Государственный Исторический музей, Москва. К сожалению, известно не так уж много имён древнерусских иконопис­цев, и дело не только в том, что абсолютное большинство произведений без­возвратно утрачено

К сожалению, известно не так уж много имён древнерусских иконопис­цев, и дело не только в том, что абсолютное большинство произведений без­возвратно утрачено. Средневековое восточнохристианское искусство в ос­новном безымянно, это присуще мировоззрению и культовому назначению искусства той эпохи. Ведь художник считался не столько творцом, сколько исполнителем произведения. Вот почему гораздо чаще известен заказчик иконописного шедевра, чем его создатель. Сведения о мастерах, по крайней мере до конца XV в., практически единичны. Тем не менее до наших дней дошли не одно и не два имени отечественных художников, уцелевшие на полях и затыльях (оборотах) икон, на стенах храмов, на страницах исто­рических документов. Например, Киево-Печерский патерик (сборник поучи­тельных церковных повестей) сохранил имя знаменитого русского иконо­писца XI — начала XII в. печерского монаха Алимпия. На штукатурке Софийского собора в Новгороде были обнаружены автографы его совре­менников — Стефана, Радко, Сежира, Гаги. Таким образом, уже на заре сред­невековой иконописи открываются имена её первых творцов.

РУССКИЕ ИКОНЫ ДРЕВНЕЙШЕГО ПЕРИОДА (XI—XIII ВЕКА)

Икон эпохи Киевской Руси сохрани­лось совсем немного. Самая древняя из уцелевших русских икон написа­на, видимо, при Святополке Изяславиче или Владимире Мономахе (т. е. в конце XI — первой четверти XII в.). Это поясное изображение Святого Георгия из Новгорода. Культ этого воина-великомученика быстро стал популярным в верхах общества, а затем и в низших его слоях. В княжеско-дружинной среде Георгий почитался как Победоносец — по­кровитель ратников и ратного дела, и на дошедшей до наших дней ико­не он именно такой. Во всём обли­ке воина сквозят одухотворённость и аристократическое изящество. Ли­нейный силуэт его полуфигуры уди­вительно пластичен и гармонично заполняет плоскость иконной доски. Цветовая гамма не насыщена, в ней преобладают алый и коричневый оттенки. Огромные глаза Святого Георгия под тонкими, плавно изог­нутыми бровями задумчиво устрем­лены на зрителя. Нежность овала прекрасного юношеского лика под­чёркнута мягкостью контура. Но в правой руке Георгия — копьё. А ле­вой он держит перед собой, как бы

демонстрируя, меч, который в сред­невековой Руси был символом и эмблемой княжеской власти. Эта прекрасная икона — творение уве­ренного в себе незаурядного, если не выдающегося, мастера. Она сви­детельствует о том, что отечествен­ные иконописцы оказались способ­ными учениками многоопытных византийцев, у которых учились на протяжении столетия.

К концу киевского периода вы­росли первые поколения худож­ников, обладавших собственным стилем и способностью решать сложные задачи в искусстве. Пере­плавив, растворив в себе разнооб­разные творческие влияния - не только византийское и южносла­вянское, но в какой-то мере и ро­манское (западное), — киевская ху­дожественная культура создала такую систему общерусских эстети­ческих ценностей, которая на века наметила пути развития искусства отдельных земель и княжеств.

В XII столетии на Руси усилились княжеские распри и междоусобицы, которые мешали мирному разви­тию и ставили под угрозу государ­ственную независимость страны. Различные русские земли станови­лись всё более самостоятельными по отношению к Киеву. Эти пере­мены влияли на материальную и духовную культуру древнерусских княжеств, которые постепенно обо­сабливались. В каждом из них