Тема 6. Политические и правовые учения в странах Европы в период становления и развития гражданского общества (конец XVIII — первая половина XIX в.в.). 6 страница

Под флагом антипарламентаризма в Лондоне прошел организованный оуэнистами конгресс кооператоров и тред-юнионистов (1833 г.). Доказывая бесполезность политических реформ, касающихся только части общественного здания, оуэнисты настойчиво пропагандировали планы организации производственных кооперативов рабочих для постепенного перехода к строю коммунистических общин. За организацию кооперативов, ассоциаций, фаланг выступали также сторонники Фурье. Сам Фурье полагал, что если бы удалось в 1823 г. приступить к организации фаланги, то через 6 лет "цивилизацию" (т.е. капитализм) уже заменил бы "гармонический строй" (социализм). Оуэн предполагал (в 1849 г.), что для перехода к коммунизму Европе и Северной Америке потребуется 5 лет, а Африке и Азии — 10 лет.

Фурьерист Консидеран в книге "Манифест демократии в XIX веке" (1847 г.) призывал прекратить политическую борьбу и вообще борьбу классов, сосредоточив общественные силы на организации ассоциаций, фаланг для строительства социализма.

Наконец, некоторые критики капитализма и сторонники социализма стремились облечь свои планы в форму христианства (Ламенне, Бюше) либо создать новые религию и церковь, призванные объединить людей во имя социализма (сен-симонисты).

7. Политическая и правовая мысль в России конца XVIII — начала XIX в. В конце XVIII — начале XIX в. формой правления в России продолжало оставаться самодержавие. Самодержавие всегда связано с политическим отчуждением населения, которое не имеет никаких политических прав.

В России в это время было крепостное право, которое распространялось на огромную массу крестьян. Крепостное право препятствовало культурному и экономическому развитию русского общества, вело к деградации сословия дворян. Многие передовые мыслители того времени оценивали крепостное право как архаизм, как причину отставания России от передовых стран Запада. Политика русских монархов в отношении к крепостному праву носила непоследовательный и двойственный характер, Павел I, с одной стороны, отменил некоторые привилегии дворян и ограничил барщину крестьян тремя днями в неделю, а с другой — роздал в частное владение дворянам 100 тысяч дворцовых и казенных крестьян. Александр I также не смог провести реформу по отмене крепостного права, хотя по его поручению готовились проекты по этому вопросу.

Такое положение дел приводило к росту социальной напряженности в России.

Русский историк В.О. Ключевский так оценивал русское общество того времени: «Дворяне страшились крестьян, крестьянство злобилось на дворянство, то и другое не питало ни малейшего доверия к правительству, а правительство боялось обоих».

В этот период в России сформировались два направления политико-правовой мысли: либеральное (М.М. Сперанский, декабристы) и охранительное (Н.М. Карамзин)

Михаил Михайлович Сперанский(1772—1839) — русский политический мыслитель и государственный деятель, автор проектов реформ российского самодержавия.

Эпоха. Время правления императора Александра I. В начале своего правления император выступил с предложением проведения реформ государственного строя империи и крепостного права.

Биография. Родился в деревне Черкутино Владимирской губернии в семье священнослужителя Третьякова. По окончании Владимиро-Суздальской духовной семинарии был назван Сперанским (от лат. «speranto» — надежда) и направлен в числе лучших учеников в Санкт-Петербургскую духовную семинарию в качестве преподавателя. Преподавал в Санкт-Петербургской духовной семинарии. С 1797 г. — на государственной службе. Возглавлял департамент министерства внутренних дел. С 1807 г. — статс-секретарь Александра I. В 1809 г. по поручению императора составил план государственных преобразований — «Введение к Уложению государственных законов». В 1812 г. Сперанский был смещен с поста секретаря Государственного совета и выслан в Нижний Новгород, затем — в Пермь. Был пензенским губернатором, генерал-губернатором Сибири. Возвращен в столицу в 1826 г., назначен членом Государственного совета, а также Верховного уголовного суда над декабристами. В 1826 г. возглавил II отделение императорской канцелярии. Занимался систематизацией российского законодательства, руководил изданием «Свода законов» и «Полного собрания законов Российской империи».

Логическое основание политико-правового учения. Идеи французских просветителей (Монтескье, Руссо) и представителей немецкой классической философии (Кант), исторической школы права (Савиньи), английского либерализма (Бентам) нашли свое отражение в политико-правовых взглядах Сперанского.

Основные работы: «Введение к уложению государственных законов», «Проект уложения государственных законов Российской империи».

Содержание политико-правового учения. М.М. Сперанский — представитель русского либерализма. Поэтому основу его политико-правовых взглядов, которые нашли выражение в его проектах государственных преобразований, составляют понятия свободы: личной и политической.

Под политической свободой Сперанский понимал возможность, которая закреплена законом: «участия всех государственных классов... в действии законодательной, судебной и исполнительной власти».

Политическая свобода должна быть ограничена цензами:

—>имущественным. Политическая свобода должна быть предоставлена лишь лицам, которые имеют недвижимость, и не должна быть предоставлена «народу рабочему», слугам, ремесленникам, которые не обладают достаточным «разумом» для участия в законодательной деятельности;

—>культурным.

Противоположностью политической свободы является политическое рабство, когда воля одного лица является законом для всех.

Под гражданской свободой Сперанский понимал возможность обладать личными и имущественными правами:

—>собственности;—>заключения договоров;

—> на уплату налогов, установленных только согласно закону;

—>подвергнуться уголовному наказанию только по решению суда.

Все эти права должны быть закреплены законом. Так, Сперанский, рассуждая о праве заключать договоры купли-продажи, писал следующее: «Но какую достоверность имело бы сие право, если бы закон политический не определил вообще, что всякая собственность есть неприкосновенна...».

Под гражданским рабством Сперанский понимал такое положение дел, когда одному классу населения приходится «в повинностях личных и вещественных зависеть от воли другого». Он считал, что гражданская свобода может быть реализована только тогда, когда есть свобода политическая: «Никакая свобода не может родить в государстве свободы гражданской, не установив свободы политической».

В России того времени, считал Сперанский, не было политической свободы, а свобода гражданская носила ограниченный характер: «Я нахожу в России два класса: рабов самодержца и рабов землевладельцев. Первые называются свободными только по отношению ко вторым. В России нет истинно свободных людей, не считая нищих бродяг и философов».

Будущее российское общество представлялось Сперанскому сословным.

Первое сословие составят дворяне, которые будут обладать всеми политическими и гражданскими свободами, а также исключительным правом владения населенными недвижимыми имениями с возложением на них обязанности законного управления ими.

Второе сословие составят люди среднего достатка, которые будут иметь гражданские свободы, а их политические свободы будут ограничены имущественным цензом.

Третье сословие составит народ рабочий: поместные крестьяне, мастеровые, домашние слуги. Это сословие будет иметь только гражданские свободы.

Программа государственных преобразований М.М. Сперанского включала проведение следующих реформ:

•крепостного права;

•государственного правления;

•законодательства.

Реформа крепостного права должна быть проведена в два этапа. Вначале следует законодательно ограничить власть помещиков над крепостными крестьянами, определив размер крестьянских повинностей и разрешив крестьянам приобретать недвижимость в собственность. Затем следует вернуть крестьянам древнее право перехода: «Во второй эпохе, которая, конечно, не может быть близка..., возвратится крестьянам и древнее право свободного перехода от одного помещика к другому...».

Сперанский не считал правильным быстрый переход ко второму этапу реформы крепостного права, поскольку «участь крестьянина, отправляющего повинность по закону и имеющего в возмездие свой участок земли, несравненно выгоднее, нежели положение бобылей, каковы суть все рабочие люди в Англии, во Франции и Соединенных Штатах».

Реформа государственного правления.Анализируя политическую историю государств Запада, Сперанский выявил закономерность: все государства в своем развитии

проходят три ступени и в конце концов приходят к конституционному правлению:

—>первая ступень — феодальная раздробленность государств Запада;

—>вторая ступень — «феодальное самодержавие» государств Запада;

—>третья ступень — конституционное правление. Сперанский утверждал, что первым государством, которое перешло на третью ступень, была Англия, а после нее на эту ступень перешли Швейцария, Голландия, Швеция, Венгрия, США, Франция. Россию он относил к государствам, находящимся на второй ступени политического развития. Сперанский надеялся, что переход на третью ступень будет нереволюционным, поскольку российский император сам «октроирует» (подарит) Конституцию народу.

Сперанский предлагал построить новое здание российской монархии «на столпах разума и законов». Основой построения такой монархии могла быть только теория разделения властей: «Нельзя основать правление на законе, если одна державная власть будет и составлять закон, и исполнять его. Поэтому следовало бы прежде всего отделить друг от друга законодательную, исполнительную и судебную части, сосредоточив их в разных независимых одно от другого государственных органах».

Сперанский предлагал провести разделение законодательной, исполнительной и судебных властей на четырех уровнях:

1)волости;

2)округа;

3)губернии; 4) империи.

Высшим органом законодательной власти должна была стать Государственная дума, высшим органом исполнительной власти — Правительствующий сенат, высшим органом судебной власти должен стать Судебный сенат.

Государственная дума должна принимать законы. Однако за императором сохранялись огромные полномочия в законодательном процессе. Император мог наложить абсолютное вето на закон, принятый Государственной думой, имел право ее роспуска, а также право отсрочить ее созыв. Выборы депутатов в Государственную думу предполага-лось сделать трехступенчатыми: депутаты волостной думы выбирают депутатов в окружную думу, депутаты окружной думы — депутатов в губернскую думу, а депутаты губернской думы — депутатов в Государственную думу.

Кроме этого при императоре должен быть создан Государственный совет, назначение которого — соединить высшую законодательную, исполнительную и судебную власти. Члены Государственного совета назначались бы императором. Этот орган призван предварительно рассматривать законопроекты, которые затем поступали бы к императору, а затем уже передавались на обсуждение в Государственную думу.

Проект конституционной монархии М.М. Сперанского соответствует модели дуалистической монархии, в которой законодательная власть носит двойственный характер.

Реформа законодательства была проведена при непосредственном участии Сперанского. Сперанский возглавил комиссию по составлению «Полного собрания законов Российской империи». В него вошли расположенные в хронологическом порядке, законодательные акты, начиная с Соборного уложения 1649 г. до вступления на престол Николая I (к 1830 г. — 45 томов). Тем самым была осуществлена официальная инкорпорация законодательных актов. Затем с участием Сперанского был подготовлен пятнадцатитомный «Свод законов Российской империи», в который вошло все действующее законодательство. Сперанский сообщал: «Свод есть верное изображение того, что есть в законах, но он не есть ни дополнение их, ни толкование».

М.М. Сперанский вошел в историю русской политической и правовой мысли как автор проектов по реформированию самодержавия. Он предлагал установить в России конституционную монархию, в которой был бы проведен принцип разделения властей. Такая форма правления государства позволила бы обеспечить политические и гражданские свободы российским подданным. Сперанский первый предложил создать в России высший законодательный орган — Государственную думу, однако она появилась в России только в 1905 г. В современной России высший орган законодательной власти носит то же название.

Проекты Сперанского читали лишь царь и некоторые его приближенные. Однако о содержании проектов и возможностях их осуществления ходили диковинные предположения среди придворных, тем более что Александр I осуществил некоторые идеи Сперанского (создание Государственного совета, преобразование министерств и др.). Помещиков тревожили слухи об освобождении крестьян, об уравнении сословий, отмене дворянских привилегий, о введении в России гражданского кодекса французского образца. Помимо того чиновное дворянство было возмущено попытками Сперанского навести порядок в бюрократическом аппарате империи, особенно введением экзаменов для получения некоторых чинов. Настроения основной массы дворянства, протест против каких бы то ни было либеральных реформ ярко выразил в "Записке о древней и новой России" автор "Истории государства Российского", "Бедной Лизы" и других произведений Николай Михайлович Карамзин(1766—1826).

В "Записке" критикуются реформы, проведенные по инициативе Сперанского, а также новшества, которые, как предполагалось, правительство намерено осуществить. Карамзин резко осуждает какие бы то ни было попытки учреждения конституции, в чем-то ограничивающей власть царя. Россия — большая страна: "Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?" Попытки поставить закон выше государя неизбежно противопоставят монарху какие-то учреждения, призванные охранять этот самый закон, что опасно. "Две власти государственные в одной державе суть два грозные льва в одной клетке, готовые терзать друг друга, а право без власти есть ничто, — пишет Карамзин. — Самодержавие основало и воскресило Россию... В монархе российском соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное". Примерами истории Карамзин стремился доказать, что "Россия гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием". Злые самодержцы бывают крайне редко: "Мы в течение 9 веков имели только двух тиранов" (Иван IV и Павел I), И, тем не менее, пишет Карамзин, власть самодержца имеет границы. Александр может все, но не может законно ограничить свою власть, т.е. самодержец не имеет права упразднить самодержавие. Пределом самодержавной власти являются и привилегии дворянства.

"Самодержавие есть палладиум (залог благополучия и процветания) России; целость его необходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь, единственный источник власти, имел причины унижать дворянство, столь же древнее, как и Россия. ...Права благородных суть не отдел монаршей власти, но ее главное, необходимое орудие, двигающее состав государственный", — утверждал Карамзин.

Не менее рьяно, чем Щербатов, Карамзин выступал в защиту привилегий дворянства как замкнутого сословия. Он порицал петровскую Табель о рангах, наделяющую личным или потомственным дворянством достигших определенных чинов: "Надлежало бы не дворянству быть по чинам, но чинам по дворянству".

Немалое место в "Записке" занимают рассуждения по поводу слухов, что "нынешнее правительство имело, как уверяют, намерение дать господским людям свободу". Отмена господской власти над крестьянами приведет, утверждал Карамзин, к тому, что крестьяне станут пьянствовать и злодействовать. "...Теперь дворяне, рассеянные по всему государству, содействуют монарху в хранении тишины и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную, он, как Атлас (Атлант. — О. Л), возьмет себе Россию на рамена (плечи) — удержит ли?.. Падение страшно". "Не знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо тогдашние обстоятельства не совершенно известны), но знаю, что теперь им неудобно возвратить оную. Тогда они имели навык людей вольных — ныне имеют навык рабов. Мне кажется, — заключает Карамзин, — что для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу, для которой надобно готовить человека исправлением нравственным..."

Карамзин был противником теории естественного права. Идее естественного равенства людей, свойственной Просвещению, Карамзин противопоставляет суждение — "в государственном общежитии право естественное уступает гражданскому". Право, государство, сословный строй России он связывал с идеей самобытного народного духа. "Дух народный составляет нравственное могущество государств, подобно физическому, нужное для их твердости... Он есть , не что иное, как привязанность к нашему особенному, не что иное, как уважение к своему народному достоинству". Высоко ценя Петра I, Карамзин порицал его за искоренение древних навыков и введение иностранных обычаев: "Русская одежда, пища, борода не мешали заведению школ". Идя по пути просвещения, власть не должна навязывать народу чуждые ему законы и учреждения: "...Законы народа должны быть извлечены из его собственных понятий, нравов, обыкновений, местных обстоятельств". В подготовленном при участии Сперанского проекте Уложения гражданских законов Карамзин усмотрел (безосновательно) лишь перевод Гражданского кодекса Наполеона. Он упрекал авторов проекта в том, что они "шьют нам кафтан по чужой мерке". Карамзин утверждал, что к России вообще неприменимо понятие прав гражданских: "У нас дворяне, купцы, мещане, земледельцы и проч. — все они имеют свои особенные права — общего нет, кроме названия русских".

Понятия, нравы и обыкновения народа складываются веками, поэтому "для старого народа не надобно новых законов". В России полагал Карамзин, нужно либо подготовить кодекс, основанный на обобщении и согласовании указов и постановлений, изданных со времен царя Алексея Михайловича, либо издать "полную сводную книгу российских законов или указов по всем частям судным".

Точно так же Карамзин протестовал против преобразования государственных учреждений. "Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надобно прибегать только в необходимости: ибо одно время дает надлежащую твердость уставам; ибо более уважаем то, что давно уважаем, и все делаем лучше от привычки". Главной ошибкой законодателей своего времени Карамзин называл создание новых государственных учреждений — разных министерств, Государственного совета и пр. Умный Макиавелли советовал при переменах в государственных учреждениях сохранять для народа привычные названия; мы же, сетует Карамзин, сохраняем вещь, меняем имена. "Новости ведут к новостям и благоприятствуют необузданности произвола".

В "Записке" Карамзина сформулированы основные принципы охранительной идеологии, несколько десятилетий противостоявшей в России идеям либеральных реформ: "Перемены сделанные не ручаются за пользу будущих: ожидают их более со страхом, нежели с надеждой, ибо к древним государственным зданиям прикасаться опасно. Россия же существует около 1000 лет и не в образе дикой Орды, но в виде государства великого, а нам все твердят о новых образованиях, о новых уставах, как будто бы мы недавно вышли из темных лесов американских! Требуем более мудрости хранительной, нежели творческой. Если история справедливо осуждает Петра I за излишнюю страсть его к подражанию иноземным державам, то оно в наше время не будет ли еще страшнее?"

Надо не перестраивать учреждения, писал Карамзин, а найти для управления Россией 50 умных и добросовестных губернаторов, которые "обуздают хищное корыстолюбие нижних чиновников и господ жестоких, восстановят правосудие, успокоят земледельцев, ободрят купечество и промышленность, сохранят пользу казны и народа".

Для наведения порядка в правосудии, утверждал Карамзин, монарх должен быть строг и смотреть за судьями: "У нас не Англия; мы столько веков видели судью в монархе и добрую волю его признавали высшим уставом... В России государь есть живой закон... Не боятся государя — не боятся и закона!" Ссылаясь на Макиавелли, Карамзин подчеркивал, что самым действенным побуждением из всех прочих является страх. "Сколько агнцев обратилось бы в тигров, если бы не было страха!" Одно из важнейших государственных зол нашего времени — безбоязненность: "Везде грабят, а кто наказан?"

Карамзин советует также возвысить духовенство, приниженное, по его мнению, во времена Петра. По своему значению Синод должен быть поставлен рядом с Сенатом. "Не довольно дать России хороших губернаторов, — надобно дать и хороших священников, — утверждал Карамзин; — без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе.

Дворянство и духовенство, Сенат и Синод как хранилище законов, над всеми — Государь, единственный законодатель, единственный источник властей. Вот основание Российской монархии..."

"Записка" Карамзина, выражавшая настроение основной массы дворянства, сыграла решающую роль в отставке и опале Сперанского, в прекращении проектов либеральных реформ. По авторским копиям "Записка" была известна ряду современников; в 30— 40-е гг. XIX в. из нее печатались отрывки в различных изданиях. Возражения Карамзина против каких бы то ни было перестроек в государственном и общественном строе России и их аргументация были восприняты охранительной идеологией николаевской эпохи.

Граф Николай Николаевич Новосильцев - русский государственный деятель, член Негласного комитета, президент Императорской Академии наук (1803-1810), кабинета министров (1832), председатель Государственного совета (1834). Воспитывался в петербургском доме графа А.С. Строганова как незаконнорождённый сын его сестры. В 1783 году выпущен из Пажеского корпуса в капитаны лейб-гренадерского полка. В 1785 году перешёл секунд-майором в Волынский регулярный казачий полк. В 1786 г. причислен к коллегии иностранных дел. Принимал участие в войне со Швецией 1788-1790 годов, был прикомандирован к главнокомандующему гребным флотом. За отличие в сражении при острове Мусала 13 августа 1789 года был произведён в полковники.

"Государственная Уставная Грамота" или, как ее еще называют проект Н.Н. Новосильцова, - это вершина реформаторской программы императора Александра I, по сути дела, последний большой проект государственных преобразований, созданный в переломную эпоху русской истории; оригинальный проект государственного устройства и управления на консервативно-умеренной основе с учетом польской (1815 г.) и финляндской конституций (1810 г.), материалов М.М. Сперанского, первого опыта созданных недавно Госсовета и министерств. Первые 25 лет XIX века представляют собой время, когда привычные, комфортные, раз и навсегда устоявшиеся механизмы, оберегавшие мир и покой общества, оказались вдруг устаревшими. Виной тому стали не столько бурные европейские события рубежа веков - революция во Франции и наполеоновские войны, сколько внутренние процессы, на протяжении веков определявшие вектор исторического развития страны и сохранившие свое значение и влияние даже на фоне новых, внешних факторов.

Пирамиду управления государством венчала неразделимая державная власть в лице государя-императора, который объявлялся верховным главой общего управления империей, единственным источником законодательной, политической, гражданской, военной власти, наделялся исключительным правом издавать, изменять законы, уставы, указы, повеления, управлять "исполнительной властью во всем ее пространстве. Каждое начальство: исполнительное, управительное и судебное им одним постановляется". Он возглавляет Госсовет, государственный сейм - новое представительнее учреждение, Сенат, формирует их состав, назначает глав местных администраций, правит на основе конституции - Уставной грамоты Российской империи, в соответствии с которой должна строиться и функционировать вся система у правления.

Конституционный проект предусматривал создание двухпалатного парламента (Государственного сейма и Государственной думы), без которого монарх не мог издать ни одного закона, неприкосновенность собственности, независимость суда, равенство всех граждан перед законом, гражданские свободы, федеративное устройство России. Вопрос о крепостном праве в этом тайном проекте конституции не рассматривался.

Созданная на излете царствования Александра I Государственная Уставная Грамота интересна не только тем, что она аккумулировала предшествующий опыт преобразований. Взгляд на Грамоту как на механистическую совокупность ранее высказанных идей не только сужает поле исторического исследования, но и не позволяет в полной мере осознать ту модель государственности, которую предлагает Грамота на суд исследователя. М. М. Сперанский - один из величайших русских бюрократов - провел четкую грань между Сводом законов, понимаемым как последовательное изложение всех законодательных норм, распределенных по отраслям права, и Уложением, которое он трактовал как основы всей совокупности правовых установлений. С этой точки зрения, наиболее важной проблемой становится вопрос о том в каком порядке, по каким правилам авторы проекта Новосильцева собрали, казалось бы, разрозненные положения в единое целое, какие идеи они заложили в основу, почему часть наследия оказалась невостребованной, а другая подверглась значительной переработке и изменилась практически до неузнаваемости. Данный документ позволяет в полном объеме увидеть ту модель государственности, которую император предлагал стране, и которую на протяжении всего своего царствования намеревался, но так и не успел реализовать.

Политические воззрения С.С. Уварова.Родился 25 августа (5 сентября) 1786 г. в Петербурге в семье подполковника конной гвардии. Получил блестящее домашнее образование, выдержанное в духе французской педагогической традиции. Учился в Германии. В 1805 г. поступил на дипломатическую службу. С 1806 г. — сотрудник российского посольства в Вене, с конца 1809 г. — секретарь посольства в Париже. По возвращении в Россию в 1811 г. стал попечителем Санкт-Петербургского учебного округа. С 1818 г. — президент Императорской Академии наук. В 1821 г., вступив в конфликт с новым главой министерства народного просвещения А. Н. Голицыным и его окружением, оставил в знак протеста против увольнения известных профессоров Петербургского университета пост попечителя и, сохранив за собой президентство в АН, возглавил департамент мануфактур и внутренней торговли. С восшествием на престол Николая I стал участвовать в работе комитета по обустройству учебных заведений. В начале 1832 г. был назначен товарищем министра народного просвещения, а спустя год, 20 марта 1833 г. вступил в управление министерством, которое и возглавлял в течении 16 лет, уйдя с должности главы ведомства в 1849 г. Причиной отставки послужило несогласие Уварова с ужесточением цензурных требований и введением секретного надзора за деятельностью его министерства. Перебрался на жительство в Москву и большинство из оставшихся дней жизни провел в своем можайском поместье Поречье. Скончался С.С. Уваров 4 (16) сентября 1855 года в Москве.

В истории отечественной социально-политической мысли имя Уварова неразрывно связано с созданием доктрины, базирующейся на знаменитой формуле "Православие, Самодержавие, Народность" и названной А.Н. Пыпиным в 1870-е гг. "теорией официальной народности". Он не оставил сколько-нибудь систематического изложения собственной политической философии. Большинство работ Уварова, принесших ему общеевропейскую известность (главные из которых — "Проект азиатской Академии" (1810), "Опыт об элевзинских таинствах" (1812)), посвящены исследованиям в области филологии, истории немецкой и античной литературы, философии истории и написаны до 1830-х гг. Свое же социально-политическое кредо Уваров выразил очень скупо, в ряде официальных документов (отчетов, циркуляров, докладов) лишь очертив контуры теории официальной народности, ставшей на десятилетия государственной идеологией Российской империи.

Центральная проблема, за решение которой Уваров взялся по вступлении в должность министра народного просвещения, сводилась им к необходимости поиска самобытного и органичного национальным традициям пути развития России, позволившего бы ей избежать тех социальных и политических катаклизмов, которые сотрясали Западную Европу в конце XVIII — первой трети XIX вв.

В России, по мысли министра, формула самостоятельного развития национальной культуры и истории выражается лозунгом "Православие, Самодержавие, Народность". При этом для него православие являет собой национальный русский тип религиозной веры, точно же так, как самодержавие — национальный тип русской власти, и выступает лишь условием исторического бытия народа. Именно последнее обстоятельство, иначе говоря, народность приводит, согласно убеждению министра, в движение "государственный состав", заключает в себе источники непрерывного развития государства, сохраняет в неизменности "главные черты" его неповторимого облика. В итоге Уваров формулирует не совсем логичный, но вполне допустимый для идеологического обеспечения политики тезис о том, что религиозные, политические и нравственные убеждения России есть не что иное как "останки нашей народности", которые пока еще остались у нас в эпоху всеобщей разобщенности и безрассудства. Иными словами, православие как религиозный и самодержавие как государственный принципы подчинены в рамках триады принципу национальному — народности, выводятся из него, и в то же самое время народность сводится к особенностям национальной психологии ("убеждениям"). Они заключаются в приверженности к русским формам религии и власти, олицетворенным в первых двух частях формулы. Таким образом, взаимоопределив элементы своей триады по схеме — одно через другое, и наоборот, — Уваров придал этим своей программе народного просвещения видимость крепкого и прочного фундамента, идеологическое содержание которого было востребовано властью и по своей значимости сыграло едва ли не основную роль как в политической, так и в интеллектуальной истории дореволюционной России.