ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ ПАРИЖСКОЙ

КОММУНЫ 1871 ГОДА. АНАЛИЗ МАРКСА

2. Чем заменить разбитую государственную машину?

[... ] Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы «только» более полной демократией: уничтожение постоян­ной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних уч­реждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь наблюдает­ся как раз один из случаев «превращения количества в качество»: де­мократия, проведенная с такой наибольшей полнотой и последователь­ностью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуазной де­мократии в пролетарскую, из государства (=особая сила для подавле­ния определенного класса) в нечто такое, что уже не есть собственно государство. [...]

[...] Полная выборность, сменяемость в любое время всех без изъ­ятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной «заработной плате рабочего», эти простые и «само собою понятные» демократичес­кие мероприятия, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим от капитализма к социализму. Эти мероприятия касаются государственного, чисто поли­тического переустройства общества, но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь в связи с осуществляемой или подготов­ляемой «экспроприацией экспроприаторов», т.е. переходом капита­листической частной собственности на средства производства в обще­ственную собственность. [...]

490 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

Г л а в а IV

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

ЭНГЕЛЬСА

6. Энгельс о преодолении демократии

[...] В обычных рассуждениях о государстве постоянно делается та ошибка, от которой здесь предостерегает Энгельс и которую мы отме­чали мимоходом в предыдущем изложении. Именно: постоянно забы­вают, что уничтожение государства есть уничтожение также и демокра­тии, что отмирание государства есть отмирание демократии.

На первый взгляд такое утверждение представляется крайне стран­ным и непонятным; пожалуй, даже возникнет у кого-либо опасение, не ожидаем ли мы пришествия такого общественного устройства, когда не будет соблюдаться принцип подчинения меньшинства большинству, ибо ведь демократия это и есть признание такого принципа?

Нет. Демократия не тождественна с подчинением меньшинства большинству. Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, т.е. организация для систематического на­силия одного класса над другим, одной части населения над другою.

Мы ставим своей конечной целью уничтожение государства, т.е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми вообще. Мы не ждем пришествия такого общественного порядка, когда бы не соблюдался принцип подчинения меньшинства большинству. Но, стремясь к социализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая на­добность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения. [...]

Г л а в а V

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОТМИРАНИЯ ГОСУДАРСТВА

2. Переход от капитализма к коммунизму

[...] Раньше вопрос ставился так: чтобы добиться своего освобож­дения, пролетариат должен свергнуть буржуазию, завоевать полити­ческую власть, установить свою революционную диктатуру.

Теперь вопрос ставится несколько иначе: переход от капиталисти­ческого общества, развивающегося к коммунизму, в коммунистическое общество невозможен без «политического переходного периода», и го-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 491

сударством этого периода может быть лишь революционная диктатура пролетариата.

Каково же отношение этой диктатуры к демократии? [...]

В капиталистическом обществе, при условии наиболее благоприят­ного развития его, мы имеем более или менее полный демократизм в демократической республике. Но этот демократизм всегда сжат тесны­ми рамками капиталистической эксплуатации и всегда остается поэто­му, в сущности, демократизмом для меньшинства, только для имущих классов, только для богатых. [...]

Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для бога­тых, — вот каков демократизм капиталистического общества. Если присмотреться поближе к механизму капиталистической демократии, то мы увидим везде и повсюду, и в «мелких», якобы мелких, подроб­ностях избирательного права (ценз оседлости, исключение женщин и т.д.), и в технике представительных учреждений, и в фактических пре­понах праву собраний (общественные здания не для «нищих»!), и в чисто капиталистической организации ежедневной прессы и так далее и так далее, — мы увидим ограничения да ограничения демократизма. Эти ограничения, изъятия, исключения, препоны для бедных кажутся мелкими, особенно на глаз того, кто сам никогда нужды не видал и с угнетенными классами в их массовой жизни близок не был (а таково девять десятых, если не девяносто девять сотых буржуазных публицис­тов и политиков), — но в сумме взятые эти ограничения исключат, вы­талкивают бедноту из политики, из активного участия в демократии.[...]

Нет. Развитие вперед, т.е. к коммунизму, идет через диктатуру про­летариата и иначе идти не может, ибо сломить сопротивление экс­плуататоров-капиталистов больше некому и иным путем нельзя. .

А диктатура пролетариата, т.е. организация авангарда угнетенных в господствующий класс для подавления угнетателей, не может дать про­сто только расширения демократии. Вместе с громадным расширени­ем демократизма, впервые становящегося демократизмом для бедных, демократизмом для народа, а не демократизмом для богатеньких, дик­татура пролетариата дает ряд изъятий из свободы по отношению к уг­нетателям, эксплуататорам, капиталистам. Их мы должны подавить, чтобы освободить человечество от наемного рабства, их сопротивление надо сломить силой, — ясно, что там, где есть подавление, есть наси­лие, нет свободы, нет демократии. [...]

Демократия для гигантского большинства народа и подавление силой, т.е. исключение из демократии, эксплуататоров, угнетателей на-

492 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

рода, — вот каково видоизменение демократии при переходе от капи­тализма к коммунизму. [...]

[...] Итак: в капиталистическом обществе мы имеем демократию урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период перехода к коммунизму, впервые дает демократию для народа, для большинства, наряду с необ­ходимым подавлением меньшинства, эксплуататоров. Коммунизм один только в состоянии дать демократию действительно полную, и чем она полнее, тем скорее она станет ненужной, отомрет сама собою. [...]

Наконец, только коммунизм создает полную ненадобность государ­ства, ибо некого подавлять, — «некого» в смысле класса, в смысле систематической борьбы с определенной частью населения. Мы не уто­писты и нисколько не отрицаем возможности и неизбежности эксцес­сов отдельных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцес­сы. Но, во-первых, для этого не нужна особая машина, особый аппарат подавления, это будет делать сам вооруженный народе такой же про­стотой и легкостью, с которой любая толпа цивилизованных людей даже в современном обществе разнимет дерущихся или не допускает насилия над женщиной. А во-вторых, мы знаем, что коренная социаль­ная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой глав­ной причины эксцессы неизбежно начнут «отмирать». Мы не знаем, как быстро и в какой постепенности, но мы знаем, что они будут отми­рать. С их отмиранием отомрет и государство.

Маркс, не пускаясь в утопии, определил подробнее то, что можно теперь определить относительно этого будущего, именно: различие низшей и высшей фазы (ступени, этапа) коммунистического общества. [...]

4. Высшая фаза коммунистического общества

[...] Но научная разница между социализмом и коммунизмом ясна. То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал «первой» или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собст­венностью становятся средства производства, постольку слово «ком­мунизм» и тут применимо, если не забывать, что это не полный комму­низм. Великое значение разъяснении Маркса состоит в том, что он пос­ледовательно применяет и здесь материалистическую диалектику, уче­ние о развитии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из капитализма. Вместо схоластически выдуманных, «сочиненных» опре-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 493

делений и бесплодных споров о словах (что социализм, что коммунизм), Маркс дает анализ того, что можно бы назвать ступенями экономичес­кой зрелости коммунизма.

В первой своей фазе, на первой своей ступени коммунизм не может еще быть экономически вполне зрелым, вполне свободным от традиций или следов капитализма. Отсюда такое интересное явление, как сохра­нение «узкого горизонта буржуазного права» — при коммунизме в его первой фазе. Буржуазное право по отношению к распределению продуктов потребления предполагает, конечно, неизбежно и буржу­азное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права. [...]

Демократия означает равенство. Понятно, какое великое значение имеет борьба пролетариата за равенство и лозунг равенства, если пра­вильно понимать его в смысле уничтожения классов. Но демократия оз­начает только формальное равенство. И тотчас вслед за осуществле­нием равенства всех членов общества по отношению к владению сред­ствами производства, т.е. равенства труда, равенства заработной платы, пред человечеством неминуемо встанет вопрос о том, чтобы идти даль­ше, от формального равенства к фактическому, т.е. к осуществлению правила: «каждый по способностям, каждому по потребностям». [...]

Демократия есть форма государства, одна из его разновидностей. И, следовательно, она представляет из себя, как и всякое государство, ор­ганизованное, систематическое применение насилия к людям. Это с одной стороны. Но, с другой стороны, она означает формальное при­знание равенства между гражданами, равного права всех на определение устройства государства и управление им. А это, в свою очередь, свя­зано с тем, что на известной ступени развития демократии она, во-пер­вых, сплачивает революционный против капитализма класс — проле­тариат и дает ему возможность разбить, сломать вдребезги, стереть с лица земли буржуазную, хотя бы и республиканско-буржуазную, госу­дарственную машину, постоянную армию, полицию, чиновничество, заменить их более демократической, но все еще государственной ма­шиной в виде вооруженных рабочих масс, переходящих к поголовному участию народа в милиции.

Здесь «количество переходит в качество»: такая степень демокра­тизма связана с выходом из рамок буржуазного общества, с началом его социалистического переустройства. Если действительно все участвуют в управлении государством, тут уже капитализму не удержаться. [...]

494 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

[...] Учет и контроль — вот главное, что требуется для «налажения», для правильного функционирования первой фазы коммунисти­ческого общества. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковыми являются вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, го­сударственного «синдиката». [...]

Когда большинство народа начнет производить самостоятельно и повсеместно такой учет, такой контроль за капиталистами (превращен­ными теперь в служащих) и за господами интеллигентиками, сохранив­шими капиталистические замашки, тогда этот контроль станет дейст­вительно универсальным, всеобщим, всенародным, тогда от него нель­зя будет никак уклониться, «некуда будет деться».

Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы.

Но эта «фабричная» дисциплина, которую победивший капиталис­тов, свергнувший эксплуататоров пролетариат распространит на все общество, никоим образом не является ни идеалом нашим, ни нашей конечной целью, а только ступенькой, необходимой для радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей капиталистической эксплу­атации и для дальнейшего движения вперед.

С того момента, когда все члены общества или хотя бы громадное большинство их сами научились управлять государством, сами взяли это дело в свои руки, «наладили» контроль за ничтожным меньшинст­вом капиталистов, за господчиками, желающими сохранить капиталис­тические замашки, за рабочими, глубоко развращенными капитализ­мом, — с этого момента начинает исчезать надобность во всяком уп­равлении вообще. Чем полнее демократия, тем ближе момент, когда она становится ненужной. Чем демократичнее «государство», состоя­щее из вооруженных рабочих и являющееся «уже не государством в собственном смысле слова», тем быстрее начинает отмирать всякое государство.

Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осу­ществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому по­добных «хранителей традиций капитализма», — тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким не­имоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровож­даться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо воору­женные рабочие — люди практической жизни, а не сентиментальные

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 495

интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необхо­димость соблюдать несложные, основные правила всякого человечес­кого общежития очень скоро станет привычкой.

И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к пол­ному отмиранию государства.

Печатается по: Ленин В.И. Поли. собр. соч. М., 1974. Т. 33. С. 18— 20, 24—26, 42—44, 82—83, 86—91, 98—102.

К. ПОППЕР