Обман и его допустимость в деятельности следователя.
За очень редкими исключениями вопрос о допустимости обмана при расследовании преступлений либо обходится молчанием, либо решается категорически отрицательно.
Противники использования обмана при расследовании нередко, квалифицируют как обман многие тактические приемы, имеющие целью, не прибегая ко лжи, создать у подследственного ситуацию, способствующую — при полной свободе выбора линии поведения — самообману. Так, по поводу одной из тактических комбинаций, призванной сформировать у подследственного ошибочное представление об объеме имеющегося у следователя доказательственного материала, М.С. Строгович писал: "Нет никаких сомнений в том, что умышленное, намеренное "формирование ошибочного представления" у кого-либо есть обман этого лица, сообщение ему ложных сведений, а не что-либо иное. Но солгать можно прямо, словами, а можно это сделать более сложным способом — таким образом, что слова и предложения сами по себе ложными не являются, но они так построены и даны в таком контексте, сказаны таким тоном и с такой мимикой, что тот, кому они высказаны, ложь примет за правду, а правду — за ложь. А это есть обман, ложь, которая от того, что она подана в особо хитроумной форме, не делается допустимей; наоборот, она приобретает особо нетерпимый, незаконный и аморальный характер" (М.С.Строгович).
Если следовать подобным рассуждениям, то обман можно усмотреть чуть ли не в каждом тактическом приеме, не говоря уже о тактических комбинациях, которые в литературе именовались не самыми удачными терминами: "следственные хитрости", "психологические ловушки".
Попытка прибегнуть к распространенному сейчас в правовом обиходе выражению "разрешено всё, что не запрещено законом" не решает вопроса о применении обмана, поскольку в уголовном судопроизводстве следует придерживаться иного правила: "разрешено всё, что разрешено законом или ему не противоречит". Становится ясным, что вопрос следует перенести из правовой области в нравственную и именно здесь искать его решение. Поскольку профессиональной считается этика определенной социальной группы — медиков, военных, спортсменов, ученых, наконец, юристов, в том числе следователей, — постольку задача заключается в том, чтобы выяснить, считают ли именно профессионалы-следователи обман аморальным, прибегают ли они к нему на практике.
Опрос 210 следователей органов прокуратуры и внутренних дел свидетельствует, что 75% респондентов считают обман допустимым, хотя и прибегают к нему редко или вообще не прибегают; 10% считают обман аморальным и недопустимым в следственной практике, указывая в то же время, что рекомендуемые в литературе "хитрости" и "ловушки" они не считают основанными на обмане; 15% респондентов в той или иной форме уклонились от прямого ответа. К этому необходимо добавить, что некоторые из тех следователей, которые отрицают правомерность обмана, в личной беседе приводили подчас такие примеры, которые свидетельствовали об их нечетком представлении обмана или слишком узком толковании этого понятия.
С позиций профессиональной военной этики не только признается, но и всячески поощряется обман противника; медицинской деонтологией считается правомерным, нравственным обман смертельно больного пациента относительно перспектив его выздоровления; на обмане ожиданий противника, по существу, строится вся теория рефлексивного управления.
Да, обман аморален, но его использование в условиях войны, по отношению к врагу — это даже не "меньшее зло", а залог победы.
Да, обман аморален, но прибегающий к нему врач, успокаивающий с его помощью смертельно больного человека, едва ли может быть за это осужден.
Можно предвидеть возражение: следователь не имеет дела с врагом, да и в отношении смертельно больного едва ли будет решаться вопрос о привлечении, его в качестве обвиняемого. Названные примеры, очевидно, здесь не .служат аргументами. Поэтому обратимся к другим.
Знакомиться с чужими письмами аморально. Однако при определенных условиях закон позволяет следователю делать это.
Подслушивать чужие разговоры аморально. Однако в определенных обстоятельствах закон позволяет следователю и это.
Заставлять человека обнажаться в присутствии посторонних аморально, но следователю дозволено и это.
Перечень можно продолжить. Во всех подобных случаях действия следователя законны, но от этого они не становятся нравственными с точки зрения абстрактных норм морали. Отрицательная моральная оценка таких действий не препятствует их совершению, если на шкале ценностей они выступают как "меньшее зло", если их цели безусловно нравственны.
Выбор следователем "меньшего зла" несомненно является результатом нравственного компромисса. Подобные компромиссы допустимы в следственной деятельности, естественно, лишь в объективно вынужденных случаях, "когда другого выхода нет, а результат такого компромисса положительно влияет на достижение целей предварительного следствия. Безусловное отрицание компромиссов в следственной деятельности есть не что иное, как проявление мнимой заботы об "абсолютной чистоте" применяемых средств борьбы со злом.
Чем же следует руководствоваться, прибегая к обману как "меньшему злу", в каких случаях он действительно абсолютно недопустим?
Думается, что обман ничем не может быть оправдан, если он основывается:
а) на правовой неосведомленности противостоящего следователю лица, на незнании им своих прав и обязанностей, на его ошибочных представлениях о правовых последствиях своих действий;
б) на заведомо невыполнимых обещаниях этому лицу (нереальных льгот, незаконных послаблений или иных недопустимых выгод, неправомерного изменения меры пресечения на более легкую, неосновательного изменения процессуального статуса и т.п.);
в) на фальсифицированных доказательствах, специально изготовленных свидетельствах "признаний соучастников и т.п. (Белкин Р.С.)
Дата добавления: 2017-01-29; просмотров: 3202;