ФОРТЕПИАННЫЕ СОНАТЫ

В отличие от Гайдна и Моцарта, в творчестве которых клавирная соната была побочной линией, у Бетховена фортепианная соната равнозначна симфонии. Но часто побуждения композитора, его замыслы вступали в противоречие с технической ограниченностью современного инструмента. Тем не менее завоевания Бетховена в области собственно фортепианного стиля колоссальны. Раздвинув до пределов диапазон звучания, Бетховен выявил неведомые до того выразительные свойства крайних регистров: поэзию высоких воздушно-прозрачных тонов и мятежный рокот басов. Передвигая в нижние регистры мелодию, он уравновесил мелодическое значение низких, средних и высоких регистров.

Соната ор. 13, до-минор (Патетическая)

Бесконечно разнообразие замыслов, идей, форм сонат Бетховена. Но существенно, что его драматические концепции тяготеют к более лаконичному трехчастному циклу, в котором от непосредственного соприкосновения частей сильнее проступает их контрастность, рельефнее выявляет себя противопоставление образов.

Важнейшие вехи на этом пути Патетическая, 17-я соната, «Аппассионата». Среди ранних сонат Патетическая самая зрелая, самая бетховенская. Повышенная экспрессивность и драматизм эмоций, по-видимому, подсказали название сонаты. Ее центральный образ с внутренними коллизиями концентрированно обрисован во вступлении.

Среди симфоний и сонат Бетховена лишь единичные имеют медленные вступления. В Патетической весь тематизм сонатного аллегро, а частично и финала, произрастает из материала вступления. От него берет начало главная партия Аллегро, тема побочной партии производна от главной. Мотивная общность несомненна между темами побочной партии первой части и главной темой финала.

В крупном плане— это контраст между трагедийностью вступления, бурным драматизмом главной партии, душевной лирической взволнованностью побочной. Источник конфликтности находится в сложно контрастном материале вступления. Дальнейшая поляризация образов экспозиции приводит к открытому драматическому конфликту в разработке.

Вторая часть. Красота музыки в медленных частях бетховенских циклов всегда поражают, а адажио из Патетической — одно из самых прекрасных.

Мелодия адажио с чистотой ее линий, полным отсутствием украшений может быть отнесена к лучшим образцам бетховенской мелодики.

Варьируясь, тема адажио многократно повторяется, обогащенная все новыми деталями, дополнительными штрихами. Повторения темы отделены другими эпизодами с иным музыкальным материалом, отчего появление основной темы звучит свежо и обновление.

Третья часть. Рондо. Аллегро. С умиротворённой тишиной заключительных фраз и всем Адажио в целом контрастирует порывистая взволнованность последней части сонаты. Здесь нет возврата к драматическому пафосу основных образов первой части, но скорбно-мятежный дух ее чувствуется и в финале. Беспокойство мысли в Рондо принимает множество оттенков, по-разному проявляется в каждом новом построении.

Соната ор. 27 № 2, до-диез минор («Лунная»)

За этой сонатой закрепилось название «Лунная». Лирическая мечтательность ее первой части ассоциировалась, по-видимому, у современников Бетховена с настороженной тишиной, таинственностью лунной ночи.

Это название принадлежит поэту Л. Рельштабу — современнику Бетховена и Шуберта. На стихи Рельштаба много песен написал Шуберт.

Сам же Бетховен обозначил ее соната как бы фантазия, что оправдывает перестановку частей цикла. На месте общепринятого для первых частей сонатного а11егро звучит Адажио, а собственно сонатная часть отнесена в финал.

В «Лунной» сонате, как всегда у Бетховена, своеобразие композиции, драматургии зависит от поэтического замысла, обусловлено развитием направляющей идеи.

В первой части «Лунной» Бетховен с редкой лирической сосредоточенностью выразил чувство скорби, власть нерадостных дум. Манера, с которой Бетховен раскрывает этот трагический образ, сближает первую часть сонаты с некоторыми хоральными прелюдиями И. С. Баха.

Излагается Адажио в прелюдийно-импровизационной манере. Один музыкальный образ, лаконичный, но удивительно ёмкий, заполняет собой всю первую часть.

Вторая часть — Аллегретто — с ее шаловливой грацией и скерцозным юмором в трио рассеивает гнетущую атмосферу Адажио.

Но это временное отвлечение, краткая передышка. Тем яростней неистовство прорвавшихся чувств в финале. Высокий накал эмоций выражен здесь в наиболее действенной динамичной сонатной форме.

Драматизм образов финала уже в экспозиции показан в разных своих гранях: взрывы неукротимого гнева слышатся в «долбящих» звуках баса и стихийно вздымающихся арпеджио, которые замыкаются резкими бросками аккордов в главной партии.

Соната о р. 57, фа-минор («Аппассионата»)

Название «Аппассионата» («страстная») не принадлежит Бетховену, но как нельзя правильнее определяет сущность произведения.

Все поражает в «Аппассионате»: нечеловеческая сила стремлений, прометеевская мятежность духа, неистовство чувств, сдерживаемых железной волей. Завершается соната трагически; но обретен смысл жизни. Соната «Аппассионата» становится первой бетховенской «оптимистической трагедией».

Первая часть. Первая часть вырастает из мрачно-трагической темы, состоящей из двух, крепко сцепленных, но одновременно и драматически противопоставленных мотивов.

В дальнейшем все «действие» развертывается вокруг двух музыкальных образов: сумрачного, ищущего, мучительно-напряженного (главная партия) и величаво-строгого, мужественного и сдержанного (побочная партия).

Итог развития Аллегро — кода.

Вторая часть. Вторая часть — тема с вариациями. Тема аккордового, несколько хорального склада. На смену бушующим страстям приходит разум, спокойствие мысли.

Третья часть. Финал «Аппассионаты» больше всего даст поводов к сравнению со стихийными явлениями природы: с бурей, вздымающей необъятные морские просторы, шквальной силы ураганом и т. п. Действительно, первые фразы финала — несущаяся лавина звуков — способны вызвать в воображении картины разбушевавшейся стихии. Но независимо от любых зрительных или слуховых ассоциаций, аналогий, здесь сразу устанавливается до крайности накаленная атмосфера, и в звуковом вихре почти неуловимыми становятся отдельные мелодические обороты, их глубоко человечные интонации.