Конкуренция мотивов при судебном усмотрении

Теперь – о проблеме конкуренции мотивов.

Во-первых, необходимо решить вопрос о том, присущ ли мотивам признак исключительности. Иными словами, может ли усмотрение правоприменителя определять одновременно несколько мотивов либо же только один из них?

Не вторгаясь в философскую проблематику мотивации, необходимо отметить, что каждый из мотивов устанавливает только ему присущее взаиморасположение нравственного (личностного) и имущественного критериев. Таким образом, презюмируется, что принимаемый на основе усмотрения правоприменительный акт может варьироваться в зависимости от того, на основе какого из мотивов он принят. Хотя,

¹ Розенберг М. Г. Указ. соч. С. 96.

,§ 4. Вопросы мотивации 79

в принципе, возможна ситуация, когда при определенных обстоятельствах правоприменительный акт будет одним и тем же вне зависимости от лежащего в основе мотива. Но такой вариант есть нечто случайное, по сути – это совпадение, которому с точки зрения общетеоретических подходов не должно придаваться какое-либо значение. Поэтому, решая проблему исключительности мотивов, необходимо исходить из главной посылки: разные мотивы могут привести к разным правоприменительным актам. А потому в идеале правовая норма, ориентированная на усмотрение правоприменителя, не должна содержать указания на множественность мотивов. С этих позиций следует признать неудачными те нормы закона, в которых указано более одного мотива.

Во-вторых, возникает проблема на уровне правоприменения: как поступать, если для разрешения вопроса на основе усмотрения в норме предусмотрено более одного мотива либо упоминание о них отсутствует вовсе?

Для материальных отраслей эта проблема может быть решена следующим образом.

При множественности мотивов необходимо указать лишь общий подход: в отношениях, складывающихся между субъектами, целью деятельности которых является обеспечение государственного интереса¹, на первый план должны выходить те мотивы, которые наиболее полно учитывают имущественный интерес. Если, например, взять традиционные мотивы, то иерархическое расположение будет таким: целесообразность, разумность, справедливость.

¹ По действующему законодательству к указанным субъектам можно отнести Российскую Федерацию, субъектов РФ, муниципальные образования (гл. V ГК РФ), государственные предприятия и муниципальные предприятия (ст. 113–115 ГК РФ), государственные органы (налоговые, таможенные и др.).

Глава П. Общетеоретические аспекты

Во всех же иных отношениях (включая отношения, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности¹) предпочтение должно отдаваться тем мотивам, в основе которых лежит нравственное начало (т. е. либо мотиву разумности, либо мотиву справедливости). Такой подход, во-первых, отражает современные тенденции во внутрироссий-ском праве (ярчайший пример здесь – новый ГК РФ), а во-вторых, соответствует и основным направлениям, по которым идет международная унификация права. К примеру, п. 3 ст. 7.4.3 Принципов международных коммерческих договоров предусматривает следующее правило: «Если размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности, определение их размера осуществляется по усмотрению суда». Комментируя данное положение, один из членов рабочей группы по подготовке Принципов международных коммерческих договоров, А. С. Комаров, указывает, что в данном случае «суд... вправе определить справедливый размер понесенного ущерба»². По этим соображениям вряд ли можно согласиться с теми авторами, которые без достаточной аргументации предлагают разрешать определенные гражданско-правовые споры на основе принципа целесообразности³ (послед-

¹ Имеются в виду как частно-правовые, так и публично- правовые отношения, возникающие в связи с осуществлением предпринимательской деятельности.

² Принципы международных коммерческих договоров / Пер. с англ. А. С. Комарова. М., 1996. С. 230.

³ Так, А. Т. Боннер и А. К. Кац полагают, что при разделе имущества супругов (ст. 21 КоБС РСФСР) усмотрение суда должно предопределять соображения целесообразности (более подробно см.: Боннер А. Т. Законность и целесообразность в гражданском судопроизводстве // Советская юстиция. 1979. № 1. С. 18; Кац А. К. Роль судебного усмотрения при разре шении дел о разделе имущества супругов // Проблемы приме нения норм гражданского процессуального права. Свердловск, 1986. С. 62).

§ 4. Вопросы мотивации 81

ний, как указывалось нами ранее, наиболее отстоит от нравственных начал).

При этом, на наш взгляд, в качестве специального правила для разрешения вопросов, связанных с применением правовых санкций к виновным субъектам, должен использоваться исключительно мотив справедливости. Последнее объясняется тем, что само введение понятия вины как психического отношения субъекта к деянию, по сути своей есть попытка обязать правоприменителя придавать юридическую значимость действительной воле субъекта. Между тем сама эта действительная воля субъекта не может быть оценена иначе как по справедливости: применение имущественных критериев к указанной оценке противоречило бы характеру и сущности такой категории, как вина (другое дело, что затем такая оценка найдет свое отражение в споре имущественном). И потому если законодатель в определенном правоотношении придает вине юридическое значение, то можно сделать однозначный вывод: разрешение спора поставлено в зависимость от критерия справедливости.

В качестве примера необходимо сослаться на п. 1 ст. 404 ГК РФ: «Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению». В данных нормах ни разумность, ни тем более целесообразность не только не должны, но и просто не могут использоваться для определения того, насколько уменьшится ответственность должника.

82 Глава П. Общетеоретические аспекты

В случае же отсутствия законодательных указаний на определенные мотивы, очевидно, должны использоваться традиционные мотивы. Разрешение вопросов конкуренции здесь должно основываться на тех же подходах, что и при множественности мотивов.

В тех нормах процессуального права, которые допускают судебное усмотрение, на наш взгляд, должен использоваться, как правило, мотив целесообразности. Аргументировать это можно следующим образом.

Во-первых, сама судебная процедура должна быть регламентирована достаточно подробно, и уже это будет являться определенной гарантией того, что какие-то основные процессуальные права участников в ущерб справедливости не будут искажены или ограничены судебным усмотрением.

В этом смысле следует согласиться с выводом Н. А. Чечиной и А. И. Экимова о том, что «справедливость не только не чужда гражданско-правовым нормам, но и глубоко пронизывает их содержание»¹: если это и не является действительностью, то по крайней мере законодателю к этому следует стремиться.

Во-вторых, изначально законодательное установление судебного усмотрения в каких-то процессуальных моментах должно ориентироваться исключительно на разрешение оперативных вопросов, причем на такое их разрешение, которое бы носило чисто технический характер и, в принципе, не могло бы воспрепятствовать реальному осуществлению прав участников процесса.

¹ Чечина Н. А., Экимов А. И. Категория справедливости в советском гражданском процессуальном праве // Материальное право и процессуальные средства его защиты. Калинин, 1981. С. 16.

§ 4. Вопросы мотивации 83

Хотя, безусловно, существовали и будут существовать такие процессуальные нормы, в которых придется отступать от указанного подхода. Речь идет о нормах, в которых предусматриваются в пользу государства, а равно лиц, участвующих в деле, и лиц, содействующих правосудию, какие-либо имущественные возмещения (в самом широком значении этого слова), не входящие непосредственно в предмет материально-правового спора.

В действующем законодательстве в качестве примера таковых можно указать уже упоминавшуюся ст. 92 ГПК РСФСР: «На сторону, недобросовестно заявившую неосновательный иск или спор против иска либо систематически противодействовавшую правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела, суд может возложить уплату в пользу другой стороны вознаграждения за фактическую потерю времени. Размер вознаграждения определяется судом в разумных пределах и с учетом конкретных обстоятельств». Несложно заметить, что законодатель в данном случае сам устанавливает (для определения размера вознаграждения) конкретный принцип – разумность. В то же время одновременное требование учитывать конкретные обстоятельства должно, на наш взгляд, рассматриваться как необходимость обращения также и к принципу справедливости.

Часть 3 ст. 54 АПК РФ предусматривает, что «В случае неисполнения обязанности представить ис-требуемое доказательство по причинам, признанным арбитражным судом неуважительными, на лицо, у которого оно находится, налагается штраф в размере до 200 установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда». Данная норма предоставляет суду определенную свободу в определении размеров штрафа. Однако очевидно, что

Глава II. Общетеоретические аспекты

принцип целесообразности здесь неприменим: даже если непредставленное доказательство (как может оказаться позже) и не могло повлиять на принятое решение, лицо должно быть подвергнуто штрафу уже хотя бы потому, что своим поступком выразило неуважение к осуществляемому от имени государства правосудию. В то же время в действительности возможны те или иные обстоятельства, которые должны быть учтены при наложении штрафа. Наказание, таким образом, должно быть справедливым.

Судебное усмотрение и общие вопросы правоприменения

Проведенный выше анализ проблемы судебного усмотрения являлся бы весьма неполным и поверхностным, если бы не были затронуты вопросы общей теории правоприменения. Необходимость осветить проблему судебного усмотрения именно с этой стороны объясняется рядом причин. Во-первых, очевидно, что усмотрение правоприменителя должно каким-то образом укладываться в общие схемы правоприменения, и уже хотя бы поэтому необходимо указать место усмотрения в общей теории правоприменения. Во-вторых, само это место можно определить совершенно по-разному, учитывая то обстоятельство, что в теории отсутствует какое-то устоявшееся понимание усмотрения правоприменителя и что по своей сути данная проблема сводится к проблеме свободы в правоприменительной деятельности. Наконец, выработанные подходы позволят в дальнейшем достаточно четко разграничить судебное усмотрение и судебный произвол.

«В деле осуществления права как применения закона к отдельному случаю различаются две сторо-

§ 5. Общие вопросы правоприменения 85

ны: во-первых, знание характера случая в его непосредственной единичности – существует ли договор и т. п...; во-вторых, подведение данного случая под закон, восстанавливающий право...»¹

Основываясь на этой общей философско-правовой посылке, в теории права выделяют несколько стадий правоприменения:

1) установление фактических обстоятельств;

2) выбор и анализ правовой нормы;

3) принятие правоприменительного акта².