Мораль и нравы. Специфика национальных нравов и их роль в сфере управления

Понятия "мораль" (как должное, как проявление в мире и в каждом из нас абсолютного морального закона) и "нравы" (как сущее, как реальные поступки и формы поведения, устоявшиеся общественные привычки) находятся в сложном диалектически противоречивом единстве, порождающем впечатление их несовместимости. Этим объясняется наличие различных подходов к пониманию задач этики. Гегель, впервые поставивший эту проблему в форме антитезы должного и сущего, считал, что этика должна определиться в своем предмете: либо она изучает мораль, либо нравы. Кант в своем категорическом императиве вывел сущее за пределы морали, видел предмет этики только в изучении должного.

• Нравы – обычаи, устоявшиеся общественные привычки, имеющие нравственное значение (ценность), поддерживаемые в обществе посредством моральных отношений.

Как проявление сущего, реально существующего в данном обществе поведения, нравы могут не соответствовать морали (могут быть дурные правы). В этом смысле мы говорим о единстве морали и многообразии нравов. Так, нравы (этос) русского чиновничества чаще всего не соответствовали тем моральным требованиям, которые предъявляло к чиновникам общество, желавшее видеть в них слуг народа, а не только выразителей воли властвующей элиты.

В то же время общество может существовать лишь в единстве сущего и должного. Мораль вырастала из нравов (сущего), когда в процессе совместной жизни поступки и мысли людей, вкусивших запретного плода добра и зла, постепенно стали приобретать форму должного. В морально развитом обществе нравы помогают реализации морального закона. Сама мораль формируется в соответствии с существующими в обществе традициями и обычаями как устойчивыми нормами поведения, соответствует требованиям общества.

• Этосология – научная дисциплина, изучающая нравы и образ жизни того или иного социального слоя или группы с характерным набором нравственных ценностей и установок.

Нравы имеют сложную структуру, их изучением занимается теоретическая дисциплина – этосология. Можно говорить о нравах общества в целом, той или иной социальной группы, класса, о нравах государственной бюрократии, интеллигенции. Изучение нравов особенно важно в практике государственной и политической деятельности. Учет особенностей индивидуальных и общественных нравов является необходимым условием при принятии решений органами власти и управления. В то же время органы государственного управления и политические деятели посредством целенаправленного воздействия на общество могут оказывать влияние на изменение нравов людей. В этом состоит педагогический аспект государственного управления как формы гражданского воспитания.

По своей структуре нравы могут иметь религиозно-мировоззренческую, предметно-деятельностную, антропогенетическую, этническую составляющие. Для государственного служащего особенно важно знать и учитывать этническую составляющую нравов, связанную с особенностями национальных нравов. Хотя в современную постиндустриальную эпоху этническая специфика нравов не оказывает такого определяющего влияния на характер развития общества, как это было в Средние века, тем не менее национальные (этнические) черты проникают во все сферы жизнедеятельности общностей и индивидов, что придает этническим нравам этическую (моральную) окраску. Национальные особенности оказывают воздействие на характер политических нравов.

Особое место среди этнических (национальных) нравов занимают те из них, которые отражают специфику национального характера, в обобщенном виде выражающего наиболее типичные для данного народа свойства, стереотипы поведения.

В специально посвященной исследованию этосологии книге В. Т. Ефимов, обращая внимание на чрезвычайную сложность объективного изучения национального характера, в качестве образца такого всестороннего анализа национальных черт приводит известный философский труд Н. О. Лосского "Характер русского народа". Знаменитый русский философ исходил из необходимости решения двух основных проблем при исследовании национального характера: во-первых, необходимо найти такое основное свойство, из которого вытекают два противоположных; во-вторых, важно определить, какие свойства народа являются первичными, а какие вытекают из этой первоосновы. К основополагающим свойствам русского национального характера Лосский относит: 1) религиозность русского народа и связанное с ней искание абсолютного добра; 2) могучую силу воли. Из этих свойств вытекает, с одной стороны, способность русских к высшим формам опыта (религиозного, нравственного, этического), свобода духа русского человека, а с другой – максимализм, экстремизм, отсутствие средних, говоря словами А. С. Ахиезера, областей культуры, склонность к анархизму, неумение столковаться для общего блага, нигилизм и даже хулиганство. Доброта как одно из первичных свойств русского народа, искание абсолютной правды и религиозность воспитали и развили у русских разностороннюю одаренность, теоретический и практический ум, способность к художественному творчеству. По одновременно чуткость к добру соединялась у них с сатирическим направлением ума, со склонностью критиковать все и не удовлетворяться ничем. К отрицательным свойствам русского человека Лосский относит также невыработанность характера, отсутствие дисциплины, неуважение к прежним ценностям.

Сходные характеристики русского национального характера мы находим у русского философа, публициста Н. А. Бердяева, указавшего в споре со славянофилами на антиномичность русской политической культуры как на одну из главных особенностей национального менталитета русских. Под антиномичностью Бердяев понимал наличие в менталитете народа прямо противоположных, отрицающих друг друга черт и оценок одного и того же явления. К числу таких антиномий он относил прежде всего отношение русских к государству, свободе и национальности. С одной стороны, русским людям, по словам Бердяева, всегда была свойственна безграничная свобода духа, они в меньшей степени, чем европейцы, были закрепощены внешними нормами и мещанским бытом, всегда были поглощены исканием правды. С другой стороны, ни в одной стране Европы не было такой покорности власти, такого полного отсутствия осознания прав личности, личного достоинства, как в России. И опять же: русскому обществу, изначально формировавшемуся как полиэтничное общество, никогда не были присущи национализм и шовинизм. Считалось, что национализм может быть английским, французским, но не русским, русские почти стыдились того, что они русские. В то же время, нигде в Европе, кроме России и Германии, не было таких всплесков антисемитизма и еврейских погромов, приобретавших часто характер массового психоза.

• Антиномичность – сочетание двух противоречащих друг другу, но одинаково обоснованных суждений, выражение внутренней сложности культуры, представляющей собой многоаспектный феномен.

То же самое можно сказать, но мнению Бердяева, и об отношении русского народа к государству. С одной стороны, из всех народов русские оказались самыми последовательными государственниками (этатистами). Русский народ веками строил и укреплял свое государство и был самым политическим народом в мире. Ему всегда был присущ государственный инстинкт (было ли это освоение новых земель, которое воспринималось народом как "государственное дело", или защита государства от внешних врагов) и все его силы отдавались "колоссу государственности". С другой стороны, из всех народов русские оказались наиболее подвержены анархизму. Отношение русских к государству и его институтам всегда отличалось от отношения к государству европейских народов. Это отношение было больше эмоциональным, личностным, чем правовым. Русские люди не терпели посредников между собой и верховной властью и отрицательно относились к государственной бюрократии, к боярам и чиновникам ("царь хороший, бояре плохие").

Все эти черты русского национального характера наиболее полно воплотились в сознании и психологии русской интеллигенции, были ею аккумулированы и ею взращены. Как тонко заметил Н. А. Бердяев, русская интеллигенция, несмотря на ее поверхностное западничество, была "чисто русской в своей безгосударственности", точно так же как русские либералы были "скорее гуманистами, чем государственниками". Все они боялись власти как "грязного дела", хотели, как и большинство народа, "не столько свободного государства, сколько свободы от государства". Русской интеллигенции как никакой другой были свойственны максимализм целей, порождавший максимализм средств, нигилистическое отрицание прежних ценностей и идеалов. Выросшая во вражде к государству, от которого она была отчуждена, ставшая жертвой всякого рода абстракций и утопических мечтаний, она часто не способна была разграничить область политической мечты и область практически осуществимых мероприятий.

Однако если интеллигентский нигилизм был хоть в какой-то мере духовно оправдан религией революционных преобразований, то гораздо бо́льшую опасность представляет нигилизм в политической деятельности и в сфере государственного управления, поскольку именно бюрократический (административный) нигилизм ведет к разрушению без всякого обоснования, превращаясь в программу государственного управления.