Индивидуальное и общественное здоровье. Взаимосвязь социальной и клинической медицины 2 страница

3. Социологическая медицина. Это направление возникло как самостоятельная

ветвь социальной медицины в связи с научно-практическими достижениями прежде всего в области медицины, медицинской генетики, медицинской электронной технологии. Это такие стремительно развивающиеся направления в указанных областях, как клонирование, трансплантация и имплантация органов и тканей, которые уже сегодня могут быть поставлены на конвейер; криогенизация органов, тканей и самого человека, искусственное оплодотворение, активное вмешательство в генетические программы человека и его иммунные процессы, математическое вычисление продолжительности жизни

человеческого организма, того или иного его органа. Если все эти достижения современной медицины окажутся безнадзорными, то уже сегодня они смогут качественно изменить структуры современных обществ, изменив в корне фундаментальные представления человека о жизни, о себе, своих возрастных возможностях и смерти. Одно только клонирование, если станет повседневной реальностью, может полностью разрушить фундаментальные социальные структуры. Исчезнет семья. Не будет ни родителей, ни родственников, ни братьев, ни сестер, ни жен, ни мужей. Будут одни клоны. Вычисление формулы смерти и возможность ее изменения в желаемом направлении способны обесценить жизнь человека как таковую, разрушить все накопленные человечеством за всю его историю культурные и религиозные ценности. Можно назвать и другие достижения современной науки и техники, имеющие прямое отношение к прогрессу в медицине, чтобы прогнозировать глубинные социальные преобразования, если не хаос. Так, трансплантация органов и тканей, изменяющая генетическую программу реципиента, порождает Франкенштейнов, которые будут порождать Франкенштейнов. Законы рода и племени перестанут работать.

Указанные выше и другие, подобные им, изменения в социальных структурах и в социуме глобально, которые неизбежно последуют за научно-техническим прогрессом в медицине и смежных с ней областях знания и практики, и предназначена изучать и предвидеть социологическая медицина. В конечном итоге дело касается человека, значит — его здоровья, общества, значит — и здоровья общества в целом.

С другой стороны, социологическая медицина изучает и анализирует непонятные врачам и биологам явления, такие, например, как глобальное постарение населения и резкий рост численности страдающих (также почти глобально) болезнью Альцгеймера вместе с ее «омоложением», заставляющий говорить о стигме Альцгеймера.

4. Пенитенциарная медицина. Исторический опыт показывает, чем демократичнее институты власти, тем больше преступлений и преступников. Наше время, характеризующееся господством демократии в развитых странах, криминально, как никогда в истории человечества. Количество людей в тюрьмах в развитых странах увеличивается год от года в геометрической прогрессии. Так, в России к 1990 г. каждый сотый гражданин (с учетом младенцев и стариков) находился в местах лишения свободы. Отмена смертной казни в ряде могущественных государств способствует увеличению числа преступников. Это одна сторона медали. Другая сторона медали — нарастающая генетическая мутация, результатом которой является массовое появление лиц с социопатическими характерами, девиантными и делинквентными формами поведения. Пенитенциарная медицина занимается изучением:

• закрытых обществ — мест лишения свободы;

• врожденных преступников;

• взаимоотношений социальных факторов и психосоматической предрасположенности к агрессии и насилию;

• законов взаимоотношений и взаимосвязей лиц, находящихся в местах лишения свободы;

• законов объединения преступников в организованные группы;

• законов функционирования бандформирований;

• взаимоотношений и взаимосвязей «уставных» и «не уставных» между открытым обществом и закрытым, которым являются места лишения свободы;

• возможностей «блокирования» открытым обществом генетически

предопределенных девиантных и делинквентных форм поведения;

• поиском методов дезактуализации агрессивных и насильственных тенденций у социопатической личности;

• генеалогии, географии, характерологии и этнической психологии преступной личности;

• общих закономерностей психологии преступника, социопата и личности, деятельность которой не является преступной, но выходит за рамки общепринятых норм поведения и морали.

Другими словами, речь идет об изучении генетических, психосоматических, характерологических и социальных взаимосвязей между «гением, безумием и злодейством».

5. Военная социальная медицина. Это направление возникло в связи с двумя непонятными для клинических медиков «болезнями»:

1) так называемым синдромом «бури в пустыне», возникшим у военных НАТО, принимавших участие в операции под этим названием в Ираке;

2) «балканским синдромом», неизвестным заболеванием, возникшим у миротворцев НАТО на Балканах (наличие слабой радиации на покрытиях снарядов ничего не объясняет, ибо симптоматика неизвестного заболевания исключает наличие радиационной болезни). У нас также до настоящего времени есть больные, ликвидаторы последствий Чернобыльской катастрофы, у которых радиационная болезнь была исключена, тем не менее ликвидаторы продолжали болеть и становиться инвалидами. Жалобы советских «ликвидаторов» и солдат НАТО обеих кампаний чрезвычайно схожи. При отсутствии каких-либо органических поражений человек страдает, нарастают слабость, истощаемость, общее, физическое и психическое недомогание, затем полностью теряется работоспособность, резко снижается порог сопротивляемости, формируется синдром иммунодефицита неспецифического характера. Кстати, чернобыльские ликвидаторы в большинстве своем были военные. Военная социальная медицина должна изучать то, что испокон веков волновало великих полководцев, а именно:

• моральное и психофизическое состояние всех и каждого, участвующих: а) в походах; б) в боевых действиях; в) после боевых действий;

• различные параметры оценок людей и местности, где происходили боевые действия. Так, сейчас должны бы работать социальные врачи в Ираке, на Балканах и в Чечне. «Население Белграда после НАТОвских бомбардировок» — актуальнейшая тема для социальных врачей, а также и «морально-психосоматическое состояние летчиков, бомбардировавших мирный Белград». Вспомним в этой связи судьбу летчика, причастного к атомной бомбардировке Хиросимы! Современная военная практика обогащена уникальнейшим «материалом», пока закрытым для социальных врачей. Например, «загадочное» и «романтичное» убийство наследным принцем своей королевской семьи и его самоубийство. Не нужно быть военным психологом, чтобы видеть, что это произошло по законам военной операции. Точно так же можно сказать и о «выдаче» Гаагскому трибуналу бывшего президента страны. Каковы морально­психологические и социальные последствия этой акции для генофонда сербского народа и генофондов лиц, ответственных и участвовавших в этой «операции»? Сравним эти последствия, например, с судьбами потомков Отто Скорцени или Дантеса.

Военная социальная медицина находится в настоящее время в стадии становления и выработки методов исследования и помощи лицам, являющимся с точки зрения клинической медицины здоровыми, но с выраженным снижением качества жизни и адаптационным синдромом.

Глава 1.2. Истоки социальной медицины. Становление основных понятий
§ 1.2.1. Египет времён фараона Эхнатона

Хорошо известно, что Эхнатон — Аменхотеп IV (1368—1351 до н.э.) был великим реформатором не только в области религии (первый в мировой истории он пытался ввести единобожие), письменности, но и медицины. Он беспощадно боролся с мракобесием, жестоко преследовал колдунов, знахарей, магов за то, что они занимались лечением. Эхнатон возвысил врачей (эта профессия в Древнем Египте передавалась по наследству) до уровня жрецов, т.е. второго после фараонов. Напомним, что международный медицинский знак — змея, обвивающая кубок, появился при реформах Эхнатона как свидетельство равенства царя (имеющего змею в своей короне) и врача для общества. Развалины Ком-Омбо и Луксора хранят рецепты приготовления лекарств, планы хирургических операций и описания симптоматики различных телесных и душевных недугов, которые во многом не устарели и сейчас. По сути дела врач при Эхнатоне приобрел огромную социальную значимость, ибо отвечал за судьбы и здоровье сограждан. Общественное здоровье при Эхнатоне стало важнейшей государственной ценностью. Сформировались понятия «здоровье» и «болезнь», лишенные всякого мистического смысла.

До реформ Эхнатона древние египтяне собственно не имели представлений ни о здоровье, ни о болезнях, ни о страданиях. Конечно же, они при всем при том и болели, и страдали, и получали увечья и знали, что вредно, а что полезно для их организма. Просто все это осмысливалось совсем в иных категориях. Основные источники о древнеегипетской культуре и цивилизации (кроме пирамид и храмов) — «Тексты пирамид», «Заупокойные ритуалы царей», вырезанные на стенах внутренних помещений пирамид, «тексты саркофагов», сохранившиеся на саркофагах, и «Книга мертвых» — опять же сборники заупокойных текстов. Из них можно почерпнуть сведения, как представляли себе древние египтяне все то, что потом (со времен эхнатоновских реформ) стали называть здоровьем и болезнями. Даже само понятие «боль» возникло при Эхнатоне. Так вот, боль, болезнь, травма, уносящие трудоспособность, душевное страдание и т. п., — все это были ступени в царство Осириса.

Поэтому только служители культа подземного бога могли помочь человеку в преодолении недугов, т.е. замедлить его движение по ступеням смерти, или, путем колдовских чар и заклинаний, остановить человека на той или иной ступени. Даже профессиональные врачи (профессия врача сложилась в древнем Египте и соседних к нему государствах около 3 тыс. лет назад!) вынуждены были овладевать и смежным ремеслом колдуна или мага, ибо в противном случае им просто бы не доверяли. До Эхнатона врачевание было колдовским делом.

Конечно же, социальные функции врача и колдуна были поделены и в доэхнатоновское время. Но те и другие, врачи и колдуны, занимались конкретными людьми и их здоровьем и болезнями. Общественным здоровьем занимались жрецы — первые «социальные медики» в истории человечества. Они всегда имели дело с людскими массами, умело ими манипулируя. Эхнатон лишил их такой общественной значимости. Социальные функции радетелей человеческого здоровья (как общественного, так и индивидуального) он отдал врачам. Кстати, жрецов он лишил и возможности манипулирования общественным сознанием через веру, запретив поклонение всем богам и божкам и прежде всего богу колдунов и магов Осирису (жрецам он запретил поклоняться Амону). Разрушив храмы Амона и Осириса, он построил храм Солнцу — Ахетатон (ныне развалины Телль-эль-Амарны). Свои реформы он воспел в собственно сочиненных «Молитвах Солнцу» и «Книгах Дуаты».

Врачи древнего Египта отлично знали анатомию человека и клинику многих заболеваний. Они различали врожденные и приобретенные болезни. Так, скульптура отображает болезнь вен левой голени фараона Рамсеса II и следы хирургических вмешательств, что подтвердилось при изучении его мумии. Там же стоит и колосс самого Эхнатона — мужчины с женскими животом и бедрами. В Египте и в наши дни можно на каждом углу купить каменную голову Эхнатона — огромный череп из-за непомерно больших теменных костей. Так медики отблагодарили своего покровителя, донеся до потомков особенности его болезни (череп «штеттинского ткача» и атрофию яичек), имеющей, как показала история правления этого фараона, большие социальные последствия.

Во времена смуты после смерти фараона все вернулось на круги своя. Врачи, последователи Эхнатона, подверглись гонениям и в своей деятельности должны были вновь подчиняться жрецам — служителям колдовских храмов Тота, Сохмета, Исиды, Имхотепа (это боги из окружения Осириса, покровительствующие целителям-магам). Должно было пройти около тысячи лет, чтобы в соседней с Египтом Греции родился человек, поднявший медицину из положения культовой служительницы до уровня важнейшей государственной дисциплины.

§ 1.2.2. Гиппократ как социальный врач

Любой современный врач знает о Гиппократе (460— 370 до н.э.) хотя бы четыре вещи: 1) клятву Гиппократа, 2) маску Гиппократа (выражение лица при сердечно­легочной недостаточности), 3) шапку Гиппократа (повязку, которая накладывается на голову при травмах черепа), 4) темпераменты Гиппократа (сангвиник, холерик, флегматик и меланхолик).

Гиппократ поклонялся одному Богу — Асклепию (римский Эскулап). Это от него пошло называть врачей «асклепииды» (эскулапы). Жил Гиппократ в интересное время, во многом напоминающее наше. Ему было 30 лет, когда началась Пелопонесская война, в которой победила Спарта. Самый активный период деятельности Гиппократа совпадает с расцветом Лакедемона. Гиппократ умирает в возрасте 90 лет, и вслед за ним уходит в небытие величие Спарты после ее поражения в войне с Фивами. Он никогда не был в Спарте. Но именно государственный опыт Лакедемона, особенно, что касалось общественного здоровья, двусмысленного положения врача в Спарте, и великого, и опасного одновременно, тщательно изучался Гиппократом... Он имел оппонентов как бы с двух противоположных сторон: оттуда, из древнего Египта, где врачи оставались по сути дела служителями культа Осириса — бога смерти. И со стороны могущественной и здоровой Спарты, где болезни, как и уродства, считались самым постыдным делом. Остановимся и мы на спартанском опыте оздоровления государства и народа несколько подробнее.

§ 1.2.3. Милосердие по-спартански

«Милосердие по-спартански» реже употребляется в современном мире, чем, например, «спартанский образ жизни». Хотя в эпоху завоевания Европы галлами, во времена правления Фридриха II, Бисмарка, и, наконец, в гитлеровской Германии, «милосердие по-спартански» было каноном для врачей в их профессиональной деятельности.

Врачи в Спарте еще со времен ее основателя Ликурга были самой почитаемой кастой. Они относились к эфорам, в худшем случае к герусиям, т. е. к высшим государственным чиновникам. Сначала совет герусиев принимал решение — оставлять в живых того или иного больного, новорожденного, его родителей (когда рождался слабый или недоношенный ребенок) или старика или «помогать» им умереть: смерть всегда предпочиталась в Спарте болезни и немощи. Известно, что всех неполноценных спартанцы сбрасывали со скалы. Это решение герусиев утверждали эфоры — последняя инстанция, выше самих царей. Социальное положение при этом не принималось во внимание: со скалы мог быть сброшен как последний заболевший илот, так и оказавшийся нездоровым царь. Это и было «милосердие по-спартански», проявляемое врачами Спарты к своим немощным гражданам. Забегая вперед, скажем: эвтаназия, о которой так горячо спорят во всех развитых странах в наше время — оттуда, из Спарты!

Гиппократ, провозгласивший, что «Асклепий сильнее смерти», ответил тем самым своим оппонентам из древнего прошлого. Кстати, от Гиппократа пошло, что врач должен бороться за жизнь пациента до последнего, фактически до явных признаков биологической смерти — трупных пятен. Он отверг с негодованием само понятие «несовместимые с жизнью повреждения» (болезни) и тем самым резко отмежевался от спартанских врачей. Из опыта спартанских врачей он заимствовал пропаганду здорового образа жизни и требовал соблюдения всех правил здорового образа жизни (умеренность в еде и половой жизни, ежедневные физические упражнения, ежедневные умственные нагрузки, воздержание от употребления алкоголя и наркотизирующих веществ, веселые еженедельные танцы и др.). В своей жизни он строго следовал этим принципам, а к врачам, их не соблюдавшим, обращался так: «Ты врачевать собрался род людской, а сам покрыт вонючею паршой!»

Гиппократ по праву считается отцом социальной медицины еще и потому, что он мужественно и решительно повел борьбу с двумя страшными социальными пороками, которые, заметим, вытекали из народных культурных традиций. Он объявил войну двум самым могущественным богам Древней Греции — Аполлону и Дионису (и его близкому другу Вакху). Дело в том, что культы Аполлона, которым поклонялась большая часть Греции, переросли из полезного занятия физкультурой и спортом в абсурдное и бесполезное наращивание мышц, часто в результате не физических упражнений, а применения специальных настоев из трав и вытяжек из внутренностей животных, т. е. с применением древних аналогов современных анаболиков. Именно тогда был брошен ничем не обоснованный лозунг, достигший наших дней: «в здоровом теле здоровый дух».

Другая часть греческой молодежи ударилась в противоположную крайность. Выбрав своими богами Диониса и Вакха, она тратила свою молодость и здоровье, предаваясь вакханалиям — необузданному пьянству, употреблению наркотических травяных настоев и беспорядочному, часто перверсному сексу. Гиппократ первым из врачей встал на пути этих по истине катастрофических социальных бедствий. В настоящее время, в нашем цивилизованном мире, предостаточно последователей как Аполлона, так и Диониса и Вакха.

Апологет Гиппократа Асклепиад, родившийся через два поколения, пытался смягчить спартанскую суровость некоторых медико-социальных взглядов своего учителя. К гиппократовским заповедям он добавил: «лечить надежно, скоро и приятно». Но это почему-то не вошло в клятву врачей всех времен и народов, живших после Гиппократа. Кстати, его авторство этой клятвы многими оспаривается.

В год смерти Гиппократа родился Теофраст — друг, последователь и ученик Аристотеля, прославившийся как крупнейший представитель перипатетической школы. Нам он здесь интересен тем, что разработал 30 характерологических типов (на основании гиппократовских темпераментов и представлений об этосе человека). Напомним, что «этос» (по-гречески — обычай, нрав, характер) — совокупность стабильных (врожденных) черт индивидуального характера. Еще древние греки понимали, что «характер — это судьба человека». Все «характеры», описанные Теофрастом, присущи людям с отклоняющимся от нормы поведением. Таким образом, он впервые поднял очень важную и для современной социальной медицины проблему девиантного и делинквентного поведения. У Теофраста потом было много подражателей. Именно «Нравственные характеры» принесли ему всемирную славу. Даже Аристотель не остался равнодушным к тому, что сделал его ученик и друг. Опираясь на понятие «этос», он создал совершенно новую отрасль философского знания — этику.

§ 1.2.4. Правление халифов: Ибн Сина (Авиценна) как социальный врач

История цивилизованного человечества не знает другой формы правления, при которой так высоки были бы социальная значимость и положение врача в обществе, как при халифате. Халифат установлен был и в некоторых странах Западной Европы в результате арабских завоеваний в VII—IX вв. Просуществовал он до 1924 г., когда был свергнут в последней стране — Турции. Ибн Сина (Авиценна для Запада) жил и творил при халифате, был придворным лекарем и визиром при нескольких халифах. Он родился в 980 г. близ Бухары, умер в 1037 г. Много путешествовал по всему миру — от Китая, Японии и Индии до Англии и Испании. Главным его интересом и занятием всей жизни была, конечно, медицина, хотя он был и выдающимся математиком, и физиком, и философом, и, литератором, и государственным деятелем. Основной свой труд — «Энциклопедию» — он назвал книгой исцеления, хотя в ней нет ни одного раздела по медицине (она включает следующие разделы: 1) Логика, 2) Физика, 3) Математика, 4) Метафизика). А вот обобщение своей врачебной практики и опыта медиков стран, где он бывал, Ибн Сина включил в «Канон врачебной науки», создав первую в истории

медицинскую энциклопедию, которая сразу стала пользоваться огромной популярностью во всем цивилизованном мире. «Медицинская энциклопедия» Авиценны переводилась на латинский язык 30 раз. На русский язык она впервые была переведена в 1954—1960 гг. Со времени появления «Канона» медицина стала единой, традиционной и научной дисциплиной. Ибо в каноне объединены знания в области медицины и практические рецепты лечения различных заболеваний, во-первых, стран Севера и Юга, Запада и Востока, а во-вторых, что важно знать современным «целителям», исчезло деление медицины на собственно научную и традиционно-народную. Все, что было ценного в медицине разных народов, от малых до великих, было включено в единый канон. Со времен Авиценны все последующие великие деятели медицины бережно сохраняли и пополняли запасы медицинских знаний, откуда бы они ни черпались. Современные попытки различных спекулянтов вокруг страданий и болезней человека,

провозглашающих себя «народными, традиционными целителями», игнорирующими медицинские знания, являются несостоятельными, а по сути дела — обыкновенным шарлатанством, тянущим корни свои от магов, жрецов и целителей фараоновского Египта.

Нельзя понять разделы «Медицинской энциклопедии» Авиценны без «Нравственных характеров» Теофраста и «Этики» Аристотеля. Именно на них базируются все социально-медицинские воззрения Ибн Сины. Он ввел в научный и врачебный обиход представления о медицинской этике и деонтологии (от греческого «деос» — долг). Они являются важнейшими составными частями современной социальной медицины.

Врачи задолго до Ибн Сины добились самого высокого положения при дворе халифов. Они отвечали не только за здоровье нации и самих халифов, но и решали множество социально значимых задач. Любой военный поход планировался и под эгидой врачей. Они должны были внести в военный план как минимум следующие разделы: 1. Физическое и нравственное состояние войска. 2. Гигиена воинов и живности (лошадей, верблюдов, коров, птицы и т.д.). 3. Половое (сексуальное) обеспечение воинов. 4. Рацион войска. 5. Медицинское обеспечение раненых. 6. Профилактика эпидемий среди воинов. 7. Природно-климатические условия местности, куда отправляется войско. 8. Санитарно­эпидемиологическое состояние населения, которое завоевывалось. 9. Последствия (природные, эпидемиологические, социальные, медицинские) военных действий и др. Кстати, последнему пункту особое значение придавал и Наполеон, написав соответствующий раздел в своей «Военной тактике и политике».

Таким образом, врачи времен халифов порой решали судьбы стран и народов, запрещая по тем или иным медицинским показаниям идти в поход. Они являются первыми военными социальными врачами.

Но они управляли судьбами и отдельных людей — от халифов до простых смертных: кому, когда и на ком жениться; что следует делать, а от чего нужно воздержаться во имя здоровья (которое в халифате было, как и у спартанцев, важнейшей государственной ценностью).

Врачи времен халифов были и нравственными судьями. Нравственная чистота и жизнь по совести считались непременными атрибутами здорового образа жизни. Ибн Сина впервые одел медицинских работников в белые халаты, в одежду, которую разрешалось носить только самим халифам! «Белый халат» — символ чистоты и незапятнанности (кстати, слово «халат» происходит от слова «халиф») — стал знаком медицинского работника.

Итак, мы заканчиваем исторический экскурс социальной медицины разбором указанных периодов. Почему? Ведь медицина не стояла на месте и, естественно, развивалась вместе с цивилизацией и культурой. Были средние века. Была эпоха Возрождения. Можно перечислить много славных деятелей из истории медицины, сыгравших значительные роли и в становлении институтов социальной медицины, в том числе и наших, отечественных... Мы остановились на этих этапах потому, что все основные понятия, которыми оперирует и ныне медицина (жизнь, смерть, умирание, боль, болезнь, инвалид, врожденный, приобретенный, страдание, переживание, лечение, лекарство, операция и т.д.) и все основные медицинские каноны (как чисто профессиональные, так и этико-деонтологические) были заложены и сформировались в эти времена. И только в наше время, прямо на наших глазах они радикально меняются. Благодаря достижениям научно-технического прогресса (назовем здесь лишь клонирование и производство искусственных органов) фундаментальные представления всех времен и народов о жизни и смерти оказываются устаревшими... И многое другое, очевидное и понятное для врачей, катастрофически теряет свой смысл.

Мы указали эти периоды в истории человечества еще и для того, чтобы четко определить роль и место социальной медицины в современном обществе.

Глава 1.3. Медицина и общество ХХ-го века. Предпосылки и основания возникновения
социальной медицины как самостоятельного общественно-научного института
§ 1.3.1. Революции и войны: социальные последствия

В 1918 г. перестали существовать четыре великих империи — Германия, Австро- Венгрия, Оттоманская империя и Российская. В результате войн и революций всегда меняется политическая карта мира. Новые режимы власти соответствуют новым социально-экономическим условиям. Но не это, собственно, является предметом и интересом социальной медицины. Она (в лице медиков, занимающихся общественными последствиями социальных катаклизмов) имеет дело с более прозаичными и мирскими вещами.

Со времен великих походов на иноверцев и завоеваний чужих земель всегда возникали такие страшные явления, как разруха, голод, человеческие жертвы (огромные массы физически, психически и морально искалеченных людей), потеря крова, трудоспособности или трудовой востребованности и многое другое. По миру начинали гулять не только толпы обездоленных людей, но и инфекционные и психические эпидемии. Разруха касалась идеологии и нравственности. Резко изменялась демографическая картина населения, где прошла «чума» войны или революции: падала кривая рождаемости, поднималась — смертности, сокращалась длительность жизни. Короче, осуществлялся жестокий естественный отбор: люди не жили, а выживали.

В таких условиях любая конкретная медицинская проблема оказывалась социально отягощенной. Всякий больной, будь он терапевтическим, инфекционным, хирургическим, будь то беременная женщина, собирающаяся родить, или молодая женщина, в результате перенесенных стрессов и насилия над личностью потерявшая способность к деторождению, — это социальная проблема! Самое страшное, что приносят войны и революции с собой, — это разрушение социально-психологической защиты и населения в целом, и конкретных людей, в частности. Порог иммунозащитных механизмов резко снижается. Бытовые инфекции и инактивные факторы становятся чрезвычайно вирулентными для физически, психически и морально ослабленных людей.

Первыми военными экологами, как указано выше, были халифские медики и Наполеон (последний всегда обдумывал, где он будет хоронить своих и побежденных павших воинов), но им и в голову не могло прийти, с какими проблемами столкнутся их далекие потомки-коллеги...

Войны в XX в. впервые явили миру оружие массового поражения, вызывающее массовые заболевания, распространяющиеся как эпидемии. После сражений Первой мировой войны это заболевания от примененных в качестве оружия отравляющих веществ. С медико-социальными последствиями использования ядерного оружия человечество не может справиться со времен Второй мировой войны. В наше 'время 'используются противопехотные мины (неслучайно движение против использования именно этого оружия имеет широкий общественный резонанс) и «неясный» биологический, а вернее, психологический фактор, оказавший серьезные болезненные последствия на участников «бури в пустыне» (во время войны мирового сообщества с Ираком) и тождественный с ним фактор «миротворцев» на Балканах. Мы еще не все знаем о последствиях применения ДДТ американцами во время войны во Вьетнаме (были высыпаны сотни тонн этого вещества на огромные зеленые массивы). Это о прошедших войнах и революциях и их основных «ближайших» последствиях, составляющих различные точки приложения для социальной медицины.

Есть и отдаленные последствия, время проявления которых трудно или даже невозможно предсказать. Это осуществляемые словно по закону кармы, социальные факторы, закрепляемые биологически, т.е. формирующие генофонд... Речь идет о вырождении, или, говоря современным научным языком, о мутации всего живого и растительного как следствии социальных катаклизмов.

Мы назвали лишь основные аспекты медико-социальных проблем, возникающих в результате революций и войн. К ним, безусловно, нужно отнести чисто нравственные и правовые аспекты, предполагающие общие проблемы социальной медицины и этики (например, права человека), социальной медицины и пенитенциарной социологии (речь идет о всплеске массовой преступности, как результате социальных катаклизмов), социальной медицины и социальной психологии (как быть, например, с всеобщими комплексами неполноценности побежденного народа и комплексом вины, даже если таковая не осознается, народа-победителя?), Здесь нужно назвать и такую огромную проблему для социальной медицины, как миграция (беженцы и вынужденные переселенцы}.

§ 1.3.2. Взгляды Карла Ясперса — одного из основоположников методологии социальной

медицины

Когда К. Ясперс, будучи ассистентом психиатрической клиники в Гейдельберге, писал «Общую психопатологию», которая принесла ему всемирную известность, утонул «Титаник». Это можно считать символом того, что скоро произойдет со «старой Европой»: непотопляемая и роскошная, уверенно направляющаяся на встречу с США, она (в образе «Титаника») никогда не доплывет до порта назначения.

«Общая психопатология» была опубликована в 1913 г. как учебник по психиатрии для студентов. Закончив ее, Ясперс сложился не только как клиницист-психиатр, но и как философ. Он, конечно, не исчерпал себя как врач-практик и теоретик, но в 1915 г. отошел от медицинской деятельности. В 1919 г. он заканчивает «Психологию мировоззрений», которая принесла ему славу теперь уже философа (хотя он сам не считал себя таковым и заменял свою «философию» на «философичность»). В последующие годы, после завершения «Общей психопатологии», Ясперс отдает дань проблеме «гений и безумие» и выпускает в свет блестящие работы «А. Стринберг и В. Ван Гог» (1922) и «Ницше» (1936). К нашумевшим работам К. Ясперса нужно отнести также трактат «О немецкой вине» (1946). Кроме этого, было еще множество различных публикаций и выступлений Ясперса, которые продолжали работать на его имидж философа-экзистенциалиста. Но он был и оставался всегда прежде всего врачом.