Английский Французский Русский
brown eyes des yeux bruns (noisette) карие глаза
brown butter du beurre roux (noir) бурое масло
brown pencil un crayon bistre коричневый карандаш
brown shoes des chaussures marron коричневые туфли
brown bread du pain bis серый хлеб (с отрубями)
brown paper du papier gris серая (оберточная) бумага
brown hair des cheveux châtains темно-русые (каштановые) волосы
Интересно, что в Канаде французское слово brun вытесняет другие вариативные обозначения цвета и становится эквивалентом английскому brown почти во всех вышеперечисленных случаях.
В русском языке прилагательное коричневый тоже может заменить в отдельных случаях другие прилагательные: коричневые глаза, коричневое масло. Однако подобное употребление будет окказиональным и внесет в текст дополнительные смыслы, например характеристику детской речи или речи иностранца (бумага может быть бурой, но не может быть ни темно-русой, ни рыжей; ни бурыми, ни темно-русыми, ни рыжими не могут быть и глаза).
Еще более отчетливо дифференциация проявляется в группе глаголов, объединенных архисемой «начала действия». В ряде высказываний в качестве действующего субъекта выступает неодушевленный предмет. Модель такого высказывания может быть представлена следующим образом: S V. Например:
поднялся ветер завязалась беседа вспыхнула ссора грянул гром разразилась гроза загорелся спор настала ночь наступила весна вспыхнул огонь
le vent se lève
la discussion s'élève, s'engage, surgit, se produit
le conflit éclate, surgit, se produit
le tonnerre éclate
l'orage s'élève, éclate
la dispute éclate
la nuit tombe, arrive, vient
le printemps vient, arrive
le feu jaillit
Вернемся к примеру с французским словом pont — мост, которое в данном случае означает понятие, получившее в русском языке имя акведук. Понятие, заключенное в слове акведук, определяется следующим образом: «сооружение в виде моста, служащее для перевода водопроводных труб, оросительных и гидроэнергетических каналов через глубокие овраги, ущелья, долины рек, железные и шоссейные дороги»1. Мы видим, что русское понятие акведук определяется через родовое — мост. Во французском языковом сознании произошло разделение понятий. Понятие aqueduc определяется как подземная или воздушная магистраль, предназначенная для забора и переброски воды из одного места в другое (canal souterrain ou aérien destiné à capter et à conduire l'eau d'un lieu à un autre2). В словаре, откуда мы взяли это определение, приводится для иллюстрации весьма интересное высказывание, которое проясняет отношения между понятиями мост и акведук: Le célèbre aqueduc de Nîmes traverse les ravins sur des ponts à arcades (pont du Gard) — знаменитый акведук в Ниме проходит через
1 Словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. С. 28.
2 Le Nouveau Petit Robert électronique CD-ROM.
овраги по аркадным мостам (мост через Гар «Пон дю Гар»). Иначе говоря, если понятие акведук, сформировавшееся в русском языковом сознании, включает в свое содержание представление о всем сооружении в целом, то французское языковое сознание представляет данный класс объектов в виде двух сооружений: 1) магистрали, канала, водовода и 2) моста, по которому проложена магистраль. Возможен и метонимический перенос по смежности, который проявляется в определении имени собственного «Le pont du Gard» — aqueduc romain de Nîmes1.
Переводчик, обладая французским языковым сознанием и понимая, что каменотеса интересует не водовод, а именно трехъярусный мост, памятник древнеримского зодчества, использует соответствующую форму выражения этого понятия — pont. Понятия, заключенные во французских словах pont и aqueduc, оказываются в отношении перекрещивания: есть такие мосты, которые являются и акведуками, и есть такие акведуки, которые являются одновременно мостами. Пон дю Гар попадает в зону пересечения этих понятий, а вне зоны оказываются мосты, по которым не проходят водоводы, и акведуки, проложенные не по мостам. Переводчик использует эту логическую операцию во втором высказывании: «...дед поднимался на настил моста, что-то измерял, рассматривал...». Однако его выбор оказывается не совсем удачным, так как в русском языковом сознании объем понятия мост включает в себя объем понятия акведук, подчиняет его, что видно уже из определения. Поэтому для русского читателя, незнакомого с реальным предметом, внешне эквивалентная замена pont — мост, оказывается неадекватной*.
Рассмотрим другой пример — фрагмент из рассказа С. Моэма «Источник вдохновения» и его перевод на русский язык.
А сир of tea with you, Mrs. Forrester, is one of the richest intellectual treats which it has ever been my lot to enjoy.
Чашка чая у вас в гостиной, миссис Форрестер, — это лучшая интеллектуальная пища, какую мне доводилось вкушать.
Английский глагол enjoy обозначает понятие «наслаждаться, получать удовольствие» от книги (to enjoy a book), от концерта {to enjoy a concert), от одиночества {to enjoy solitude). В то же время
1 Petit Robert II / Dictionnaire universel des noms propres. Paris, 1987. P. 705.
Можно предложить следующий перевод этого фрагмента текста: Как только у него выдавался свободный день, а это случалось пять-шесть раз в год, он забирал всю семью и устраивал завтрак на траве, в пятидесяти метрах от акведука через реку Гар.
Пока бабушка готовила поесть, а дети плескались в реке, он поднимался на платформы древнего сооружения, что-то измерял, изучал стыки, оценивал, как отесан камень, поглаживал его руками.
он может обозначать и понятие удовольствия от еды, например: we fairly enjoyed your cake — нам очень понравился ваш торт.
Русский глагол вкушать наиболее точно передает игру слов английского оригинала. В заключенном в нем понятии на фоне общей семы получения чего-либо сочетаются семы как потребления плотской пищи (ср.: В вашем заведении высокий посетитель вкусил хлеба. Гоголь1), так и получения духовного наслаждения (ср.: Вкусив восторг и слезы вдохновенья... Пушкин; Она... уже вку-сила радость общения со зрителем. Попов2 и т.п.).
Понятия, заключенные в английском и русском глаголах, оказываются в отношении перекрещивания. В зоне пересечения располагаются такие объекты, т.е. ситуации реальной действительности, которые описываются как вкушение радости, восторга от концерта, художественного произведения, одиночества — to enjoy a book, to enjoy a concert, to enjoy solitude. В непересекающихся зонах оказываются вкусить хлеба и we fairly enjoyed your cake. Это английское высказывание вряд ли может быть переведено, как мы вкусили вашего торта.
Отношения перекрещивания нередко представляют опасность для переводчика, так как наряду с пересекающейся зоной предполагают и зоны несовпадения, что приводит к двусмысленности и может оказаться переводческой ошибкой.
Рассмотрим еще один пример из того же рассказа Моэма.
...had been there... a young Russian prince whose authentic Romanoff blood alone prevented him from looking a gigolo.
Приезжал... некий молодой русский князь, который сильно смахивал бы на профессионального танцора,если бы в его жилах не текла кровь Романовых.
Мы видим, что переводчик заменил английское a gigolo на профессионального танцора. Английское слово заключает в себе два близких понятия: 1) наемный партнер в танцах, обслуживающий главным образом пожилых дам, и 2) сутенер. Понятия, заключенные в русском словосочетании профессиональный танцор и в английском gigolo, находятся в отношении перекрещивания: есть такие gigolo, которые служат наемными партнерами в танцах, являясь профессиональными танцорами, и есть такие профессиональные танцоры, которые служат наемными партнерами в танцах, т.е. являются gigolo (пересекающаяся зона). Но есть также такие профессиональные танцоры, которые не служат наемными партнерами в танцах, например артисты балета, и такие gigolo, которые не являются профессиональными танцорами (сутенеры).
1 Цит. по: Словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. С. 182.
2 Там же.
Рассмотрим еще один пример.
...Часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как Луком пахнет из пожарнойПречистенской команды(Булгаков. Собачье сердце).
...// doit être 4 heures de l'après-midi, à en juger par l'odeur d'oignon qui vient de la caserne de pompiersde la Pretchistienka.
Булгаков в этом высказывании, принадлежащем уличной собаке, использует просторечный вариант: он употребляет словосочетание пожарная команда для обозначения помещения, где расположились пожарные. В результате такого метонимического переноса у словосочетания пожарная команда появляется новое, просторечное, не зафиксированное словарями значение помещения, где располагаются, отдыхают, несут дежурство и едят пожарные. Иначе говоря, это словосочетание начинает обозначать новое понятие. Французский переводчик использует словосочетание caserne de pompiers, которое и обозначает это понятие (букв, казарма пожарных). В то же время во французском языке развилось переносное значение также на основе метонимии: caserne — это солдаты, размещенные вместе в казарме.
В обоих языках слова, использованные в переводе в качестве эквивалентов, обозначают по два понятия:
команда
caserne
группа людей помещение
помещение группа людей
Понятия, заключенные во французском слове caserne и в русском слове команда, оказываются в отношении перекрещивания. В зоне их пересечения оказывается по меньшей мере один объект: Пречистенская пожарная команда — caserne de pompiers de la Pretchistienka.
Как мы могли заметить, отношение логического подчинения понятий возникает в случаях, когда хотя бы в одном из сталкивающихся в переводе языков слово или словосочетание заключает в себе не одно, а несколько понятий, развившихся в результате переноса содержания понятия на иные подмножества объектов.
Частным случаем дифференциации, построенной на логическом отношении перекрещивания понятий, является семантическое перераспределение.
Ю. Найда, анализируя в книге «Теория и практика перевода» принципы и причины перераспределения семантических компонентов в процессе межъязыковой транспозиции тех или иных элементов высказывания, приводит в качестве примера синтетического, т.е. объединяющего, перераспределения возможную замену английского словосочетания brothers and sisters его семантическим аналогом — словом siblings. Смысл высказывания Найды в том, что семы (семантические компоненты), распределенные по двум лексемам: brothers (лица мужского пола, рожденные от тех же родителей, что и X) и sisters (лица женского пола, рожденные от тех же родителей, что и X) оказываются объединенными, совмещенными в семантической структуре лексемы siblings, в кото-рой стирается сема полового различия.
Известно, что в русском языке нет общего слова, которое бы синтезировало, объединяло в себе значения слов брат и сестра, поэтому эквивалентный перевод данного фрагмента невозможен. Транспозиция, которую применяет в этом случае переводчик текста Найды на русский язык, состоит в так называемом функцио нальном переносе. Переводчик подбирает в русском языке такую оппозицию, которая, находясь в пределах того же семантического поля, что и лексическая оппозиция текста оригинала, имеет обобщающий термин. В тексте перевода возникает оппозиция сын — дочь, т.е. такие два слова, значения которых покрываются третьим обобщающим словом — дети.
Можно ли считать такую замену адекватной? Конечно, ведь переводчик сохранил главное — проиллюстрировал верным примером идею Найды о существовании определенного способа семантического преобразования, возможного в переводе.
Семантическое перераспределение является объективным фактом межъязыковой асимметрии семантических полей, сопоставляемых в переводе языков. В основе его лежит асимметрия представлений о членении действительности разными языками иначе говоря, асимметрия языковых картин мира.
Механизм межъязыковой транспозиции, основанной на семантическом перераспределении, можно легко понять, опираясь на метод компонентного анализа. Данный метод исследования содержательных единиц языка основан на гипотезе о том, что значение языковых единиц складывается из некоторой совокупности семантических компонентов — сем (см. гл. 2).
Асимметрия семантических отношений проявляется в самых простых классах слов.
Так, привычное для французской официальной речи обращение mesdames, mesdemoiselles, messieurs в русском переводе превратится в дамы и господа. Русской официальной речи не свойственно различать женщин по возрасту и семейному положению. В слове дамы отсутствуют дифференциальные семы возраста и семейного положения, имеющиеся в семантике французских слов mesdames, mesdemoiselles. При переводе происходит некий семантический синтез, так как слово переводящего языка синтезирует ядро значений двух слов языка оригинала.
Во французском языке слово madame (форма мн. числа mesdames, сокр. форма в письменной речи: Mme) представляет собой универсальную форму обращения к женщинам замужним, находящимся в возрасте замужества или же занимающим какой-либо важный пост. Оно может использоваться как изолированно, так и при имени собственном. Слово madame содержит в себе и сему определенного уважения к личности, к которой обращаются таким образом. В этом плане оно входит в оппозицию со словом mademoiselle, которое, кроме того что служит обращением к молодой незамужней особе, содержит и сему несколько меньшего уважения, чем обращение madame. Противопоставление этих двух форм тонко подмечено Мопассаном в повести «Пышка»: «Ей предоставили на размышление целый день. Но теперь ее уже не величали, как прежде, "мадам"; ей говорили просто "мадемуазель", хотя никто не знал хорошенько почему именно; вероятно, для того, чтобы подчеркнуть, что она уже несколько утратила уважение, которого ей удалось добиться, и чтобы дать ей почувствовать постыдность ее ремесла». Это же слово употребляется в речи с именем собственным при упоминании о женщине в третьем лице, что объясняется не столько нормами речевого этикета, сколько функциональной необходимостью: во французском языке фамилии людей не имеют специальных форм женского рода. Слово madame коррелирует со словом monsieur {messieurs, M.), используемом при обращении к мужчинам или при упоминании о мужчинах в третьем лице. Поэтому madame (или Mme) и monsieur (или М.) выполняют смыслоразличительную функцию, помогая безошибочно определить, идет ли речь о мужчине или о женщине с одинаковой фамилией, например:
1) Allons, mesdames, pas de cérémonie, acceptez, que diable!
2) Alors son mari... demanda... si elle lui permettait d'offrir un petit
morceau à Mme Loiseau.
В русском языке для аналогичных ситуаций общения имеется несколько форм. При обращении к жене важной персоны, а также к женщине, занимающей важный пост, возможно обращение
15- iSioi
госпожа. Этой же форме в переводах на русский язык в зависимости от контекста могут соответствовать по меньшей мере пять слов {дама, женщина, сударыня, барыня, мадам).
Можно ли считать эквивалентной французскому слову только одну из этих форм или каждая является эквивалентом? Вопрос достаточно спорный в связи с тем, что все русские формы могут относиться к тем же референтам, что и французская madame. Более того, каждая межъязыковая пара обладает всеми свойствами эквиваленции, т.е. симметрии, реверсивности и рефлексии.
Слово госпожа переводит французское madame, стоящее перед именем замужней женщины (как реальной, так и литературного персонажа), если о ней говорят в третьем лице: Madame Bovary — Госпожа Бовари. Оно обычно возникает в переводе также в случаях, когда французское madame употреблено в обращении:
Madame Dubois — Госпожа Дюбуа!
Madame la Doyenne — Госпожа декан!
Слово сударыня может возникнуть в переводе как эквивалент французского обращения madame, если за ним не следует имя собственное, для придания тексту определенной стилистической окраски. Оно позволит произвести некоторую историческую адаптацию текста в случае, когда описываемые в исходном тексте события исторически будут соответствовать тому периоду, когда в русской речи было принято данное обращение:
«Вы неправы, мадам, потому что ваш отказ может повлечь за собой серьезные неприятности» (Пышка).
«Сидр был хорош, и чета Луазо, а также монахини пили его из экономии» (Пышка).
«Г-н Воланви с женой ужинали, сидя в самом конце стола» (Пышка).
«Да, сударыня, люди эти только и делают, что едят картошку со свининой...» (Пышка).
Метафорическая дифференциация
В.Г. Гак отмечает, что «отношение перекрещивания» представляет собой логическую основу семантического процесса переноса, который существует в двух разновидностях: перенос по сходству (метафора) и перенос по смежности (метонимия). На семантическом уровне принимает форму устранения или замены архисемы при сохранении дифференциальной семы, которая становится исходной семой наименования1.
' Гак В.Г. Языковые преобразования. С. 471. 450
Такой метафорический перенос он интерпретирует следующей формулой: А•б трус (А — «человек», б — «трусость») —> Б-в заяц (Б — «трусость», в — «заяц»)1.
, Это можно обозначить формулой: А∩В= В∩А, где А — класс людей, В — класс зайцев, П — символ перекрещивания объемов понятий. В речевом выражении эта формула должна выглядеть следующим образом: есть такие люди, которые одновременно являются зайцами, и есть такие зайцы, которые одновременно являются людьми. Представляется, что классы людей и классы зайцев вряд ли имеют такую зону пересечения. Если понятий три, то отношения перекрещивания должны обладать свойством транзитивности, которое можно проверить следующей формулой: А ∩ (В ∩ Q = (А ∩ В) П С = В ∩ (А ∩ C), где С обозначает класс трусов. Из этой формулы следует, что если есть люди, которые одновременно являются и зайцами, и трусами, то есть такие трусы, которые являются и зайцами, и людьми, а также зайцы, которые одновременно являются и трусами, и людьми. И в этом случае мы попадаем в порочный круг, так как нет зайцев, которые одновременно были бы людьми. Понятие человек-заяц представляет собой пустой класс, а отношение перекрещивания с пустым классом невозможно2, если, разумеется, речь не идет о высказываниях, авторы которых умышленно используют понятия пустых классов, например в мифах, сказках и т.п., где вымышленные персонажи, животные и пр. уподобляются людям.
Несмотря на видимую алогичность, метафорическое употребление имени заяц для обозначения понятия трусливый человек реально существует и к тому же весьма распространено и устойчиво. Такую метафору иногда называют ломаной, т.е. противоречивой, приводящей к объединению логически несовместимых понятий.
На самом деле эта логическая несовместимость — только внешняя. Но отношения между понятиями более сложные. Отношения между понятием человек и понятием заяц, которые расположены в разных предметных областях и не имеют пересекающейся зоны, устанавливаются через третье понятие, с которым каждое из этих понятий оказывается в отношениях перекрещивания. Именно это третье понятие и служит основой для переноса значения. Так, с помощью логической операции умножения понятиймы можем установить отношение перекрещивания между понятиями человек и трус: есть такие люди, которые являются трусами, и есть такие трусы, которые являются людьми. В зоне пересечения оказываются объекты, подпадающие под содержание нового по-
Гак В.Г. Указ. соч. С. 471.
См., напр.: Свинцов В.И. Логика. М, 1987. С. 45.
нятия, родившегося в результате умножения и называемого логическим произведением — трусливый человек. В непересекающихся зонах оказываются, во-первых, люди, которые не имеют признака трусливый, и, во-вторых, не-люди, характеризующиеся именно признаком трусливости, например зайцы. Таким образом, понятия люди и зайцы находятся в непересекающихся зонах, а отношения между ними являются не отношением перекрещивания, а отношением внеположенности. Благодаря той же операции мы можем получить в результате умножения понятий заяц и трусливость производное понятие трусливый заяц. Умножение друг на друга этих двух новых понятий трусливый человек и трусливый заяц производит третье понятие — трусливое существо. Это третье производное понятие и лежит в основе метафорического переноса имени одного предмета на имя другого. Мы видели, что понятие не-люди, оказывающееся в пустой зоне при пересечении понятий человек и трус, имеет нечеткий, размытый объем, в него могут входить любые живые существа (ведь именно в этой предметной области расположены оба понятия), которым может приписываться признак трусливости: лани (напр., пугливая лань), пингвину {глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесы), кролику (напр., французский антифрастический сравнительный оборот: brave comme un lapin — храбрый, как кролик) и даже медведю (ср.: медвежья болезнь как признак особенно сильного страха). Именно размытость объема понятия, отмечаемая при метафорическом переносе, объясняет то, что в разных языковых культурах одним и тем же классам животных приписываются разные признаки. Так, во французском языковом мышлении образ зайца ассоциируется не только с трусостью, но и с быстротой (ср.: lièvre — быстрый, расторопный человек и лошадь, задающая быстрый темп в упряжке), а также обиды и преследования (mener une vie de lièvre — вести жизнь, полную обид и преследований), настороженность (dormir en lièvre — чутко спать), слабоумие (mémoire de lièvre ~ девичья память; cervelle de lièvre ≈ куриные мозги), чистоплотности (propre comme un lièvre — вылизанный, как кошечка)и пр. «Ближайший сородич» зайца — кролик помимо трусости ассоциируется с распутством, сладострастием, пьянством, осторожностью, опытностью, неприятным запахом и др., что так же ярко проявляется во фразеологии:
Le lapin des lapins — забулдыга, отчаяный парень, гуляка;
Un fameux (rude) lapin — сильный, уважаемый человек, поклонник женщин;
Un vieux lapin — стреляный воробей»;
Un chaud lapin — страстный человек, сладострастник, поклонник женщин;
Sentir le lapin — плохо пахнуть, вонять козлом, вонять псиной.
Мы выделили некоторые имена во фразеологических оборотах русского языка, рассматриваемых иногда в качестве эквивалентных французским, чтобы показать, что непересекающиеся области понятий, объединенных отношением перекрещивания через третье понятие, могут быть заполнены различными подмножествами. Понятия, возникающие в результате метафорического переноса, более точно будут национальными концептами, а не понятиями. Такие национальные концепты с неясным содержанием и неточным объемом доставляют немало хлопот переводчикам и иногда заставляют их прибегать к разъяснениям, чтобы сделать текст перевода приемлемым для восприятия людьми иной языковой культуры. В этом состоит одна из кардинальных проблем перевода фразеологизмов, сравнительных оборотов и других образных выражений. Переводчик всякий раз должен делать выбор либо в пользу устойчивой образности языка перевода, либо в пользу образа, сложившегося в языковом сознании языка оригинала. В первом случае он выбирает среди понятий, не оказавшихся в пересекающейся зоне, такой класс объектов, которому традиционно приписывается данный признак. Например, французскому высказыванию il a la cervelle de lièvre или английскому he is harebrained в переводе на русский язык может соответствовать у него куриные мозги. Во втором случае, если система смыслов исходного текста требует сохранения первоначального образа, переводчику придется создать собственное образное выражения по наиболее приемлемой модели переводящего языка.
Трансформационная операция, состоящая в изменении в переводе образной основы метафоры с переходом от одного вида объектов к другому, может быть определена как метафорическая дифференциация.
Мы видели, что понятия об объектах, замещающие друг друга при метафорическом переносе, находятся в отношении внепо-ложенности, а аналогия между ними, т.е. ассоциативная связь, устанавливается через некоторые иные понятия, возникающие в результате многократного умножения понятий.
Отношение внеположенности характеризует и объемы тех понятий, которые оказываются в контакте при метонимических переносах, а также в других случаях переводческих преобразований, которые можно назвать операциями слабой дифференции.Слабая дифференциация представляет собой переводческий прием лексико-семантического преобразования исходного сообщения, в результате которого семантически значимая единица исходного текста заменяется в переводном тексте единицей языка перевода, имеющей минимально необходимое для достижения
адекватности число аналогичных сем, относящих сталкивающиеся в переводе слова двух языков к тождественным понятиям одного или нескольких высших классов.
Дата добавления: 2016-06-24; просмотров: 881;