовать на решение задач форсированной индустриализации. Репрессии 30-х гг. затронули и литераторов, прежде всего рапповских идеологов (Л. Авербаха, В. Киршона, И. Гроссман-Рощина, Г. Горбачева, Г. Лелевича и др.) и крестьянских писателей: из более чем 50 писателей, принадлежавших к литературным группировкам, сохранившимся до 30-х гг., были репрессированы трое — О. Мандельштам, С. Третьяков, И. Бабель; «крестьянские» же писатели (Н. Клюев, С. Клычков, П. Орешин, И. Касаткин, И. Приблудный. П. Васильев, В. Наседкин, Пимен Карпов) погибли все, кроме Карпова.

Однако и в эти годы как в рамках господствующего течения («соцреализма»), так и вне его (многие произведения второго типа стали известны намного позже) пишутся значительные произведения: «Тихий Дон» и 1-я часть «Поднятой целины» М.А. Шолохова, «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова, стихи и поэмы А.А. Ахматовой, П.Н. Васильева, Н.А. Клюева, О.Э. Мандельштама, М.И. Цветаевой, романы и повести A.M. Горького, А.Н. Толстого, Н.А. Островского, А.А. Фадеева, И.Ильфа и Е. Петрова и др.

В 30-е гг. создаются выдающиеся произведения советского кино: «Броненосец Потемкин», «Александр Невский» С. Эйзенштейна; «Мать», «Конец Санкт-Петербурга» В. Пудовкина; «Арсенал», «Земля» А. Довженко; «Путевка в жизнь» Н. Экка; «Семеро смелых», «Комсомольск» С. Герасимова; «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга» Г. Александрова; «Петр Первый» В. Петрова; «Чапаев» С. и Г. Васильевых; «Мы из Кронштадта» Е. Дзигана; трилогия о Максиме («Юность Максима», «Возвращение Максима», «Выборгcкая сторона») Г. Козинцева и Л. Трауберга; «Человек с ружьем» С. Юткевича; «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году» М. Ромма и др.

В живописи, скульптуре творят в эти годы А. Дейнека, М, Нестеров, П. Корин, М. Греков, П. Кончаловский, Ю. Пименов, В. Андреев, В. Мухина, И. Шадр; в музыке — Б. Асафьев, Р. Глиэр, Ю. Шапорин, Д. Шостакович и др.