Имущественные отношения и коммерческое право.

Городской уклад жизни, преимущественные занятия в сферах торговли, финансов, ремесленного производства только частично повлияли на особенности регулирования имущественных отношений в городском праве. В своих основах это право было традиционно феодально-сословным. Институтов, гарантировавших бы индивидуальную правовую свободу в сфере предпринимательства или коммерции, в нем практически не было.

В вещном праве принципиально важным было разделение имуществ на родовые (семейные, полученные по наследству) и благоприобретенные. К благоприобретенным в любом случае относились и деньги. Деньгами и благоприобретенным имуществом мог распоряжаться каждый полноправный собственник неограниченно (обычно таковым считался глава семьи). Семейно-родовое имущество, в том числе городской дом, считалось, должно переходить строго по наследству – к детям. Дети горожанина были наиболее законными и полноправными его наследниками во всех отношениях. При наличии детей в семье ограничивались взаимные дарения супругов. Вообще распоряжение родовым имуществом и приданым, принесенным в дом женой, было обставлено значительными ограничениями. Хотя таких родовых прав, как выкуп и т. п., подобных чисто феодальным имущественным отношениям, в городском праве не предусматривалось.

Городское право сформировало собственную, до известной степени отличную от правил канонического права, господствовавших в этом отношении в средневековье, традицию завещательных прав. Завещание могло делаться при соблюдении еще более неформальных процедур, чем то признавалось церковными обновлениями (в отход от жестких канонов римского права). Завещательное распоряжение считалось действительным, если было сделано устно и в присутствии всего двух свидетелей. Требовалось только «быть в полном сознании» и «в здравом состоянии». Признавались наследственные отказы какой-то вещи или части имущества (легаты). Таким путем могло быть обеспечено выполнение особых, не вписывавшихся в общую традицию завещательных распоряжений умершего горожанина.

Договорное правооставалось в основном на уровне рецепированной традиции римского права, хотя присущих классическому римскому праву жестких ограничений на содержание того или иного контракта не было. Видоизменился договор ссуды – теперь под ним понимался и чисто денежный заем (т. е. исчезли древние различия между займом и ссудой). Более детализированным стал договор найма. Городское право включило точные правила о дополнительных обязанностях нанимателя недвижимости. При этом различались условия найма жилого помещения и, условно, производственного: за первое следовало платить за полгода вперед, за нанятый «погребок» – только за четверть года. Различным, более выгодным для продавца было положение сторон при договоре купли-продажи. Объектом продажи признавались самые разнообразные вещи: можно было продавать и наследство, и предполагаемую ренту, даже основанную на феодальных правах.

Суровыми были требования городского права в отношении должников. Обязательства денежного характера должны были истребоваться абсолютно: не могущий отдать долг подвергался штрафу, аресту и конфискации имущества. Удовлетворение нескольких кредиторов осуществлялось путем особого конкурсного процесса распоряжения имуществом банкрота (беглого должника и т. п.), детально отрегламентированного городским правом. Кредитор сохранял право, подобно древней римской процедуре, посадить должника в «яму», на хлеб и воду, физически принуждая его отдать долг. Однако в отношении обременения наследства долгами и охраняя права полноправных горожан, было выработано своеобразное правило о том, что сын не отвечает по долгам отца при приеме наследства, если его «не поставили в известность об этом долге, как то требуется по закону».

Широкое распространение получил залог как способ обеспечения обязательств и, специфически, как гарантия взятых торговых ссуд. Причем в этих целях (что характерно для позднесредневекового права) можно было использовать и приданое жены.

Городское право полностью признавало существование коммерческих корпораций как самостоятельных субъектов правовых отношений. Однако создавать общества могли лишь привилегированные лица: по Любекскому праву – члены Ганзейского союза. Торговые корпорации внутри семьи (между братьями и сестрами и т. п.) не должны были нарушать наследственных и других имущественных прав родственников.

В отношении возможной ответственности за причинение ущербагородское право сохраняло древние римские правила (даже соответствующий раздел кодекса назывался «Закон Аквилия»). Было только прямо отмечено, что личные оскорбления, нанесенные на площади или в подобном месте, дают право на взыскание максимально возможного штрафа.

Уголовное право.

Уголовные постановления отличались, пожалуй, даже несколько большей жесткостью, чем то было в средневековом земском германском праве. Практически не признавались различия между умышленно и неумышленно совершенным. Оценка преступления производилась в главном по тому, что сделано и какова степень общественной опасности – безразлично, в прямом смысле или в переносном (т.е. пагубном для ценностей морали и городского общежития). По-видимому, теснота городской жизни, большая взаимозависимость горожан, жизненная необходимость строже придерживаться некоего минимума взаимоотношений и коммерческой честности стали предпосылками своеобразия уголовных санкций в городском праве. От ответственности однозначно освобождались только дети в возрасте до 12 лет – их надлежало наказывать родителям.

Уголовный закон сохранял возможность даже общественной саморасправы с преступником в случае явных и злостных преступлений: поджога, открытого убийства (подобно обыкновению, принятому в городах Северной Италии). Смертная казнь также применялась широко и в самых разнообразных видах: сожжение, повешение, самым распространенным было отсечение головы мечом. Она назначалась за колдовство, убийство, нападение на дом, повлекшее смертельный исход у хозяев, изнасилование. Наравне с объективно опасными преступлениями высшей мерой наказания охранялся установленный нравственный порядок: за двоеженство также полагалось отсечение головы. Применяли членовредительские наказания – главным образе за тяжкие телесные повреждения. Причем здесь как бы возрождался принцип символического талиона древности: за нанесение ран, увечий полагалось отсечь руку. В менее тяжких преступлениях наказание налагалось по привычному древнегерманскому праву правилу композиции – штрафа, который выплачивался строго самому потерпевшему.

Особому преследованию подвергалась кража. Охрана любого – как движимого, так и недвижимого – имущества составляла очевидную необходимость всего строя городской жизни. В отличие от феодального земского уклада и правовой культуры, городской житель в большей степени был связан со своим движимым добром, с богатством в реальном воплощении. Борьба с любыми посягательствами на имущество стала поэтому особой чертой городско права. В праве различались мелкая (на сумму менее 5 золотых гульденов) кража и значительная. За любую значительную кражу полагалось повесить вора. За мелкую – судья мог назначить наказание по своему усмотрению, в зависимости от личности или иных обстоятельств. Безусловно отягчающим обстоятельством считалась кража на пожаре. Борьба с ворами представлялась делом общественного интереса: в законах Любека специально предусматривалось вознаграждение – до 1/3 от стоимости украденного – тому, кто схватит вора или грабителя.

К тяжелым последствиям и, соответственно, наказаниям вели разного рода нарушения правил торгового оборота и коммерции. Регулирование этой правовой сферы составляло еще одну отличительную черту всего городского права. Продажа фальшивых товаров влекла безусловную их конфискацию и сожжение. Преследовались нарушения таможенных правил, рыночной торговли, установленных порядков пользования весами, мерами. Применявшиеся в торговле весы и меры должны были быть зарегистрированы в магистрате и, соответственно, помечены клеймом. Каждый торговец обязан был иметь строго собственные меру и вес и отвечал за них персонально. Даже временная передача другому своих торговых принадлежностей считалась проступком. Еще более строгим правилам подчинялось монетное дело в городах. Города, как правило, чеканили собственную монету или в качестве привилегии от сеньора, или как знак собственной самостоятельности. В обоих случаях городские законы содержали строгий перечень обязанностей денежных мастеров и даже правила о порядке обращения монеты в городах.

При всем сходстве с современным ему феодальным правом городское отличалось целым рядом важных особенностей. Оставаясь вполне сословным, городское было почти полностью светским правом, свободным от влияния канонического. Это в наибольшей степени проявилось в германском городском праве позднего средневековья, когда в одном городе зачастую сосуществовали протестантские и католические городские общины. Городское право с самого своего возникновения было исключительно писаным правом, зафиксированным в записях судебных решений или даже особо систематизированных кодексах. При этом эти кодификации складывались по собственной системе, создавая особую, отличную от римской кодификационную традицию. Взаимосвязь правил городского права с учреждениями городского самоуправления и общим статусом города и горожан (причем применительно к каждому отдельному городу) придавала этому праву своего рода конституционный характер – не только охраняя правопорядок и его стабильность, но и формируя в праве главные черты городского юридического быта.