Симпатия и антипатия

Ни простое знание человека, ни знакомство с ним еще не озна­чают, что мы ему «желаем зла» или, наоборот, он нам «нравится» и мы его любим (что бывает намного реже). Тех, кто нам симпатичен, и тех, к кому мы питаем антипатию, разделяет огромная дистан­ция. И симпатия, и антипатия — это эмоции, хотя иногда их назы­вают инстинктами, принимая за нечто недочеловеческое; на самом деле они часто связаны с высшими, благородными, специфически­ми для человека чувствами, а нередко и происходят из таких чувств, а следовательно, из всего того, что мы думаем и знаем. Как уже говорилось, существует известная, имеющая определенное значе­ние взаимосвязь между знакомостью и симпатией — чуждостью и антипатией. Чем более симпатия и антипатия инстинктивны, тем в большей степени они зависят от внешних явлений, особенно у жен­щин; это относится прежде всего к чувствам, возникающим из того впечатления, которое производит на них мужчина — впечатления от его фигуры, внешнего облика и выражения лица, от того, как он одет, ведет себя, говорит, какие у него манеры, наконец, от того, как звучит его голос. Нередко и мужчины влюбляются в женщин с первого взгляда: на одних производят впечатление красивые фор­мы, для других решающим является прелестный облик, для треть­их — просто выражение глаз или смелая речь, а для кого-то — изысканное платье или роскошная шляпа. Однако с непосредствен­ной инстинктивной симпатией или антипатией может вступить в противоречие опыт знакомства с чужими людьми. При этом исходят из того, что тот, кто сначала произвел неблагоприятное впечатление, потом может оказаться очень милым человеком, интересным, а то и весьма привлекательным; бывает, что у женщин и девушек возни­кает страстное влечение к мужчине, который вначале был им не­приятен, как, например, Ричард III — овдовевшей королеве. Дру­гой вопрос: может ли вырасти из этого долгая верная любовь, а тем более любовь навеки. Нередко первое впечатление, подтверждае­мое последующим горьким опытом, оказывается все-таки верным. Но и противоположная ситуация — дело почти будничное: первое прекрасное впечатление, благоприятнейшее предубеждение при более близком знакомстве рассеиваются как иллюзии, и мы в серд­цах попрекаем себя, что так легко дали ввести себя в заблуждение внешним блеском.

Но большое число людей — не только незнакомые, чужие, но и те, кого мы знаем, и, может быть, даже слишком хорошо, — не вызывают в нас никаких чувств, оставляют нас равнодушными.

Правда, равнодушие не всегда неподвижно, оно легко склоняется в ту или иную сторону. У симпатии и антипатии много градаций, тем более если принять во внимание (упомянутые выше) разумные, т. е. имеющие основание в нашем мыслящем сознании, симпатию и антипатию. Часто мы питаем известную, хотя, возможно, и малую, долю симпатии ко всем, кто на нашей стороне, в нашем лагере, независимо от того, знакомы ли мы уже с ними или только знако­мимся, — к участникам спора, приятелям, землякам или тем, с кем у нас одна малая родина, к коллегам по профессии, к единоверцам или товарищам по партии, к партнерам по работе; некоторая, как правило слабая, симпатия — что в значительной степени обуслов­лено богатством жизненного опыта — возникает уже благодаря принадлежности к одному и тому же сословию, например, дворян­ству, или к одному и тому же классу — имущему или неимущему. И наоборот, точно так же возникает и существует антипатия по от­ношению ко всем, кто борется в другом лагере; нередко эта антипа­тия перерастает в ненависть — в особенности, когда речь идет о настоящей борьбе, в то время как в иных случаях антипатия выра­жается лишь в большем равнодушии, за счет чего ослабевает, так
что при наличии других мотивов и более близком знакомстве она может снова легко перейти в искреннюю симпатию. С другой сто­роны, достаточно наличия общих или хотя бы близких интересов, осознаваемых как таковые, чтобы пробудить взаимную симпатию, — и наличия противоположных, чтобы вызвать антипатию. Например, иногда большое число людей имеют общий интерес как потребите­ли, питая вследствие этого легкую симпатию по отношению друг к Другу. Их интерес противоположен интересам производителя и тор­говца, поэтому они проявляют к ним антипатию, которая более ис­кренна, чем их взаимная симпатия.