Ювенальная криминология и принципы ювенальной юстиции

Во взаимосвязи ювенальной криминологии с ювенальной юстицией особое место занимают два принципа ювенальной юстиции: повышенная юридическая защита прав и интересов несовершеннолетних и социальная насыщенность ювенальной юстиции и ювенальной криминологии.

Принцип повышенной юридической защиты рассматривался в лекциях I и III. Специфика взаимосвязи ювенальной юстиции и ювенального уголовного права на базе этого принципа раскрыта в лекции V. Определим, в чем заключается специфика взаимосвязи ювенальной юстиции и ювенальной криминологии.

Поскольку, как отмечалось, эта взаимосвязь опосредованная, необходимо прежде всего выяснить содержание принципа повышенной защиты в рамках ювенальной криминологии.

Речь пойдет о требованиях закона к криминологическим исследованиям и к разработке и внедрению мер профилактического характера.

Как всякое научное исследование, объектом которого является человек, криминологическое исследование подчиняется конституционному требованию ст. 21 Конституции РФ, а именно: никто не может без добровольного согласия быть подвергнут медицинским, научным или иным опытам. В этой же статье говорится об охране государством достоинства личности, а в ст. 23 Конституции — о праве каждого на свободу и личную неприкосновенность. Соблюдение этих конституционных норм относится и к собственно криминологическим исследованиям несовершеннолетних, когда, например, отбираются исследуемые и контрольные группы несовершеннолетних, и к разработке и дальнейшему применению мер профилактики правонарушений.

Наряду с конституционными нормами ювенальная криминология должна учитывать требования повышенной защиты прав несовершеннолетних, выработанные отраслями права. Выше они уже рассматривались. В данной главе речь пойдет о защите прав несовершеннолетних разных возрастных подгрупп при разработке и проведении криминологических исследований и реализации их результатов при проведении профилактических мероприятий в отношении несовершеннолетних.

В ювенальной криминологии разработаны специальные методики выбора объектов исследования, исследуемых и контрольных групп несовершеннолетних для сравнительного исследования, методов криминологического анализа, включая разработку специальных тестов для оценки уровня развития интеллекта, скорости реакции и ориентации в заданной обстановке и многое другое, имеющее значение для комплексного изучения личности несовершеннолетних. Очевидно, что для суда — конечного потребителя этих научных данных — существенно, в каком правовом режиме проводились исследования, не было ли таких нарушений в содержании и направленности, которые ведут и к нарушению прав и законных интересов несовершеннолетних, участвующих в этих исследованиях. Например, если в группу риска включены несовершеннолетние, к ней не относящиеся, или сама группа риска вызывает сомнения, тогда работа криминолога с представителями этой группы является нарушением прав человека. То же можно сказать о недооценке в проведенных исследованиях и их результатах существенных различий признаков личности несовершеннолетних из разных демографических подгрупп. Их смешение опасно для рекомендаций ювенальной криминологии практике, прежде всего профилактической. Поэтому необходимо учесть правовые гарантии личности несовершеннолетних. Это особенно важно для ранних форм предупреждения правонарушений несовершеннолетних, которое целиком является сферой ювенальной криминологии. Требования повышенной правовой защиты несовершеннолетних должны стать частью условий проведения криминологического исследования.

Сфера предупреждения правонарушений и преступлений всегда была предметом особого внимания криминологов, занимающихся преступностью несовершеннолетних. Что же касается раннего предупреждения, то оно, как правило, ориентируется только на несовершеннолетних.

В странах, где есть действующая ювенальная юстиция, суд по делам несовершеннолетних кроме собственно правосудия осуществляет и функции контроля (надзора) в отношении деятельности органов (правоохранительных, социальных), наделенных полномочиями осуществлять предупреждение (профилактику) правонарушений несовершеннолетних. В России (а в прошлом и в СССР и его союзных республиках) такая функция суда в законах не была предусмотрена. Она закреплялась за органами прокуратуры и реализовывалась в рамках прокурорского надзора. Многолетняя юридическая практика показала необходимость такого надзора и его эффективность в делах несовершеннолетних. Можно даже говорить о том, что расширение этой функции прокурора в подобных делах было бы полезно, например, при исполнении наказания несовершеннолетнему и особенно в рамках постпенитенциарного периода (т.е. после освобождения подростков из мест лишения свободы, из закрытых воспитательных учреждений, в целом при реализации профилактической деятельности). Более широкое поле для прокурорского надзора дает и новый Закон от 24 июня 1999 г., в том числе и за осуществлением организационно координирующих функций, которыми Закон наделил комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, в отношении других органов, участвующих в профилактике правонарушений несовершеннолетних (ст. 11 Закона).

Новое российское уголовное и измененное уголовно-процессуальное законодательство — с 1996 г. в связи с принятием нового УК РФ и внесением соответствующих изменений и дополнений в УПК России (Указ Президента РФ от 21 декабря 1996 г.) — предусмотрело нормы, устанавливающие судебный надзор, являющийся связующим звеном между назначением наказания и принудительных мер воспитательного воздействия и специальной профилактикой преступлений несовершеннолетних (ст. 89, 92-93 УК РФ, ст. 401-2 и 402-1 УПК РСФСР).

Законодательное решение вопроса о судебном надзоре за профилактикой правонарушений несовершеннолетних в России пока еще в будущем. И в этом смысле в какой-то мере можно считать эту возможность упущенной при разработке и принятии упомянутого федерального закона от 24 июня 1999 г. Правда, в нем оговаривается, что принятие профилактических мер, связанных с лишением или ограничением свободы несовершеннолетним, происходит только по решению суда. Однако широкие возможности выбора для участников профилактического процесса, особенно если учесть их принадлежность к неюридическим специальностям, чреваты опасностью нарушения прав и свобод личности "профилактируемых". Закон в этой области деятельности не предоставил достаточных гарантий их защиты.

Здесь важное значение имеет соотношение повышенной юридической защиты несовершеннолетних в рамках ювенальной юстиции и ювенальной криминологии. Ведь именно на социально-правовом поле профилактики сближаются ювенальная юстиция и ювенальная криминология, их задачи фактически совпадают.

Остановимся подробнее на некоторых положениях Закона от 24 июня 1999 г.

Начнем с основных правовых понятий, включенных в наименование Закона: безнадзорность и правонарушения.

Понятие безнадзорного — привычное для должностных лиц, в чьи обязанности входит выявление и защита безнадзорных подростков. Именно в этом Законе понятие безнадзорного, как и беспризорного, а также несовершеннолетнего, находящегося в социально опасном положении, впервые специально сформулировано (ст. 1 Закона). Однако в нем нет, как представляется, главного: разграничения правовых признаков безнадзорного и правонарушителя. А от этого зависит специфика профилактических акций в отношении представителей каждой из этих групп несовершеннолетних.

Безнадзорный, как это явствует из образующего его словосочетания и из соответствующего понятия, данного в Законе, — это подросток, за которым не осуществляется надзор, хотя он ему необходим и есть законом установленные лица, обязанные этот надзор осуществлять. Но безнадзорный — необязательно правонарушитель и тем более преступник. И смешение этих двух понятий может привести к серьезным сбоям в профилактической деятельности, ибо одинаковые меры воздействия могут быть применены к правонарушителям и неправонарушителям. Обычно обращают внимание на то, что такое смешение понятий возникло исторически, в связи с тем что все перечисленные подростки имеют одно общее — находятся в опасности, в ситуации экстремальной, им требуется прежде всего защита, забота, помощь. И законы, которых было немало в разных странах и в разные времена, принимались именно в ситуациях, требующих незамедлительного реагирования на положение с безнадзорными, бездомными, брошенными детьми и подростками. Такое отношение законодателей к несовершеннолетним, находящимся в опасности, ориентированное на немедленную им помощь, неизбежно приводило к тому, что в законах отсутствовал дифференцированный подход к разным категориям нуждающихся в помощи подростков. Начало этому положил Закон штата Иллинойс (США) от 2 июля 1899 г., создавший первый суд для несовершеннолетних и наделивший его именно функциями спасения детей и подростков. Этим отличаются и вся серия английских законов о детях, нуждающихся в защите, заботе или контроле, и бельгийский Закон от 8 апреля 1965 г. о защите молодежи, и многие другие. Теперь и Россия внесла свой вклад в это смешение понятий и мер воздействия, и тоже из самых благих побуждений.

Стоит иметь в виду, что неотложные меры спасения, куда входят изъятие детей и подростков из мест их пребывания, оказывающих на них криминогенное воздействие, из-под антисоциального влияния на них лиц с криминальным поведением и т.д., наконец, помещение таких детей в условия жизни и воспитания, гарантирующие им защиту от подобных негативных влияний и создающие возможность жить и развиваться нормально, — задача важнейшая и в современной России одна из тех, которые можно назвать "проблемой № 1". Важно, чтобы механизмы ее решения имели четкую адресную направленность, чтобы ее реализация не затронула тех подростков, которые не относятся к контингенту, предусмотренному Законом. Необходимо помнить еще об одном обстоятельстве: о причинах безнадзорности и правонарушений, а они разные и требуют разных подходов и мер к их нейтрализации.

Когда речь идет о безнадзорности, ювенальная криминология, разрабатывающая формы и методы профилактики, предоставляя затем в распоряжение органам, осуществляющим профилактику, результаты своих исследований, должна дать точные ориентиры: имеет ли место безнадзорность, каковы ее виды, причины, как рекомендуется предупредить определенный вид безнадзорности. Практика решает эти вопросы, исходя из конкретных обстоятельств.

В ювенальной криминологии, когда она разрабатывает формы и методы индивидуальной профилактики (т.е. ориентированной на конкретную личность, а не на демографическую группу несовершеннолетних), должны соблюдаться следующие принципы: несовершеннолетний в экстремальной ситуации — это прежде всего гражданин своей страны, и ему Конституцией и законами предоставлены права и свободы, которые составляют его правовой статус и не должны нарушаться в том числе и при проведении профилактических мероприятий.

Могут ли быть нарушены права несовершеннолетнего как человека и гражданина, если не сделано разграничений между безнадзорным подростком и подростком-правонарушителем? Безусловно, могут. Достаточно сказать о помещении тех и других в воспитательные или лечебно-воспитательные учреждения, где предусмотрен определенный режим и сроки пребывания (как вариант — до достижения возраста 18 лет).

Ясно, что к безнадзорным подросткам, не совершающим правонарушения, не может применяться профилактика, называемая специальной и проводимая правоохранительными органами в отношении подростков-правонарушителей с целью предупредить совершение ими таких же деяний в будущем. В отношении безнадзорного неправонарушителя задача другая: установить факт отсутствия надзора, определить его причины; если безнадзорность стойкая и ее причины не могут быть устранены только в рамках семьи данного несовершеннолетнего, встает вопрос об установлении преграды перерастанию безнадзорности в правонарушающее поведение.

На этом первом этапе профилактики (ранней) выявляются и причины безнадзорности. Важно, чтобы в профилактике на этом этапе учитывались правила ст. 121—123 Семейного кодекса РФ (СК РФ), относящиеся к детям, оставшимся без попечения родителей.

Эти первоочередные профилактические действия могут касаться и подростков-правонарушителей. Различия должны быть в комплексе выявленных причин безнадзорности и правонарушений, а главное — в принимаемых профилактических мерах.

Существенным при сравнении ювенальной юстиции и ювенальной криминологии является изучение демографической группы несовершеннолетних и оценка ее специфики.

Демографическая группа несовершеннолетних как объект проведения профилактических акций — это порождение именно двух подсистем: ювенальной юстиции и ювенальной криминологии. Причем эффективность профилактических усилий зависит от уровня разработки ювенальной криминологией методик для разных демографических подгрупп несовершеннолетних и соответствующей их реализации системой органов, включенных в деятельность ювенальной юстиции.

И здесь нельзя забывать о строгих юридических границах, в которых находятся дети и подростки, отнесенные к категории нуждающихся в защите, заботе и надзоре. Еще раз напомню: это не только несовершеннолетние в возрасте до 18 лет, это разные демографические подгруппы, для которых определены и особенности их правового статуса. Это должно учитываться и в чисто криминологических классификациях несовершеннолетних по результатам криминологических исследований. Не будут эффективны профилактические методы, если они одинаковы для 11-летних (упомянутых в Законе от 24 июня 1999 г.) и для тех, кто достиг возраста уголовной ответственности (14- и 16-летних). Негативный результат может состоять и в том, что в орбиту уголовного преследования будут втянуты подростки-неправонарушители, произойдет известное во всем мире "клеймение" их карательным механизмом. Смешение правонарушителей с подгруппой неправонарушителей может помешать выяснению действительных причин совершенного правонарушения, привести к ошибке в выборе меры воздействия.

Демографические — возрастные — признаки несовершеннолетних приобретают важное юридическое содержание, когда профилактические акции имеют запретительный характер.

Во всех случаях, когда меры реабилитации, лечения, ресоциализации либо требуют ограничения свободы, либо состоят в нем, эти меры должны назначаться только по решению суда (постановлению судьи). Это общее правило предусмотрено законодательствами стран, где функционирует ювенальная юстиция; оно отражено в упоминавшихся выше международных актах, касающихся несовершеннолетних.

В новом российском Законе о профилактике, к сожалению, такое общее правило не сформулировано, есть лишь отдельные статьи, где говорится о праве несовершеннолетних и их родителей на судебную защиту в случаях нарушений их прав, например имущественных (п. 1 ст. 9 Закона). Хотя в Законе и говорится, что должен учитываться правовой статус несовершеннолетних при проведении профилактических мероприятий, содержание статуса не раскрывается, равно как и не сказано, кто именно решает вопрос, может ли та или иная мера с учетом правового статуса несовершеннолетнего быть к нему применена. Напомню приводившийся уже пример: несовершеннолетний признан судом полностью дееспособным. Кто вправе решить, может ли к нему, вообще, быть применена любая профилактическая мера из числа применяемых к несовершеннолетним, скажем, помещение в закрытое или открытое воспитательное учреждение? Очевидно, что это компетенция суда. И таких ситуаций конфликта правового статуса несовершеннолетнего и новой системы профилактики немало. Применение нового Закона потребует соответствующих коррективов. Вопросы компетенции суда для несовершеннолетних в этих случаях (если такой суд у нас будет создан), равно как и судебного надзора за решениями и постановлениями органов профилактики, должны найти свое отражение в российском законодательстве.

Между тем учет в профилактической деятельности прав и законных интересов несовершеннолетних можно считать менее всего разработанной проблемой и в ювенальной криминологии, и в правосудии для несовершеннолетних в современной России. Вопросов в этой области, как и коллизий законов, возникло и возникает еще немало. Повышенной активизации научной мысли и практики применения законов можно ожидать с введением в действие рассматриваемого нового российского Закона о профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Эта активизация непосредственно связана и с законотворчеством в области ювенальной юстиции, которое относится непосредственно к правосудию по делам несовершеннолетних, а также затрагивает правовое пространство комплексного функционирования ювенальной юстиции и ювенальной криминологии[72].

Еще одна коллизия, но уже с нормами Семейного кодекса РФ возникает в связи с понятием безнадзорных и беспризорных, введенным Законом от 24 июня 1999 г. Речь идет о понятии "дети, оставшиеся без попечения родителей" (ст. 121 СК РФ). Закон от 24 июня их упоминает, но в числе прочих подростков, на которых этот Закон распространяется (т.е. безнадзорных, беспризорных, находящихся в опасном положении, совершивших или совершающих правонарушения).

Вместе с тем семейное законодательство рассматривает нахождение детей без попечения родителей вовсе не как частный случай безнадзорности, а как родовое понятие, куда могут войти и все перечисленные выше категории детей и подростков.

Согласно ст. 121 СК РФ к категории детей, оставшихся без попечения родителей, относятся те, кто лишился родительского попечения вследствие:

— смерти родителей;

— лишения родителей родительских прав;

— ограничения родителей в родительских правах;

— признания родителей недееспособными;

— болезни родителей;

— длительного отсутствия родителей;

— уклонения родителей от воспитания детей или от защиты их прав и интересов;

— отказа родителей взять своих детей из воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты населения и других аналогичных учреждений;

— в других случаях отсутствия родительского попечения[73].

Приведенный перечень убедительно свидетельствует, что правовое понятие "оставшийся без родительского попечения" — более точное и юридически более корректное. На нем продуктивнее было бы основывать индивидуальную профилактическую деятельность. Легче было бы и криминологам, разрабатывающим формы и методы ранней и индивидуальной профилактики. Наконец, и режим законности, повышенной защиты прав несовершеннолетних был бы более четким как в рамках криминологических исследований, так и при их реализации ювенальной юстицией.