Гуси, обезьяны и люди: некоторые параллели

Полвека назад Конрад Лоренц заметил, что гусята начинают следовать за своей матерью почти сразу после появления на свет. Эта связь между ней и гусятами помогала ей защищать и обучать свое потомство. Доктор Лоренц также обнаружил, что лишенные матери дикие гусята, о которых в течение первых 24 часов их жизни заботился он сам, начинали следовать за ним, а не за другой гусыней, как если бы он был их матерью. Эта модель поведения оказывалась временами очень устойчивой, просто досаждая Лоренцу. Некоторые из его серых гусей предпочитали проводить ночь в его комнате, а не на берегах Дуная!

Критический период для импринтинга- это период, наступающий сразу же после рождения, в течение которого у только что вылупившихся птенцов возникает устойчивая связь с родителем. Гусята в это время уже достаточно сильны, чтобы переходить с места на место, но они еще не испытывают сильного страха перед большими движущимися объектами. Если импринтинг не происходит вовремя, гусенок либо начинает бояться внешнего вида собственной родительницы, либо просто откажется признавать гусыню своей мамой и будет расти один, обнаруживая медлительность, слабость и вялость.

Ученые спорят по поводу сходств и различий между импринтингом уптиц и поведением привязанности у людей. Мы не располагаем убедительными доказательствами того, чтоу людей существует критический период для процесса бондинга (возникновения первичных эмоциональных уз между новорожденными и родителями). Родители и новорожденные могут быть особенно восприимчивыми к бондингу первые несколько дней после родов, однако едва ли это можно считать критическим периодом. С другой стороны, очевидно, что для нормального развития личности младенцам необходимо установить определенные отношения с теми, кто о них заботится в течение первых 8 месяцев жизни.

Так как обезьяны биологически ближе к человеку, чем гуси, изучение их социального развития и социальной депривации дает более релевантные результаты. Начало важным исследованиям социальной депривации у обезьян было положено довольно случайно, в 1959 году, когда Гарри Харлоу (Harlow, 1959) изучал процесс научения и образования категорий у обезьян. Харлоу решил, что для того, чтобы контролировать среду, в которой происходит научение, будет лучше, если он удалит обезьянку-мать из клетки, поскольку она является неконтролируемой переменной в его эксперименте и может обучать малышей некоторым навыкам, выступая для них в роли модели. К своему удивлению, Харлоу обнаружил, что разлука с матерью отразилась на маленьких обезьянках самым негативным образом. Одни из них умерли. Другие были напуганы, раздражены и отказывались принимать пищу или играть. Стало ясно, что обезьянкам для хорошего самочувствия и успешного развития требуется нечто большее, чем регулярное кормление.

Далее Харлоу с коллегами проводили эксперименты с искусственными суррогатными матерями (Harlow, Harlow, 1962). Для каждой маленькой обезьянки был создан проволочный манекен, снабженный бутылочкой, из которой обезьянка получа-

Лишенные матери гусята, о которых

Конрад Лоренц заботился в течение

критического периода импринтинга,

следуют за ним, как за гусыней

Глава 6. Младенцы и тоддлеры: личность и социокультурное развитие 281

ла пищу, а также манекен, покрытый мягкой тканью, питания от которого не поступало. Несмотря на то что питание обеспечивалось проволочным манекеном, маленькие обезьянки выказывали явное предпочтение мягкой «матери». Они проводили много времени, цепляясь за нее, подавая ей звуковые сигналы, и, если их что-нибудь пугало, стремительно бежали искать укрытие к ней. В результате Харлоу предположил, что комфортность контакта является одним из важных факторов формирования ранней привязанности.

Несмотря на привязанность, сформировавшуюся у обезьянок к суррогатным матерям, их развитие тем не менее не было нормальным. Став взрослыми, все они либо нападали на других обезьян, либо избегали их, и им не удавалось нормально реализовать свою половую активность. Дальнейшие исследования показали, что благодаря контактам со сверстниками обезьянки восполняли, по крайней мере частично, потери, вызванные материнской депри-вацией (Suomi, Harlow, 1972). Обезьянки, росшие с матерью-манекеном и затем получившие возможность играть с другими обезьянками своего возраста, демонстрировали впоследствии социальное поведение, мало чем отличавшееся от обычного. Таким образом, выяснилось, что полноценное социальное взаимодействие играет решающее значение для нормального развития обезьян, и представляется возможным предположить, что это заключение верно и по отношению к людям.

зывало удивление, и он пытался повлиять на родителя улыбкой, гулением и двигательной активностью. Во время этих попыток родитель продолжал сохранять каменное выражение лица. Через несколько минут поведение младенцев начинало меняться. Они отворачивались в сторону, начинали сосать палец и выглядели страдающими. Кто-то из детей реагировал на безучастность родителя хныканьем, переходящим в непрерывный плач, а у других младенцев текли слюни, появилась икота (все это явно непроизвольные реакции). Хотя родитель оставался по-прежнему рядом, он внезапно, в нарушение всех ожиданий ребенка, становился эмоционально недоступным — перемена, с которой младенцу было трудно справиться. В конце эксперимента родитель возобновлял обычную игру с ребенком, пока к тому не возвращалось хорошее настроение. Этот эксперимент демонстрирует весомость и важность эмоционального общения между родителями и детьми 3-месячного возраста. Согласно Тронику (Tronick, 1989), основная детерминанта развития детей связана с функционированием двусторонней системы эмоционального общения. Когда эта двунаправленная реципрокная система общения дает сбой, как это бывает, например, в том случае, если заботящийся о ребенке человек находится в подавленном состоянии или болен, младенец не может достичь своих интерактивных целей.

За годы, прошедшие с момента исследования, предложенного Троником, были проведены многочисленные «эксперименты с каменным лицом», направленные на достижение различных научных целей, таких как сравнение реакций младенцев на мать и отца (Braungart-Rieker, Garwood, Powers & Notaro, 1992), своевременно рожденных и недоношенных младенцев (Segal et al., 1995), реакций младенцев на «каменное» лицо с их реакциями на неподвижную игрушку, которую ранее они могли сдвинуть с места, толкнув ее (Shapiro, Fagen, Prigot, Carroll & Shalan, 1998). Парадигма «каменного лица» также использовалась для оценки влияния различных практик ухода за детьми в разных культурах (причем обычно среди реакций младенцев обнаруживалось не слишком много различий: например, см. Kisilevsky et al., 1998), для демонстрации негативных воздействий упо-

282 Часть II. Детство

требления беременными матерями кокаина на эмоциональную сферу ребенка (Bendersky, Lewis, 1998), оценки качества ранней привязанности младенца к родителю (Cohn, Campbell & Ross, 1991). «Каменное лицо» действительно оказалось крепкой исследовательской парадигмой.