Язык и понятийно-категориальный аппарат политической науки

Ф. Бэкон среди четырех выделенных им призраков-идолов - племени, пещеры, театра и рынка - особое значение придавал двум последним. Они, с его точки зрения, вызваны к жизни существованием языка, служащего в качестве объединяющего людей начала. И действительно, политические феномены невозможно понять вне системы общения и механизмов политической коммуникации, которые в одинаковой степени связаны как со сферой общественного сознания, так и с социокультурной и политико-культурной сферами, с миром политического в целом в собственном смысле этого слова. В качестве важнейших средств коммуникации выступают политический язык, политическая символика, понятийно-категориальный аппарат и т.д.

Язык, по справедливому замечанию канадского исследователя Ф. Дюмона, можно рассматривать одновременно и как средство, и как среду общения. Когда человек выступает в качестве субъекта речи, он намеревается утвердить свои собственные цели. В данном случае язык составляет средство реализации намерений. При этом язык используется и для того, чтобы с помощью слов понять окружающий мир. В данном случае язык превращается в некую среду, в которой действует человек. Здесь язык выступает в качестве культурной среды обитания человека. В этом смысле политические феномены невозможно представить себе без политического языка и политико-культурной среды обитания их субъектов.

По своей значимости в качестве предмета политологического исследования политический язык можно поставить рядом с такими явлениями, как политическое поведение, процесс принятия решений, избирательный процесс и т.д.

С развитием электронной технологии и средств массовой информации значительно возросло значение так называемой символической коммуникации в обеспечении жизнеспособности и регулирования политических систем современности. Коммуникация представляет собой непрерывный поток и обмен посланиями или постоянную трансмиссию информации между различными субъектами коммуникации, создавая ъ конечном счете всеохватывающую коммуникационную сеть. Значимость приобретают выяснение достоверности источников и каналов коммуникации, того, насколько без потерь достигает информация адресата, сложности механизмов кодирования и декодирования и адекватности обратной связи. Язык действует в некотором роде как связующее звено политического сообщества, как инструмент поддержания необходимого информационного уровня общества. С сугубо практической точки зрения целью языковой коммуникации является как информирование, так и убеждение.

Идеи и установки, выраженные через язык, служат не в качестве зеркального отражения реальной действительности, а являются средством, с помощью которого люди пытаются понять и интерпретировать эту действительность. Поэтому в мире политического зачастую иллюзию власти трудно отличить от реальной власти. Здесь зачастую значимость приобретают не только реальные действия и меры правительства или государства, тех или иных общественно-политических образований, но и то, как они оцениваются и воспринимаются, в каком контексте они подаются и т.д. Способ и средство передачи сообщения столь же важны, как и его содержание: содержание и стиль политических действий невозможно отделить друг от друга.

Иначе говоря, в политике важно не только то, о чем говорится, но и то, как об этом говорится. Язык - одновременно средство и общения, и контроля. Слово несет в себе огромный содержательный и эмоциональный заряд. С помощью простой замены или перестановки слов один и тот же факт можно изобразить совершенно по-разному. Например, можно сказать об Оресте, убившем свою мать: "Орест мстит за своего отца", но возможно и иначе: "Орест - убийца своей матери". Эта особенность языка создает возможность с его помощью не только информировать аудиторию, но и манипулировать ее сознанием, трактовать информацию в пользу заинтересованной стороны. При анализе политических феноменов и реалий необходимо исходить из факта действительности мира политического, лишь частью которого являются язык и символы. Социально-политическая практика не есть просто "эффект речи или языка". Адекватное познание его возможно лишь при признании различных, в том числе и ложных, форм языка, которые противоречат друг другу. Такая позиция возводит теоретический плюрализм в принцип. Нет одного-единственного истинного языка, точно так же как нельзя говорить о завершенности истории. Множественность противоречивых языковых форм - факт, который невозможно отрицать.

Поэтому объект политологии, как и большинства других общественных наук, проблематичен в том смысле, что в поддающихся обозрению фактах и феноменах исследования стерта или отодвинута на задний план работа языка, подсознания и истории. Политический словарь развивается в связи с историческими реальностями и самым тесным образом связан с общенаучным словарем эпохи. Более того, именно используемые терминология и понятия могут помочь определить период (по крайней мере, нижние хронологические границы) возникновения той или иной политической доктрины. Если например, понятия "полис", "политика", "демократия" и т.д. возникли в эпоху античности, то такие понятия, как "суверенитет", "национальное государство", "либерализм", "консерватизм", "радикализм" и т.д., вошли в обиход в Новое время. Многие биологические метафоры, характерные для политической науки XIX - начала XX в., ассоциировались с идеей органического государства. А популярные ныне термины, как "системный анализ", "политический процесс", "модель" и т.д., связаны с механистической концепцией государства, которая, в свою очередь, связана с физикой и технологией. Такие термины, как "установки", "перекрестное давление", "взаимодействие", "правила игры" и т.д., заимствованы из прикладной социологии, основанной на позитивизме.

Показательно, что в реальностях европейской интеграции все чаще говорят о "европейском языке", или "евроязыке", представляющем собой с языковедческой точки зрения комплекс специальных терминов, неологизмов, аббревиатур, метафор и т.д., применяющихся, когда речь идет о новых политических и правовых явлениях в Европе. Симптоматично, что само понятие "Европа" в этом языке приобрело новый смысл и стало использоваться как синоним понятий "единая Европа", "объединенная Европа", "интеграция". Появилась целая группа производных от Этих понятий слов: европеизм, европеист, европеизация, европеизирование, проевропейский, антиевропейский и т.д. К числу неологизмов относятся такие слова, как евростандарт, евродепутат, евросфера, еврократ, европессимизм, еврооптимизм и т.д. Все более популярными становятся европейское экономическое пространство, европейское информационное пространство, европейская валютная система, европейское политическое сотрудничество, европейское правовое сотрудничество и т.д., и т.п.

Понятия "правые" и "левые", "консерватизм", "либерализм" и "радикализм" получили хождение в обществознании в XIX в. С тех пор в перипетиях бурных XIX и XX столетий вкладываемое в них содержание претерпело существенные, а в некоторых отношениях радикальные изменения. Ряд важнейших их функций претерпел инверсию: некогда консервативные идеи приобрели либеральное значение; и наоборот, отдельные либеральные идеи - консервативное значение. Например, в настоящее время уже потерял убедительность принцип, согласно которому индивидуалистические ценности жестко привязывались к правому флангу идейно-политического спектра, а коллективистские ценности - к его левому флангу. В свете всего сказанного нуждаются в переосмыслении и более четком толковании с учетом нынешних реальностей понятия "левые", "правые", "консерватизм", "либерализм".

Поэтому очевидно, что определение того или иного течения политической мысли как некоторого комплекса неизменных и однозначно трактуемых идей, концепций и доктрин может лишь исказить его действительную сущность, поскольку одни и те же идеи и концепции в разные исторические периоды и в различных социально-экономических и политических контекстах могут быть интерпретированы и использованы по-разному для достижения разных целей.

О том, насколько сильно политический язык испытывает на себе влияние конкретной общественно-исторической и социально-политической ситуации, свидетельствует положение вещей, которое в этой сфере сложилось в нацистской Германии и при большевистском режиме у нас в стране. В Германии был создан особый идеологизированный язык - Lingua Tertii Imperil (LTI) - язык Третьего рейха. Для него были характерны введение множества неологизмов или изменение, выхолащивание и фальсификация старых общепринятых терминов и понятий, которые были приспособлены к духу и форме нацистской идеологии.

Далеко идущие планы в этом контексте вынашивались у нас в стране. В 30-е гг. на высоком академическом уровне были развернуты попытки применения классового подхода в языкознании и лингвистике. Классовый язык, естественно, создать не удалось. Но зато была достигнута высочайшая степень идеологизации политического (да и не только) языка. Здесь бескомпромиссная дихотомическая конфронтационность в идеологической сфере проявилась в создании и институционализации соответствующих целям реализации этой конфронтационности лексики, выражений, оборотов речи, клише, языковых стереотипов, которые в совокупности и составили наш советский "новояз". Это - особая тема, которую я здесь не буду затрагивать.

О том, в какой степени политический язык испытывает на себе влияние конкретной общественно-исторической ситуации, свидетельствует пример ФРГ и бывшей ГДР, для которых было характерно нечто вроде языкового отчуждения. Показательно, например, что понятие "пацифизм" в словарях, изданных в ФРГ, определялось как отказ от войны по религиозным или этическим соображениям. В словарях же, изданных в ГДР, - как буржуазное политическое течение, выступающее под лозунгом "Мир любой ценой, против любых, в том числе оборонительных и освободительных, войн". С разным оттенком использовалось, например, слово "масса". Если в ФРГ оно приобретало негативный оттенок и заменялось более нейтральными словами типа "трудящееся население", то в ГДР оно употреблялось исключительно в положительном значении.

С рассматриваемой точки зрения интерес представляет феномен неологизмов, которые быстро исчезают с исчезновением породившей их обстановки. Так, в нацистской Германии прочно вошли в повседневный обиход выражения "германский дух", "народно-немецкая сущность" и т.д., а в социалистической ГДР - множество неологизмов с компонентом "volk" - "народ": "народные выборы", "народная собственность", "народная газета", "народная полиция" и т.д.

Необходимо знать, что политика - это система человеческих отношений, осуществляемых во многом с помощью языка. Поэтому без изучения политического языка нет и не может быть политологии, заслуживающей этого названия. Именно изучение языка призвано выявить содержание мифов, иллюзий, стереотипов и в более широком смысле - всего комплекса вопросов.

О значимости для политологического анализа политического языка свидетельствует тот факт, что в 60-70-е гг. на Западе была поставлена задача превратить герменевтику, возникшую в XIX в. и рассматривавшуюся в качестве вспомогательной дисциплины "искусства понимания текстов", в универсальную философскую дисциплину. В качестве первоосновы герменевтики для ее приверженцев служит язык, поскольку, как считает один из ее теоретиков Х.-Г. Гадамер, "связь человека с миром есть связь языковая, а значит, понятная с самого начала. Герменевтика... в этом смысле есть универсальный аспект философии, а не только методическая основа так называемых гуманитарных наук". Овладение языком следует рассматривать как первую и самую важную стадию социализации, в процессе которой индивид ассимилирует в себе все формы восприятия и ценностные системы, которые детерминируют его личностные характеристики. Более того, как отмечает Гадамер, "существует фундаментальное единство мысли, языка и мира. Человеческие отношения, как и отношения человека к миру, являются лингвистическими и раскрываются в языке". Другими словами, герменевтика рассматривает язык как "форму выражения бытия и человеческого существования".

Все чаще западная политология в качестве руководящего принципа использует методологию близкой герменевтике аналитической философии языка. Ее суть состоит в анализе конкретных понятий из самых разных сфер и областей знания - политической, экономической, социокультурной, религиозной и т.д. Она делает упор на значении, выяснении смысла высказываний, его происхождении, эволюции и функционировании. В настоящее время в западной политологии насчитывается множество работ, написанных в русле герменевтики и аналитической философии, которые составили особое политологическое направление.

Задача вычленения научной дисциплины из всей системы обществоведения может быть выполнена вместе с разработкой понятийно-категориального аппарата этой дисциплины. Иллюстрацией безграничного переплетения понятийных методических проблем, существующих в науках о культуре, может быть шкала понятий М. Вебера: "понятия родовые, идеальные типы, идеально-типические родовые понятия, идеи в качестве эмпирически присущих историческим лицам мысленных связей, идеальные типы этих идей, идеалы исторических лиц, идеальные типы этих идеалов, идеалы, с которыми историк соотносит историю, теоретические конструкции, пользующиеся в качестве иллюстрации эмпирическими данными, историческоеисследование, использующее теоретические понятия в качестве пограничных идеальных случаев". Примечательно, что члены Венского кружка - основатели школы логического позитивизма считали, что почти все проблемы в обществе порождены неопределенностью понятий, терминов, слов и т.д. Это свидетельствует о том, что для адекватного профессионального изучения мира политического, политических феноменов необходимо определить, вычленить и уточнить языковые формы, категории и понятия политологии. Политика зачастую представляет собой не столько четко очерченную, раз и навсегда фиксированную сферу, а то, что сами люди считают политикой, хотя ее и нельзя рассматривать всецело как результат некоего вербального произвола. Это вполне естественно, особенно если учесть, что власть и политика представляют собой выражение человеческих отношений и представлений об этих отношениях.

На содержание используемых политологией понятий и категорий обращали большое внимание наиболее творческие представители этой дисциплины. Примечательно, что в Германии сложилась академическая школа "истории понятий" (Begriffsgeschichte), оказавшая серьезное влияние на понятийно-категориальный аппарат социальных и гуманитарных наук Запада. Ведущую роль в ней сыграли Р. Козеллек и О. Брукнер. Нельзя не упомянуть фундаментальный труд французского исследователя Ж. Дюбуа "Политический и социальный словарь во Франции в период 1869-1872 гг." (1962 г.). Множество работ по этой тематике вышло и в других западных странах. Сложилась традиция, рассматривающая анализ понятий в качестве методологии, с помощью которой ученый упорядочивает и, если это возможно, совершенствует понятийно-категориальный инструментарий.

Показательно, что уже для Н. Макиавелли и Т. Гоббса отправной точкой служило положение о том, что представления о социальных и политических изменениях не только находят отражение в сознании, а затем и в языке, но и создаются сознанием с помощью языка. В трактате "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия" Макиавелли, в частности, провозгласил, что все люди в своих оценках событий "старого времени" и "нынешнего времени" по тем или иным причинам обладают заведомыми представлениями, определяющими их дальнейшие действия и мировосприятие. Эти представления постоянно меня' ются в течение всей человеческой жизни. У Гоббса в "Левиафане" мы также встречаем схожие положения о необходимости предваряющих знаний о мире при его познании. Это, согласно Гоббсу, значит: "...мысленная речь, если она направляется какой-нибудь целью, есть лишь искание или способность к открытиям".

Отправной посылкой в распространенной ныне на Западе методологии анализа понятий является постулат о том, что именно понятие определяет строй предложения, а не наоборот. Из такого подхода вытекает следующий ряд: анатомия, реконструкция и формулирование понятий. Речь идет о вычленении составляющих элементов данного понятия, т.е. его характеристик и свойств. Под реконструкцией понимаются перестановка и расположение этих элементов в упорядоченном и логически стройном виде. Формулирование понятий включает в себя выбор определения или определений на четких и ясных основаниях. С этой точки зрения, как говорилось выше, важно определить, какое именно содержание вкладывается в само понятие "политология".

Проблему для политологического анализа составляет многозначность понятий и терминов. Сложность языка состоит не только в множестве значений каждого отдельно взятого слова, но и в возможности смешения этих значений, неясности, какое значение в данный момент подразумевается. Это можно показать на примере понятия "идеология", с которым связаны самые разные смысловые ассоциации: идея, доктрина, теория, наука, вера, притворство, ценность, убеждение, миф, утопия, истина, познание, классовый интерес и т.п. Еще примеры с другими основополагающими понятиями и категориями политологии, такими как "власть", "политика", "свобода", "права человека" и т.д. Помимо многозначности, полисемии тех или иных понятий проблема состоит также в феномене синонимии, поскольку разные понятия могут означать одно и то же. Поэтому сами понятия "власть", "свобода", "демократия", "равенство" и т.д. нуждаются в тщательном исследовании, в установлении того, какое именно в них вкладывается конкретное содержание в конкретном контексте. Немаловажная проблема, стоящая перед политологом, состоит в том, чтобы разобраться и ориентироваться в разнобое, разночтении определений и формулировок различных категорий политологического исследования. Типичный пример тому политическая культура. По подсчетам специалистов, в настоящее время существует несколько десятков ее определений. Или же возьмем понятие "политика". В Оксфордском словаре приводятся четыре его значения, два из которых связаны с политикой как определенным видом деятельности, а два - как с объектом изучения и анализа. Здесь политика выступает, по сути дела, одновременно как теория, наука и вид практической деятельности. В целом четкость и определенность самого понятия "политическое" в значительной степени зависит от того, какое содержание вкладывается в понятия "государство" и "власть". В свою очередь, эти последние более или менее четко можно сформулировать через понятие "политическое" и т.д. Очевидно, что вопросы, связанные с языком и разработкой понятийно-категориального аппарата, занимают одно из центральных мест в политической науке.

ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ

1. Что понимается под методологией политологического исследования?

2. Каковы основные принципы бихевиоризма?

3. В чем причины кризиса позитивизма и бихевиоризма?

4. В чем состоит научность политической науки?

5. Что подразумевается под политической символикой?

6. Каковы основные принципы политико-культурного подхода?

7. Какое место в политологическом анализе занимают объяснение и понимание?

8. В чем состоит системность политической науки?

9. Назовите основные принципы системного подхода.

10. Почему политологию называют междисциплинарной наукой?

11. Дайте общую характеристику политического языка и понятийно-категориального аппарата политической науки.

ЛИТЕРАТУРА

Вебер М. Объективность социально-научного и социально-политического познания. — Избранные произведения. — М., 1990.

Гаджиев К С. Опыт введения в политологию // Политические исследования. - 1992. - № 1-2.

Ганнеп Дж. Г. Политическая теория: эволюция отрасли // Вестник Московского университета. Серия 12. - Социально-политические исследования. -1993. - №1.

Пеню Р., Гравитц М. Методы социальных наук. - М., 1972.

Сорокин П. Система социологии. - Сыктывкар, 1993.

Эйдлин Ф. Этические проблемы несовершенного знания в политологии // Вестник Московского университета. Серия 12. - Социально-политические исследования. - 1993. - № 2.