Основные принципы правового государства

¶Принципы — это основополагающие идеи (требования), определяющие в своей совокупности идеальную конструкцию (модель) государства, которое могло бы называться правовым. Их формирование обусловлено объективными и субъективными факторами: уровнем развития культуры, науки, образования и других элементов, составляющих совокупный интеллект данной общественной системы; нравственно-духовным потенциалом общества, который выражается в признании большинством населения справедливым, а значит, и правовым существующего государственного устройства; наличием или отсутствием стабильного механизма реализации правовых начал в деятельности государственных органов; степенью освоения конкретным человеком права как собственной свободы, осознанной и в необходимых случаях и необходимых пределах им самим ограниченной.

С учетом исторических данных, общественной и государственной практики и с позиций современного научного знания можно выделить такие принципы правового государства.

1. Принцип приоритета права. В литературе при характеристике правового государства очень часто употребляется термин «господство права», происхождение которого, очевидно, связано с английским «rull of low» — «правление права» или «господство права. Русский перевод данного термина не адекватен вкладываемому в него содержанию и точнее было бы говорить о приоритетности права. Это поможет избежать, с одной стороны, трактовки права как средства подавления и насилия, а с другой — фетишизации права как самодовлеющего и самоуправляющегося явления.

Принцип приоритета права может быть раскрыт при усвоении следующих моментов. Во-первых, право неразрывно связано с человеком, это сторона его бытия, универсальное средство общения и гарантия нормального образа жизни. Во-вторых, государство не единственный источник формирования права. Во многих случаях оно лишь оформляет, облекает в правовую форму либо естественно-правовые требования, либо волеизъявление всего народа (общества), выраженное через референдумы, либо положения, сформировавшиеся в ходе общественной практики, в особенности судебной. В-третьих, право возникло раньше, а потому носит более естественный характер, чем государство. По одной из версий, государство возникло из необходимости организационно-властной, силовой поддержки правовых установлений в обществе в целях его нормального функционирования.

Великие мыслители-«одиночки» догадывались о происхождении права и его роли в жизни людей, но лишь сейчас можно сказать, что человечество постепенно, но последовательно осознает эту его роль и выбирает право в качестве приоритета в своем развитии. Отсюда необходимость ограничения государственной власти, связанности правом деятельности государственного аппарата, ориентирование государства на защиту прав и свобод человека.

В конечном счете, приоритет права означает: а) рассмотрение всех вопросов общественной и государственной жизни с позиций права, закона; б) соединение общечеловеческих нравственно-правовых ценностей (разумность, справедливость) и формально-регулятивных ценностей права (нормативность, равенство всех перед законом) с организационно-территориальным делением общества и легитимной публичной властной силой; в) необходимость идеологически-правового обоснования любых решений государственных и общественных органов; г) наличие в государстве необходимых для выражения и действия права форм и процедур (конституции и законов, системы материальных и процессуальных гарантий и т.д.).

2. Принцип правовой защищенности человека и гражданина. Сразу следует подчеркнуть, что данный принцип носит первичный, комплексный, непреходящий и абсолютный характер.

Человек как разумное и общественное существо в процессе своей жизни, общения с себе подобными создает различные организационные формы своего существования и устанавливает приемлемые для себя правила игры, нормы поведения. В этом смысле право и государство производны от человека.

Комплексность заключается в том, что названный принцип лежит в основе всех взаимосвязей гражданина как с государством и его органами, так и с другими общественными образованиями, другими гражданами в рамках правовых отношений по поводу самых различных объектов.

Непреходящий характер указанного принципа обусловлен естественным происхождением права, возникшего, по существу, из стремления человека сохранить, защитить свои жизнь, свободу, здоровье и т.д. Иными словами, право возникло и существует как разумная сторона бытия, мера свободы человека.

Абсолютность (тотальность) этого принципа состоит в том, что все взаимоотношения индивида с государством (его органами, должностными лицами) должны строиться только на правовой основе. Если они выходят за пределы действия права, со стороны государства это может обернуться произволом, внеправовым насилием, игнорированием прав человека.

Принцип правовой защищенности в содержательном плане имеет специфические правовые признаки. Это 1) равенство сторон и взаимная ответственность государства и гражданина; 2) особые тип правового регулирования и форма правоотношений; 3) стабильный правовой статус гражданина и система юридических гарантий его осуществления.

1) Нормальные правовые отношения предполагают равенство и взаимную ответственность их сторон. Разумеется, государство, вступая во взаимоотношения с множеством различных общественных образований и со всеми гражданами, уже поэтому обладает огромным объемом прав и обязанностей. Кроме того, государство как совокупный представитель народа имеет ряд особых правомочий, которых не может быть у отдельного гражданина (издавать общеобязательные нормы, взимать налоги и т. д.). И все же оснований для утверждения, что государство располагает большими правами, чем гражданин, не существует. В конкретных правоотношениях у них равные права и соответствующие им обязанности. Причем в правовом государстве должен быть отработан и механизм взаимной ответственности за нарушение прав, невыполнение обязанностей.

2) Поскольку презюмируется, что правовое государство и гражданин — равноправные участники правоотношений, основной формой их взаимосвязей выступает договор (о приеме на работу, займа, купли-продажи, найма жилого помещения и т. д.). Договором высшей формы является конституция, если она принята в результате всенародного голосования (референдума). В ней определяются те особые права, которые передаются государству и не могут принадлежать отдельному гражданину, и те естественные права, которые составляют содержание частной жизни граждан и неприкосновенны для всего государства.

Для либеральных социальных систем характерно сочетание двух основных типов правового регулирования. Действия гражданина регламентируются по общедозволительному типу, разрешающему делать все, что прямо не запрещено в законе, поощряющему творчество, социально полезную инициативу. Государство, его органы и должностные лица должны руководствоваться разрешительным типом правового регулирования, который позволяет им действовать только в пределах своей компетенции, делать лишь то, что разрешено законом.

3) Устойчивый, стабильный правовой статус гражданина (система его прав и обязанностей) и четкий, бесперебойно работающий юридический механизм его обеспечения позволяют человеку смело смотреть вперед, не бояться, что его права могут быть в любой момент нарушены.

3. Принцип единства права и закона. В правовом государстве любой нормативно-правовой акт должен не только по форме и наименованию, но и по смыслу и содержанию быть правовым. Это означает, что он должен отражать естественно-правовые начала, соответствовать международно-правовым нормам о правах человека и гражданина, быть принятым легитимным органом государственной власти, законно избранным или назначенным. И наконец, при его издании должен быть использован весь комплекс правовых средств и приемов, выработанных мировой практикой. Это логически выверенные и соизмеримые с гуманистическими принципами правовые конструкции и понятия, адекватные норме процессуальные формы, адресные типы и способы правового регулирования, последовательные демократические процедуры принятия законов и др.

4. Принцип правового разграничения деятельности различных ветвей государственной власти. Власть в государстве может олицетворять один человек (монарх, диктатор, харизматический лидер), она может принадлежать группе лиц (хунте, верхушке партийно-политической бюрократии). В данном случае для властвующих неважно, каким путем она им досталась (революция, гражданская война, переворот, по наследству и т.п.). Но для правового государства характерным является демократический способ приобретения власти, наделение ею только в соответствии с правом, законом.

Традиционная концепция разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную применительно к современным государствам должна пониматься не как дележ власти, а как создание системы сдержек и противовесов, способствующих беспрепятственному осуществлению всеми ветвями власти своих функций. Законодательная власть (верховная), избранная всенародно, отражает суверенитет государства. Исполнительная власть (производная от законодательной), назначаемая представительным органом власти, занимается реализацией законов и оперативно-хозяйственной деятельностью. Судебная власть выступает гарантом восстановления нарушенных прав, справедливого наказания виновных. В Англии, США и других странах судебная власть явилась источником и стержнем формирования всей правовой системы. В России начало реальному разделению властей положила судебная реформа 1864 г. В историко-теоретическом плане можно говорить о необходимости постоянного возвышения судебной власти, испокон веков олицетворяемой с образцами беспристрастности и справедливости.

Наряду с изложенными правовому государству присущи и принципы верховенства закона — высшего нормативно-правового акта, конституционно-правового контроля, политического плюрализма и др.

В европейской мыслительной и научной традиции, начиная с древнегреческих стоиков, идея о мире как космополисе разумных существ, основанном на принципе справедливости, становится неизбывной. Она постепенно превращается в центральную для возникающих в Европе культуры и обществоведения, в первую очередь благодаря победившему здесь христианству с его универсалистскими и надэтническими установками. Мировоззренческий глобализм и всемирный размах деяний предстают как «визитная карточка» европейца по крайней мере со времен крестовых походов и великих географических открытий. Мир превращается в «европоцентричный» не только потому, что «первая волна» колониализма подчинила Старому Свету почти все народы и страны, а скорее в связи с тем, что гуманизм и рационализм эпохи Просвещения начинают рассматривать мировое развитие сквозь призму единой судьбы человечества, абрисы которой закладываются европейским прогрессом и доминированием европейского миропонимания. Человечество по существу только в XV веке открыло для себя земной шар, ликвидировав тем самым ситуацию изолированности друг от друга местных и региональных цивилизаций, но и спровоцировав длительный период европейского проникновения в неевропейские культурные миры. С развитием всемирных экономических, культурных и политических связей происходит «уплотнение» ойкумены, в мире появляются новые мощные и оригинальные центры развития (США, Япония, Китай, Индия, Бразилия), в связи с чем история перестает быть, если говорить точно, только историей Европы, а превращается в действительно всемирную историю. Мир преодолевает прежнюю «европоцентричность» лишь во второй половине ХХ столетия, естественно преобразившись в охватывающую всю планету многополярную мировую систему. Но и в наши дни, если воспользоваться словами известного английского историка Р. Конквеста, «вряд ли кто-либо всерьез сомневается в том, что именно Запад в общем смысле является основой и центром того, что сегодня представляют собой международное сообщество или мировая политическая культура».

XX век, в целом прошедший под девизом прогресса, займет, по всей видимости, особое место в истории человечества. Если его начало было ознаменовано завершением в ведущих странах мира индустриальной революции, то уже его середина пришлась на научно-техническую революцию, которая в последней трети столетия превратилась в информационно-телекоммуникационную, призвавшую к жизни новый, постиндустриальный цивилизационный мир.

Универсалистские, мондиалистские взгляды на земные дела, в основе которых лежали, как правило, априорные идеи, схемы мирового государства и соответствующего мирового правительства, сменяются мировосприятием космонавтов, для которых Земля и живущее на ней человечество представляют собой нераздельное единство, глобальную целостность, объективно требующих сбалансированного развития, коэволюции системы «человек - общество - природа».

Смешение и противоборство этих двух оптик мировидения в последние три десятилетия ХХ века, усиленное противоречивыми тенденциями начавшегося перехода человечества в демонстрирующую свои универсальные интенции постиндустриальной цивилизационной эпохи, способствовало появлению новой научной парадигмы мирового развития, сконцентрированной в понятии глобализации. В считанные годы сам термин и отражаемая им концепция приобрели большую популярность,но вскоре было обнаружено, что глобализация как реальный процесс стала стагнировать, «кризисовать», в связи с чем появились «постглобализационные» научные труды, занявшие промежуточную позицию между сторонниками и противниками этой концепции. Множество недоразумений и критических инвектив вызывал сам термин «глобализация». Не только в русском, но и во многих других языках глобализация требует уточнения объекта этого действия или процесса. Ведь если речь идет о глобализации всех или основных сфер и сторон жизни современного человечества, то сам термин представляется в лучшем случае некорректным, упрощающим многообразие существующего мира и тенденций его развития. К тому же в жизни человечества есть много того, что не может быть унифицировано (глобализировано) без угрозы самому бессмертию рода людского. С другой стороны, из-за неопределенности самого термина глобализация как теоретическое отражение реальных процессов мало чем отличалась от прежних концепций мондиализации, модернизации, универсализации, вестернизации, интернационализации тех или иных сторон жизни всех или большинства народов мира. Во всяком случае, любые попытки размежевания этих понятий, что весьма существенно с научной точки зрения, обесцениваются утверждениями многих ученых, согласно которым:

- процессы глобализации начались в период великих географических открытий;

- они ведут свою родословную от идеи Канта, согласно которой возможность обретения вечного мира обусловливалась формированием мирового правительства;

- глобализация «выросла» из реальной интернационализации экономического и политического развития стран мира;

- она является современной формой модернизации (вестернизации) современного мира и т.п.

Более полную научную четкость и содержательность концепция глобализации приобретает в трудах тех ученых, которые связывают реальные глобализационные процессы с информационным этапом современной научно-технической революции и ее реальным влиянием на развитие мировой экономики, финансов, телекоммуникационных и транспортных систем, науки, с нарастающей скоростью преобразующих бытие человечества. Они наделяют понятие глобализации статусом одного из главных направлений мирового развития на этапе становления информационного общества, считают Интернет символом глобализационных процессов, подчеркивают все возрастающий вес в жизни человечества охватывающих весь мир разного рода транснациональных организаций, корпораций, движений, отмечают глобализацию финансово-кредитной сферы и возникновение геоэкономики.

Глобалисты-неолибералы постоянно подчеркивали неминуемость глобализации и именно в представляемой ими модели. Противостояние неолиберальной глобализации объявлялось бессмысленным. Для более или менее безболезненного вхождения в глобализационные процессы странам и их народам предлагалось следовать следующим рецептам:

- проводить всевозможную либерализацию торговли и цен;

- осуществлять строгую фискальную политику;

- дерегулировать предпринимательскую деятельность;

- всемерно сокращать хозяйственную деятельность государства;

- приватизировать государственную собственность;

- стабилизировать финансовую систему, в первую очередь за счет расширения экспорта;

- сбалансировать государственные бюджеты, до предела сократив их расходные статьи, и т.д. Этот набор требований получил широкую известность под названием Вашингтонского консенсуса и сыграл значительную роль в развитии мировой экономики в последней четверти XX столетия. За короткий срок в товарно-денежные отношения были втянуты новые огромные районы и сферы человеческой деятельности, изменены пропорции и расстановка сил между странами, корпорациями, корпорациями и странами-субъектами хозяйствования, изменились соотношения между политикой и экономикой, финансами и производством, конкуренцией и научно-техническим прогрессом. Резко возросли масштабы деятельности и хозяйственная мощь транснациональных корпораций и банков, мировых деловых центров. Около половины всей капитализации фондовых рынков мира приходится на долю 25 крупных городов в разных странах. Более половины всех операций валютных рынков сосредоточено в Лондоне, Нью-Йорке и Токио. Три американских финансовых конгломерата - «Морган Стенли», «Мерил Линч» и «Голдман Сакс» так или иначе участвуют в 4/5 всех мировых финансовых операций по слиянию и поглощению. Оказавшись весьма благоприятной в целом для всех высокоразвитых стран, неолиберальная глобализация оказалась катастрофичной для многих периферийных стран.

Однаков мире накапливается все больше данных, свидетельствующих о серьезном кризисе неолиберального глобализма.

Марксистская и социалистическая мысль в основном трактует процессы глобализации как новый этап интернационализации хозяйственной, политической и культурной жизни, критикуя ее в контексте общего неприятия капиталистического пути развития.

Социал-демократы раскололись по вопросу об отношении к глобализации, в большинстве из стран современного мира их партии выступают за ускоренную адаптацию общества к новым условиям мирового развития. Парижский конгресс Социалистического интернационала, к примеру, выступил в 1999 г. с декларацией «Вызовы глобализации», где развивалась идея «глобального прогресса» как ответ на эти вызовы.

Особую позицию по отношению к практике неолиберальной глобализации занимают современные экологи. Подчеркивая ограниченность природных ресурсов и восстановительной способности природы, они настаивают на кардинальном пересмотре экономических подходов, на необходимости более полного учета взаимодействия окружающей среды (социальной и природной) и развития хозяйственной сферы.

Учитывая деятельность уже проявившихся и вновь складывающихся протестных организаций и движений, направляющих свои акции не против глобализации как объективного феномена вообще, а против конкретного неолиберального варианта ее реализации, вряд ли можно говорить о безоговорочной «победе» Запада во всем, что касается глобализационных процессов в современном мире.

Глобализация как приоритетное направление мирового развития может и должна трансформироваться в конструктивное взаимодействие стран и народов ради обеспечения их общего и равноприемлемого для всех будущего. Создание необходимого для этого благоприятного всемирного творческого поля зависит от многих факторов и обстоятельств объективного и субъективного порядка.

Человеческое общество получило новое - информационное - измерение, потенциал которого далеко не реализован. Это измерение пока еще существует в основном в зародыше, в предположении. Хочется верить, что именно его незавершенность, и только она, не позволяет современному человеку понять последствия происшедшего; сегодня он может только предчувствовать и бояться их, как и любых других далеких от окончательного проявления и тем более завершения принципиальных изменений».

В научной литературе принято считать, что впервые о глобализации заговорили американские ученые. Сам термин приписывается Т. Левитту,опубликовавшему в «Гарвард бизнес ревью» в 1983 г. статью, в которой глобализация обозначалась как феномен слияния рынков отдельных продуктов, производимых крупными многонациональными корпорациям.

Более широкое содержание этому термину придал консультант Гарвардской школы бизнеса японец Кеничи Омае,опубликовавший в 1990 г. книгу «Мир без границ». Полагая, что люди, фирмы, рынки увеличивают свое значение, а прерогативы государств ослабевают, этот ученый постулировал, что в новой эре глобализации все народы и все основные процессы оказываются подчиненными глобальному рыночному пространству, а «традиционные государства-нации теряют свою естественность, становятся непригодными в качестве партнера в бизнесе», в роли основных действующих субъектов на мировой экономической сцене начинают выступать «глобальные фирмы».

Социологисосредоточили внимание на отслеживании фактов, свидетельствующих о сближении под влиянием универсализации культуры образа жизни людей разных стран и регионов, ее гибридизации (метисизации, креолизации). В их трактовке глобализация выступала многосторонним процессом взаимосвязывания, взаимопроникновения, взаимообусловливания структур, культур и субъектов в мировом масштабе, феноменом интенсификации мировых социальных отношений, сжатия мира в одно целое с одновременным осознанием этой цельности локальными частями.

Культурологииспользовали и объясняли понятие глобализации по-разному, подразумевая под ней и тенденцию к созданию некой единой мировой культуры (цивилизации), и растущую взаимосоотнесенность различных культур, не порождающую новую культуру, но построенную либо на господстве одной из них, либо на их «концерте».

Сторонники эволюционного подхода считают современную форму глобализации исторически беспрецедентной. Дж. Розенау, А. Гидденс и многие другие видят в глобализации долговременный процесс, пронизанный противоречиями, подверженный всевозможным конъюнктурным изменениям, поэтому подходят к определению траекторий мирового развития, предсказаниям параметров эвентуального мира весьма осторожно, не поддерживают идей возникновения единого мирового сообщества и тем более формирования некоего единого мирового государства. Глобализация ассоциируется у них с формированием новой мировой стратификации, когда одни страны постепенно, но прочно войдут в «око тайфуна» - в центр мирового развития, в то время как другие страны безнадежно маргинализируются. Это вовсе не будет означать, что мир разделится на «богатый Север» и «бедный Юг», так как почти в каждой стране и в каждом большом городе проявятся «три окружности», в которых будут проживать богатые, согласные с существующим порядком и те, кто оказался выброшенным на обочину цивилизованной жизни и потому не принимающие ее. «Эволюционисты» исходят из того, что глобализационный процесс приведет к изменению самого понятия мощи и могущества, его содержания. Они предвидят, что государства сохранят власть над собственной территорией, но параллельно национальному суверенитету будет расширяться зона влияния международных организаций. Мировой порядок уже не вращается вокруг оси национальных государств, как это было со времен вестфальской системы, что принуждает правительства суверенных государств вырабатывать новую стратегию поведения в сверхвзаимозависимом мире. Как считает Р. Кеохайн, суверенность сегодня - «нечто меньшее, чем территориально обозначенный барьер, это скорее источник и ресурс отстаивания прав и привилегий в пределах общей политической системы, характеризуемой комплексными транснациональными сетями.

Если суммировать и обобщить источники тех процессов, которые в совокупности и образуют феномен глобализации, как это отражено в научной литературе, то их реестр может выглядеть следующим образом:

- долговременные устойчиво отрицательные экологические и иные результаты хозяйствования человека на Земле. Они достигли во второй половине ХХ века масштабов, грозящих не только скорым исчерпанием невозобновляемых природных ресурсов, но и непрогнозируемой по последствиям мутацией всей биосферы, включая человека. Исторически сложившийся экологический баланс между человеческим обществом и природой был нарушен настолько необратимо, что смысл и содержание стихийно идущих ему на смену перемен еще предстоит постигнуть;

- расширение всевозможных коммуникаций, инфраструктур и отношений, ведущее к столь тесной взаимосвязанности и взаимозависимости мира, что многочисленные признаки социально-исторической дикости, варварства личности, конкретных обществ и современного человека как рода, перестали быть уделом изолированных «медвежьих углов», они превратились в общую проблему всего человечества, угрожающую его безопасности, перспективам восходящего развития и самому сохранению жизни на планете;

- появление первых субъектов мировой экономики и политики (транснациональные корпорации и банки, международные союзы, объединения и отдельные государства, межправительственные и неправительственные организации) с таким сочетанием интересов, способностей и возможностей, которое требует от них и позволяет им действовать глобально в одной или нескольких сферах жизнедеятельности на постоянной основе.

Обзор проявлений глобализации позволяет подразделить их на материальные и виртуальные, относя к первым все то, что касается реального движения финансовых потоков, трансферта технологий, товаров и услуг, массовых миграций, создания глобальных информационных сетей, ко вторым - содержательное наполнение этих сетей, распространение определенных ценностей и оценочных стандартов, формирование и продвижение предназначенных международному общественному мнению политико-психологических установок.

Ученые придерживаются более или менее совпадающих точек зрения о времени, когда возникают научные взгляды на процессы глобализации различных сторон жизни современного человечества, формулируются первые касающиеся этого феномена концепции, теории, гипотезы. Как правило, их относят к последней трети ХХ века. В предисловии к книге «Первая глобальная революция», изданной под эгидой «Римского клуба» в 1991 г., президент клуба Рикардо Диес-Хохляйтнер определил в качестве начала глобальной революции 1968 г., то есть дату, когда только что образованный клуб выдающихся интеллектуалов мира констатировал вступление человеческой цивилизации в острый структурный кризис.

И все же, несмотря на всю увлеченность мирового обществоведения идеями глобализации, их активное использование в формировании мировоззренческих устоев современных людей, прямое воздействие глобализаторских постулатов на разработку политических технологий и стратегий, они никогда не были безальтернативными ни в науке, ни в реальной жизни. И та, и другая демонстрировали гораздо более широкий круг проблем и процессов, в совокупности своей создававших феномен, определяемый как мировое развитие. Оппонирование взглядов сторонников глобализации с самого начала велось в рамках различных по своей радикальности альтернативных подходах, суждениях, точках зрения, начиная с непризнания самого феномена глобализации и кончая утверждениями о том, что как таковая глобализация не является чем-то новым по сравнению с прежними тенденциями развития человечества.

Противоречивые явления в процессах глобализации, сбои в этом реальном процессе мирового развития, свидетельствовавшие о его нелинейном, неравномерном, флюктуационном характере, стали причиной появившихся мнений о наступлении постглобализационной эпохи, постановки вопросов типа «А была ли глобализация?» и т.д.

Что мир движется к состоянию все большей своей целостности, в этом нет сомнений ни у сторонников, ни у противников глобализации. Но будет ли целостный мир, как и до сих пор, разделен на богатых и бедных, выясняющих между собой отношения, или сначала произойдет «выравнивание», а затем уже единение?

Сегодня уже очевидно, что регионализация, в том числе по показателям экономического развития и благосостояния, не противоположна глобализации, а представляет собой одну из естественных и необходимых форм этого процесса, составляет органическую часть глобализации. Если не исходить из того, что глобальный мир должен быть добрым для всех, то есть не наделять его свойствами идеала, то приходится констатировать, что факт его социальной дифференциации вовсе не противоречит тезису о становлении целостного мира.

Глобализация должна восприниматься, по мнению Э. Гидденса, как «процесс неравномерного развития, одновременно расчленяющий и координирующий», или, иначе, распыляющий и консолидирующий, но, добавим, не как бесконечный, вечный, а имеющий собственное историческое пространство, свои исторические координаты.

Глобализация обременена многими внутренними несообразностями, противоречиями, конфликтами и испытывает ряд внешних воздействий, которые деформируют ее изначальные интенции и потенции. К первым относятся:

- превращение человеческого интеллекта в условиях информационного общества во «всеобщие производительные силы», основной источник экономического роста, что выдвигает в центр социального развития личность, самобытность, творческий потенциал, профессиональное мастерство каждого человека, наталкивается на унификаторскую тенденцию глобализации, стремящейся стандартизировать, усреднить все и вся;

- обнаруживаемый в мире объективный и динамичный процесс униформизации культуры противоречит историческому опыту, который обобщен в следующем признании глав «восьмерки» на саммите на Окинаве: «культурное многообразие, являющееся источником социального и экономического динамизма, способно обогатить человеческую жизнь в ХХI веке, поскольку оно способствует творчеству и стимулирует новаторский подход» ко всем проблемам человечества ;

- глобализация, превращающая людей в «граждан мира», нацеленная на создание из них мирового «гражданского общества», одновременно вызывает возрождение национального сознания людей, которое «является защитной реакцией обществ против разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией»;

- интеллектуализация труда, информатизация и автоматизация производства открывают путь к возникновению экономики практически без рабочих, плодят безработицу в таких масштабах, в которых она может означать смертный приговор цивилизации в той форме, в какой она сложилась в последние несколько тысячелетий. По расчетам американских экономистов, в нынешних условиях только незначительное меньшинство (около 20%) населения страны в той или иной мере может выиграть либо сохранить социальный статус в процессе реализации информационно-технологической революции, а подавляющее большинство рискует оказаться за пределами такого «прогресса», причем около трети уже ощутило на себе подобный негативный эффект. В этом смысле почти апокалиптически звучат слова американского ученого Дж. Рифкина: «Мы вступаем в новую эпоху глобальных рынков и автоматизированных производств. Путь к экономике без рабочих четко виден. Приведет ли этот путь в надежную гавань или к ужасной пропасти, будет зависеть от того, насколько хорошо цивилизация сумеет подготовиться к пострыночной эре, которая последует за третьей промышленной революцией»;

- наряду с признанием глобального распространения капитализма как системы организации экономики многие ученые полагают, что сам капитализм находится в системном кризисе, что он не способен решить усложнившиеся задачи выживания, вставшие перед всем человечеством. В частности, известный финансист и биржевой игрок Дж. Сорос, в 1996 г. написавший книгу «Алхимия финансов», в которой выступил в «роли мага, выводящего формулы благоденствия для цветущего капиталистического общества», после азиатского кризиса 1997-1998 гг. издает книгу «Кризис мирового капитализма», где подвергает разбору все его основные структурные недостатки. Пророчества Сороса в этой связи неоднозначны, но практически все малоутешительны.

Она претерпевает серьезную деформацию, преподнося рынок и либеральную демократию в качестве непреложных и конечных для человечества истин и ценностей, ибо становится антидемократическим отрицанием всемирности как всеобщности. «И все же турбокапитализм (так американский экономист Эдвард Луттвак в 1995 г. назвал ускоривший темпы своего развития современный капитализм - авт.), который в мировом масштабе ныне представляется непреодолимым, разрушает свой собственный фундамент, поскольку подрывает демократическую стабильность и способность государства функционировать. Изменения и перераспределение власти и богатства столь интенсивны, что разъедают старые общественные институты быстрее, чем может быть установлен новый порядок. Страны, до сих пор наслаждавшиеся процветанием, сейчас пожирают социальную составляющую своей структуры даже быстрее, чем они уничтожают окружающую среду... Идет ли речь о социальной справедливости или охране окружающей среды, ограничении всевластия средств массовой информации или борьбе с международной преступностью, отдельное государство-нация всегда оказывается бессильным, а попытки скоординировать международные усилия столь же регулярно проваливаются. Но если ни по одной из жгучих проблем будущего правительства не могут предпринять ничего, кроме как ссылаться на непреодолимые ограничения международной экономики, то политика в целом становится спектаклем бессилия, а демократическое государство утрачивает свою легитимность. Глобализация оказывается западней для самой демократии, - так полагают Ганс-Петер Мартин и Геральд Шуман, авторы книги «Западня глобализации. Атака на процветание и демократию»;

Внутренние противоречия не просто деформируют и обесценивают для многих людей и целых народов процессы глобализации на начальном этапе их развертывания, но и, создавая поле планетарного напряжения, питают современное мировое развитие потребной для него энергией. Между тем наряду с ними существуют и внешние факторы, создающие для глобализационных процессов определенные рамки и выдвигающие перед ними собственные требования. Большинство из них проявляются в остром экологическом кризисе, которым природа предупреждает о том, что человечество в производственной для себя и разрушительной для окружающей среды деятельности перешагнуло ту грань, за которой открывается перспектива если не гибели, то, по крайней мере, «болезненного угнетения всего органического мира на Земле». Глобальный эффект целого ряда угроз, вставших перед людьми в связи с хищническим разбазариванием ресурсов, лишивших природу возможности самовосстановления, заставил человеческий род задуматься о восстановлении коэволюции системной целостности человек - общество - природа, разрабатывать стратегии развития, не только учитывающие и защищающие интересы природы, но и предусматривающие жертвование некоторыми потребительскими интересами человека.

Выдвинутая в этой связи концепция устойчивого развития человечества за полтора десятилетия своего существования обрела популярность, стала основополагающей для мироориентирования большинства государств планеты, способствовала рождению национальных стратегий природно-охранных действий, постоянно поддерживаемого, регулируемого экономического развития, создания социоприродной системы, способной решать такие сложные противоречия, которые возникли между природой и обществом, экологией и экономикой, развитыми и развивающимися странами, настоящими и будущими поколениями людей, между богатыми и бедными народами и странами, между глобальными требованиями перехода к устойчивому развитию и национальными интересами и т.д. Российские ученые, разрабатывая собственные концепции устойчивого развития, связывают их с идеей В.И. Вернадского о сфере разума (ноосферы), полагая, что эпоха становления ноосферы и переход мирового сообщества к устойчивому развитию взаимосвязаны между собой, по существу представляя собой процессы одного и того же плана и порядка.

Если глобализация представляет собой форму универсализации постиндустриально-информационного общества, для которого устойчивое развитие станет стратегией продвижения в век ноосферы, то человечеству предстоит осуществить, по крайней мере, несколько крупных перемен в своей жизни:

- во-первых, добиться того, чтобы потенциалы всех - каждой отдельной личности, всех видов и ступеней социальных объединений людей, цивилизационных идентичностей и мирового сообщества - были сконцентрированы на решении проблем выживания и дальнейшей самореализации человечества в условиях все возрастающей дефицитности возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов.

По мере углубления процессов глобализации появляется все больше свидетельств того, что на базе рыночной экономики вряд ли можно обеспечить коэволюцию человека, общества и природы, гармонизировать все виды общественных отношений, гарантировать дальнейший прогресс человечества.

Творимый глобализацией мир, если он ориентирован на устойчивое развитие, неизбежно будет определяться на основе двух его основных признаков - антропоцентричности и биосфероцентричности.

Современная глобализация, по-прежнему ориентирующаяся на создание мирового порядка, в основу которого заложено прежде всего удовлетворение материальных интересов людей, не может быть длительным процессом, так как ценностные составляющие потребительства изжили себя, поставив род людской на край пропасти небытия. Поэтому глобализация, представляемая как каток, выравнивающий мир в соответствии с кальками и параметрами евроатлантической цивилизации, и не только противоестественная, но и не имеет будущего.

Выводы:

а) глобализация - это характерная черта и ведущая тенденция этапа универсализации постиндустриально-информационного общества, вовлекающего человечество в новый цивилизационный этап его развития;

б) глобализация - это нелинейный, прерывистый, пульсирующий, необратимый в принципе и в целом и обратимый в отдельных своих проявлениях диалектический процесс возрастания мироцелостности на этапе транснационализации жизни всего человечества;

в) глобализация - это коммуникационное «сжатие» планеты, информационная взаимопроникаемость и взаимосвязанность, интернетизация многих сторон жизни современного мира как следствия бурного научно-технического прогресса;

г) глобализация - это процесс становления глобальной экономики, опорными консолями которой выступают сектор транснациональных экономических агентов и фактически самодовлеющая финансово-кредитная сфера;

д) глобализация - это формирование миропорядка взаимозависимости, постмеждународных и транснациональных отношений, во все большей степени превращающихся в механизмы решения внутренних проблем срастающегося в единый организм человечества;

е) глобализация - это и стратегический проект, реализуемый человечеством в его попытках сознательного и целенаправленного воздействия на стихийные процессы мирового развития для созидания желательного и благоприятного для людей будущего, перевода их жизни на рельсы устойчивого развития;

ж) глобализация - это, наконец, камуфляжная форма идеологии глобализма, использующая объективные тенденции мирового развития для обоснования приоритетов эгоистических национальных интересов «грандов» современных международных отношений, оправдания политики гегемонизма в мировых делах.