Великое передвижение народов. Падение Западной империи

На площади Аркадия (аврет‑базар) в Константинополе стояла колонна с серебряной статуей Аркадия наверху, сверху донизу покрытая барельефами, поднимающимися спиралью. Здесь были изображены события из времени Феодосия и Аркадия. В VIII столетии вследствие землетрясения статуя Аркадия была низвергнута. В настоящее время сохранился только постамент в 6 метров вышины с рельефами.

По смерти Феодосия Великого остались два сына, Аркадий и Гонорий. Восточная империя передана Аркадию, которому было 18 лет, а Западная – Гонорию, которому было только 11 лет. Судьбы империи мало, впрочем, зависели от юных императоров, которые не имели ни мужества, ни достаточно характера, ни охоты знакомиться с государственными делами; все влияние перешло в руки временщиков варварского происхождения: Руфина на Востоке, Стилихона на Западе. С этих пор личные интересы и честолюбивые планы названных всесильных министров получили преобладание при дворе и в администрации. При смерти императора присутствовал Стилихон, пользовавшийся особенным доверием Феодосия и возвышенный им чуть не до царского могущества; он был женат на Серене, племяннице императора, и имел в виду сосватать дочь свою за Гонория. Что касается Руфина, то по своим умственным и нравственным качествам он был гораздо ниже Стилихона, но честолюбием и жадностью к богатству далеко превосходил его; у него была дочь, и он питал надежду быть тестем Аркадия. Уже тогда начавшая обнаруживаться противоположность между Востоком и Западом и разность политических тенденций нашли себе достаточную пищу в соперничестве двух министров, которые рассорили Аркадия и Гонория и нашли средство противопоставить политические интересы обеих половин империи.

На первый раз был выставлен вопрос о Восточным Иллирике. Греция, как часть Иллирика, до времени Феодосия была относима к Италии и причислялась к западным провинциям. Грациан, поручая Феодосию устройство дел на Востоке, выделил ему и Иллирик как провинцию, нуждавшуюся в организации после готских набегов и опустошений. И нужно заметить, что по языку, традициям и образу жизни население Иллирика тянуло более к Востоку, чем к Западу. При разделе империи между сыновьями Феодосии отделил Восточный Иллирик от Западной империи и подчинил его Аркадию. Западный император Гонорий видел в этом нарушение своих владений и считал себя обиженным распоряжением Феодосия. Вопрос об обладании Восточным Иллириком стал вопросом народной чести и предметом политических недоразумений, Стилихон и Руфин с решением дела об Иллирике связали свои личные счеты. Из Константинополя отправлено было на Запад довольно резкое требование возвратить военные отряды, уведенные Феодосием для военных предприятий на Дунае. Стилихон ответил, что, когда позволят ему обстоятельства, он сам прибудет в Константинополь и даст Аркадию отчет в военных и денежных делах, а также предъявит те полномочия, которые ему даны завещанием Феодосия. Тогда Руфин обратился к средствам, которые сопровождались крайне тягостными последствиями для обеих империй.

Между варварскими вождями, поселенными в Мизии и Фракии, особенно отличался влиянием и мужеством вестгот Аларих. Руфин вошел в сношения с этим честолюбивым вождем и побудил его поднять готов на поиски более удобных земель для поселения. Сначала разыграна была драма под стенами Константинополя, куда подступили готы. Руфин выступил в лагерь неприятелей, переговорил с Аларихом и возвратился в Константинополь с известием, что варвар, подчиняясь авторитету Руфина, щадит столицу и готов очистить всю Фракию. Но скоро для всех обнаружились намерения Алариха. Вместо того, чтобы идти на Север, готы повернули на Запад, прошли, подвергая страшным опустошениям Македонию и Фессалию, и повернули в Грецию. Здесь, не встречая сопротивления, Аларих прошел до самых Афин, которые, впрочем, откупились золотом, и взял Коринф, Аргос и Спарту в Южной Греции. Стилихон, получив об этом известие, поспешил с войском на защиту Греции. В Пелопоннесе ему удалось запереть Алариха, отрезать доступ припасов и отвести реку Пеней, так что готам не оставалось другого выбора, как постыдная сдача. Но в это время получено было требование от императора Аркадия, чтобы Стилихон оставил в покое друга и союзника римлян Алариха, и что между Западной империей и Иллириком нет ничего общего. Стилихон подчинился необходимости и позволил Алариху сняться с лагеря и отступить с добычей и пленными в Эпир. В 397 г. Аларих получил от восточного императора официальный титул герцога Иллирика.

Между тем в Константинополе нашелся достойный соперник Ру‑фину в лице евнуха Евтропия, который прежде всего обратил внимание Аркадия на красавицу Евдоксию, дочь франкского вождя, и тем расстроил план Руфина войти в родство с императором. Вскоре затем Руфин был убит на глазах императора Аркадия готским вождем Гаиной, который был главнокомандующим восточных войск. Правление временщика Евтропия продолжалось четыре года и характеризуется весьма натянутыми отношениями к Западной империи, крайним деспотизмом в Константинополе и в высшей степени дурным влиянием на Аркадия и его супругу Евдоксию.

Начальные годы V столетия наполнены ужасом и опуст ошениями, внесенными готами Алариха. Удачный поход на Грецию, богатая Добыча, захваченная варварами в этом походе, и знакомство с южными странами – все эти обстоятельства были весьма достаточными мотивами, чтобы заохотить готов снова предпринять движение в культурные области империи. На этот раз имелась, впрочем, в виду Другая страна. Аларих, не довольствуясь Иллириком, достаточно Уже истощенным завоевателями, вступил в переговоры со своими соплеменниками, оставшимися на Дунае, и подговорил их предпринять одновременное движение на Италию. С 400 г. готы Алариха и паннонские остготы Ратигера начинают продолжительную 13‑летнюю войну за обладание Италией, сделав первую попытку совсем отнять у римлян эту страну. Навстречу варварам выступил Стилихон, достойный соперник Алариха, и заставил их возвратиться. Но на следующий год повторилось готское движение. Весь народ с женами и детьми шел через Альпы в Северную Италию. Готы прошли по Иллирии и венецианскому побережью, осадили Аквилею и Верону и стали угрожать Милану. Робкий и изнеженный Гонорий переезжал из Милана в Равенну, из Равенны в Асти, ища лишь личной безопасности. Стилихон преследовал врагов и дал им два сражения при Вероне и Полленции, после чего Аларих еще раз принужден был отступить. В высшей степени любопытно отметить, что восточный император совершенно безучастно относился к отчаянной борьбе Стилихона с Аларихом.

Хотя Аларих удалился в Иллирик, но не оставлял замыслов на Италию. Не совсем удачный опыт вторжения в Италию убедил готов в том, что если они придут с большими силами и будут действовать с разных сторон, то задача может быть достигнута. Поэтому ни Стилихон, ни Аларих не считали надежным заключенный в 403 г. мир. Аларих держал сношения с Ратигером, Стилихон спешил поставить на военное положение Равенну, которая с тех пор делается вместо Милана постоянной резиденцией императора. В 404 г. паннонские остготы под начальством Ратигера тремя колоннами вторглись в Италию. Главный отряд остановился под Флоренцией, передовые колонны ушли далее на юг и были в нескольких переходах от Рима. В Риме началось смятение, но христианская и языческая партии неодинаково относились к угрожавшей опасности, т. к, язычники ожидали от Ратигера восстановления старого культа и подняли голову. Но на этот раз движению варваров положило предел сопротивление, встреченное ими под Флоренцией. Стилихон воспользовался разделением врага и при Фиезоли нанес готам поражение; сам Ратигер попался в плен и был казнен, большая часть захваченных готов обращена в рабство. Отборная дружина Ратигера из 12000 воинов поступила в римскую военную службу, – это была необдуманная и весьма бедственная мера, облегчившая для варваров доступ в Италию.

Пока Италия могла считаться могилой варваров, но ненадолго. Движение готов на Италию, соединив здесь римские военные силы, ослабило средства обороны на рейнской границе, которая в 406–407 гг. переходит во власть других варваров, сделавших опыт вторжения в Галлию. Здесь участвуют три народа: вандалы, свевы и аланы. В зиму на 407 г. они по льду перешли Рейн и завладели почти всей Галлией, но, когда британские легионы провозгласили своего императора и начали восстановлять римскую власть в Галлии, германские завоеватели прошли через Пиренеи в Испанию. В 409 г. Испания была разделена между ними: свевы заняли северо‑запад, вандалы – юг, аланы – середину Испании.

Между тем в придунайских провинциях, откуда шло движение, подготовлялись новые грозные события. На юге Паннонии и Норика господствовал Атаульф, вождь готов и части гуннов, еще южнее – Аларих. Сестра Атаульфа была замужем за Аларихом, этот родственный союз скреплен был договором насчет нового нападения на Италию. Ввиду угрожающего положения Алариха и с целью сделать его менее опасным Стилихон решился предложить ему союз и уплатить ему 4000 ф. золота. Всматриваясь в тогдашние события, нельзя не оправдать Стилихона за его уступчивость. Но придворная партия взглянула на дело иначе и воспользовалась этим, чтобы заподозрить Стилихона в глазах Гонория. Против него говорило его варварское происхождение; на этой почве Стилихон имел против себя большую партию завистников и недовольных. Пущены были слухи, что он подкупил Алариха на войну против Восточной империи; другие разглашали, что он прочит своего сына на римский престол. Слабого Гонория легко было убедить в правдоподобности интриги. Стилихон был убит 23 августа 408 г. Но этот крайне бестактный поступок лишь ускорил ход событий. Аларих, ссылаясь на договор и обещание Стилихона, потребовал у Гонория денег и заложников. Когда ему было отказано в том, он предпринял новый поход в Италию. Зимой 408 г. готы подступили к Риму и начали осаждать его. Положение Вечного города было отчаянное, т.к. не было никакой надежды на помощь извне, а в городе начались болезни и голод. Тогда сенат послал депутацию в лагерь Алариха с просьбой о мире. Гордый варвар потребовал страшно тяжелый выкуп, на уплату которого оказалось нужным переплавить в слитки все драгоценности, какие можно было собрать в древних храмах и в казне. Такой ценой Рим купил себе свободу от готского обложения.

Войска Алариха усилились в Италии громадной толпой рабов и военнопленных германского происхождения, которые горели желанием мстить своим бывшим господам. Кроме того, к нему на соединение шел с Севера Атаульф с остававшимися на Дунае готами. При этих условиях Аларих не желал оставить Италии и предъявил гордые требования к императору Гонорию, требуя титула главнокомандующего имперскими войсками и земель для поселения готов в Северной Италии. Император соглашался на словах, но медлил исполнением своих обещаний. Тогда Аларих снова подступил к Риму и отрезал для него сношения с Остией, откуда Вечный город снабжаем был припасами. Тогда римский сенат согласился на все требования Алариха и тем на некоторое время купил себе свободу. Предводитель готов Аларих уже мог бы в это время поставить свою власть на место императорской, но он ограничился тем, что назначил нового императора в лице Аттала и от него получил назначение на пост главнокомандующего римских войск. Но Гонорию удалось получить поддержку со стороны одного из предводителей готских дружин, Аттал же не угодил Алариху и был низложен.

В 410 г. Рим в третий раз подвергся тесной осаде. На этот раз город был взят (24 августа) и подвергся страшному опустошению и разграблению, память о котором долго жила в населении. Обремененное богатой добычей, набранной в храмах и богатых домах, готское войско отступило в Кампанию. Аларих питал суеверный страх к Риму и его святыням и спешил удалиться на Юг. Есть основания предполагать, что он хотел вести своих готов в Сицилию и Африку. Но он умер 34 лет от роду, оставив во главе готов Атаульфа.

Атаульф представляет собой тип уже романизованного варвара. Он понял, что варварам нельзя прочно устроиться на римской почве, не приняв законов и учреждений культурного общества. Поэтому главное стремление его было в том, чтобы сблизиться с римлянами. Он сватается за сестру императора Гонория и получает ее руку, добивается славы и чести быть «опорой» римского государства и, наконец, по указанию императора ведет своих готов за Альпы, подчиняет империи отпавшую провинцию Галлию и восстановляет римское господство в Испании. В награду за это готы в 418 г. получили от императора Гонория земли для поселения в Южной Галлии между Гароной и Луарой. Тулуза сделалась столицей вестготского королевства Так с дальнего востока пришли готы на крайний юго‑запад и, наконец, оселись в начале V в. в Аквита нии. В Галлии в то же время утвердились бургунды, в Африку перешли из Испании вандалы. Империя постепенно разлагается под влиянием варварской иммиграции. Окончательный акт падения ее задерживается волею тех же варварских вождей, которые ставят и назначают императоров. Одинаковые явления наблюдаются на Западе и на Востоке, но результаты действия разрушительных элементов не были одинаковы в Западной и Восточной империи.

Чрезвычайно большими потрясениями сопровождалось появление в Европе гуннов. Они своим движением потеснили к Дунаю другие народы. Мы видели, как императору Феодосию Великому удалось на некоторое время предотвратить грозную опасность и устроить дела на дунайской границе.

Гуннская орда с подчиненными ей народами распространилась от Волги до Дуная и некоторое время не угрожала римским провинциям. Гунны разделены были на племена, враждовавшие между собой и находившиеся под властью отдельных ханов. Весьма вероятно, что часть их, переходя за Дунай, принимала участие вместе с готами в набегах на римские области. Но до конца первой половины V в. история гуннов остается весьма мало известной[6]. Имя гуннов приобретает всемирно‑историческое значение с тех пор, как один из ханов по имени Ругила перешел за Дунай, занял Паннонию и вступил в непосредственные сношения с императорами Запада и Востока.

Основателем могущества гуннов был Аттила, принявший власть после Ругилы около 433 г. Это был исключительный человек как по своим природным дарованиям, так и по страшным следам, оставленным им в истории. Он был мал ростом, широкоплечий, с большой головой. Имел маленькие глаза, темный цвет лица, плоский нос, редкую бороду. В его медленной походке и важных движениях выражалось сознание силы. Его жестокость с побежденными не знала границ, его называли «бичом Божиим» знавшие его и сохранившие о нем память народы. Гунны верили в его божественное предзнаменование и шли за ним без рассуждений. Соединив под свою власть все племена гуннов, он подчинил себе многочисленные народы германского, скифского и частью славянского происхождения и образовал обширное царство, обнимавшее Среднюю Европу от Волги до Рейна. Много римлян, греков, германцев и славян было на службе у Аттилы, который ценил ум и знания и умел привлекать к себе нужных людей Первый большой поход предпринял Аттила против Восточной империи. С одной стороны, в 441 г. конные отряды его направились через Армению в Месопотамию и Сирию и навели страх на персов и сирийцев; с другой – он сделал набег на Фракию, Македонию и Иллирию, разрушил множество городов, между прочим, Срем, Ниш, Сардику. Посланные императором Феодосием II войска были разбиты гуннами три раза; они не встречали теперь сопротивления до стен Константинополя и принудили императора купить у них мир весьма дорогой ценой. Гуннам уступлена была для поселения значительная область на юг от Дуная и дано обязательство вносить ежегодную обременительную дань в 2100 ф. золота.

Вследствие возникших с этих пор сношений между Восточной империей и гуннами получилась для греков возможность ближе ознакомиться с этим народом и страшным их вождем. В 448 г. Феодосии II отправил в лагерь Аттилы, расположенный в нынешней Венгрии на р. Тиссе, в местности близ Токая, знатное посольство с Максимином и Приском во главе. Официальная цель посольства заключалась в том, чтобы объяснить Аттиле положение спорного вопроса о перебежчиках и просить его держаться установленных мирных договоров, а другая секретная сторона, даже неизвестная, по‑видимому, старшим членам посольства, состояла в том, чтобы сделать попытку умертвить Аттилу. Эта двойная цель, которая оказалась известной Аттиле, поставила посольство в чрезвычайно затруднительное положение, как скоро оно пришло во владения Аттилы. Все возникшие отсюда затруднения и все, что послы увидели и испытали в стане гуннов, составило предмет описания Приска Панийского, участвовавшего в посольстве. Этот литературный памятник – добросовестное описание виденного и слышанного – представляет собой чрезвычайно важный источник для истории половины V в. Особенно важно в нем описание местности, где расположены были становища гуннов, равно как изображение нравов и обычаев народа и двора Аттилы.

Посольство держало путь на Сардику (ныне София), где был роздых, потом на Ниш, который был тогда в развалинах от гуннских набегов. Истр‑Дунай переплыли на однодеревках, перевозчиками были варвары. За Дунаем была уже неприятельская земля, где царил Аттила. Далее послы продолжали путь по Паннонии и Угрии. Аттила, находившийся тогда на пути к Дунаю, выслал им навстречу двух скифов, которые и были проводниками византийского посольства. Но когда они были уже близ палаток Аттилы, произошло неожиданное затруднение. Прежде всего их стали расспрашивать о цели посольства, на что они отвечали, что им приказано об этом лично передать Аттиле, а не через посредство других лиц. Но оказалось, что Аттила знает уже о цели посольства и не желает лично принимать послов. Благодаря личным знакомствам, Приску удалось, однако, добиться представления Аттиле. Он сидел в шатре, охраняемом многочисленными воинами, на деревянной скамье. Максимин подошел к нему, вручил ему царскую грамоту и высказал благожелания от имени царя ему и его домашним, На что Аттила двусмысленно ответил: «Пусть с римлянами будет то, чего они мне желают». Затем он в гневе обратился к переводчику посольства Вигиле и выразил ему сильное негодование. Посольству вообще пришлось вытерпеть много неприятного, т.к. Аттила был против него предубежден, не верил в искренность Максимина и Приска и в непричастность их к заговору на его жизнь.

Аттила двинулся дальше, не сделав никакого распоряжения по поводу полученного через посольство письма императора, а византийские послы последовали за ним по Паннонии и Угрии. Они переправлялись через многие реки на лодках‑однодеревках и на плотах, которые варвары возят с собой на телегах. В селениях отпускали им в продовольствие просо и напиток, называемый у туземцев мед (μέδος), служители же получали добываемый из ячменя напиток, называемый кумыс или, может быть, квас, так как кумыс готовится из кобыльего молока. После продолжительного пути послы прибыли, наконец, в столицу Аттилы, которая Приском описана очень подробно. Дворец был построен из бревен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянною оградой, более служащей к украшению, нежели к защите. После дома царского самый отличный был дом Онигисиев, недалеко была большая баня…

«При въезде в селение Аттила был встречен девицами, которые шли рядами под тонкими белыми покрывалами. Под каждым из этих длинных покрывал, поддерживаемых руками стоящих по обеим сторонам женщин, было до семи или более дев, а таких рядов было очень много. Сии девы, предшествуя Аттиле, пели скифские песни. Близ дома Онигисия вышла навстречу Аттиле супруга первого со служителями, несшими кушанье и вино. Она приветствовала царя и просила его вкусить хлеба и вина. Аттила, сидя на коне, в угождение жене любимца своего ел кушанье из серебряного блюда и отпил вина из чаши и поехал в царский дворец».

Аттилла несколько раз принимал у себя византийское посольство и угощал его обедом. «Когда послы пришли в назначенное время, виночерпий подал им чашу. Выпив из чаши, они сели на скамьи, которые стояли у стен комнаты по обе стороны. Аттила сидел на ложе в середине комнаты; позади находилась постель, закрытая пестрыми занавесками. Онигисий сидел на скамье по правую сторону от Аттилы, послы по левую. Против Онигисия сидели два сына Аттилы, а старший его сын сидел рядом с ним, на краю ложа с опущенными вниз глазами. Когда все расселись, виночерпий подошел к Аттиле и поднес ему чашу с вином. Аттила, взяв чашу, приветствовал того, кто сидел первым в ряду. Тот, кому была оказана честь приветствием, вставал и садился не прежде, как Аттила передавал виночерпию чашу. После того, как всем была оказана честь, виночерпии вышли. Затем подавались яства. Подле Аттилы поставлены были столы на несколько человек с кушаньями, так что ближайшие к нему гости могли брать кушанья прямо со своих мест. Для каждого гостя особый служитель вносил блюдо и ставил перед ним Вообще замечалось, что роскошные блюда подавались гостям, а сам Аттила довольствовался весьма простыми. С наступлением вечера были зажжены факелы, и начались развлечения. Варвары пели песни, в которых превозносились доблести Аттилы и победы его над врагами. Другие тешились стихотворениями и воспоминаниями о битвах. Наконец, выступил шут или юродивый, который говорил вздорные вещи и всех насмешил». Через несколько дней посольство получило разрешение возвратиться.

В описании Приска некоторые черты заслуживают особенного внимания. Прежде всего следует вспомнить, что занятая гуннами земля, по которой держало путь византийское посольство, вскоре затем становится славянским достоянием. Но весьма может быть, что гунны нашли уже здесь славян и покорили их своей власти. С этой точки зрения сообщения Приска об образе жизни населения занятой гуннами страны приобретают исключительный интерес. Таково устройство домов, приготовление напитка из ячменя, в котором нельзя не видеть кваса, в особенности хоровод и песни девушек при встрече Аттилы. Кроме того, нельзя не обратить внимания на одно место у Приска, где характеризуется общее культурное состояние гуннской державы по отношению к Византии Случайно Приск встретил в лагере Аттилы одного, судя по платью и стрижке волос на голове, скифа, который сказал ему обыкновенное между греками приветствие на греческом языке (χαίρε). Приска заинтересовал этот варвар, и он вступил с ним в разговор. Оказалось, что это был чистый грек, попавший по торговым делам в город Виминакий (может быть, Костолач) и там взятый в плен гуннами; что он был зачислен в военную службу, сражался с римлянами, отличился в войне и получил свободу. Но когда затем, уже сверх всякого ожидания для Приска, этот собеседник стал выхвалять гуннские порядки сравнительно с римскими и находил настоящее свое состояние под властью Аттилы лучше и спокойней, чем прежнее в Римской империи, то этим признанием Приск был крайне изумлен и до известной степени оскорблен в своем патриотизме и попытался выведать из своего собеседника: чем именно так подкупают его гуннские порядки? Из разговора выяснилось, что иностранцы пользуются в гуннском царстве полной свободой и неприкосновенностью, между тем как римские граждане подвергаются, с одной стороны, постоянным набегам внешних врагов и потому вполне беззащитны, а с другой стороны, если нет войны, то положение их чрезвычайно тяжело от непосильных налогов, взимаемых несправедливо и в нарушение закона, а равно от подкупного и пристрастного суда, в котором пострадавший никогда не найдет правосудия, если не подкупит судью и его помощников Приск старался с своей точки зрения оправдать культурные порядки римского государства и указывал на римский закон, обеспечивающий права, свободу и имущественное положение гражданина. Но защита его оказалась слаба, т.к. он отстаивал идеальное культурное юсударство и принцип законности, а его собеседник стоял на практической почве применения закона и защищал жизненные интересы обывателя. Он ответил на страстную речь Приска: «Да, законы хороши, и римское государство прекрасно устроено, но начальники вредят ему, гак как они не похожи на древних».

Ясно, что в половине V в. на Балканском полуострове совершался живой обмен между варварами и культурной империей. В этом обмене обе стороны настойчиво предъявляли требования, которые долго не могли быть взаимно поняты и применены к жизни. Рядом с проявлениями полного упадка, дезинтеграции и распадения изредка обнаруживаются признаки созидания и строения фундамента, на котором должно возникнуть новое здание Восточной Римской, или Византийской, империи. В занимающую нас эпоху преобладают еще элементы разрушения, за которыми и последуем на некоторое время.

Не может быть сомнения, что против разрушительных элементов, внесенных варварами, менее было противодействия в Западной империи, чем в Восточной. Аттила получил наименование «бича Божия» среди германских народов. Его попытки распространить завоевания на Востоке встретили упорное сопротивление, с которым он не мог не считаться. С подобным же сопротивлением должны были иметь дело и другие варвары и завоеватели, вследствие чего Восточная империя продолжала существовать в средние века, когда на место Западной явились уже новые народы, образовавшие новые государства.

Последним императором из дома Феодосия на Западе был Вален‑тиниан III, рожденный от дочери его Галлы Плацидии и Констанция. Он получил императорский престол вследствие сильной поддержки, оказанной ему из Константинополя, и в его царствование (425–455) влияние восточного императора не ослабевало на Западе. С именем императрицы Галлы Плацидии, которая управляла империей за малолетством сына своего Валентиниана III и вообще имела большое влияние на современные дела, соединяется память о прекрасных художественных сооружениях и памятниках искусства в Равенне. Мавзолей, или усыпальница, Галлы Плацидии с мозаичной росписью, исполненной по обету за спасение от бури на море, представляет собой один из лучших памятников Равенны. Сын ее Валентиниан оказался далеко ниже предлежавших ему государственных задач. Не он направлял дела империи, а военные лица, стоявшие во главе войска. Несчастное соперничество двух наиболее способных генералов, Аэция и Бонифация, было причиной неимоверных бедствий и сопровождалось окончательной потерей провинции Африки, завоеванной вандалами (431–432).

Но самый сильный удар готовил империи Аттила. В 450 г. он предпринял поход на Запад с войском, которое равнялось полумиллиону. Гунны двигались по Средней Европе по направлению к Рейну, опустошая все на пути и наводя всюду страх и ужас. Близ Вормса они разбили бургундов и уничтожили Бургундское королевство, затем опустошили Галлию до Луары. Близ Шалона на Марне на Каталаунских полях сошлись гунны с римскими войсками, предводимыми Аэцием (451). Здесь произошла знаменитая битва народов, окончившаяся поражением Аттилы. Ослабленный потерей многочисленных воинов, Аттила, однако, не считал проигранным свое дело. В следующем году он начал поход в Северную Италию. Прежде всего подверглась осаде Аквилея, которая взята была приступом, беспощадно разграблена и разрушена; та же участь постигла многочисленные города по р. По. Дальнейшей целью Аттилы был город Рим, и эта цель была, по‑видимому, легко достижима, т.к. в Италии не было для Аттилы соперника: Аэций не имел достаточных сил для сопротивления Аттиле, восточный же император не присылал помощи. В лагерь Аттилы, расположенный близ Гардского озера, явилось римское посольство с папой Львом и сенатором Авиеном во главе. Этому посольству удалось убедить Аттилу удовольствоваться громадным, правда, выкупом и оставить намерение идти на Рим. Гунны действительно чувствовали себя в Италии не совсем удобно: в непривычном климате они часто болели, в лагере начались опасные симптомы, которые побудили Аттилу согласиться на сделанные предложения. Отступление гуннов было счастием для Италии, которое народ приписывал чудесному посредничеству апостола Петра. Вскоре по возвращении в свой лагерь на Тиссе Аттила умер в 453 г., и основанное им царство распалось. Завоеванные им и бывшие под его властью народы получили свободу и стали организоваться в самостоятельные племенные группы.

Но это не изменило хода исторических событий, приближавших Западную империю к роковому концу. Императорский трон сделался игрушкой военных партий и переходил от одного лица к другому по игре случая и по капризу предводителей иноземных отрядов. Если варварские вожди не присваивали себе титула императора, то это не потому, чтобы представлялись к тому препятствия, а единственно из суеверного страха к императорскому имени. Из этих варварских вождей, управлявших империей посредством ими же самими назначенных императоров, отметим после Аэция свева Рицимера, Ореста, происходившего из Панно‑нии, и, наконец, скира, или ругийца, Одоакра. Рицимер, опираясь на германские отряды, распоряжался в империи вполне самостоятельно, ставил и низвергал императоров; при нем было таковых пять: Авит, Майориан, Север, Анфемий и Олибрий. Женившись на дочери Анфемия, Рицимер, по‑видимому, замышлял для своего потомства очистить дорогу к престолу, но это не удалось. Следует заметить, что до смерти Рицимера в 472 г. константинопольский император утверждал своим согласием каждое избрание на престол Западной империи, а что касается Анфемия, то он был прямо назначен восточным императором Львом I. В последние годы жалкого существования Западной империи возвышается Орест, бывший прежде секретарем у Аттилы. Он прекрасно знал военное дело и хорошо изучил характер варваров, поэтому был весьма полезным в совете императоров и пользовался большим их доверием. Имея звание начальника отряда доместиков, он заведовал набором военных людей в императорское войско и достиг неограниченного влияния. Не один раз он мог бы возложить на себя корону, и, в конце концов, последним римским императором был Ромул, сын Ореста. В течение последних 20 лет от смерти Валентиниана III (455–475) девять императоров занимали престол.

Между тем варварские отряды из разных племен, стоявшие в укрепленных лагерях в Лигурии, заявили требование трети итальянских земель для поселения. Орест отказался исполнить это требование, чем вызвал последний акт давно подготовлявшейся драмы. Тогда 23 августа 476 г. выступает Одоакр из племени скиров, принявший начальство над недовольными варварами. Орест был взят в плен и умерщвлен. Союзное ополчение варваров провозгласило Одоакра своим королем и затем захватило в Равенне последнего императора, малолетнего Ромула‑Ав‑густула, которому назначена была пенсия и определено жить на частном положении в одном из замков в Кампании. Так совершился переворот, называемый обыкновенно «падением Западной Римской империи», – в свое время в самой Италии никого не поразивший неожиданностью, но но своим ближайшим последствиям получивший всемирно‑историческое значение.

Можно, впрочем, видеть, что переворот 476 г. существенно отличался от обыкновенной смены лиц на престоле западного императора, прежде шла речь больше о личном влиянии, в настоящее время существенно затронут был социальный и политический принцип, на котором основывалось римское государство. Германские военные дружины перестают быть наемными войсками на службе империи, становятся собственниками части итальянской территории и приобретают из подчиненного господствующее в стране положение, стремясь, вместе с тем, организоваться по своим законам и обычаям на землях, отнятых от римских граждан. Наступивший здесь с конца V столетия полицейский и социальный порядок перестает быть древнеримским, и рассмотрением мы займемся в одной из следующих глав. Теперь же нам следует хотя слегка затронуть вопрос о том, почему переворот, происшедший на Запале не обнаружился также и на Востоке, хотя социальный кризис и нашествие варваров в одинаковой степени отмечаются в Восточной и Западной империи, – одним словом, почему не весь древний мир постигла одинаковая судьба?

Нужно дать себе отчет о причинах, которые предохранили от падения еще на тысячу лет Восточную империю; следует выяснить, какие преграды могла противопоставить Восточная империя разрушительным элементам, вызвавшим падение Западной империи. Это тем важней, что таким путем историк мог бы наметить те основы, на которых утверждалась Византийская империя, и которые он должен тщательно выяснить при дальнейшем изложении своего предмета. Те экономические условия, которым в последнее время стали придавать первостепенное значение в процессе возвышения и падения народов, едва ли могут решать возникающие здесь недоразумения, потому что те же экономические условия были и в Восточной империи, и, несмотря надо, она выдержала кризис, приведший к падению Западную империю. Отсюда естественный вывод, что не в одних экономических условиях лежит объяснение стоящей перед нами проблемы, хотя и хозяйственная эволюция, без всякого сомнения, играет важное значение в истории. И что всего любопытней – новые народы, поселившиеся на землях, занятых и обрабатываемых римскими подданными, не были в состоянии переменить систему обработки земли и продолжали ее в том же виде, как нашли.

Причины падения империи лежали в ее истощении, а оно было вызвано внешними и политическими причинами. Очень вредными последствиями сопровождалось деление империи на две половины, ибо Восток часто употреблял злые козни, мало оказывал помощи, а его надменное вмешательство только усиливало смуту. И уже по вине Запада хозяйственная и социальная болезнь дошла до смертельного исхода. Востоку было легче с ней справиться, потому что он географически расположен благоприятней, значительно богаче и более населен, а главным образом оттого, что более способные императоры поддерживали государственный строй. Ничтожество Гонория и Валентиниана, совершенно лишенных военных даровании своих предшественников, было ближайшей причиной падения. Они допустили чрезмерное влияние председателей германских дружин, которые, заботясь лишь о собственных интересах не в состоянии были заменить действительных императоров, а их насилия только умножали бедствия. Предстояли весьма важные задачи к разрешению; уже к началу V в. состояние Италии было критическим. Полуостров все менее давал солдат и был поставлен в необходимость, ввиду того, что лишенные защиты провинции опустошаемы были варварами и занимаемы самозваными императорами, тратить свои силы на эти самые провинции вместо того, чтобы из них получать средства. Самым тяжким ударом была утрата Африки, как следствие того, что империя пренебрегала своими морскими силами. Теперь вандальские пираты воспользовались преимуществами морских сношений. Прекратилась торговля, а с тем вместе стали страдать доходы. На Западе и в других отношениях условия были хуже, чем на Востоке.

Новые ошибки усилили до крайней степени действие старых. Страшно пришлось поплатиться за то, что прежние императоры открыли германцам такой свободный доступ в войско и в империю. Из двух зол нужно было выбирать меньшее: либо лишить землю рабочих через, сильные наборы рекрутов, либо допустить сильную иммиграцию иностранцев, выбрано было второе. Слабость правительства делала надменными наемников, пока им не наскучивала служба. Туземное население, отвыкнув от самостоятельности, не имело сил подняться; только в редких случаях городское население вставало на защиту от варваров. Во многих местах низший класс даже был рад, что германская колонизация уменьшала или отменяла государственные налоги. Священный и почтительный страх перед именем империи пропал, как скоро она не исполняла своей задачи, и всякая идея власти уничтожается, где нет для нее необходимости. Напротив, германцы защищали занятые ими области против новых пришельцев и чрез это становились необходимыми.

Западная империя пала из‑за своего жалкого правительства, которое не могло устранить недостатков, коренящихся в учреждениях империи, напротив, увеличило их до крайней степени. Оно было в одно и то же время жертвой настоящего и прошедшего. Военные события много содействовали падению; однако, римская власть была разрушена не вследствие войны, но разложилась сама собой. Она утратила силу, потому что оказалась не в состоянии переработать чужеземные отряды, вторгавшиеся в империю. Германцы не желали уничтожения империи, но она сама разрушилась в их грубых руках и притом так, что сами варвары не сознавали того. Но Римская империя не погибла. Она только расчленилась, и тело ее не подавало надежды на оживление омертвевших частей. На это могли быть употреблены те же германцы, ибо не было ничего легче, как натравить их один народ против другого. И теперь еще они были под волшебным очарованием Рима и питали убеждение, что право на римскую землю им могла предоставить только императорская власть. Для нас их поведение представляется формой, для них в нем было серьезное содержание. Какое значение имела в средние века идея империи, – об этом будем иметь случай говорить позже.

Литература обширная, укажем наиболее важные сочинения: Dahn. Die Konige der Germanen, – продолжающийся труд, последний том посвящен лангобардам (Leipzig, 1909); Wietersheim‑Dahn. Geschichte der Volkerwanderung (1881); Hodkin. Italy and her invaders. Oxford, 1880–1899; Pallmann. Die Geschichte der Volkerwanderung. Gotha, 1863; вторая часть этого сочинения специально посвящена падению империи и имеет особое оглавление: Der Sturz des westromischen Reiches durch die deutschen Soldner. Weimar, 1864; Bury. A History of the later Roman Empire. London, 1889.

Глава VII