Биологическая форма материи

Сущность жизни. Живая материя, как уже отмечалось, возника­ет в результате закономерного развития химической формы материи, когда последняя “выходит за свои собственные рамки” и становится “сам себя осуществляющим перманентным химическим процессом” (Энгельс). Гегель отмечал, что “если бы продукты химического про­цесса сами начинали действовать сызнова, то они были бы жизнью. В этом смысле жизнь есть увековеченный химический процесс”[93].

Используя разумные соображения Гегеля, Энгельс дал первое в науке определение жизни как способа существования белковых тел. “Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ су­ществования состоит по своему существу в постоянном самообновле­нии химических составных частей этих тел”[94]. Энгельсово определе­ние материи фиксирует субстратную и функциональную стороны жи­вой материи. В соответствии с данными науки XIX в. субстратом жиз­ни Энгельс считал белковые тела, включающие, наряду с белком как главным носителем жизни, жиры, углеводы и другие химические со­единения. С функциональной стороны (способ существования живогосубстрата) жизнь рассматривалась как процесс самосохранения живо­го посредством постоянного саморазрушения и обновления химичес­ких составных частей субстрата. Данное Энгельсом определение сущ­ности жизни выходит далеко за пределы “чистой” философии, имеет также непосредственный биологический смысл и является результа­том творческого “вторжения” философии в смежную область науки. Оно выступает примером компетентного философского обобщения данных биологической науки.

В середине XX в. определение жизни, сохраняя основное мате­риалистическое содержание — трактовку жизни как способа сущес­твования высокоорганизованной материи, претерпело существенные изменения в своей собственно биологической части. Молекулярной генетикой была открыта огромная роль в явлениях жизни нуклеино­вых кислот — ДНК и РНК, выступающих в качестве важнейшей хими­ческой основы наследственности. В связи с этими и рядом других от­крытий биологии жизнь необходимо определить как способ существо­вания высокоорганизованного материального субстрата, основными химическими компонентами которого выступают белки, нуклеиновые кислоты, углеводы, жиры, некоторые минеральные соединения.

Сущностью жизни, или биологического способа существования, является тенденция к самосохранению путем приспособления к среде (адаптации). Замечательная особенность биологической формы мате­рии (БФМ) заключается в том, что если более простые материальные тела — физические и химические существуют в силу присущей им бо­льшей или меньшей устойчивости, то у живой материи самосохране­ние становится результатом активных процессов: на самосохранение направлена вся совокупность физических, химических и собственно биологических процессов живого организма. Это самосохранение воз­можно только благодаря активному приспособлению живых организ­мов к окружающей среде.

Самосохранение путем приспособления, как два важнейших свойства БФМ, выражаются в совокупности других существенных свойств живой материи: ассимиляции и диссимиляции, росте и разви­тии организмов, раздражимости и сократимости живой ткани, спо­собности к движению, способности к эволюции. Последняя, способ­ность к эволюции, включает ряд факторов, важнейшим из которых, с позиций теории Дарвина и ее современного варианта — синтетичес­кой теории эволюции (СТЭ), являются изменчивость, наследствен­ность и естественный отбор.

Все свойства живого представляют собой выражение различ­ных сторон способа существования живого — самосохранения через приспособление. Распад живого субстрата (диссимиляция) и его восстановление (ассимиляция) являются активным способом динамичес­кого, а не статического сохранения состава и структуры живого. Дина­мическое самосохранение жизни осуществляется посредством роста и онтогенетического развития организма. С помощью раздражимости живое получает сведения об изменяющейся внешней среде, посредс­твом сократимости и движения — активно реагирует на ее изменения. Если физические и химические тела в основном только проявляют имеющуюся у них способность сохранения, ограниченную жесткими пределами, то благодаря механизму наследственности живое накапли­вает, сохраняет и передает от поколения к поколению все важнейшие (наследуемые) признаки и механизмы приспособления. Наследствен­ность — концентрированное выражение способности живого к само­сохранению, своего рода биологическая “память”. Важнейшие инди­видуальные, видовые и другие признаки живого закрепляются по­средством особых биологических структур — генов, совокупность ко­торых образует геном организма. Совокупность всех геномов живых организмов составляет генофонд живой материи в целом.

Живые организмы образуют популяции — самовоспроизводя­щиеся (путем размножения при наличии минимальной численности и разнообразия особей) совокупности живых организмов данного вида, обладающие общим генофондом и территорией. Популяции различ­ных видов образуют биоценозы, связанные с определенной абиотичес­кой средой и составляющие вместе с нею биогеоценозы. Совокупность всего живого на Земле образует биос, входящий в состав биосферы, которая включает, наряду с биотической компонентой (биосом) части других “сфер” планеты — атмо-, лито- и гидросферы. Целостное уче­ние о биосфере было создано выдающимся советским ученым В.И. Вернадским. Общая масса живого вещества в биосфере оценивается в 1,8-2,5х10¹⁸ г (в пересчете на сухое вещество), а биосферы в целом — 3x10²⁴ г. Однако, как показал Вернадский, живое вещество становится наиболее мощным фактором развития биосферы. На определенном этапе развития биосфера превращается в ноосферу, сферу разумной жизни, управляемую человеком.

В классификационном отношении живые организмы образуют четыре царства природы — растений, животных, грибов и вирусов, которые в свою очередь делятся на типы, классы, отряды, семейства, роды, виды, некоторые промежуточные единицы.

Одним из важнейших свойств живого является целесообраз­ность, понимаемая как направленность всех процессов живого на его сохранение. Целесообразно — значит служит сохранению жизни. Пер­воначально удивительная целесообразность живого религиозной и идеалистической философией была истолкована как выражение заложенной в живом цели. Лежащую в основе такого заключения логику нетрудно понять: все целесообразное напоминает действие разума, ра­зумного замысла. Именно таким образом возникла телеология (от греч. teleos — цель), с позиций которой в основе всех природных про­цессов лежит духовное начало — цель, которая направляет эти про­цессы к определенному результату. Телеология ведет свое происхо­ждение от взглядов Аристотеля, который считал, что природные про­цессы направляются нематериальной энтелехией.

В основе телеологии лежит наивный ход мыслей, связанный с предвзятым, не имеющим никаких научных оснований, взглядом на материю как на косное, инертное начало и духовное — как активное начало, двигатель материальных процессов. С этих позиций любая за­кономерность в мире должна быть объяснена действием разума. Пер­воначально таким наивным образом объяснялись и принципы физики, например, наименьшего действия, фиксирующий тот факт, что меха­нические изменения осуществляются всегда с наименьшими затратами энергии и по кратчайшему расстоянию. Однако для естествознания уже давно стало привычным, что закономерность, упорядоченность, целесообразность и т. п. целиком объяснимы материальными фактора­ми и не требуют для своего понимания привлечения понятия о каких-либо сверхприродных факторах. Дарвин убедительно доказал, что це­лесообразность живого является результатом естественного отбора.

Учитывая терминологический “остаток” телеологии в термине “целесообразность”, некоторые ученые предлагают использовать тер­мины “целосообразность”, “телеономию” (К. Питтенбрай), “квазите­леологию” (К.Х. Уоддингтон).

Одним из замечательных способов самосохранения живого яв­ляется непрерывное существование жизни через смену поколений. По мнению А. Вейсмана, живое и его генетическая основа являются в этом смысле бессмертными, смертны лишь отдельные индивиды и по­коления. Существование живого посредством смены поколений вно­сит в развитие материи новую форму связи конечного и бесконечного, которая своеобразно предвосхищает диалектику конечного и беско­нечного в высшей форме материи — человеческом обществе.

Весьма важную роль в развитии БФМ играет способность ото­бражения внешней среды, возникающая первоначально в форме раз­дражимости, на основе которой далее возникает чувствительность и психическая деятельность. Раздражимость — фундаментальная спо­собность живой ткани отвечать реакцией на внешние воздействия. Со­стояние раздражения заключает в себе оценку биологической значимо­сти внешних воздействий, в соответствии с которой организм отвеча­ет положительной или отрицательной реакцией. На уровне раздражимости организм получает способность дифференцировать внешние воздействия на положительные (биологически полезные) и отрицате­льные (биологически вредные). Способность к биологической оценке внешних воздействий—одно из важнейших приобретений живой материи.

Раздражимость и возникающая на ее основе психическая деяте­льность развиваются по мере усложнения условий существования жи­вого. Эта эволюция происходит на базе усложнения материального субстрата — появления материальных лабильных возбудимых струк­тур в клетках, нервных клеток, объединяющихся далее в нервную сис­тему, которая проходит ряд этапов усложнения, превращаясь в слож­нейшим образом организованную нервную систему высших живот­ных, включая человека. Ведущую роль в последней играет централь­ная нервная система (ЦНС), в особенности ее высшие отделы — боль­шие полушария головного мозга и ближайшая подкорка. Деятельность высших отделов ЦНС называется высшей нервной деятельностью (ВИД), которая представляет собой высшую форму материальной фи­зиологической деятельности.

На основе физиологической деятельности ЦНСосуществляется психическая деятельность. ВНД и связанная с нею психическая деятель­ность являются наиболее сложными формами приспособления органи­змов к внешней среде. Психическая деятельность возникает потому, что она обеспечивает более совершенный способ приспособления к среде, чем физиологическая ВНД. В чем заключаются преимущества психики перед ВНД—это нам еще предстоит выяснить позднее.

Физиологическая деятельность относительно простых организ­мов, начиная с одноклеточных, выражается во врожденных видовых и временных, прижизненно образующихся реакциях, у животных с ЦНС — в безусловных (видовых, наследуемых) и условных (прижизненных) рефлексах. На основе условных и безусловных рефлексов возникают более сложные, психологические реакции — ассоциации (временные связи) и инстинкты — сложнейшие врожденные психические формы поведения. Важнейшие инстинкты высших животных и человека: инс­тинкт жизни, или самосохранения (как самый важный инстинкт), двигательный (у человека — инстинкт деятельности), ориентировоч­ный (у человека — познавательный), половой и пищевой инстинкты, “социальный” (регулирующий поведение в живых сообществах), включающий так называемый инстинкт родства, родительский и т. п. инстинкты.

Биологическая эволюция. Наиболее разработанной теорией био­логической эволюции является современный дарвинизм (СТЭ). Со­гласно СТЭ важнейшими факторами эволюции являются наследственноя изменчивость (мутации и рекомбинации генов) и естественный
отбор, понимаемый как выживание наиболее приспособленных организмов.

Принято считать, что наследственная изменчивость имеет случайный характер и поэтому биологическая эволюция должна рассматриваться как случайностный, стохастический (вероятност­ный) процесс. С точки зрения стохастической интерпретации эволю­ции (Т Добжанский, Э. Майр и другие) случайные наследственные из­менения отбираются (естественный отбор) “под углом зрения” наибо­льшей приспособленности, в результате чего складывается реальный процесс биологической эволюции. Ключевую роль в эволюции игра­ют, таким образом, случайные по своей природе мутации, естествен­ный отбор превращает случайные изменения в необходимые — такова общетеоретическая и философская суть взглядов большинства сторон­ников СТЭ Естественный отбор, с этих позиций, есть активная, но “слепая” сила, подчиненная чисто стохастическим закономерностям. “Естественный отбор является лишь слепой статистической силой, действия которой никогда не предсказуемы и совершаются в име­ющемся в наличии физическом и биологическом контексте”[95].

Слабым местом дарвинизма, СТЭ, или, во всяком случае, их статистической интерпретации, является трудная объяснимость необ­ходимого характера биологической эволюции. С фактуалъной точки зрения не вызывает никакого сомнения, что биологическая эволюция имеет в конечном счете прогрессивный характер. Дарвин считал, что биологическая эволюция приводит к появлению наиболее сложного живого существа — человека.

Однако номологически (т. е. на основе законов) объяснить про­грессивную эволюцию с позиций СТЭ пока не удалось. С точки зрения Дарвина, “естественный отбор или переживание наиболее приспособ­ленного, не предполагает необходимого прогрессивного развития — он только подхватывает проявляющиеся изменения, благоприятные для обладающего ими существа в сложных условиях его жизни”[96].

Известный современный эволюционист Э.Майр утверждает, что “случайно... процесс приспособления иногда приводит к измене­ниям, которые можно рассматривать как прогресс, но внутреннего ме­ханизма, обеспечивающего неуклонное совершенствование, не существует”[97].

С философских и общенаучных позиций невозможно объяснить структуру развивающегося мира чистой случайностью. Согласно диа­лектике не случайность порождает необходимость, а, напротив, необ­ходимость определяет случайность и выражается в массе случайно­стей. Доминирующее положение законов и закономерностей неопро­вержимо доказано во всех частнонаучных областях человеческого знания.

Неудовлетворительный характер объяснения, даваемого про­грессивной эволюции дарвинизмом, отстаивался основателем другой концепции эволюции известным советским географом и биологом Л.С. Бергом. По Бергу, дарвинизм представляет собой концепцию тихогенеза, согласно которой эволюция живого происходит на основе случайностей. В противоположность этому Берг выдвинул концепцию номогенеза (1922), или эволюции на основе закономерностей[98]. Не от­рицая естественного отбора, Берг отводил ему второстепенную роль в биологической эволюции.

Основная идея Берга — эволюции на основе закономерностей, по своему общему теоретическому содержанию, как нам представля­ется, стоит выше идеи Дарвина о развитии на основе случайности. Од­нако по своему конкретно-научному содержанию дарвинизм несо­мненно превосходит теорию номогенеза, он более разработан и обо­снован, а ведущая роль естественного отбора вряд ли может теперь быть оспоренной. Многие видные биологи склоняются к выводу, что полная теория эволюции может быть получена на основе синтеза луч­ших достижений различных современных концепций эволюции.

Мы полагаем, что серьезные пробелы в теории эволюции не мо­гут быть устранены без философского осмысления природы развития вообще и ее выражения в законах биологической эволюции. Возмож­но, что дело заключается не в принципиальной недостаточности объ­яснения эволюции наследственной изменчивостью и естественным от­бором, а в понимании природы того и другого. Весьма вероятно, что здесь следует прибегнуть к той интерпретации закономерного характе­ра развития, которая была изложена в связи с законами физики и химии.

Закономерный характер эволюции. Раскрывая общий дух тео­рии Дарвина и отвлекаясь от не разрешенных ею проблем, Энгельс дал глубокую интерпретацию эволюционной теории. Главное в дарви­низме, по его мнению, заключается в идее естественного и закономер­ного характера биологической эволюции в целом. “Какие бы превра­щения не предстояли еще этой теории (дарвинизму. — В О ) в частно­стях, но в целом она уже и теперь решает проблему более чем удовлет­ворительным образом. В основных чертах установлен ряд развития организмов от немногих простых форм до все более многообразных и сложных, какие мы наблюдаем в наше время, кончая человеком. Бла­годаря этому не только стало возможным объяснение существующих представителей органической жизни, но и дана основа для предысто­рии человеческого духа, для прослеживания различных ступеней его развития, начиная от простой, бесструктурной, но ощущающей раз­дражения протоплазмы низших организмов и кончая мыслящим моз­гом человека. А без этой предыстории существование мыслящего че­ловеческого мозга остается чудом”[99].

Возможно, Энгельс несколько переоценивал степень закончен­ности теории Дарвина, однако он прав в том, что основное содержа­ние дарвинизма свидетельствует в пользу идеи закономерного харак­тера развития живого. “...Подобно тому как в спинной струне уже за­ключается в зародыше позвоночный столб, так и в впервые возни­кшем комочке белка заключается, как в зародыше, “в себе” [“an “с/г”], весь бесконечный ряд более высоко развитых организмов”[100].

Характерно, что раскрывая общий дух дарвинизма, Энгельс не оспаривал критического взгляда Маркса на случайность прогресса в теории Дарвина, что явственно выражено в переписке Маркса и Энге­льса 1866 года. Идея закономерного характера биологической эволю­ции, отображающая фактически общий дух дарвинизма, включала признание закономерного возникновения человека. В современной биологии идея закономерного развития живой материи, необходимо порождающего человека, получила дальнейшее обоснование и разра­ботку. Видный отечественный ученый А.Н. Северцов различал два ви­да эволюционных изменений — ароморфозы — крупные морфофизиологические изменения, имеющие общее значение для организма в це­лом, и идиоадаптации — изменения в пределах ароморфозов.

Рассматривая глубинные стороны биологической эволюции, мы можем обнаружить, что биологический способ разви­тия, в отличие от химического непосредственного субстратного син­теза, представляет собой самостоятельное превращение индивидуаль­ного биологического субстрата, т. е. морфологические (структурные)
и функциональные преобразования. На биологической ступени разви­тия материи тела получают большую автономность и активность, спо­собность к самостоятельной эволюции в процессе приспособления к среде.

Биологическая эволюция представляет собой единство процес­сов специализации и универсализации. Специализация обеспечивает приспособление живых организмов к специфическим условиям существования. Высокая специализация, являясь средством повышения при­способленности организмов, их выживаемости, неминуемо приводит к появлению эволюционных тупиков. В таких тупиках в настоящее вре­мя находятся простейшие, рыбы (развитие которых фактически пре­кратилось после мезозоя), остатки рептилий и другие, в основном ис­черпавшие свой фонд развития, заложенный в их морфофизиологической организации. “Специализация парализует, а ультраспециализация убивает”[101], писал П. Тейяр де Шарден.

Универсализация является ведущим процессом биологической эволюции. Она выражается в крупных ароморфных изменениях, обес­печивающих приспособление организмов ко все более сложным и многообразным условиям существования. Крупные ароморфозы (мегаароморфозы) образуют магистральную линию развития живого, ко­торая закономерно приводит к появлению наиболее сложного и уни­версального живого существа — человека. Известный советский био­лог и философ К.М. Завадский писал: “Могут быть гигантские цепи прогрессивных преобразований, тянущиеся от эобионтов до высших растений, высших животных и до человека, которые мы называем главными магистралями эволюции, или же мегаарогенезом (линию, ве­дущую за пределы биологического к социальному, можно назвать “не­ограниченным прогрессом”)”[102].

Важный шаг в объяснении закономерной эволюции живого со­ставила концепция “неограниченного прогресса”, выдвинутая в 40-х гг. нашего века Дж. Хаксли и поддержанная К.М. Завадским и А.В. Яблоновым. Неограниченный прогресс — это магистральный про­гресс, связанный с появлением малоспециализированных живых орга­низмов, универсальных ароморфозов, подводящий живую материю к ее верхней границе — социальной форме материи. Такая прогрессив­ная линия имеет место только в эволюционной ветви, ведущей к гоминидам и человеку. “Неограниченный прогресс — это основная маги­страль, по которой шло развитие живого”[103].

Крупный антрополог Тейяр де Шарден внес заметный вклад в исследование универсализации как важнейшей стороны биологичес­кой эволюции. Однако сторонник одного из направлений католичес­кой философии, Тейяр истолковал универсализацию как “путь к богу”. С его точки зрения внутренней основой универсализации является ду­ховная цель — движение к богу. Это движение приводит к появлению наиболее универсального живого существа — человека, который в конце своей истории приходит к “пункту Омега” — постижению бога. Нетрудно заметить, что эта интерпретация связана с переносом на природу человеческого качества — способности мышления, постанов­ки целей.