Суверенитет государства

1. Концепция суверенитета Ж. Бодена.

2. Концепции суверенитета в Новое время

3. Концепции суверенитета XX века.

4. Суверенитет и федерализм.

Литература

1. Абдулатипов Р.Г. Федерология. СПб., 2004.

2. Арановский К.В. Суверенитет в системе федеративных отношений. Владивосток, 2004.

3. Дегтярева М.И. Разработка понятия суверенитета Жаном Боденом // Полис. 2000. № 3.

4. Государственная власть субъекта федерации // Государство и право. 2000. № 3.

5. Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 2004.

6. Левин И.Д. Суверенитет. СПб., 2003.

7. Коновалов В.Н. Российский суверенитет в условиях глобализации // Международная экономика и международные отношения. 2003. № 4.

8. Пастухова Н.Б. Проблема государственного суверенитета. М., 2006.

9. Суверенитет в условиях глобализации: опыт политики Запада и Востока. М., 2005.

10. Цымбурский В.Л. Идея суверенитета в посттоталитарном контексте // Полис. 1993. № 1.

I. Теория государства неотделима от концепции суверенитета, в которой как в фокусе сошлись идеи верховной власти, независимости и неделимости высшей воли государства. Суверенитет связывался либо с одной личностью (в монархиях), либо с группой лиц (в аристократиях), либо с волей народа (в демократиях). Большинство концепций о суверенитете в рамках теории естественного права исходило из того, что суверенитет этого народа, являясь единым и неделимым. В современных теориях права суверенитет считается фрагментарным и поделенным в соответствии с принципом разделения властей и формами государственного устройства.

Теория суверенитета как таковая получила впервые свое развернутое толкование в рамках естественного права, в учениях Т. Гоббса, Ж. Руссо, но, прежде всего, Ж. Бодена (1530-1596). Теория абсолютного суверенитета была выдвинута в эпоху революционных войн во Франции. Юрист по образованию, он состоял при дворе Генриха III и был в центре политических событий, своими глазами видел те бедствия, которые несли стране междоусобица и слабость центральной власти. Свои взгляды он изложил в труде «Шесть книг о республике» (1576 г.). Под республикой Боден имел в виду то же, что обозначали этим словом в Древнем Риме, т.е. государство вообще. Он разработал концепцию суверенитета. «Суверенитет есть неограниченная верховная власть над подданными». Абсолютность суверенитета имеет место тогда, когда суверенная власть существует неизменно в течение неопределенного долгого срока; временная власть, устанавливаемая на какой-то определенный период, не может сохраняться, в качестве верховной силы Боден выделяет 5 отличительных признаков суверенитета:

1. издание законов;

2. решение вопросов войны и мира;

3. назначение должностных лиц;

4. действие в качестве верховного суда, суда в последней инстанции;

5. помилование.

Сущность идеи суверенитета, по его мнению, заключена в законотворчестве, в котором он находит свою главную и характерную функцию. «Закон есть приказ суверена». Теория суверенитета Бодена неотделима от равной ей по значению концепции форм государственного устройства и управления. Он первый приводит различия между формами государственного устройства и формами правления. Характер верховной власти определяет форму государственного устройства, но система и метод, с помощью которых эта власть осуществляется, определяет уже форму правления. Когда суверенная власть находится в руках одного индивида – это монархия; когда она в руках группы индивидов – это аристократия; когда суверенитет всему корпусу граждан – это демократия. Нет разделенного суверенитета, по мнению Бодена, а есть распределение функций, которые являются вторичными для осуществления единой суверенной воли. Суверенитет обладает по Бодену следующими свойствами:

1. Суверенитет – единственен и неделим. Он не может быть разделен между королем и народом и может поочередно ими осуществляться.

2. Суверенная власть постоянна, ее нельзя передавать на время или на каких-либо условиях другому лицу.

3. Суверенная власть неограниченна и надзаконна, человеческий закон не может ограничивать суверенитет.

4. Судебная власть починяется только божественному и естественному закону, но не религиозным догмам.

Все атрибуты суверенитета не могут быть отчуждены или потеряны за давностью. Суверенитет воплощает традицию власти в ее изначальной форме. Концепция суверенитета, выдвинутая Боденом, воспринимается как «иное имя государственной власти, в котором воплотилась ее личность»[9] Из нее вытекает всякая другая власть. Государство олицетворяет и воплощает в себя государь или орган, наделенный его полномочиями.

II.В естественном праве суверенитет относится не к форме или какому-то одному качеству политической власти, а непосредственно к самой власти. Несмотря на различие взглядов представителей концепции естественного права, все сходились на том, что суверенитет присущ самой идее государства, его атрибутам. Происхождение суверенитета имеет непосредственное отношение к первоначальному акту создания государства в полном соответствии с договорной теорией и с законом природы, который по естественному праву предшествовал позитивному праву, возникшему при создании государства. По вопросу о субъекте суверенитета в теории естественного права можно выделить два направления: отстаивающее «народный суверенитет» и «суверенитет правительства». Сторонники идеи «народного суверенитета» стремится представить народ единственным носителем политических прав. Они рассматривали особые права народа как права правительства или государства. Решение суверенного сообщества – то как выражение воли народа, то как государства.

Т. Гоббс вместо двух признаваемых теорией естественного права договоров – «договора общества» о создании государства и «договора управления» между обществом и правителем поставил один договор, по которому каждый член общества связывал себя с другим обещанием подчиняться общему правителю, но он не принимал участия в договоре. Это отрицало идею суверенной верховности народа. Согласно Гоббсу никогда не существовало общества, которое опиралось бы просто на само себя, следовательно, не было и никакого изначального права народа. Поэтому все публичное право концентрируется в суверенитете Правителя, какова бы ни была форма государственного устройства. Сам же суверенитет ничем не ограничен, без него общество лишь скопище индивидов.

Ж.Ж. Руссо исходил из того, что существовал единый общественный договор, который породил государство. Созданная при этом общественная власть олицетворяет совершенный суверенитет, неподвластный какому-либо отчуждению, ограничению, делегированию. Для суверенного общества невозможна, даже если оно того пожелает, передача публичной власти любому другому субъекту или же наложение на себя каких-либо ограничений путем договора. Коллективный суверенитет в виде какой-либо гражданской ассамблеи выше всякого закона. Коллективный суверенитет в праве может создавать новые Конституции, формировать правительства. Суверенитет имеет безусловное право на жизнь и смерть подданных. Жизнь «не только благодеяние природы, но и дар, полученный на определенных условиях от Государства». Руссо заложил основу представления о том, что источником суверенной власти является организованный народ. При этом Руссо не видел необходимости ограничивать народный суверенитет даже естественным правом.

Продолжателем традиций Бодена, Гоббса и Руссо был Гегель. В основе его концепции суверенитета лежало понимание им государства как целостности или как он называл ее сам – тотальности. Отсюда главная идея концепции суверенитета Гегеля – идея несторжимой целостности государства, в рамках которой ни одна часть не может иметь самостоятельного существования. Согласно Гегеля, суверенитет государства составляют лишь два момента:

1. особенные функции власти государства;

2. они не выражаются в особой воле индивидов, но имеют свое основание в единстве государства.

Важным в теории Гегеля является различение им двух аспектов суверенитета: внутренний и внешний. Описанная Гегелем ситуация в средневековых феодальных монархиях напоминает ситуацию, сложившуюся в России к концу 1991 г., когда она не обладала полнотой внутреннего суверенитета, а вследствие этого – полнотой суверенитета внешней.

Если государство существует, оно, чтобы самоутвердиться должно стремиться к установлению на всей своей территории полного суверенитета, если его нет, то никакой политический союз назвать государством. Суверенитет и государство неразделимы. О народном суверенитете, считает Гегель, можно говорить лишь в том смысле, что народ вообще является по отношению к внешнему миру самостоятельным и составляет собственное государство, как народ Великобритании. Но уже народы Англии, Шотландии, Ирландии, по мнению Гегеля, перестали быть суверенными с тех пор, как у них не стало собственных государей или верховной власти. Иными словами суверенностью обладает лишь государственно-организованный народ или общество. Но и в этом случае суверенитет олицетворен в том органе, который выражает общие интересы общества или народа – таким же органом является верховная власть государства, независимо от формы, в которой она представлена. Всякие действия, ведущие к ослаблению государственного суверенитета по Гегелю являются высшим преступлением против государства.

Таким образом, в эпоху Нового времени происходит оформление представлений о сущности и содержании суверенитета. Государственный суверенитет был провозглашен в качестве высшего политического приоритета. Последующее развитие теории суверенитета показало, что выражение «суверенитет монарха», «народный, национальный суверенитет» лишь прикрывают различные политические взгляды и устремления исследователей того времени. Классическая теория суверенитета показала, что суверенитет не абсолютная, а политическая категория, которая пополняется в содержательном плане по мере исторического развития общества, усложнения форм и видов общегосударственного устройства.

III.В XX веке представления о суверенитете государства претерпевали заметные изменения. С быстрым развитием транспорта и коммуникаций как бы размываются традиционные различия между внутренним и внешним миром, границы государства – основа и символ жесткой концепции суверенитета – становятся все более прозрачными. Вследствие чего важнейшие внутренние проблемы государства – экономика, энергия, экология, продовольство, демография – приобрели внешние аспекты. Все это отразилось и на теориях суверенитета. Так, Еллинек сводит концепцию суверенитета к конституционному и самоограничению государства. Согласно его теории, государство берет на себя обязательства соблюдать нормы международного права, с одной стороны, и субъективные права своих подданных или граждан – с другой. Такое самоограничение, однако, возможно лишь в условиях социальной стабильности внутри государства и в международных отношениях. В условиях любого кризиса признается приоритет государственного суверенитета. Он обосновал положение о том, что суверенитет есть правовое понятие. «Суверенитет есть способность юридически не связанной внешними силами государственной власти к исключительному самоопределению путем установления правопорядка, на основе которого деятельность государства приобретает подлежащий правовой квалификации характер». (С. 458)

Французский правовед Леон Дюги (1859-1928) отрицательно относился к мнению, что воля государства по своей природе выше любой индивидуальной или коллективной воли. В отличие от Гегеля он рассматривал государство не как целостность, а просто как группу властвующих людей. Все общество он делил на управляющих и управляемых. По этой схеме суверенитет принадлежит. управляющим, которые способны навязывать свою волю другим. Сегодняшнее государство, по мнению Дюги – это государство, обладающее широкими функциями в области образования, экономики, социальных услуг, коммуникаций и т.д. Эти функции не могут больше основываться на идее суверенитета, а должны регулироваться публичным правом.

Ганс Кельзен (1881-1973) проблему суверенитета рассматривал как юрист. Концепция суверенитета строится на его теории государства, которое рассматривается как правовой порядок. Правовые отношения общества определяют государство. «Суверенным можно назвать такой порядок, который охватывает все другие порядки как частичные. Таковым является государство, притом тогда только, когда оно совпадает с всеобъемлющим правовым порядком». По мнению Кельзена суверенитет государства идентичен суверенитету права. Это положение составляет основу политического порядка, применимо и для абсолютной монархии, для аристократической республики, и демократии, т.к. указывает на неизменное верховенство права. Тем самым Кельзен отрицает цель как существенный критерий государства, ведущий свое начало еще с Аристотеля. Для Кельзена подчинение государства какой-либо цели означает подчинение его неюридической системе и таким образом уничтожение его независимости и превращение в часть какой-то другой системы: религиозной, идеологической. Государство само есть цель в себе, и как таковое, оно вообще не имеет цели. «Государство – семо есть верховенство, конечный порядок, верховная конечная цель, верховная ценность и потому оно есть суверен». По мнению Позднякова, этим суждением Кельзен превзошел в понимании государства не только своих предшественников, но и многих современников. Государство как организованное общество не имеет каких-то особых целей, кроме тех, которые определяют его природой и первоначальными мотивами организаций выживания, самосохранение, безопасность. Марксистская концепция суверенитета из всех известных направлений государственно-правовой мысли является наиболее четкой, ясной. Она прямо соотносит суверенитет к государственной власти. Государственную власть отличает суверенность, обычно определяемая как ее свойство (атрибут) и она кроется в верховной власти государства внутри страны и независимости ее вовне. Верховенство государственной власти внутри страны заключается:

Во-первых, в универсальности; ее властная сила (и только она) распространяется на все население и общественные организации данной страны;

Во-вторых, в прерогативе; государственная власть может отменить, признать ничтожным любое проявление всякой другой общественной власти;

В третьих, в непосредственном осуществлении властных решений по таким каналам (законодательство, государственное управление, правосудие, государственный надзор и контроль), которые обычно другим общественным властям обычно не присущи и не доступны. И, наконец – государственный суверенитет неделим. Однако, В. Цымбульский указывает на ряд проблем, которые подрывают абсолютное видение суверенитета.

1. «Распределенный суверенитет», связанный со структурой федерации.

2. Существование внутреннего суверенитета без суверенитета внешнего (протектораты).

3. Укрепление внутреннего суверенитета за счет ограничения внешнего – права ведения войны.[10]

Своеобразным ответом на поставленные проблемы явилась в 2001 г. впервые на русском языке вышедшая книга К. Шмитта «Политическая теология». Согласно Шмитту, «суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении» (С. 15), т.е. суверенность определяется тем, насколько удалось добиться целей, заложенных в этом решении – подавить антигосударственный мятеж, отразить агрессию, оказать помощь при ликвидации последствий стихийного бедствия. Исключительный случай, не описанный в действующем праве, может быть в лучшем случае охарактеризован как случай крайней необходимости, угрозы государству, но не может быть описан по фактическому составу. Лишь этот случай актуализирует вопрос о субъекте суверенитета, т.е. в чьей компетенции должен быть случай, для которого не предусмотрена компетенция. Принятие решения о чрезвычайной ситуации организует ее в качестве определенного порядка. Безжалостность в чрезвычайной ситуации является возможностью проявить предельные ценности, ради которых люди жертвуют жизнью, а государство – их жизнями и правами. Но в чрезвычайном положении, когда ценности не скованы необходимостью правовых формулировок, они могут оказаться антигуманными. И тогда это будет тирания. Альтернативой понятию «суверенитет» Шмитт видит доктрину правового государства. До сих пор понятие суверенитета в его «жесткой» интерпретации остается ключевым в международных отношениях, где, хотя все более формально, государства считаются самостоятельными участниками. Внешние отношения государства есть отношения формально равных, поэтому логичнее использовать понятие «независимость», а не «внешний суверенитет». Внешний суверенитет должен быть подчинен внутреннему, т.е. все уступки и зависимости допускаются лишь в той мере, в какой они не нарушают внутреннее господство государства.

IV.Родоначальником теоретического обобщения идей федерализма считают Иоханнеса Альтузиуса (1562-1638), который выдвинул «федеральную теорию суверенитета», основанную на принципах союза, но при главенстве союза над частями. Классический вариант – это концепция федерализма, предложенная федералистами Гамильтоном, Джем и Мэдисоном, которые довели принципы разделения властей до вертикали соотношения составных частей союзных государств, а также до учета гражданских прав индивидуумов, закрепляя, таким образом, это каждого гражданина местному сообществу и государству в целом.

Суверенитет в условиях федерации – вопрос достаточно спорный, относительно которого существуют следующие мнения:

1) Еллинек, Лобанд Целлоуби – суверенитетом обладают только федерации в целом;

2) Зейдель, Кальхциан – суверенитет принадлежит составным частям федерации, которые обладают правом выхода из нее;

3) Токвиль, Вайн – суверенитет делится в соответствии с делением государственной власти согласно Конституции.

Французский юрист Эсмен писал: «Федеративное государство разбивает суверенитет». В этой концепции заметно влияние естественного права, прежде всего, договорная теория происхождения государства, противопоставления государства и общества.

Представителям первого направления сама мысль об ограничении суверенитета представляется чем-то невообразимым. Маркс и Энгельс писали, что «вторая суверенная власть не могут одновременно бок о бок, функционировать в одном государстве», «входящие в состав федерации штаты, земли, провинции и кантоны не обладают суверенитетом» (Т. 6 с. 263) Кельзен, как Гегель, отрицал тезис о свободе и независимости членов федерации. Они не могут быть свободны, уж коли они уже ограничены; они не могут быть независимыми, уж коли они подчинены более высокому порядку в применении своей власти. Свобода может быть лишь в применении средств в рамках дозволенной высоким порядком компетенции и сферой деятельности местных властей. Член федерации не является государством – он не свободен, не независим, не суверенен. На одной и той же территории может осуществлять власть только одно государство. Эта исключительность идей не от единства территории, а от суверенитета правового порядка. Итак, суверенитет – это атрибут, принадлежащий государству. Он существует только в организованном целом, и как организованное целое этой верховной власти. По мнению М. Фоллет, «Государство суверенно поскольку имеет власть и силу создать одно целое, в котором живут все. Суверенитет есть власть, порожденная полной независимостью и осознанная себя таковой».

Но если суверенитет федерации абсолютен, то в чем тогда ее принципиальное отличие от унитарного государства? Дж. Мэдисон представлял федерацию как воплощение разделенного суверенитета, т.е. «изобретатели» федерации как формы государственного устройства признавали суверенитет субъектов федерации и воплощали в жизнь принцип разделенного суверенитета. Именно он определяет все существенные свойства федерализма. Политическая природа федерации обусловлена тем, что в ней осуществлен раздел суверенитета между союзом и его территориальными частями. Поэтому собственной государственностью обладает как федерация, так и ее члены.

Источником федеративной государственности является суверенитет народа, образующей ее население. Народ в федеративном государстве политически един, но не в полной мере. В юридическом смысле она состоит из наций, каждый из которых претендует на известную меру политической самостоятельности.

Считается, что эти народы через референдум или своих представителей однажды дали согласие на объединение в федеративное государство. В то же время каждый из них оставил за собой долю суверенных прав.

Таким образом, государственность субъекта федерации также исходит федерации, так и ее субъектов, занимающего всю федерацию. На одном политическом пространстве сосуществуют суверенитеты как из сторон в федеративных отношениях взаимно ограничена. Ни федерации, ни ее суверенитеты не обладают полным государственным суверенитетом. Раздел суверенитета производится, прежде всего, путем распределения компетенции между федерацией и ее субъектами, т.к. собственная компетенция выражает «собственную государственность». Следовательно, согласно Арановскому, суверенитет – это административная и политическая правоспособность территории, обладающей государственностью.

Постановление Конституционного Суда РФ от 7.06.2000 № 10-П. По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и ФЗ «Об общих принципах организации законодательства (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» внесло коррективы в решение проблем федерализма и суверенитета. Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации. Суверенитет Российской Федерации, в силу Конституции Российской Федерации, исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, т.е. не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации.

Республики как субъекты Российской Федерации не имеют статуса суверенного государства, и решить этот вопрос иначе в своих конституциях они не могут, а потому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства, даже при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным.

Таким образом, федерализм создает полицентрическую систему власти, включающую автономные единицы, формально независимые друг от друга, но составляющие единое целое. По сути, суверенитет – это, по мнению Р. Абдулатипова, выражение воли народа на единство и целостность государства, на защиту прав и свобод человека-гражданина. В России источником такого волеизъявления является единый многонациональный народ РФ. И воля этого народа едина. В этом смысле суверенитет как политическая воля всего народа федерации неделим. В тоже время он может делиться в управленческом смысле в процессе разграничения полномочий и предметов ведения. Точнее делится не суверенитет, а власть, выполняющая волю народа на различных уровнях федерализм обеспечивает централизацию власти для установления общего порядка и единого управления, но относительно идет и децентрализация власти, разделение полномочий, чтобы быть доступнее составным частям – местным сообществам. Полноценная деятельность суверенитетов федерации и центральных органов власти в режиме сбалансирования интересов и сотрудничество является необходимым условием существования общегосударственного суверенитета.

Вопросы к теме:

1. Какие признаки суверенитета сформулировал Ж. Боден?

2. Развитие теории суверенитета в естественно-правовых концепциях.

3. В чем состоят особенности современного понимания государственного суверенитета?

4. В чем состоят основные проблемы суверенитета в системе федеративных отношений?

Тема 6