Важно, что отнюдь не все те, кто лишен собственности и принадлежат к категории наемного труда, обязательно находятся в сходной рыночной ситуации».

Так, клерки традиционно находились в более привилегированном материально и защищенном положении по сравнению с работниками физического труда. В середине данного столетия, впрочем, эти различия с квалифицированной частью рабочих сошли на нет. Все чаще служащие оказываются в менее защищенной от безработицы и экономически зависимой ситуации. Но сближения с рабочим классом, тем не менее, не происходит. Во-первых, потому, что мелкие служащие все же сохраняют иные карьерные ориентации и действительно имеют лучшие шансы на продвижение (одна треть вырастает до менеджерских постов). А во-вторых, одной только рыночной ситуации для характеристики недостаточно. Важны позиции в системе разделения труда, квалификационные различия, дифференциация внутрифирменных властных полномочий.

«Несомненно, в современном индустриальном обществе, — подчеркивает Д. Локвуд, — наиболее значимые социальные условия, формирующие психологию индивида, вырастают из организации производства, управления и распределения. Другими словами, из «трудовой ситуации»«.

Помимо того, что условия работы служащих менее «пыльные», они физически отделены конторской стеной от «синих воротничков», что дополняется сохранением между ними и социальной отстраненности.

Работа клерков скорее сближает их с менеджерами, их отношения более неформальны, чаще отдают явным патерналистским духом, клерки теснее привязаны к работе на конкретную фирму. В результате их позиции ассоциируются с властью, хотя реальной власти в их распоряжении вовсе и нет.

Рутинизация и стандартизация конторских операций, часто ведущие одновременно к специализации и деквалификации их труда, делают их позиции несколько более противоречивыми и еще более привязывают к своей фирме. Вдобавок в каждой группе можно усмотреть весомые квалификационные различия. И у клерков была своя «аристократия» (скажем, банковские клерки) и свои «низы» (железнодорожные служащие).

Но еще более двойственными оказываются статусные ситуации.

Нигде, пожалуй, они не важны настолько как в отношении клерков с их извечным снобизмом и претензиями на статус «джентльмена». И это не случайно. До трех четвертей из них сами происходят и выбирают жен и мужей из различных средних слоев (включая квалифицированных рабочих).

При этом замечается, что статусные претензии служащих другими группами признаются все меньше и меньше. Этому снижению престижа в немалой степени способствовало признание «женского» характера многих конторских профессий (еще до того как женщины действительно заняли в них большинство рабочих мест). Кроме того, наиболее квалифицированные группы рабочих сами покушаются на более престижные позиции, «обуржуазиваются» (не в марксистском смысле как получатели «рентного» дохода из части хозяйской прибыли, а через принятие культурных ценностей средних классов). И это статусное соперничество («status rivalry») между обладателями «синих воротничков» и «черных пальто» еще более снижает шансы на их единую идентификацию.

Служащие образуют свои отдельные профсоюзы (причем степень организованности зависит от рыночной и трудовой, но не от статусной ситуации тех или иных групп), но они менее воинственны и более полагаются на диспуты, нежели на забастовочную борьбу. И то, что клерки разбросаны по офисам и ступеням служебной иерархии, разумеется, не способствует их групповой консолидации и солидарности.

2.4. «Неудобный стратум» (Франк Бичхофер и др.)

При анализе некоторых социальных групп особенно рельефно видна неприемлемость прямолинейных классовых схем. К подобным группам относится, без сомнения, так называемая мелкая буржуазия. Владельцы небольших магазинов, «лавочники» (small shopkeepers), взятые на прицел Ф. Бичхофером, Б. Эллиотом и их коллегами, действительно, на редкость «неудобный» стратум. Подобно буржуазии лавочники владеют собственностью и привлекают (хотя и в крайне ограниченных размерах) наемный труд. По своей независимости и организации трудового процесса они близки к ремесленникам. По доходам и обеспеченности предметами длительного пользования приближаются к квалифицированным специалистам. Но работать собственными руками вынуждены не меньше, чем рабочий класс. По уровню образования они близки нижним социальным слоям, а но политическим пристрастиям — скорее верхним.

Мировоззрение данного слоя характеризуется как своеобразный «экономический традиционализм». Его отличает ориентация на поддержание «статус кво» и существующих жизненных условий, неприязнь ко всяким существенным переменам и отсутствие серьезных деловых амбиций. Честолюбивые же устремления скорее переносятся на детей, которые весьма часто покидают сферу мелкого родительского бизнеса.

«Контролирование шансов на продвижение собственных детей — важный элемент классовой ситуации. И в этом отношении контраст с исследованными ранее преуспевающими рабочими... поразителен».

Основное место в структуре ценностей «мелкого буржуа» занимает сохранение независимости (чуть ли не единственный плюс, извлекаемый мелкими собственниками из их экономического положения).

Характерна также идеология опоры на собственные силы, на собственный упорный труд.

На политической арене интересы мелких собственников представлены довольно скудно. Они скорее представляют образцы радикального индивидуализма.

«Большинство мелких бизнесменов — «одиночки», а не «приверженцы объединения» («loners, not joiners»), и крупные политически эффективные ассоциации ими образуются редко».

Голосуют, впрочем, чуть ли не поголовно за партию консерваторов.

Это разряд «трудящихся», который вовсе не склонен поддерживать лейбористов.

Итак, лавочники в целом ряде отношений являются маргиналами.

По выражению Бичхофера и Эллиота, их положение обеспечивает для очень разных слоев канал профессиональной мобильности, но без общей социальной мобильности. Куда, к какому «классу» их прикажете отнести? Именно на таких группах и возможно показать, что только совокупность ситуационных (рыночных, трудовых и социальных) характеристик, дополняемая анализом укорененных ценностей и устойчивых экспектаций, может служить основой для выделения социальных групп в отдельные слои и страты с их специфической идеологией, хозяйственным поведением и политическими установками.

2.5.Классы как траектории (Сэнди Стюарт и др.)

Если марксисты чаще всего игнорируют проблемы социальной мобильности (их интересует скорее структура классовых позиций, нежели распределение индивидов по этим позициям), то сторонники веберианской методологии уделяют куда большее внимание именно траекториям социального движения.

«Траекторный» подход к стратификационным процессам проповедуется и «новой кембриджской группой» в лице Р. Блэкберна, К. Прэнди и А, Стюарта (авторы кембриджского «Affluent Worker Study» вскоре были разброшены судьбой по разным концам Великобритании).

Блэкберн, Прэнди и Стюарт выбирают профессии как традиционный исходный элемент стратификационного членения, но определяют профессию, учитывая характерную для нее внутрипрофессиональную траекторию. Перспективы социального продвижения оцениваются, таким образом, как важный элемент нынешнего положения индивидов.

При этом особая роль придается влиянию образования. Исследовательским же материалом (не впервые и не случайно) становятся карьерные судьбы клерков. Приведем один из характерных выводов ново-кембриджского исследования; «... (Из приведенных данных. — В. Р.) совершенно ясно, что те, кто начинал трудовой путь в качестве клерков, ныне зарабатывают намного больше тех, кто всю жизнь был связан с физическим трудом.

Позиция клерка не является хорошо оплачиваемой или особо привлекательной, но она являет начальную ступень относительно доходной и весьма привлекательной карьеры. Как таковая, она привлекает людей с относительно высоким уровнем образования, а также с ожиданиями и устремлениями, характерными для средних классов».

Неовеберианские работы по социальной мобильности, впрочем, хотя и принципиально обходящие стороной статусное ранжирование по шкалам престижа, находятся под явным влиянием более развитой («высокотехнологичной», математически оснащенной) американской традиции, представленной исследованиями СМ. Липсета, О. Д. Данкена, Р. Хаузера и других и возросшей скорее на иной, функционалистской почве.