Государственных наказаний

Период частных композиций V - IX веков сменяется периодом государственных, устрашающих наказаний XVI - XVIII веков. X-XIV века были переходными от периода частных композиций к периоду государственных, устрашающих наказаний. В этот переходный период сочетались признаки периода частных композиций и периода государственных наказаний.

Государственная власть из роли посредницы периода частных композиций постепенно переходит к роли непосредственного преследователя преступлений, так как видит в них нарушение интересов всего общества. Государство приходит к осознанию несостоятельности системы выкупов, как не обеспечивающей общественного порядка и безопасности. Денежный выкуп за всякую обиду частного лица не удовлетворяет потерпевшую сторону (например, семью убитого) и не воздерживает преступника, особенно если он богат, от дальнейших злодеяний. Преступник, хотя бы и откупившийся, не перестает угрожать в будущем. Например, убийца, откупившись, может и дальше безнаказанно совершать убийства. При этом богатому легче уплатить выкуп, чем бедному. Поэтому выкупы постепенно признаются недопустимыми.

Государство приходит к пониманию того, что его интерес в поддержании порядка слишком значителен, чтобы оно могло в дальнейшем довольствоваться тем, что лицо, нарушившее порядок, затем возместит потерпевшему причинённый ущерб. Государство должно теперь при помощи более суровых угроз отвратить такое лицо от совершения подобных нарушений. Деликты были признаны преступлениями, когда государственная власть пришла к заключению, что в этих случаях одни только имущественные взыскания, выкупы недостаточны. Меры имущественного взыскания (частные композиции) могли оказаться недостаточными либо ввиду крайней безнравственности содеянного (например, убийство, прелюбодеяние, изнасилование), либо по причине его большой опасности для общества (например, преступления против государства, религии), либо потому, что оно создавало большое искушение совершать подобные деяния (например, подделка монеты, взяточничество), либо ввиду вероятности его совершения лицами, слишком бедными, чтобы уплатить денежное возмещение (например, разбои, грабежи). Всё большее число преступлений становилось «безвыкупным», то есть выкуп в пользу потерпевшего по ним запрещался, и влекли наказание, налагаемое королевской властью на личность преступника. Эти преступления, направленные против интересов общества, преследовались по инициативе государственной власти. Например, разбои и грабежи на больших дорогах как деяния особенно опасные и распространённые были уже в VI в. изъяты из числа преступлений, допускавших выкуп. Виновники этих преступлений предавались смертной казни, а их жёны-соучастницы подлежали сожжению заживо. За разбоем и грабежом постепенно следовали и другие преступления, исключавшиеся из числа выкупаемых.Выкупы замещались устрашающими членовредительскими и телесными наказаниями, смертной казнью.

В период частных композиций преступление понималось как деликт, как причинение вреда потерпевшему. Постепенно происходила перемена взгляда на преступление. В период государственных, устрашающих наказаний XVI-XVIII веков установилось новое понятие преступления. Под преступлением стало пониматься нарушение мира, порядка, королевской воли, грозящее безопасности общества и государства. С миром короля отождествлялось состояние защищённости общества от преступных посягательств в целом. Поэтому изменились цели наказания и основными наказаниями в этот период стали смертная казнь, членовредительские и телесные наказания. Классификация преступлений усложнилась, стали различаться преступления против религии, государства, против личности и собственности, против семьи и нравственности. Периоду государственных, устрашающих наказаний соответствует инквизиционный (розыскной) уголовный процесс, который пришёл на смену состязательному (обвинительному) процессу. В инквизиционном процессе государство возбуждает преследование не только по жалобе потерпевшего, но и по факту преступления и без заявления со стороны потерпевшего, впервые появляется предварительное следствие, то есть государственные органы вместо потерпевшего разыскивают преступника и его сообщников, государство судит преступников, приговаривает их к наказанию и приводит приговор в исполнение (см. с……..).

Животные и неодушевлённые предметы как

субъекты преступления

Уголовное право средних веков не считало, что преступником может быть только человек. Субъектом преступления в древности и средние века могли быть животные, насекомые. Животные, наравне с людьми, подвергалисьаресту, следствию с пытками (крик боли приравнивался к признанию вины), суду, с показаниями свидетелей и слушанием защиты, и смертной казни.

В Европе существовала даже различная подсудность животных²². Животные, причинившие преимущественно частный вред - быки, лошади, волки, подлежали светской королевской юрисдикции. Животные, причинившие общественный вред - мыши, крысы, саранча, истребляющие посевы, были подсудны духовным (церковным) судам. «Виновные» в первого рода преступлениях подвергались смертной казни, большей частью посредством повешения, и телесным наказаниям, а «виновные» во втором преступлении карались увещеванием или повелением оставить местность, отлучением от церкви или анафемой.

Во Франции в 1266 г. близ Парижа приговорили к сожжению свинью, которая съела ребёнка. В 1313 г. разъярённый бык, убежавший из стойла, проколол рогами человека. Быка арестовали и судили. Преступный бык-убийца был повешен на том месте, где он учинил преступление. В 1595 г. Лейденский городской суд приговорил умертвившую человека собаку к повешению, с тем, чтобы она оставалась висеть на виселице для предупреждения всем другим собакам; имущество же её, если таковое окажется, конфисковать. Последней жертвой этой юстиции во Франции была корова, которой был вынесен смертный приговор в 1740 г.

В 1474 г. в швейцарском городе Базеле обвинили, приговорили к смерти и сожгли на костре петуха за колдовство. Он снёс яйцо и тем обнаружил свою связь с дьяволом. Считая доказанным в полной мере поступок, инкриминируемый его клиенту, защитник петуха на этом процессе спросил лишь, какое злое намерение можно усмотреть в том, что петух снёс яйцо. Какой вред нанёс он этим кому-либо из людей или животных? Далее адвокат доказывал, что несение яиц является непроизвольным действием и, как таковое, ненаказуемо по закону. Что же касается обвинения в колдовстве, если бы оно было предъявлено его клиенту, то он, защитник, решительно отвергает его и предлагает представителю обвинения привести хотя бы один случай заключения договора между дьяволом и каким-нибудь созданием из мира животных.

В своей реплике обвинитель указывал, что хотя дьявол и не заключал договора с животными, но он, зато иногда вселялся в них, в подтверждение чего обвинитель сослался на знаменитое дело о гадаренских свиньях. Он с большой убедительностью доказывал, что эти животные, будучи одержимы дьяволами, так же являлись непроизвольным орудием, как и сидящий на скамье подсудимых петух, когда он снёс яйцо. Тем не менее, свиньи в наказание были сброшены с крутого берега в глубокое озеро, где и погибли. Этот поразительный прецедент, по-видимому, произвёл сильное впечатление на суд: как бы то ни было, петух был присужден к смерти как колдун или дьявол, принявший вид петуха, и вместе со снесённым яйцом был сожжён на костре со всей торжественностью, как если бы то была самая обыкновенная казнь.

Ещё более любопытны были процессы в церковных судах над саранчей, гусеницей, мышами, крысами, которые наносили вред посевам. Обычай возбуждать процессы против вредных насекомых сохранялся до первой половины XVIII в. Церковный суд приказывал животным в положенный срок покинуть местность. Если они в указанное время не удалялись, то суд подвергал их проклятию и отлучению от церкви. Как это ни странно, непокорные животные нередко игнорировали эти церковные запреты. Вместо того чтобы исчезнуть с лица земли после наложенной на них анафемы (проклятия), они продолжали размножаться, досаждать и тревожить жителей. Это противоестественное размножение ползучих гадов вопреки отлучению резонно объясняли происками дьявола.

В начале XVI в. в одном из районов Франции страшно размножились мыши. Они так опустошили поля, что население опасалось голода и обратилось в церковный суд. Мышей пригласили на судебное заседание. В повестках подсудимые были описаны как мерзкие животные сероватого цвета, живущие в норах. Вызов в суд был произведён, как полагается, судебным чиновником, прочитавшим повестки в местах, наиболее часто посещаемых мышами. Тем не менее, в назначенный день мыши в суд не явились. Их адвокат заявил, что его клиентки не были как следует оповещены. Суд должен был вызвать всех мышей округа. Для мышей, рассеянных по великому числу деревень, не достаточно одного оповещения, чтобы всем им получить надлежащее уведомление. Этими доводами он добился вторичного приглашения, которое оглашали священники во всех приходах округа. Конечно, ни одна из мышей не явилась.

Тогда защитник заявил, что ввиду вызова в суд всех его клиенток, молодых и старых, беременных и находящихся в младенческом возрасте, здоровых и больных, они должны сделать большие приготовления, и потребовал продления срока. Это ходатайство было признано судом основательным, но подсудимые снова не явились в суд. Тогда их защитник совершенно резонно доказывал, что повестки суда являются одновременно охранными грамотами для следования его подзащитных в суд и обратно против нападений врагов. Между тем его клиентки, при всём своём желании оказать повиновение приказу о явке, не решаются покинуть свои норы, боясь за свою телесную неприкосновенность, которой угрожают злые кошки, принадлежащие истцам. «Пусть истцы, - продолжал защитник, - возьмут на себя обязательство, под угрозой большого денежного штрафа, что их кошки не потревожат моих клиенток, и требование о явке в суд будет немедленно исполнено». Суд признал основательность приведённого аргумента, и так как истцы отказались принять на себя ответственность за поведение своих кошек, то явка мышей в суд была отложена без назначения срока. Блестящей защитой мышей адвокат составил себе имя и впоследствии стал знаменитым адвокатом и юристом.

Животные подвергались наказанию и в древности. По древнееврейским законам Моисея бык, который забодал человека, побивался камнями и мясо его не употреблялось в пищу. По законам персов бешеная собака за укушение человека должна быть лишена правого уха, за повторение левого уха. Если она и после этого не исправится, то ей отрубают хвост, потом, при дальнейшем повторении, отрубают правую и левую лапу и, наконец, лишают жизни. Персидский законодатель относился чрезвычайно снисходительно к злой собаке. Он ей не менее пяти раз предоставлял возможность исправить свое поведение, прежде чем потребовать для неё, как для закоренелого преступника, смертной казни.

В Афинах также проводились процессы над животными (собаками, быками, ослами), обвиняемыми в злоумышленном и коварном укушении, бодании, лягании или ином нападении на свободных афинских граждан. По законам Драконта такие животные, причинившие смерть человеку, присуждались судом к смерти. Действующее право оказало влияние и на великого древнегреческого философа Платона. Он предложил включить в число законов идеального государства нормы об ответственности животных: «Если подъярёмная скотина или иное какое-нибудь животное убьёт человека, то родственники должны выступить судебным порядком против убийцы; дело разбирают агрономы, выбранные в любом числе каким-нибудь родственником. Уличённое животное убивают и выбрасывают за пределы страны. Если же неодушевленный предмет лишит человека души, за исключением молнии и тому подобных перунов божеств, иными словами, если предмет своим падением убьёт человека или человек сам на него упадет, пусть родственник выберет в судьи для этого дела своего самого близкого соседа и перед ним очистит себя и всю свою родню; виновный же предмет надо выбросить вон, как это было указано для животных»».¹⁸ В Риме, царю Нуме Помпилию приписывался закон, по которому человек, вырывший из земли плугом межевой камень, и быки, которые были его пособниками и содействовали в этом святотатстве, подлежали смертной казни. В древнем Риме считалось, что межи, разделяющие земельные участки, находятся под покровительством бога и нарушение межи рассматривалось как оскорбление бога, ведавшего межами.

Конечно, люди понимали, что животные - это существа, лишённые сознательной воли и не обладающие пониманием добра и зла. Почему же тогда всеобщим явлением было наказание животных? Право привлечения к суду домашних животных в средневековой Западной Европе опиралось, как на каменную скалу, на Священное Писание, на постановление 21 - ой главы Исхода Ветхого завета, по которому быка, убившего человека, повелевалось побить камнями, а мясо его почиталось нечистым и не могло использоваться в пищу: «Если бык ударит рогом мужчину или женщину, и последует смерть, забивается он камнями и мясо его не употребляется в пищу» (Исход. гл. XXI. ст. 28). Уголовные процессы над животными объяснялись тем, что преимущественное внимание обращалось на материальный вред, причинённый действием животных, то есть смерть людей, а субъективная сторона имела мало значения. Здесь важен был лишь конечный карательный результат, воздаяние за причинённый вред и бедствия. Возможность таких процессов объяснялась также взглядом на преступление, как на деяние, оскорбляющее Бога и охраняемый им мир.

Субъектом преступления признавались даже неодушевлённые предметы, причинившие людям смерть или увечье, а направляющая их рука осталась неизвестной.

Неодушевлённые предметы также подвергались иногда наказаниям за совершённые ими преступления. Например, в католической Франции после отмены королем-«солнцем» Людовиком XIV в 1685 г. Нантского эдикта о веротерпимости протестантская церковь в городе Ла-Рошели была осуждена на разрушение, а колокол подвергнут наказанию и вновь обращён в католичество. Во искупление его вины, заключавшейся в том, что он созывал еретикόв на молитву, постановили наказать его плетьми, закопать, а потом вырыть из земли, символизируя этим его вторичное рождение благодаря переходу в руки католиков. После этого ему были прочитаны наставления в вере и его заставили отречься от прежних заблуждений и обещать, что впредь он больше не будет грешить. Проделав весь этот торжественный церемониал покаяния, колокол был принят в лоно католической церкви, окрещён и передан в приход святого Варфоломея.

В английском средневековом праве неодушевлённый предмет, причинивший человеку смерть, как переехавшее его колесо телеги или дерево, упавшее на него, подлежали конфискации в королевскую казну. Орудие убийства продавалось, а деньги от продажи шли на благотворительные цели, в пользу бедных для спасения души убитого, умершего без покаяния, или передавались родственникам убитого. Эта норма была пережитком периода, когда наказанию подлежали неодушевлённые предметы, ставшие причиной убийства. Согласно формулировке авторитетнейшего английского юриста XVII в. Э. Коука, «когда любая двигающаяся вещь, неодушевлённая или живое существо, движется или причиняет безвременно смерть любому разумному существу вследствие случайности… без воли, правонарушения или вины его самого либо какого-нибудь человека», тогда она является деодандом, подлежащим «конфискации в пользу Господа Бога, то есть короля как представителя Господа Бога на земле, для посвящения благотворительности в целях смягчения ярости Божией».

Деоданд представлял собой орудие совершения убийства, подлежал конфискации в пользу короны (государства). Прецеденты признания предметов деодандом, накопившиеся за столетия, многочисленны и разнообразны: мальчик упал в наполненный молоком таз и утонул - таз является деодандом; человек случайно гибнет, упав с дерева или утонув в источнике, - дерево надлежит продать, а источник закрыть; смерть причиняется мечом, принадлежащем другому, - меч всё равно изымается как деоданд, хотя собственник и не связан никоим образом с происшедшим; лошадь лягает человека и впоследствии продаётся, а после этого человек умирает - лошадь должна быть конфискована¹. ¹ Есаков Г. А. Mens rea в уголовном праве США: историко-правовое исследование. СПб., 2003. С. 42-43. Лишь законом о деоданде 1846 г. этот пережиток был отменён.

Неодушевлёнными предметами могли быть деревья, лодка, море, колокол. Если дерево упадёт и убьёт кого-нибудь, оно считается виновным и подвергается наказанию, состоящему в том, что его раскалывают на щепки. Правитель Камбоджи выставил к позорному столбу ладью (лодку) за то, что она плохо исполняла свою обязанность и плывшие в ней люди потонули. Персидский царь Ксеркс приказал высечь море, так как буря разнесла мосты, по которым должно было переправиться персидское войско в Грецию. На середину пролива выплыли в лодке царские палачи и триста раз ударили по воде плетьми. Строителям мостов отрубили головы, а мосты навели новые.

В Афинах каждый год судьи торжественно судили по обвинению в убийстве топор или нож, которыми был убит вол во время празднества в честь Зевса в Акрополе. Каждый год их торжественно признавали виновными, осуждали и бросали в море. По преданию, после смерти выдающего римского полководца Сципиона Африканского статуя Аполлона в Риме была так потрясена горем, что плакала в продолжение трёх дней. Римляне сочли такую печаль чрезмерной и, по совету жрецов-авгуров, раскололи слишком чувствительную статую на мелкие куски и бросили в море.

В конце XVI в. в России, когда в городе Угличе погиб малолетний царевич Дмитрий, там поднялось стихийное восстание против правителя Бориса Годунова. Оно было подавлено и бунтовщиков судили. Когда на суде выявляли зачинщиков смуты, то оказалось, что бунтовщики поднялись, услышав звуки колокола местной церкви. Но кто ударил в колокол, выяснить не удалось. Тогда решили, что колокол зазвонил сам. Он тоже был признан бунтовщиком, приговорен к оторванию языка, битью батогами и ссылке навечно в Сибирь. Колокол был сослан в Сибирь, где и пробыл 300 лет.