Исторические модификации капитализма и основные ценности сциентистско-прагматистской культуры

Не боясь упреков в грубом социологизме, анализ культуры нового и новейшего времени можно начать с характеристики капитализма как общественного строя, поскольку связь между ними, по крайней мере со времен труда М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», не является предметом дискуссий. Поэтому задача заключается не в том, чтобы установить ее, а в том, чтобы проследить конкретные формы ее проявления.

В развитии капитализма можно выделить три этапа. Первый из них — классический капитализм, построенный на принципе свободного предпринимательства. Ему предшествовало несколько веков напряженных, драматических поисков оптимальных форм хозяйствования. Второй этап — государственно-монополистический капитализм — характеризуется широким применением форм государственного регулирования. И, наконец, на современном третьем этапе происходит возврат к принципам свободного предпринимательства с сохранением довольно значительных элементов государственного регулирования. Это придает капитализму вид, настолько далекий от его классического обличья, что возникает вопрос, капитализм ли это, а если все-таки капитализм, то какими терминологическими средствами передать два оттенка смысла: и родство позднего капитализма с его ранними формами, и отличия, существующие между ними. Представляется, что ответом на оба эти вопроса является термин «посткапитализм».

Однако экономический закон капитализма на всех этапах его развития остается по сути своей неизменным — это максимизация прибылей. Это и является объективной основой иерархии ценностей культуры, во главе оказывается индивидуалистический успех личности, измеряемый деньгами.

В Европе прагматистский принцип буржуазной культуры несколько смягчен влиянием мощных пластов культурного наследия, что же касается Америки, где капитализм развивался в более стерильных, почти лабораторных исторических условиях, жесткий прагматизм буржуазной культуры выражен предельно отчетливо.

Как подчеркивает Ч.-Р. Миллс, «деньги являются единственным бесспорным мерилом преуспевания в жизни, а преуспевание до сих пор считается в Америке высшей ценностью». «Акт покупки — это и есть сущность нашего мира, — вторит ему Р. Джеррел, — если кто-нибудь захотел бы нарисовать картину возникновения нашего общества, ему нужно было бы нарисовать Бога, который вкладывает в тело Адама чековую книжку или кредитную карточку».

Правда, целый ряд американских культурологов, социальных психологов и социологов отмечает все выше поднимающуюся волну «несогласия с религией успеха». Например, Р. Уильямс констатирует: «Существует немало свидетельств того, что явно выраженный акцент на достижение успеха в течение последних десятилетий уменьшает свое влияние». Однако, думается, речь пока может идти лишь о тенденции. Господствующей парадигмой по-прежнему остается измерение жизненного успеха личности величиной дохода.