Схоластическая философия и мистические учения

Догматические споры сопровождали всю историю развития христианства (достаточно вспомнить борьбу несториан и монофизитов), но в эпоху Средневековья эти прения оказались облечены в новую форму, вызванную кжизни изменившимися условиями, в которых оказалась католическая церковь. Развитие естествознания и изучение трудов античных мыслителей вынуждало представителей церкви не просто довольствоваться принятыми на веру утверждениями, но стремиться их обосновать. Философии отводилась роль служанки богословия, но пользоваться логическими приемами для подтверждения своих суждений приходилось даже завзятым богословам, поэтому философия являлась обязательным предметом изучения в рамках средневекового университета. Философское обоснование религиозных истин стало основным предметом схоластики, которая заняла ведущее место в интеллектуальной жизни Средневековья. Другое дело – какая роль отводилась философии или, если говорить шире, рациональному познанию в процессе постижения бога и окружающего мира.

Впервые такой вопрос в виде антитезы (противопоставления) между разумом и верой поставил средневековый философ Иоанн Скотт Эриугена (810–877), который утверждал, что священные тексты обладают непререкаемым авторитетом, но постигать глубину высказанных в Библии идей и этических положений необходимо не только и не столько путем слепой веры, но и путем рационального объяснения и уяснения написанного. «Nemo intrat in caelum nisi per philosophiam» (Никто не восходит на небо иначе, чем через философию) – так в краткой форме он сам сформулировал сущность своей позиции. Согласно преданию обычные прихожане оказались настолько возмущены «еретическим» с их точки зрения утверждением Эриугены, что убили его, а имевшиеся при нем рукописи сожгли. Тем не менее труды философа продолжали переписываться, что привело к их официальному запрещению со стороны Римской католической церкви, причем дважды – в 1050 и 1225 гг.

В дальнейшем любой богослов оказался перед необходимостью так или иначе решать вопрос о соотношении веры и разума в постижении бога, что привело к образованию двух традиций: рационалистической (схоластика) и интуитивной (мистика). Рационалисты настаивали на том, что разум обязательно должен участвовать в процессе познания, в то время как мистики акцентировали внимание на сверхчувственном, интуитивном соединении души с богом. Вся острота рационалистической позиции прекрасно осознавалась средневековыми богословами, поскольку опасность заключалась в изначальной свободе рассуждения, которое могло привести и к не соответствующим вероучению выводам. Наиболее ярким примером применения философских методов исследования к решению богословских проблем стал знаменитый спор о природе универсалий (общих понятий), разделивший всю интеллектуальную элиту средневековой Европы на два течения: реалистов и номиналистов.

Реалисты, наиболее ярким представителем которых был богослов Ансельм Кентерберийский (1033–1109), утверждали, что общие понятие существуют в действительности, в то время как единичные вещи служат лишь их несовершенными подобиями, которыми человек вынужден довольствоваться в силу несовершенства своей природы. Номиналисты, суть учения которых оказалась в наиболее четкой форме выражена английским мыслителем Уильямом Оккамом (1280–1349), настаивали на обратном: реальны только единичные вещи, а общие понятия служат лишь именами (на латинском языке nomina и означает «имя»). Такой, казалось бы, весьма отвлеченный как от реальной жизни, так и от религиозной догматики спор имел тем не менее весьма важное значение, поскольку сводился к истолкованию Символа веры. Если вставать на позицию номинализма и трактовать общие понятия как пустые слова, то получалось понимание Троицы как простого соединения трех богов, не имеющее под собой никакой связи, кроме языковой, что само по себе уже тянуло на еретическое высказывание, поскольку нарушало одно из положений Символа веры. Если же придерживаться реалистической позиции, то существовала другая опасность – рассмотрение Троицы как общего и неделимого понятия приводило к логическому выводу, что страдания Иисуса на кресте означали крестные муки всей Троицы, а это утверждение нарушало другое положение основного догмата христианства.

Вершиной развития средневековой схоластики стало творчество знаменитого итальянского философа и богослова Фомы Аквинского (1125–1274). В своей работе «Сумма теологии» он различает два вида истины: «истина веры» и «истина разума», которые имеют одно божественное происхождение, но различную форму, что не мешает говорить об одном и том же. Разумом можно руководствоваться до тех пор, пока он не опровергает церковных догматов. Если же в процессе поиска истины разум и вера приходят к различным выводам, то доверять следует только вере.

Другим значимым шагом Фомы в процессе рационального обоснования церковных догматов стала формулировка им пяти доказательств бытия бога.

1. Доказательство от движения. Все вещи в мире движутся не сами по себе, а чем-то приводятся в движение, из чего следует, что есть одна-единственная вещь, которая совмещает в себе как само движение, так и его источник, и этой вещью является бог.

2. Доказательство от причины. Вещи существуют не сами по себе, а по определенной причине, которая существует вне вещей, но поскольку этот ряд не может продолжаться до бесконечности, то необходимо допустить существование первопричины, которая и обусловливает существование всех остальных.

3. Доказательство от возможности. Существование вещей случайно, поскольку не оправдано необходимостью, но поскольку мир все-таки существует, то это означает, что существует вещь, которая не может не существовать, и этой вещью является бог.

4. Доказательство от иерархии. Каждый человек содержит в себе душевные качества, причем их содержание неравномерно: как бы ни был красив человек, но всегда найдется другой, который будет еще красивее, поэтому необходимо допустить присутствие существа, которое воплощает в себе предельную норму душевных качеств, которая не может быть превышена. Такой Абсолют, по Фоме, и является богом.

5. Доказательство от конца. Возникновение каждой вещи случайно, но ее существование целенаправленно. Пусть мир в целом не имеет определенной цели, но каждый элемент этого мира такую цель имеет и стремится к ее достижению. Неотвратимая сила, влекущая все вещи к выполнению содержащейся в них самих цели, и является богом. Целью существования человека является постижение бога, поэтому можно сказать, что бог, предоставляя человеку стремление к цели, дает тем самым возможность собственного познания.

Эпоху схоластики можно охарактеризовать как краткий в мировом масштабе промежуток времени, когда религия, философия и зарождающаяся наука пытались идти нога в ногу, но с радостью разошлись разными дорогами в тот момент, когда развитие культуры и общества предоставило такую возможность.

Но не все богословы отстаивали рациональный путь богопознания. Некоторые выступали против приоритета разума, видя в этом пути ограниченность и скованность рамками человеческого мышления, мешающего подняться к слиянию с Абсолютом. В схоластике мистики видели искажение изначального контакта человека с богом, предлагая взамен свои способы восстановления утраченной связи. Наиболее яркими сторонниками мистического направления в богословии стали Мейстер Экхарт (1260–1327) – в католицизме и Григорий Палама (1295–1359) – в православии.

Согласно Мейстеру Экхарту бог и человек изначально представляют собой единство, которое осознается богом, поскольку его Словом оно и создано, но не осознается человеком, поэтому предназначение человека состоит в том, чтобы подняться до осознания своего единства с богом и суметь воспринять это как должное. В результате первородного греха человек отпал от бога, но поскольку бог есть любовь, то его всеобъемлющее милосердие оставляет человеку шанс на возвращение. Бог не просто творец мира, он еще и незримо присутствует во всех своих творениях, поэтому человеку необходимо для начала заглянуть в себя, отказавшись от материальных искусов и напрасных вожделений. Сумев очистить свою душу от вещественных наносов, человек сумеет разглядеть бога в своей душе, который был скрыт под этими наносами.[38]

Жизнь человека бессмысленна, если в ней отсутствует бог, поэтому и любые страдания причиняют человеку боль, но стоит ему понять, что все страдания даны ему от бога и испытывает он их ради бога, и тогда на смену боли придет искренняя радость от ненапрасности своей жертвы – к такому выводу приходит Экхарт.

Григорий Панама принадлежал к совсем другой религиозной традиции (kXIVb. православие и католицизм разошлись в своих догматических и политических спорах настолько сильно, что ничто уже не могло соединить утраченное единство Церкви Христовой), но в своих исходных положениях и в тех выводах, к которым он пришел, его рассуждения во многом совпали с размышлениями Экхарта. Тварное (сотворенное) бытие утратило свою изначальную связь с богом, но источником божественности в мире вещей остается свет. Не сотворенный и не материальный, он является атрибутом божественного существования, и только причастность этому свету служит возможностью возвращения человека в Царство Божие. По словам крупнейшего современного исследователя мистической традиции в православии С.С. Хоружего, «нетварному божественному бытию присущ и нетварный свет, и свет этот – божественная энергия... Божественные энергии суть „действования“ или „выступления“ Божий, коими Бог действует в тварном бытии; и благодаря этим Его действованиям делается возможным соединение человека с Богом».[39] Свет распространяется по всему бытию, поэтому отсутствие света есть тьма, представляющая собой ничто, а бытие представляет собой неоднородное образование, характеризующееся различной степенью наполненности светом. Свет – это движение, устремленность бога по направлению к отпавшему от него человеку, но не каждый человек способен увидеть направленный на него божественный свет, поэтому условием возвращения человека к божественному является процесс синергии – слияния встречных энергий. Для обычного человека такое слияние есть интуитивное постижение сути божества в акте мистического озарения. Можно сказать, что мистический опыт представляет собой открывание глаз, только после которого человек начинает осознавать, до какой степени он был слеп.

Особенностью христианской средневековой мистики является отчетливо выраженный персонализм (от лат. persona – личность). Человек достигает соединения с божеством, но не растворяется в Абсолюте (как, например, происходит в классическом индуизме при слиянии Атмана и Брахмана), а сохраняет свои индивидуальные черты, приобретая вдобавок и божественные свойства, становясь Богочеловеком и уподобляясь в этом качестве самому Христу.

Секты и ереси

С помощью разветвленной системы догматов католическая церковь ревниво охраняла свое право на приоритет в решении религиозных вопросов, поэтому каждый священник, допустивший в своей проповеди вольное толкование Священного Писания, мог быть отнесен к еретикам. На протяжении Средних веков существовало множество различных ересей, о большей части которых сохранились лишь отрывочные сведения.

Павликиане. Эта ересь возникла в VII в. в Армении. Ее основателем стал священник Константин Сильван, очевидно, совместивший в своем вероучении наследие манихейства с привлечением различных восточных культов. Распространившись практически по всей Европе, сторонники павликианской ереси постепенно сосредоточились на юге Франции, уживаясь с возникшей там ересью катаров. Сведений об их учении практически не сохранилось, можно лишь с уверенностью утверждать, что павликиане являлись сторонниками дуалистического понимания божественной природы, признавая наличие в ней как конструктивного (созидающего), так и деструктивного (разрушающего) начала. Церковь и какую-либо церковную иерархию они не признавали, утверждая, что каждый человек предрасположен к тому, чтобы войти в Царствие Божие, и помочь или помешать ему в этом никто не в силах. Исчезновение павликианской ереси оказалось следствием инквизиторской деятельности католической церкви по искоренению еретических настроений в Лангедоке (юг Франции). С точки зрения ортодоксальных христианских воззрений, павликиане были не меньшими отступниками от истинной веры, нежели катары и альбигойцы, хотя их религиозные доктрины и различались. Так или иначе, но крестовый поход против катаров положил конец существованию и павликианского течения, хотя отдельные островки его последователей сохранялись на территории Восточной Европы вплоть до XIV в.

Богомилы. Возникновение ереси богомилов связано с просветительским движением представителей восточных (православных) церквей, которые в начале ГХ в. сделали объектом своего пристального интереса Болгарское царство, соприкасавшееся своими пределами с северными границами Византийской империи. Итогом их активных усилий по христианизации славян стало принятие болгарами в 865 г. православной веры, но побочным действием активного распространения христианства среди язычников явилось проникновение в их среду дуалистических убеждений, берущих свое начало еще в манихействе. Основателем нового течения, получившего широкую известность под названием богомильства, или катарства (от лат. katar – чистый), стал некий Иеремий, провозгласивший себя новым апостолом и наследником Иисуса Христа на земле. Он сам и его ближайшие сподвижники (имена которых до наших дней донес, как это ни парадоксально, «Синодик царя Бориса», цель которого состояла в придании еретиков анафеме) – Стефан, Василий, Михаил и др. – распространили свое влияние не только на территорию Болгарии, но и на сопредельные государства. К изумлению и негодованию константинопольских патриархов, приверженцы богомильской ереси находились даже в самом Константинополе, причем их не заставляла отказаться от собственных убеждений даже страшная судьба Василия – одного из главных проповедников богомильства, который был сожжен за отказ раскаяться в приписываемых ему грехах.

Согласно убеждениям представителей богомильской ереси во Вселенной господствует дуализм, берущий свое начало в самом акте сотворения мира. Бог создает не все мироздание, а лишь мир светлый и духовный, в то время как на долю Сатанаила, приходящегося богу старшим сыном, достается сотворение материального и греховного мира, в котором осужден по своей природе существовать человек. Христос, будучи младшим Сыном Божьим, способен принести в мир лучик света и добра, но исправить мир, изначально созданный по законам зла, ему не по силам.

Теснимые представителями ортодоксального православия, поддерживаемого светскими византийскими властями, богомилы смогли сохранять в неприкосновенности свою веру на протяжении нескольких столетий: только в XII в. в Болгарии теряются следы их движения. Но еще до XV в., т. е. до самого турецкого нашествия, сохраняла свою автокефальность (независимость) боснийская церковь, заимствовавшая значительную часть своего вероучения из наследия богомильской ереси.

Катары. Другое название катаров – альбигойцы (по названию города Альби). Это, пожалуй, наиболее активная ересь, получившая известность благодаря тому культурному подъему, с которым оказалась связана их деятельность на территории Южной Франции, а также в Италии, Германии и некоторых других европейских странах.[40] Не случаен и выбор того места, где альбигойская ересь закрепилась и оказала значительное влияние на культурное развитие, ведь юг Франции традиционно считался наиболее свободомыслящим краем, что объяснялось в первую очередь историческими причинами. На протяжении нескольких столетий именно Лангедок и Прованс (самые южные французские провинции) подвергались благотворному влиянию арабской культуры, сохранившей наследие античной цивилизации и сумевшей преувеличить духовные богатства.

В отличие от предыдущих ересей, течение катаров возникло несколько позже (в началеXI в.), но получило более широкое распространение, что вызвало обоснованную тревогу со стороны Римской католической церкви, поскольку представители этой ереси резко выступали против папской власти, утверждая, что каждый человек волен сам искать дорогу к Богу, а существо – вание церкви лишь препятствует осуществлению этих стремлений. Опираясь на послания апостолов, сторонники катарской ереси отказывали католическим священникам в их особом праве выслушивать исповедь и совершать отпущение грехов, поскольку, например, апостол Иаков говорил: «Признавайтесь друг перед другом в поступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться».[41] Альбигойцы выступали также против догмата о триединстве бога, отвергали почитание икон и крестов, отказывались от церковных таинств, считая их ненужными на пути духовного совершенствования. В качестве священных книг они почитали только Новый Завет и отвергали Ветхий Завет в силу его невозможности служить путеводителем, способным привести человека к богу.

Опасаясь дальнейшего усиления и распространения этого течения, католическая церковь была вынуждена прибегнуть к экстренным мерам для сохранения своего престижа и особого места в христианском мире. Еще Латеранский собор в 1179 г. подверг всех еретиков анафеме, однако это не оказало желаемого воздействия, поскольку к тому времени катары уже объявили свою церковь независимой от Римской католической церкви, а светские власти отнюдь не спешили искоренять ересь в своих владениях. Многие французские феодалы втайне сами придерживались катарского вероучения, а многие из них и осмеливались открыто высказываться против папской власти. Именно в лице этих правителей (к числу которых принадлежали знаменитые трубадуры Бертран деБорн, РаймунддеСен-Жиль, граф Альфонс Тулузский и др.) катары нашли защитников и покровителей, способных защитить их от претензий со стороны ортодоксальных христиан. К сожалению, эта защита оказалась недолговременной. Уже в 1209 г. папой Иннокентием III был объявлен крестовый поход против катаров и тех мирян (в том числе и благородного происхождения), которые придерживаются или, по крайней мере, терпимо относятся к этой ереси. Крестоносцы, съехавшиеся для уничтожения катарской ереси со всех концов Европы, соблазнились обещанным папой римским опущением всех грехов и принялись активно искоренять отступников от истинной веры. С 1209 по 1229 г. длился крестовый поход против приверженцев альбигойской ереси, итогом чего стало их полное уничтожение, санкционированное авторитетом папской власти. По словам папского легата Арнольда Амальрика, сказанным им в ответ на вопрос одного из крестоносцев о том, как отличить еретика от настоящего христианина, уничтожать следовало всех, предоставляя самому Богу возможность отличить своих от чужих.

Флагелланты. Движение флагеллантов возникло в XIII в. и оказалось связано с распространившимся во французских и итальянских монастырях стремлением к духовному очищению не просто с помощью строгого соблюдения всех постов, но и путем умерщвления плоти самобичеванием (флагелланты в переводе с итальянского и означают «бичующиеся»). Широкое распространение эта секта получила в Италии, Швейцарии и Польше, причем католическая церковь изначально не усмотрела в действиях флагеллантов ничего предосудительного. Но когда бичующиеся стали утверждать, что бичевание плоти заменяет собой отпущение грехов, получаемое у священника, то иерархи католичества были вынуждены резко поменять свое благожелательное отношение к новому религиозному направлению. Уже в 1349 г. папская булла (постановление) осудила движение флагеллантов как ересь, а моментально подключившаяся к процессу искоренения ереси инквизиция «огнем и мечом» выжгла малейшие проявления самобичевания на всей территории Западной Европы.