Основные психологические аспекты функционирования речи

Полная форма речевого процесса предполагает участие в нем не менее двух партнеров – коммуникантов (рис. 14-1). Направляемое и принимаемое сообщения образуют контур речевого взаимодействия. Каждый из его участников может становиться то говорящим, то слушающим.

Представленная схема явилась основой некоторых направлений психологического исследования речи. Объектом этих исследований стал произносительный элемент речевого контура – органы речевого звукопроизводства (Жинкин Н. И., 1958). Проведено также немало исследований восприятия речи слушающим.

Обратим, однако, внимание на то, что схема речевого взаимодействия выявляет лишь самые общие и большей частью внешние черты организации речи. Она оставляет в стороне важнейшие психологические компоненты, связанные с глубинными речевыми процессами. Для создания речевого сообщения необходим скрытый от внешнего наблюдателя подготавливающий и мотивирующий процесс. Для понимания принятого сообщения и адекватной реакции на него также требуется внутренняя психологическая деятельность. Такого рода простые факты обратили внимание исследователей на особую область психологической действительности – внутреннюю речь.

Рассматриваются два вида внутреннеречевых процессов. Первый из них – это речь «про себя», т. е. беззвучное проговаривание, которое при озвучивании становится обычной, «внешней" речью. Второй представляет собой явление, качественно отличное от внешней речи, и направлен на переработку воспринятой речи и подготовку высказываний. Беззвучное говорение составляет объект интереса ученых, занимающихся исследованием мышления. Внутренняя переработка связанной со словом ин-

формации происходит при порождении человеком его внешне выражаемой речи, а также при восприятии и понимании им речи окружающих. Исследование этого феномена, непосредственно касающегося механизмов речи, оказалось ключевой темой психолингвистики, особенно ее когнитивного направления.

В разработке темы внутренней речи приняли участие многие видные психологи нашей страны. Однако их суждения оказались далеко не единодушными.

Л. С. Выготский (1956) полагал, что внутренняя речь имеет свое происхождение в речи эгоцентрической. Поэтому структурные особенности последней позволяют судить о внутренней речи, недоступной для наблюдения прямым способом. Основную характеристику внутренней речи он видел в ее сокращенности. При сокращенности синтаксиса опускаются подлежащее и связанные с ним слова, остаются предикаты. Структура внутренней речи в пределе абсолютно предикативна. Фонетическая сторона также почти полностью сокращена, слова понимаются по намерению говорящего произнести их.

Наиболее значима семантическая сторона внутренней речи. По мнению Выготского, слова нагружаются смыслом, образуют агглютинированные единства и являются как бы «сгустками смысла», результатом чего является идиоматичность словесных значений, их непереводимость на язык внешней речи, понятность только самому говорящему.

Утверждение Выготского, согласно которому внутренняя речь приходит на смену эгоцентрической речи, оспорено П. Я. Гальпериным и П. П. Блонским. Они обратили внимание на то, что внутренняя речь необходимо должна предшествовать всякому акту говорения.

Б. Г. Ананьев развил свое представление о природе и структуре внутренней речи, исследуя речь людей, страдающих сенсорной и моторной афазией. Он подчеркнул различие понятий «внутренняя речь» и «внутреннее говорение». Им описаны три фазы внутренней речи как механизма подготовки будущей внешней речи: установка на наречение; внутреннее наречение, в котором присутствуют структуры будущего подлежащего и сказуемого; указательные определения места нареченной мысли в суждении.

С развитием психологической науки и возникновением психолингвистики укрепилось и расширилось представление о внутренней речи как звене скрытой переработки вербальной информации. А. А. Леонтьев (1974) полагает, что внутренняя программа будущей речи складывается из «смысловых вех», соответствующих субъекту, предикату или объекту.

По мнению Н. И. Жинкина (1982), при подготовке сообщения не обязательно используются только словесные элементы. Ими могут быть образы (наглядные схемы). Код внутренней речи субъективен, он формируется вместе с общим психическим развитием ребенка.

Тема внутренней речи явилась ранней предтечей современного когнитивизма в психолингвистике. Основной объект когнитивной психологии – репрезентация зна-

250

ний и объектов внешнего мира, внутренние структуры и механизмы переработки этих знаний. Когнитивизм возродил и укрепил идею «внутреннего образа», «внутренних механизмов психических процессов», существовавшую в науке и в докогнитивистский период. Для современного этапа характерна работа с так называемыми моделями. Последние представляют собой выраженные в наглядной форме теоретические взгляды исследователей на те или иные явления когнитивной сферы.

Модели могут быть основаны на эмпирических данных, наблюдениях, эксперименте, а также логических выводах из других теорий. Выражаемые в модельной форме теоретические позиции порой могут быть очень сложными, как во многих случаях при описании речеязыковых и речемыслительных процессов и структур. Эта форма нужна для того, чтобы придать такого рода теориям наглядную форму и сделать их более понятными для слушателя и читателя. Открываются возможности делать те или иные предсказания, которые нередко дают новое направление исследовательской мысли.

В настоящее время существует ряд моделей, описывающих речеязыковую действительность. Известностью пользуется модель понимания В. Кинча с сотрудниками (1979), построенная на основе анализа процессов, включающихся в обработку и понимание текста. Модель предлагает правила работы с естественным текстом и разработана на основе анализа конкретных текстовых образцов. Модель продуцирования речи В. Левелта (1989) описывает структуру речеязыковой функции («Современная психология», 1999).

Здесь будет рассмотрена в виде примера модель речемыслительного механизма, разработанная в Институте психологии РАН (Ушакова Т. Н., 1991). Модель ориентирована на ситуацию взаимодействия коммуникантов, каждый из которых имеет следующие основные блоки речевого механизма; восприятия речи, ее произнесения и центральное смыслообразующее звено (рис. 14-2).

Функции блока восприятия и блока произнесения служебны, они выполняют задачи доставки информации субъекту и выведения ее от субъекта вовне. В центральном звене осуществляются основные смыслообразующие функции и хранение языкового опыта в его описанных лингвистикой формах.

Каждый из блоков производит специфические кодовые операции. Звено восприятия при устной коммуникации перерабатывает поступившие из внешнего мира акустические сигналы, переводя их во внутренний мозговой код, специфичный для материи мозга. Акустические сигналы преобразуются в нервные паттерны, и решается задача распознавания и дифференцирования одного паттерна от другого. В центральном звене не происходит кодового перехода, используется внутренний мозговой код, который может быть любой природы, поскольку здесь происходит внутренняя переработка информации.

В звене произнесения внутренние кодовые команды переводятся в сигналы-команды артикуляторным органам. Параметры этих выходных сигналов строго регламентированы, они определяются закономерностями функционирования артикуляторного аппарата, производящего объективный продукт: звучание, соответствующее нормам используемого языка.

В центральном звене выделяется несколько функциональных уровней. Первый (нижний уровень) составляют образования, связанные с запечатлением и хранением

Рис. 14-2. Модель речемыслительного процесса

разных сторон слова: его звучания, значения, соотнесенности с внешним миром. Эти образования названы «базовыми» на том основании, что речь воспринимается именно через внешнюю форму слов – их звучание, написание. Произносимая речь также передается словами, поступающими в соответствующей форме в блок произнесения. На рисунке показана связь первого уровня с блоком восприятия и произнесения.

Базовый уровень дополняется его подуровнем, который образуется возникающими из членения слов элементами. Как показано в предыдущем разделе, они проявляются в детском словотворчестве. Эти элементы обзначаются лингвистами термином «морфемы». В языках синтетического типа, к которым относится и русский, из них складываются грамматические категории.

Второй уровень внутренней речи составляет система межсловесных («межбазовых») связей, или «вербальная сеть». Этой сетью охватываются все слова используемого человеком языка, образуя нечто вроде сплошной материи, где различные по семантике и фонетике слова находятся в разной степени взаимной удаленности или близости. Особенности функционирования сети определяют многие речевые проявления: «семантические поля», синонимию, антонимию слов, их податливость к заменам, понимание многозначных слов, словесные ассоциации,

Третий уровень внутреннеречевой иерархии – это грамматические структуры. Динамические процессы на структурах этого уровня обеспечивают грамматическую оформленность порождаемых предложений.

Наконец на четвертом, верхнем уровне иерархии происходит управление порождением текстов и их обменами между коммуникантами.

Данная сложная система структур и функциональных образований мозга человека формируется с раннего детства под воздействием многих факторов (требований социума, языка окружающих, внутренних мотивационных факторов субъекта, созревания его мозга). Функционирование этой системы во взрослом возрасте происходит в тесном взаимодействии с другими когнитивными структурами и функциями, прежде всего теми, которые обеспечивают познание и мышление.

В правой части схемы на рис. 14-2 представлены структуры такого рода. Люди вербализуют то, что они воспринимают через органы чувств, посредством общения, а также материал мыслительного процесса: условия, гипотезы, результаты решения разнообразных задач. Соответственно в схему включены структуры репрезентации знаний и эвристические операции.

Кроме текущих впечатлений и процессов, в речевом продукте находят отражение более общие и стабильные мыслительные и личностные образования: жизненные и научные обобщения, оценки, морально-нравственные позиции.

Протекание процесса обработки информации с использованием описанных структур будет различным в разных условиях коммуникации, при говорении, при слушании. Во всех случаях, однако, должна происходить активация всех уровней центрального внутреннеречевого звена в координации с желаемой и достигаемой целью, условиями и аудиторией общения, в условиях свободной устной речи или составления письменных текстов и действия многих других факторов.

Речь и мышление. Вопрос о связи речи с мышлением является в определенном смысле ключевым в психологии речи. Очевидно, что нормальная речь непременно осмыслена; в выражении смысла состоит ее основная функция. Вместе с тем формы связи мысли и слова трудно представимы: каким образом можно объяснить связь психического явления – мысли, и звучащего, физически регистрируемого слова? Для решения этой проблемы предложен богатый спектр суждений. На одном полюсе этого спектра – позиция классического бихевиоризма (мышление – это беззвучная речь), на другом – представление Вюрцбургской школы (мышление и речь имеют разное происхождение и представляют собой различные сущности).

Отождествлению речи и мышления или, напротив, их полному размежеванию противостоит представление об их взаимосвязи: по выражению С. Л. Рубинштейна, между мышлением и речью существует единство, но не тождество. Эта точка зрения, разделяемая многими психологами, требует, однако, дальнейшей конкретизации – необходимо ответить на вопрос, в чем заключается эта взаимосвязь, как мысль воплощается в слове? Попробуем найти ответы на возникающие вопросы, опираясь, с одной стороны, на данные современной психологии, описывающей сущность мыслительного процесса, а с другой – на данные о природе речевой семантики и модели речевого процесса.

Мышление в общем случае представляет собой целенаправленный процесс, состоящий в решении определенного вида задач или выведении умозаключений. Согласно существующим данным, мыслительный процесс включает ряд компонентов (механизмов), которые могут быть различными при решении разных типов задач. Достаточно общими компонентами мышления являются:

- создание умственных моделей ситуации, включающих условия и цель задачи;

- взаимодействие поступающей информации с репертуаром знаний и схем, хранящихся в долговременной памяти;

- манипулирование моделью;

- выявление результата, отвечающего исходным условиям задачи.

Ход решения задачи, или оперирование умственной моделью, может протекать в различных режимах: логическом, хорошо осознаваемом и подлежащем речевому выражению, и интуитивном, при котором субъект мыслительного процесса не осознает и не может описать словами ход своих умственных действий.

Таким образом, мы видим, что мышление представляет собой специальную когнитивную функцию, состоящую в создании нового ментального продукта, познания действительности. Ход мыслительного процесса в одних случаях может быть отражен в речи мыслящего субъекта, в других – нет, т. е. он не связан с речью необходимым образом,

Назовем теперь основные компоненты, задействованные в речевом процессе. При порождении речи, как мы видели выше, исходным компонентом является семантическое состояние (включающее представления субъекта, возникающие у него модели ситуаций, его эмоциональные переживания), а также мотивирующий импульс к «экстериоризации», вербализации данного семантического состояния, Далее актуализируются ранее выработанные связи данного семантического состояния с вербальными структурами и семантическими полями, а также происходит активизация иерархических уровней языковых структур, На последнем этапе речепорождения включается артикуляторный механизм и осуществляется говорение. При понимании речи основными компонентами процесса являются: активизация воспринимающего канала (акустического, зрительного), дешифрующие операции в иерархических языковых структурах и создание ментальной модели ситуации, понимание. Во всех видах речевого процесса его осуществляют механизмы, представленные преимущественно в левой части представленной выше схемы.

Сравнение механизмов мыслительных и речевых процессов позволяет выявить различие и пересечение их сфер действия. Обратим внимание на то, что в речевом процессе – при продуцировании речи и ее восприятии – в начале или конце процесса необходимо наличие важнейшего «семантического» компонента, для которого адекватен термин «понимание», Данный компонент может быть квалифицирован как наличие модели действительности (ситуации) в когнитивной сфере субъекта. Этот семантический компонент необходим для того, чтобы произносимая речь была полноценной, осмысленной и чтобы она была понятой слушателем. Такого же типа семантический компонент – понимание, наличие модели действительности – необходим, как показано выше, и в мыслительном процессе. Таким образом, мы можем заключить, что пересечение речи и мышления происходит на данной «общей точке», семантическом компоненте – понимании элементов действительности.

Для мыслительного процесса этот компонент служит материалом в осуществлении необходимых манипулятивных операций; для речевого – стартовой площадкой для вербализации, словесных описаний. Специфика речевого процесса и его основная функция – создание вербального продукта, адекватного ментальному семантическому содержанию, и его «экстериоризация». Именно поэтому речь может быть включена в любой когнитивный процесс, содержащий такого рода семантический

254

компонент. Таким когнитивным процессом может быть не только мышление, но и восприятие, эмоциональное переживание.

Этот анализ соотношения речевых и мыслительных процессов представил речь как некую «многовалентную сущность", что допускает ее включение в разного вида когнитивные функции. Однако свойством «многовалентности» обладает также и мышление. Мыслительные процессы возможны в логической форме, на материале зрительных, слуховых и других перцептивных сигналов. Особенно важно то, что возможно мышление и на вербальном материале.

Известны формы продуманной речи, учитывающей собеседника, аудиторию, соблюдающей принятые нормы в соотношении говорения и выслушивания и т. п., в итоге приводящей к желательным для говорящего результатам. (Сфера такого рода норм и приемов рассматривается обычно под рубрикой речевого искусства.) Такого рода «умная речь» – результат создания говорящим, предварительно или оперативно, умственной модели ситуации общения, учет ответной реакции слушателя, нахождение адекватных ответных форм, привлечение соответственного речевого репертуара и др. Названные операции являются мыслительными по своему существу, что свидетельствует о принципиальной возможности включения мышления в организацию речевого общения.

Еще одним случаем речевого мышления можно считать процесс литературного творчества. Известно, что этот процесс связан с обдумываением литературных текстов, будь то прозаическое или даже поэтическое произведение.

Личность в речи

Будучи одним из важнейших средств выражения, речь обладает также и значительным психодиагностическим потенциалом, По речи человека можно многое узнать о нем. Научные исследования в области распознавания индивидуальных особенностей человека по речи стремятся найти ее устойчивые характеристики. При этом возможны два пути: исследовать формально-динамические характеристики речи (темп, особенности коммуникации, модуляции голоса, громкость и т. п.) и содержательные характеристики (тематика речи, проекции).

Согласно одной из наиболее современных теорий темперамента (Русалов В. М., 1997), речь позволяет оценить коммуникативную сферу личности, которая имеет четыре базовых измерения: эргичность (выносливость), скорость, пластичность и эмоциональность. Например, при низкой коммуникативной эргичности испытуемый предпочитает отвечать кратко, не задает вопросы, в разговор включается с трудом, молчалив; его речь тихая, монотонная, интонации печальные. При низкой эмоциональности голос человека спокойный, уверенный, при высокой же отмечаются резкие интонации (падающие или восходящие), персеверации, обилие отрицательных эмоциональных компонентов (печали, гнева, грусти, страха), обилие междометий, много шумовых эффектов.

Характер, а также ценностные устремления людей проявляются не только в том, как они говорят, но и в том, о чем они говорят, т. е. в темах, постоянно присутствующих в их речи. Вполне очевидно, что в речи психастеника будут постоянно звучать

Глава 14. Речь и общение 255

мотивы тревоги, неуверенности, сомнения, избегания. В речи истероидной, демонстративной личности будет стремление преувеличить и выставить напоказ особенности своего «Я», сообщения о каких-то особых интенсивных в том или ином отношении переживаниях и т. п. Нередко именно по тематике речи мы и распознаем те или иные личностные особенности человека.

В конце XIX – начале XX в. возникает интерес также к исследованию того, как проявляются индивидуальные особенности людей в письменной речи, в тексте. В. Штерн пишет: «Ломбразо и другие выдвинули положения, что гениальность и психопатия находятся в близком родстве друг с другом. Этим был дан повод психиатру рассматривать с точки зрения его специальности великих личностей истории и современности. Так возникла патография – тот вид биографии, который стремится вскрыть причинное значение телесной конституции, соматических и психических заболеваний, наследственной отягченности, признаков дегенеративности, истерических и эпилептических состояний, сексуальных извращений, склонности к алкоголизму и других патологических признаков для понимания деятельности героя.» (Штерн В., 1998, стр. 210).

Волна интереса к патографиям и биографическим исследованиям великих писателей была в те годы велика. В цитированной работе Штерна приводится солидный список трудов, посвященный этим темам. В настоящее время подобные исследования проводятся в основном в рамках различных подходов психоаналитической парадигмы.

Примечательна работа З. Фрейда о Ф. М. Достоевском. Интересно, что Фрейд практически не рассматривает эпилепсию Достоевского в качестве фактора, влиявшего на содержание и тематику его произведений, Другого взгляда на этот предмет придерживались такие психиатры, как Т. Е. Сегалов, опубликовавший в 1911 г. па немецком языке небольшую работу «Болезнь Достоевского».

К исторической ограниченности патографических исследований тех лет следует отнести использование слишком широких в охвате и одновременно слишком неоднозначных по содержанию терминов, таких как «вырождение» (дегенерация), «латентная гомосексуальность». В настоящее время употребление данных терминов является анахронизмом. В качестве образца патографического исследования мы можем рекомендовать работу К. Ясперса «Стриндберг и Ван Гог».

Заслуживают внимания работы И. Д. Ермакова о творчестве Гоголя и Пушкина как первые попытки проследить психическое состояние и особенности формирования личности автора по содержанию произведения. Ключевую роль в таком анализе играет понятие «проекция», т. е. приписывание нейтральным объектам описания тех или иных свойств в зависимости от состояния человека. В своем анализе Ермаков ограничивался всякий раз одним произведением, что увеличивало риск субъективизма оценок, недоказуемости и непроверяемости выводов.

Может быть, более валидной и показательной оказалась попытка исследования творчества Пушкина, Тютчева и Баратынского, предпринятая в те же годы А. Белым (1922). Белый подсчитывал и классифицировал все прилагательные, глаголы, наречия, относящиеся к элементам природы – солнцу, луне, ветру и т. п. в произведениях этих авторов. Получилось, например, что Пушкин почти в 80% случаев говорит «луна» вместо «месяц», тогда как Тютчев – наоборот. Белый делает следующий вывод: «целостное овладение природой у Пушкина, а у Тютчева целостное растворение; этого овладения и этого растворения в поэзии Баратынского нет: у него природа раздвоена..."

В настоящее время в зарубежной психологии в области психодиагностики по тексту выделяется направление, возглавляемое американским исследователем Л. Готтшалком. Контент-анализ Готтшалка–Глезера был разработан авторами в 1969 г. и является применением техники контент-анализа для измерения аффектов. Они понимали аффекты как состояния чувств, которые имеют качественные и количественные характеристики. У этих состояний есть как субъективные чисто психологические компоненты, так и физиологические, биохимические и поведенческие составляющие.

Авторы исходили из следующих основных принципов;

1)аффекты влияют на мышление и речь;

2)измеряя частоту слов, встречающихся в речи, можно определить меру выраженности аффекта;

3)мера выраженности аффекта определяется частотой аффективных состояний, личной вовлеченностью в аффект и направленностью аффекта;

4)на аффекты влияют механизмы защиты и адаптации;

5)личностная вовлеченность и направленность могут быть подсчитаны.

Авторы описали следующие шкалы контент-анализа; тревоги, враждебности, социальной отчужденности и личностной дезорганизации, когнитивных и интеллектуальных повреждений, депрессии, надежды. При этом каждая шкала состоит из множества подшкал. Например, шкала тревоги состоит из следующих подписал:

- боязнь смерти (все слова, относящиеся к смерти, умиранию, угрозе смерти или тревоге по этому поводу);

- «кастрационная тревога» (упоминания о травмах, повреждениях или опасения подобных явлений);

- тревога разлучения (упоминания о покинутости, одиночестве, потере поддержки, потере любимого объекта или опасения таковых);

- тревога вины (упоминания о недружественной критике, недоверии, обвинении, виновности или угрозе таковых);

- тревога стыда (упоминания о смешном, неадекватном, о конфузах, неловкостях или страх перечисленного);

- диффузная или неспецифическая тревога (упоминания о страхе без указания на его источник).

Для измерения тревоги (или других шкал) необходимы тексты. Текст – это письменный фрагмент, соответствующий по объему пятиминутной свободной речи, Испытуемого просят рассказать о каком-то очень важном или драматическом событии его жизни. Затем текст транскрибируется, т. е, слова и выражения, составляющие этот текст, разносятся по перечисленным выше категориям в соответствии с очень строгими правилами. Количество упоминаний по каждой из категорий дает сырые баллы, которые затем переводятся в стандартные оценки.

Данный тест не раз применялся в различных социально-психологических и биомедицинских исследованиях. Неоднократные проверки на валидность и надежность имели более чем удовлетворительные результаты. В настоящее время имеется компьютерная программа, анализирующая английские тексты по данной методике. Среди исследователей из других стран, прежде всего Германии, предпринимаются попытки адаптировать некоторые шкалы данной методики для других языков.