Формы проявления новой мотивации

Когда материальные потребности людей удовлетворяются на приемлемом для них уровне без перенапряжения их физических или нравственных сил, простая прибавка к заработной плате означает меньше, чем возможность располагать свободным временем или разнообразить свою активность. Новые приоритеты работников идеально сформулированы в известном императиве А.Маслоу:

"Человек должен быть тем, чем он может быть; он должен соответствовать своей внутренней природе"¹⁷.

Западные социологи еще в 60-е годы отметили, что досуг и возможность самореализации вне рамок производства приобретают все большую ценность в сознании людей. В это время наблюдался подлинный бум разного рода добровольных организаций, в рамках которых люди стремились социализироваться, действуя согласно своим внутренним стремлениям вне пределов производственного процесса. Именно здесь "стремительно создавались новые связующие
звенья [между членами] общества", как считал тогда П.Дракер¹⁸. В результате в США к середине 90-х годов насчитывалось более 1,4 млн. некоммерческих организаций, в Великобритании их число достигло 350 тыс., а в Германии превысило 300 тыс. еще в конце 80-х. В 1991 году более 94,2 млн. взрослых американцев, или 51 процент населения страны, добровольно работали в различных движениях и организациях, отдавая им в среднем 4,2 часа своего времени в неделю. Всего же американцы посвятили подобной деятельности более 20,5 млрд. часов, из которых 15,7 млрд. пришлось на постоянную работу в добровольных организациях и ассоциациях, что эквивалентно совокупному рабочему времени девяти миллионов служащих, занятых полную рабочую неделю, а в денежном выражении - 176 млрд. долларов¹⁹.

Однако самореализация за пределами производственного процесса всегда страдает известной ограниченностью, так как профессиональная деятельность любого человека остается основным содержанием его жизни, и если неудовлетворенность ею вызывает необходимость искать более привлекательное дело в свободное время, человек вряд ли способен достичь подлинного душевного равновесия. Поэтому усовершенствование активности людей на их рабочих местах с учетом изменившихся ценностей должно было стать следующим неизбежным шагом на пути формирования новой мотивационной системы. Проявления нематериалистически обусловленной деятельности в рамках производства стали обращать на себя внимание в 60-е и 70-е годы, в эпоху перехода от индустриального общества к постиндустриальному. В то время мотив самореализации не мог еще доминировать в самом производственном процессе - индустриальная система хозяйства, способная ответить на любые запросы человека-потребителя, была не в состоянии адекватно удовлетворить потребности творческой личности. В этот период первое место на шкале ценностей заняли элементы социального и коллективного признания тех или иных достижений работника. Они не обязательно должны были сопровождаться повышением его заработной платы или продвижением по служебной лестнице; возрастающий авторитет человека и его влияние на происходящие в организации процессы, как правило, совпадали по времени с упрощением организационной структуры компаний и уменьшением количества должностных градаций.

Заметное проявление поистине неэкономических мотивов в масштабах всего общественного производства началось в 80-е годы, когда в результате информационной революции стали сокращаться рутинные операции и расширилось поле приложения творческих способностей каждого работника.

В это же время производство стало выходить за пределы собственно завода или института. Еще в конце 50-х годов отмечалось, что "профессионалы, руководящий персонал, лица с высоким уровнем образования имеют тенденцию активно заниматься профессиональной деятельностью вне границ рабочего дня"²⁰. В современных же условиях грань между свободным и рабочим временем, между рабочим местом и рекреационным пространством в известной степени стирается. К началу 80-х годов около 30 процентов производственной деятельности менеджеров, конструкторского персонала и информационных работников осуществлялось за пределами нормированного рабочего дня.

Таким образом, с одной стороны, человек все глубже втягивается в производственные процессы, с другой - деятельность на рабочем месте во все большей степени предполагает потребление информации и усвоение знаний, полученных другими людьми. В результате происходит размывание границ между производительным и непроизводительным трудом, между производственной деятельностью и досугом, и в конечном счете - между производством и потреблением. Возникает переход от "чистого" производства к процессу, в котором важную роль играет потребление, от "чистого" потребления - к производительной деятельности, воспринимаемой в качестве своеобразного досуга.

Мир современного человека как субъекта производства уже не противостоит его самосознанию как потребителя или как развивающейся личности. Данный феномен квалифицируется в социологии как становление прозьюмера (этот термин образован из частей слитых воедино английских слов production - производство и consumer - потребитель), не разделяющего производственную деятельность и активное потребление благ и услуг²¹. Важно подчеркнуть, что речь при этом идет не только о стирании границ между свободным и рабочим временем; имеется в виду гораздо более системная трансформация, проявляющаяся, в частности, в возникновении и постоянном расширении хозяйственной деятельности такого типа, который изначально предполагает, что производство благ не отделимо от потребления некоторых субъективированных факторов производства (информационных продуктов), невозможно без активной и деятельной позиции потребителя.

Прозьюмеризм возникает прежде всего в отраслях информационного сектора, в науке, образовании, конструкторских и опытных разработках, а также в сфере культуры, искусства, отчасти здравоохранения. Говоря иными словами, здесь преобладают субъект-субъектные взаимодействия, в которых и производитель, и потребитель блага в сопоставимой степени определяют процесс его использования. Именно специалисты, занятые в этих отраслях, составляют социальную группу, которая наиболее восприимчива к новым мотивационным факторам. Как отмечал Дж.К.Гэлбрейт, "служение целям нации, государства или общества, стремление максимально использовать возможности, предоставляемые занимаемым положением для достижения намеченных целей, - таковы единственно приемлемые для этих людей мотивационные факторы"²². Неэкономический характер ценностей, разделяемых в интеллектуальной среде, приводит к тому, что, как мы отмечали в предыдущей лекции, корпорации в современных условиях не могут требовать от своих работников лояльности; напротив, они должны заслужить их лояльность по отношению к себе.

В интеллектуальной среде особо ценятся профессиональная автономность и независимость. Ее представители "являются не фермерами, не рабочими, не бизнесменами, а членами организаций. Они - не пролетарии и не считают, что их эксплуатируют как класс. Место их работы - будь то частная компания, больница или университет - никак не сказывается на их статусе... Работники интеллектуального труда не меняют своего экономического или социального положения. Они лишь меняют место работы"²³. Последствия подобного положения дел рассматривались нами ранее;

таким образом, рост творческой составляющей деятельности работника неумолимо ускоряет хозяйственный рост.

В 80-е - 90-е годы постматериалистические ценности получили такой "общественный вес", что в высокотехнологичных компаниях традиционные стимулы к труду стали резко терять былое значение. Все большая часть людей предпочитает сотрудничать с компанией, а не работать на нее в качестве служащих. Именно с этим социологи связывают невиданный бум, переживаемый сегодня мелкими формами бизнеса во всех постиндустриальных странах, а также быстрое развитие индивидуальных форм занятости. С 1990 по 1994 год мелкие (и, как правило, высокотехнологичные компании) обеспечили в США нетто-прирост 5 млн. рабочих мест - больше, чем вся экономика в целом (4,2 млн. чел.). По состоянию на конец 1996 года 30 млн. американцев были индивидуально заняты в собственных фирмах. В странах Европы рост индивидуальной занятости отмечается с середины 60-х годов; так, в Германии за период с 1973 по 1980 год она увеличилась в 1,5 раза и продолжает нарастать.

Таким образом, ориентиры материального богатства, определявшие отношения в обществе вплоть до 70-х годов, не могут сегодня играть структурообразующей роли в социальных группах, связанных с развитием самых передовых отраслей хозяйства. В последние годы это становится все более очевидным, однако социологи демонстрируют крайне осторожное отношение к соответствующим процессам. Они предпочитают говорить не о вытеснении материальной мотивации, не о снижении ее роли в общественной жизни, а о наметившемся сдвиге от максимизации потребления к обеспечению более высокого качества жизни. При этом, впрочем, фиксируется тот факт, что увеличение денежных доходов уже не оказывает прежнего воздействия на поведение человека.

Прикладные социологические исследования свидетельствуют, что носителями новых ценностей выступают, главным образом, представители молодого поколения, вступившие в самостоятельную жизнь в 70-е - 80-е годы. Их характеризует не только очевидный достаток, но и высокое качество образования, а также выраженное стремление к деятельности, обеспечивающей общественное признание. Социологи дают вполне комплексное объяснение данному феномену. Принимая во внимание тот факт, что "по самой природе вещей постматериалистами становятся чаще всего те, кто с рождения пользуется всеми материальными благами, так как именно это в значительной степени и объясняет их приход к постматериализму"²⁴, они констатируют, что однажды усвоенные ценности меняются очень редко. Именно поэтому люди, с юности стремившиеся к экономическому успеху, очень редко становятся носителями постматериалистических идеалов. Подобное положение вещей приводит к тому, что распространение постматериалистических предпочтений "прокладывает себе дорогу в той мере, в какой старое поколение замещается новым (курсив мой. - В.И.)"²⁵.

Как объект научного исследования, противостояние в обществе носителей материалистических и постматериалистических ценностей представляет собой явление сложное и скрытое многими пластами социальной действительности. Дело в том, что, с одной стороны, мотивы деятельности служат наиболее глубинными ее основаниями и не обязательно проявляются в поверхностных формах общественной жизни. С другой - даже неэкономически мотивированная деятельность осуществляется в настоящее время в организациях, так или иначе подчиненных экономическим целям. Однако следует констатировать, что происходящие сдвиги, как бы они ни были модифицированы существующими формами хозяйственной организации, имеют огромное значение для объяснения хода постэкономической трансформации. Экспансия творческой деятельности подрывает сами основы индустриального общества, отрицая рыночную природу существующего строя, преодолевая отношения частной собственности и подготавливая условия для последующего устранения эксплуатации. Все эти проблемы настолько важны и масштабны, что каждую из них мы рассмотрим особо.

* * *

В этой лекции мы рассмотрели лишь некоторые свидетельства становления в современном постиндустриальном обществе новой мотивационной системы, новых ориентиров, определяющих поведение человека. Мы констатировали рост самостоятельности и автономности персонала, занятого в высокотехнологичных отраслях хозяйства; формирование новых типов производственных структур, объединяющих людей особым образом, не приводящих к их унификации и способствующих наращиванию их творческого потенциала. Мы отметили переплетение на современном этапе общественного развития характеристик производства и потребления, продуктивной деятельности и досуга, которые оказываются не разделимы ни во времени, ни в пространстве. Все это позволяет предположить, что преодоление основ экономического общества будет осуществляться вследствие духовной и интеллектуальной эволюции людей, а не путем конструирования по заранее разработанным "чертежам" новых социальных структур, как это мыслилось реформаторами прошлых столетий.

1 - Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. XCI. 2 Fromm E. The Sane Society. L., 1991. P. 124.
2 - См.: Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический сборник. М.,1987. С.49,13,12.
3 - См.: Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком. М., 1998. С.129-130.
4 - См.: Путь в XXI век. Стратегические проблемы и перспективы российской экономики. Под ред. Д.С.Львова. М., 1999. С. 222.
5 - См.: Goldman М. Lost Opportunity. What Has Made Economic Refonn in Russia So Difficult. N.Y.-L., 1996. P. 13.
6 - См.: Goldman M. What Went Wrong with Perestroika. N.Y.-L., 1992. P. 49.
7 - См.: Гайдар Е. Аномалии экономического роста. M., 1997. С. 120, табл.8.
8 - См.: Путь в XXI век. С. 305.
9 - См.: Андрианов В. Д. Россия в мировой экономике. М., 1999. С. 23.
10 - См.: Андрианов В.Д. Россия: экономический и инвестиционный потенциал. М., 1999. С. 194.
11 - См.: Павленко Ф., Новицкий В. Тенденции структурных изменений и промышленная политика в странах СНГ// Вопросы экономики. 1999. № 1.С.116.
12 - См.: Глазьев С. Центральный банк против промышленности России // Вопросы экономики. 1998. № 1. С. 21.
13 - См.: BlasiJ.R.. Kroumova M., Kruse D. Kremlin Capitalism. Ithaca (N.Y.)-L., 1997.P. 24.
14 - См.: Blasi J.R., Kroumova M., Kruse D. Kremlin Capitalism. P. 190.
15 - См.: Woodruff D. Money Unmade. Barter and the Fate of Russian Capitalism. Ithaca (N.Y.)-L., 1999. P. 147-148.
16 - См.: Булатов А. Вывоз капитала из России: вопросы регулирования // Вопросы экономики. 1998. № 3. С. 56.
17 - См.: Абалкин Л. Бегство капитала: природа, формы, методы борьбы // Вопросы экономики. 1998. № 7. С. 39.
18 - См.: Илларионов А. Как Россия потеряла XX столетие // Вопросы экономики. 2000. № 1. С. 6.
19 - См.: Кудров В., Правдина С. Сопоставление уровней производительности труда в промышленности России, США и Германии за 1992 год // Вопросы экономики. 1998. № 1. С. 131-132.
20 - См.: Андрианов В.Д. Россия в мировой экономике. С. 26.
21 - См.: Schwartz P., Leyden P., Hyatt J. The Long Boom. A Vision for the Coming Age of Prosperity. Reading (Ma.), 1999. P. 134.
22 - Подробнее см.: Rosensweig J.A. Winning the Global Game. A Strategy for Linking People and Profits. N.Y., 1998. P. 156.
23 - Львов Д. С. Развитие экономики России и задачи .экономической науки. М, 1999. С. 66.
24 - См.: Вольский А. Инновационный фактор обеспечения устойчивого экономического развития // Вопросы экономики. 1999. № 1. С. 12.
25 - См.: Ляско А. Реализация программы стабилизации не способна преодолеть кризис // Вопросы экономики. 1998. № 9. С. 7.

Контрольные вопросы:

1. Каково основное отличие индустриального и постиндустриального типов общества с точки зрения структуры и мотивации человеческой деятельности?

2. Когда образование стало решающим фактором, обеспечивающим принадлежность человека к слою наиболее состоятельных членов общества?

3. Каковы основные формы проявления нематериалистической мотивации работника?

4. Каковы отличия между нематериалистической и постматериалистической системами ценностей?

5. Какие определения применяли западные социологи для обозначения новой системы мотивации человеческой деятельности в 60-е и 70-е годы?

6. Каковы предпосылки и последствия взаимопроникновения производства и потребления в постиндустриальном обществе?

7. Может ли высший "интеллектуальный класс" постиндустриального общества охватить большую часть населения развитых стран?

8. Каким образом распространяющаяся постматериалистически мотивированная деятельность модифицирует основы индустриального общества?

Рекомендуемая литература

Обязательные источники

Иноземцев В.Л. К теории постэкономической общественной формации. М., 1995. С. 203-231; Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М., 1998. С. 208-293; Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999. С. 34-55; Иноземцев В.Л. Понятие творчества в современной экономической теории // ПОЛИС. Политические исследования. 1992. № 1-2. С. 178-187; Иноземцев В.Л. Экспансия творчества - вызов экономической эпохе // ПОЛИС. Политические исследования. 1997. № 5. С. 110-122; Иноземцев В.Л. Наука, личность и общество в постиндустриальной действительности // Российский химический журнал. Том XLIII. 1999. № 6. С. 13-32; Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. М., 1999. С. 245-334.

Дополнительная литература

Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999; Туроу Л. Будущее капитализма. Новосибирск, 1999; Drucker P.F. Landmarks of Tomorrow. New Brunswick (US)-London (UK), 1996; Fukuyama F. The End

of History and the Last Man. L.-N.Y., 1992; Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996; InglehartR. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton (NJ), 1990; Handy Ch. The Hungry Spirit. Beyond Capitalism - A Quest for Purpose in the Modern World. L., 1997; Rifkin J. The End of Work. N.Y., 1995.

Лекция шестая