Возрождение в Италии

Раннее Возрождение

Предтечей Возрождения в искусстве считается флорентийский художник Джотто. Центральной работой Джотто считается роспись капеллы дель Арена в Падуе. Фрески дошли до нас в хорошем состоянии, а авторство Джотто подтверждается документально. Капелла была заложена в 1303 г., а освящена в 1305 г., вероятно, к этому времени относятся фрески. Большинство сцен задумано и построено как подобие ящика с откинутой стенкой. Джотто порвал с традициями монументальной живописи, которая «населяла» фигурами пространство здания. Он заключил фигуры в «иллюзорные ящики», но при этом позаботился о том, чтобы этот зримый мир выглядел так, будто он высечен из камня и этим причастен к вечности. Это была трудная, почти невыполнимая задача - представить мир явлений возведенным в ранг сущностей. Художник постарался сделать образ соразмерным рассудку, выразить мир чувств и представлений в доступных разуму формах. Художникам Возрождения всегда хотелось быть понятыми. Джотто - первый европейский живописец, он первым воспринял и передал явление как сложную живописную систему, в которой все части не только друг с другом связаны, но и целиком друг от друга зависят. Он первым начал живописно мыслить.

Культура Возрождения - городская культура, и поэтому естественно предположить, что она преобразовывала именно городскую среду. И действительно, деятельность одного из самых выдающихся мастеров раннего Возрождения - Филиппо Брунеллески направлена была именно на это. Но в том и трагедия начала любой новой эпохи - создателям нового не суждено было увидеть плодов своего труда - то, что изменило облик средневекового города и в чем главную роль играл, несомненно, Филиппо. Все было довоплощено после его смерти, он мог лишь мечтать и строить, но не пожинать плоды. Для современного человека символ ренессансной Флоренции, если не всего Ренессанса вообще - купол Санта Марии дель Фьоре, возносящийся над городом и построенный Брунеллески (закончен уже после его смерти). Во времена же жизни самого мастера главной гордостью и отличительной чертой архитектурного облика города были высокие крепостные стены высотой около 12 метров с девятью 40-метровыми надвратными башнями и 73 сторожевыми башнями 20-метровой высоты. В городе высилось еще около 150 башен, принадлежавших частным лицам, колокольни и башни общественных сооружений.

В скульптуре Возрождение началось с утверждения круглой статуи, как выражения победы человека, его освобождения от опоры, к которой он тяготел в Средние века. Тип самостоятельно стоящей круглой статуи создал один из знаменитейших художников флорентийской плеяды - Донателло (1386 – 1466 гг.). Ему же принадлежит и первая в новой европейской истории обнаженная скульптурная фигура Давида. И после Давида Донателло продолжает искать новые решения, при которых скульптура не растворялась бы в архитектуре, а равноправно и равноценно сосуществовала с ней в пространственной композиции, ориентированной на зрителя (то есть в горизонтальном пространстве). Так, в конце концов, появляется один из символических памятников своего времени - или символический памятник самому времени - конный памятник кондотьеру Гаттамелате.

Ранний Ренессанс «поражает щедростью, избыточностью художественного творчества; хлынувшего как рога изобилия» (Н. А. Дмитриева). Сандро Боттичелли - художник этого периода эпохи Возрождения, он острее других выразил духовное содержание позднего кватроченто. В его знаменитой «Весне» главный образ расположен дальше всех остальных, но именно он собирает и завершает изображение. Непрерывный ритм линий достигает своей кульминации в этой фигуре. О традиционном (уже к концу века) перспективном построении остается лишь вспоминать - это картина-гобелен, пространства здесь нет. Впервые здесь фигуры очерчены не одной линией, а многими, целым пучком линий, в которых очень трудно распознать, какая из них в действительности определяет контуры тела или прозрачной материи. Фигуры достигают почти абсолютной прозрачности, призрачности. Так же, как и «Весна», для кузена Лоренцо Великолепного была заказана и другая картина – «Рождение Венеры». Картина удивляет нас возвышением над человеческими темами. Она поражает также совершенным единством произведения, в котором ничего нельзя ни прибавить, ни убавить и в котором самые незначительные оттенки манеры священны и нерасторжимы. Оно не может быть переложено ни в слова, ни даже в звуки музыки, оно слишком отвлеченно для этого, и ни одна капля материи не тяготит его бесплотных невесомых линий. Гениальные создания искусства всегда кажутся чудом, процесс их создания всегда остается тайной. К «Рождению Венеры» нет, в сущности, другого подхода, кроме безусловного поклонения.