Чем привлекательны концепции «исторического круговорота»?

Важной сферой философской рефлексии в XX столетии и поныне является осознание и обоснование человеческой истории. Это находит свое выражение в философии истории, стремящейся раскрыть смысл и направленность истории, выявить специфику исторического процесса. Своеобразным итогом и вершиной классической философии истории была теория Гегеля, в которой он представляет историю как закономерный процесс, где каждая эпоха, будучи неповторимо своеобразной, является в то же время закономерной ступенью в поступательном развитии человечества. Позитивизм XIX в., заявив о создании социологии как науки об обществе, провозгласил конец всякой философии истории. Разработанные в позитивизме универсальные законы эволюции всех сфер окружающего мира, характеризующие стремление систем к равновесию, не позволяли раскрыть историю в ее многообразии. И как своеобразная реакция на эволюционизм позитивизма в философии истории возрождаются идеи исторического круговорота в новой интерпретации. На смену «философии мысли» пришла «философия жизни». Методологическим основанием для исследования истории, с точки зрения новых концепций исторического круговорота выступали утверждения о том, что, во-первых, в истории отсутствует какая-либо закономерность, поэтому, во-вторых, в истории нельзя говорить о каком-либо прогрессе и ее взаимосвязи и взаимообусловленности, так как,
в-третьих, история – это совокупность случайностей.

Суть новизны философии истории ХХ столетия заключается прежде всего в том, что в ней предпринимается попытка преодолеть в социальном познании европоцентризм, господствовавший в традиционном рационализме. Гносеологическим инструментарием выступает понятие «культура». Введение этого понятия и оперирование им дает возможность, с точки зрения авторов, проникнуть в глубины культурно-исторических типов организации общественной жизни. Всемирная история предстает в философии истории как сосуществующие культурно-исторические типы у идеолога панславизма, социолога и естествоиспытателя Николая Яковлевича Данилевского (1822–1885); многообразие форм богатства локальных культур («культурно-историческая монадология») у немецкого философа Оствальда Шпенглера (1880–1936); региональные несовместимые друг с другом цивилизации у английского историка и социолога Арнольда Тойнби (1889–1975); культурные суперсистемы у американского социолога (русского по происхождению) Питирима Сорокина (1889–1968).

Обращение к концепции культурно-исторических типов
Н.Я. Данилевского объясняется прежде всего тем, что на Западе
в 20-х гг. прошлого столетия ошеломляющий успех имела книга
О. Шпенглера «Закат Европы», в которой история рассматривается с точки зрения культурно-исторического цикла и дискретности локальных культур. Но схожая точка зрения была разработана и опубликована за 50 лет до выхода книги О. Шпенглера русским исследователем Н.Я. Данилевским в работе «Россия и Европа».