Безжалостность Любви — не Зло

В Повествовании от Вадима, гл. 45 части 4‑й посвящена обличению в лицемерии исторически сложившегося православия. Косвенно она отрицает и Коран в качестве Откровения, которое ведёт людей к обществу, основанному на Любви, поскольку становление культуры ислама произошло военно-силовым путём[105].

«53. Православие благословляет армию. В армию приходят для того, чтобы убивать, чтобы научиться убивать.

54. Тот, кто любит, — убивать не умеет.

55. Здесь нельзя будет прикрыться тем, что вы боретесь за справедливость, убивая других как бы “в любви” к людям.

Это — великая ложь.

56. Когда любят, больно не могут сделать другому.

57. Так если православие благословляет армию, так не это ли рабство пред тьмою?!

Это впрямую противоречит истинам Любви».

Но сказанное С.А. Торопом — внеисторический и потому «фиктивный гуманизм» — «любовь» ко всем, не изливаемая ни на кого конкретно, — который реально исторически представляет собой очень злобное и смертоносное явление, препятствующее Любви. И один из примеров вседозволенности, которой С.А. То­роп предлагает не противиться соответственно проповедуемому им «учению любви», описан так:

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришёл хмельной майор и медными глазами
Окинул обречённых... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землёю,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжёлый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребёнок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Ещё не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Всё понял, понял всё малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждёшь? —
И хочет вырваться из рук ребёнок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнёшь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. —
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слёз, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...

Это — стихотворение «Варварство» Мусы Джалиля — 1943 г. А был ещё план «Ост»[106], предполагавший уничтожение порядка 100 миллионов человек из 190 — 209-миллионного населения[107] СССР по причине его ненадобности для оккупантов.

Так вот, отсутствие Любви у многих жителей Советского Союза выразилось вовсе не в том, что этому системно-госу­дар­ственно организованному бандитизму и варварству был положен конец необоримой военной силой под руководством и под воздействием воли И.В. Сталина, в результате чего многие агрессоры погибли на полях сражений и в советском плену либо преждевременно умерли от ран после завершения войны, а в том, что:

· посягательство на порабощение народов СССР и уничтожение большей части его населения стало возможным. Это посягательство, как и все прошлые, стало возможными вследствие порочности и ошибок в жизни Российской империи и предвоенного СССР;

· в первые дни войны 1,5 миллиона человек перешли на сторону гитлеровцев с оружием в руках;

· 2 миллиона человек сдались в плен, бросив оружие[108];

· 1 миллион человек дезертировали (из них 657 354 выловили и 10 200 расстреляли, чтобы другим не повадно было).

Вследствие того, что эти более, чем 4 миллиона оказались беззаботными скотами, примерно 1 миллион, не сумев сохранить боевые порядки, рассеялись по лесам, и те из них, кто уцелел, впоследствии влились в партизанское движение; 500 тыс. человек были захвачены вермахтом в плен в ходе боёв; и около миллиона в составе частей, сохранивших боевые порядки, отступали на Восток.

В приграничных сражениях потери СССР убитыми и ранеными составили около 800 тыс. человек. И это при условии, что для отражения возможной агрессии Германии в западных военных округах СССР была сосредоточена мощная военная группировка. Википедия приводит следующие сведения о боевом потенциале СССР на 22 июня 1941 г.:

«На 22 июня 1941 года в приграничных округах и флотах СССР имелось 3 289 850 солдат и офицеров, 59 787 орудий и миномётов, 12 782 танка, из них 1 475 танков Т-34 и КВ[109], 10 743 самолёта. В составе трёх флотов имелось около 220 тысяч человек личного состава, 182 корабля основных классов (3 линкора, 7 крейсеров, 45 лидеров и эсминцев и 127 подводных лодок)[110]. Непосредственную охрану государственной границы несли пограничные части (сухопутные и морские) восьми пограничных округов. Вместе с оперативными частями и подразделениями внутренних войск они насчитывали около 100 тысяч человек[111]».

О силах Германии Википедия сообщает следующее:

«Всего для нападения на СССР было сосредоточено свыше 5,5 млн. чел., 3712 танков, 47 260 полевых орудий и миномётов, 4 950 боевых самолётов»[112].

Разгром этой группировки, как показывает анализ событий лета 1941 г., произошёл не вследствие того, что часть советской военной техники безнадёжно устарела и была не пригодна к ведению боевых действий, а вследствие потери управления войсками. Причиной этого стал стратегический саботаж высшим генералитетом СССР (кто сдуру, а кто и по злому умыслу) мероприятий, направленных на насыщение войск эффективными средствами радиосвязи^[113]. Но кроме того имел место и организованный саботаж и вредительство в обеспечении развития и боевой подготовки вооружённых сил, который продолжался даже после того, как в конце 30‑х годов были репрессированы впавшие в политиканство «маршалы»[114]: они также несут свою долю вины за неспособность войск дать должный отпор врагу 22 июня 1941 г. Саботаж ведения войны высшим и средним комсоставом, часто маскируемый под «неумелость» и ошибки, при анализе боевых действий и их обеспечения (штабного, тылового и т.п.) прослеживается вплоть до разгрома гитлеровцев под Сталинградом.

А по германским источникам в феврале 1942 г. в вермахте служило 1 миллион 100 тыс. «русских»[115] (по регионально-циви­ли­за­­ци­онной принадлежности).

Именно в результате этого беззаботно-безответственного, потребительского отношения к происходящему на планете со стороны русских (по регионально-цивилизационной принадлежности) людей на протяжении многих веков[116] стало возможным осуществление на территориях, оккупированных нацистами, того варварства, которое описал М. Джалиль[117].

И лицемерие — делать вид, что нет разницы между теми, кто создал предпосылки[118] к агрессии против СССР и творил варварство в её ходе, один из множества эпизодов которого описан М. Джа­­ли­лем, и теми, кто силой оружия стёр с лица Земли государственность, нёсшую это варварство. Если сомневаетесь в сказанном, то спросите у Бога сами.

Происшедшее в Великую Отечественную войну не принадлежит к области абстрактной «любви» или «нелюбви» русских душ к германским. Для душ тех немцев (а также и евреев[119], и прочих, служивших третьему рейху), что сгинули на советско-германском фронте, было бы лучше, если бы они — в своё время — оказали деятельное сопротивление становлению нацизма в Германии и не допустили бы его прихода к государственной власти, даже если бы они погибли в борьбе с нацизмом в самой Германии. Они не «не ведали, что творят»: сначала они не желали ведать, что им предстоит творить, а уж потом творили это — кто как трус или автомат, подчинённые воинской и партийно-государственной дисциплине, а кто и с наслаждением в ложной убеждённости в собственной правоте и расовом превосходстве над «недочеловеками»; а тех из них, кто был ребёнком и повзрослел только ко времени отправки на Восточный фронт, до того «любящие» родители воспитывали в духе верности режиму, не заботясь о том, чтобы их нравственность и мировоззрение не были извращены злым умыслом зачинателей, кураторов и исполнителей проекта «третий рейх», олицетворяемого одержимым Гитлером.

Победа СССР в Великой Отечественной войне — один из тех случаев, когда Любовь являет свою безжалостность. По отношению к погибшим гитлеровцам Любовь Всевышнего выразилась именно в их гибели, что лишило их возможности совершить ещё больше злодеяний, и предоставила возможность оставшимся в живых жителям третьего рейха переосмыслить свою историю и подумать на будущее о смысле жизни и достоинстве человека. И та же трагедия Великой Отечественной войны дала нам возможность переосмыслить нравственно-этические причины свершившегося прошлого и подумать о планах на будущее. По отношению к обеим сторонам, участвовавшим в войне, это было жёсткое и жестокое замыкание обратных связей в безжалостности Высшей Любви: «Бог есть Любовь» (Иоанн, 4:8).

Вседержительность безошибочна в обеих своих составляющих — и в благо́м Промысле, и в попущении Божием: и там, и там действует Любовь Божия, но люди сами избирают ту её долю, которая будет излита на них. Поэтому всё, что свершается, свершается наилучшим возможным образом — при тех нравах и этике, что свойственны людям, — и всё направлено на то, чтобы люди научились Любить.

То, что происходило в Германии во времена Веймарской республики и гитлеризма, — не путь развития, ведущий в человечность, и сознающие это не только были в праве, но обязаны были пресечь развитие страны по этому пути всеми имеющимися в их распоряжении средствами: от мысли до оружия. Но своя шкура прямо сейчас большинству жителей Германии была дороже, чем та же самая шкура, но несколько лет спустя; о душе же и судьбах человечества они вообще не думали (но это касается не только немцев, но и прочих житейски «мудрых» «прагматиков-реа­лис­тов» во всех иных культурах). Те антифашисты, которые были в Германии, к сожалению, оказались недостаточно многочисленны, организованы и дееспособны для того, чтобы изменить направленность развития Германии и избавить её от государственной и нравственно-психологической катастрофы 1945 г., к которой немцев на протяжении нескольких веков вёл их менталитет[120] и последствия которой немцам и всему остальному миру предстоит преодолевать ещё и в XXI веке[121]…

Не надо лицемерить, ссылаясь на неисповедимость Промысла Божиего и на то, что всё произошло, происходит и произойдёт безальтернативно, потому что именно так якобы дóлжно по Предопределению Божиему (в понимании идеалистических атеистов) либо; либо История — бессмысленна и случайна (в понимании материалистических атеистов). Человеку дано многое для того, чтобы он сам понимал, как дóлжно, а как недопустимо, и вёл себя по жизни соответственно тому, что дóлжно. А то, что свершается Свыше как дóлжно в конкретных исторических обстоятельствах — обусловлено тем, что люди несут в себе: Бог не меняет того, что происходит с людьми, покуда люди сами не переменят своих помыслов, которым следуют в жизни; Бог даёт возможность порокам проявиться, дабы люди могли устранить причины, породившие пороки. Это соотношение и раскрывает смысл утверждения о том, что всё происходит как дóлжно: при тех нравственности, этике и миропонимании, которые свойственны людям — как индивидуально, так и культурно своеобразным обществам и человечеству в целом — одновременно реализуются и Промысел Божий, и попущение Божие людям ошибаться.

И если предназначение человека — быть наместником Божьим на Земле, то не допустить Зла, пресечь Зло — его обязанность, из Любви к потенциальным жертвам злого умысла, а также и из Любви к душам тех несчастных, которые могут быть вовлечены в осуществление злого умысла, хотя они пока и не ведают, что им предстоит творить и как за это расплачиваться и на Земле, и в вечности.

Однако С.А. Тороп в Повествовании от Вадима в части 6, в гл. 12 рекомендует в такого рода случаях придерживаться стратегии непротивления агрессору и подчинения ему:

«143. “В России было очень много войн. Кто только не приходил к нам! И люди защищали свою родину. Не могу понять такого противоречия”, — сказал молодой человек.

144. “Убивать с любовью нельзя.

145. Если ты убиваешь, то ты разрушаешь себя, и своих будущих детей. То есть общество становится обречённым, никакой победы на самом деле не происходит. Убивая, ты убиваешь себя и своих потомков”.

146. “Но ведь они останавливали насилие не только над собой, но и над своими жёнами, детьми”, — продолжал молодой человек.

147. Сложная эта ситуация. И сейчас с той идеологией, в которой вы воспитывались долгие годы, увидеть сразу новое состояние не просто.

148. И вот теперь посмотрим по-другому на эту проблему. К примеру, какой-то народ решил завоевать весь мир[122], и никто не стал сопротивляться завоевателям.

149. Конечно, завоеватели не будут убивать всех подряд[123], потому что, как правило, человек убивает только тогда, когда ему сопротивляются.

150. Когда сопротивления нет, то убивать не за что. Завоеватели могут наложить, какую-то трудность, рабство.

151. Но берём худший вариант: они идут и убивают всех и распространяются одним народом по всему миру.

152. Те, кого убили, куда делись? Они остались тут же, у Земли. Где они будут рождаться? В этом же народе будут рождаться[124], будут хвалить этот народ, хвалить своих отцов, поработивших мир.

153. А так как в народе-завоевателе была большая агрессия, то те, кто убивал, завоевывая мир, — рождая новые плоти, обрекают своих детей на вымирание.

154. Значит, рождённые души, жившие в истреблённых народах и несущие потенциал большей благодати, в конечном итоге начинают преобладать в данном обществе[125].

155. И тогда через определённое количество лет вымрет вся агрессивная среда и начинает преобладать прогрессивная. А преобладая, она начинает менять законы, и все те же самые люди, убиенные однажды, продолжают жить[126]. И нет никакой разницы, как они называют себя, живут-то одни и те же люди на той же Земле, никто никуда не делся.

156. Вот и посмотри, чего же человек добивается убивая…»

Это — не сложная ситуация, если отойти от «фиктивного гуманизма» и перейти к конкретному добротворению в жизни, от которого сам С.А. Тороп отказался, отдав предпочтение пропаганде «фиктивного гуманизма»[127]. Начнём от Писания — Коранического, в котором Добро — всегда добро конкретное, сотворяемое одними для блага других и всех вместе:

«Скажи (это обращение к Мухаммаду Свыше: наше пояснение по контексту при цитировании): “О обладатели писания! Приходите к слову, равному для нас и для вас, чтобы нам не поклоняться никому, кроме Бога, и ничего не придавать Ему в сотоварищи, и чтобы одним из нас не обращать других в господ, помимо Бога”. Если же они отвернутся, то скажите: “Засвидетельствуйте, что мы — предавшиеся (Богу)”» (сура 3:57 (64)).

Из этого однозначно ясно, что все люди должны нормально жить как братья, не превозносясь одни над другими, и Господь (господин) для каждого из них — только Бог, Творец, и Он же — Вседержитель, а человек сопричастен Богу, поскольку Бог вложил в него при сотворении частицу Своего Духа (Коран, сура 32:8 (9)) и предопределил для человека — быть Своим наместником на Земле.

Соответственно, если появляется претендент на установление рабовладения в какой-либо форме, то он идёт против Высшего Промысла. Если потенциальные жертвы его происков принимают его в качестве господина (а равно не препятствуют его деятельности, поскольку посягнувший на установление рабовладения займётся «нейтралами», когда дойдёт до них очередь, если его не остановят другие), то они — богоотступники; причём согласно смыслу приведённого выше из Корана грех непротивленцев Злу тяжелее, ибо в Коране сказано «не обращать в господ», а не «не обращать в рабов»: так бóльшая ответственность за последствия возлагается на тех, кто не противится посягательствам на рабовладение, а не на тех, кто его пытается осуществить. То есть Кораническая оценка рекомендованной С.А. Торопом стратегии подчинения агрессору-поработителю квалифицируется как более тяжкое богоотступничество, нежели сама агрессия с целью установления рабовладения или уничтожения населения.

Если они не противятся агрессии, принимая из страха своими господами поработителей, то ни о какой Любви с их стороны не может быть и речи: Любовь — свободный и щедрый дар Божий, и если индивид или группа принимает себе господом кого-то ещё (а равно и не препятствует такого рода деятельности), то при таком явном или неявном отречении от Бога в них глохнет способность Любить. Ни о каких проявлениях Любви со стороны богоотступников говорить не приходится: заповеди Любви к Богу и ближнему неразрывно связаны Христом с самоотверженным исповеданием единобожия и исполнением по совести миссии наместничества Божиего на Земле.

Если потенциальные жертвы агрессора отказываются принять его господство, оказывают сопротивление или громят агрессора-поработителя, не желая сами поработить кого-либо, то они исполняют Промысел.Если оказывается помощь жертве агрессии поработителя, в том числе и военно-сило­вая, без желания поработить агрессора или сторону, которой оказывается помощь[128], то это тоже исполнение Промысла.

И один из наи­более тяжёлых для боль­шинства людей случаев осуществле­ния выбора: если человек не может остановить агрессию Зла, но не желает соучаствовать в нём. Пример тому рядовой вермахта Йозеф Шультц: он бросил вин­товку, отказавшись принимать участие в расстреле заложников, стал в один ряд с ними и был расстрелян. Он не был дезертиром-трусом: он явил один из ликов истинной Любви, а его поступок дал очевидцам и потомкам шанс задуматься о том, почему и для чего он пожертвовал собой, хотя мог бы стрелять «как все», выстрелить в воздух, или пристрелить командира карателей. Это не был «фиктивный гуманизм» в духе С.А. Торопа и других: «я люблю всех и потому не желаю убивать никого». Это было самопожертвование не желающего соучаствовать в Злодействе, но не способного его остановить.

Желаете Вы поработить кого-нибудь либо же нет — это вы знаете сами по совести. Как это возможно удивит некоторых, но слово «совесть» в Последнем Завете не встречается (либо оно упомянуто где-то мимоходом, так что осталось нами не замеченным). И Бога, как и свою совесть, в этом не обманете, какие бы слова ни произносили и какими бы идеями ни прикрывались[129], если желаете ими оправдать в глазах других и в своих собственных свою страсть к порабощению, а равно и своё служение поработителю, расширяющему свои владения. И не имеет значения служите вы поработителю из страха (если есть страх — нет места Любви) или же делаете это исходя из ложного понимания Промысла и возведения в ранг Любви чего-то, что Любовью не является[130].

Вопрос только в том, в какой форме может протекать сдерживание, подавление или поглощение агрессии. Если потенциальная жертва достаточно праведна, то в её обществе есть множество Любящих. И поскольку Любовь — совокупность совершенства, в том числе и совершенства дееспособности, то потенциальный агрессор загодя от своей же потенциальной жертвы узнает, что замыслив агрессию, он уже на пути к своей погибели, но ему может быть оказана помощь в разрешении его проблем, ложно осмыслив которые, он и замыслил зло. Или даже замысел агрессии будет профилактирован упреждающе заблаговременным оказанием помощи потенциальному агрессору в выявлении и разрешении его проблем. Это вполне соответствует коранической заповеди:

«34 (34). Не равны доброе и злое. Отклоняй же <зло> тем, что лучше, и вот — тот, с которым у тебя <была> вражда, точно он — горячий друг.

35 (35). Но не даровано это никому, кроме тех, которые терпели; не даровано это никому, кроме обладателя великой доли» (сура 41).

И эта кораническая заповедь (41:34, 35) поясняет и дополняет самые загадочные слова Христа: «не противься злому» (Матфей, 5:39)[131].

Это же соответствует и заповеди Христа: «пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Матфей, 9:13).

Если замысливший агрессию после этого не одумается и не переменит своих намерений, то он сдохнет ранее, чем начнёт агрессию вследствие внутреннего конфликта его собственных самоубийственных мыслей с известными ему праведными определениями, конфликта его психики с ноосферой Земли и Промыслом Божьим; либо же агрессия его не состоится по каким-то иным, не зависящим от агрессора, причинам, о чём ему представится возможность подумать.

Если потенциальная жертва агрессии, вследствие своей прошлой порочности не достигла такого уровня развития и дееспособности в Любви, позволяющего профилактировать или поглотить агрессию описанным выше способом, то агрессию придётся сдерживать на основе более грубых проявлений: борьба идеологий при поддержке спецслужб и т.п., экономическая борьба, прямое вооружённое (в обычном понимании слова) столкновение — всё по полной иерархии обобщённых средств управления / оружия.

К сожалению, в 1941 году СССР был способен только к последнему и, хвала Богу, что победил в Великой Отечественной войне. И один из символов воплощения безжалостности Любви известен всему миру[132]: фото ниже. А те, кто в последующие годы сдал и сдаёт без сопротивления достигнутое народами в Советско-Ста­лин­ский период истории России-СССР поработителям, те — греховодники, и С.А. Тороп и ему подобные — из их числа.

В Части 3 настоящего курса было показано, что вой­на против Промысла ведётся на протяжении всей обозримой истории. И только временами она опускается к своим крайне грубым силовым проявлениям — вооружённым конфликтам, которые и называются людьми «войнами». Но и когда нет таких «войн», война всё же ведётся на всех приоритетах обобщённого оружия, и ведётся она против Любви и Правды-Истины; а неучастие в ней на стороне Любви и Правды-Истины это — соучастие на стороне Кривды и Зла, действующего против Промысла.

Войны на Земле могли бы расцениваться как детские шалости не вошедшего во взрослость человечества, в следствие чего в них можно было бы не задаваться вопросом о правых и злодеях[133], только в одном случае: если бы в Мироздании не было Высшего Промысла, против осуществления целей которого ведётся умышленная война многоэпохальных масштабов. Но настаивать на отсутствии Промысла в Мироздании — разновидность атеизма, пусть даже и в форме рассуждений о жизни Вселенной как об «игре Бога с самим собой»[134] от безделья и скуки либо с заведомо непостижимыми для людей целям (в том числе и в «войнушку»). А умышленная война против Промысла — это сатанизм.

Знает история и войны, в которых одни злочестивые вкушали ярость других, облегчая тем самым жизнь менее заблудшим. Однако об издревле ведущейся войне против Высшего Промысла, войне умышленной, а не о столкновении с Промыслом каких-то слепцов по их недоразумению, в «Последнем Завете» (как и во всех произведениях прочих «гуманистов-абстракционистов») не сказано ни слова по существу. Причина этого одна: порицая всякую воинскую доблесть без различия её целей, и ни слова не говоря по существу о войне против Промысла иными (не военно-силовыми) средствами, С.А. Тороп и ему подобные охраняют монополию неких сил на беспрепятственное ведение «холодной войны» против воплощения Промысла в Жизнь. В ней оружие в традиционном понимании — последнее по значимости средство достижения целей, ибо зачинатели войны предпочитают достичь свои цели иными, более эффективными средствами, а порицание ими менее эффективных средств (относимых нами к 6‑му приоритету обобщённых средств управления / оружия) представляет собой лицемерную демонстрацию собственного «миролюбия» и маскировку само́й войны, активно ведущейся ими иными средствами. В Коране же сказано и о смысле Промысла, и о войне против него.

Но именно на фоне этой войны демонизма и сатанизма против Промысла происходило ниспослание Корана и становление мусульманской культуры. Поэтому следует забыть о «фиктивном гуманизме», порицая ислам за силовое становление его культуры. Прежде, чем началось силовое становление, было 12 лет мирной проповеди пророка среди своих соотечественников. И в течение этих 12 лет властители Мекки находили время для чего угодно, только не для того, чтобы вдуматься в смысл ниспосылаемого через Мухаммада, прислушаться к его словами и соотнести своё поведение с Откровением, а Откровение — с реальностью Жизни и своим миропониманием. Причём, как известно, через Мухаммада можно было задать вопросы и получить на них исчерпывающие ответы в случаях, если возникали сомнения или недопонимание.

Но властители Мекки не воспользовались этой возможностью, зато успели организовать множество пьянок и оргий, торговых сделок; успели организовать покушения на жизнь пророка, которые не увенчались успехом по независящим от них обстоятельствам; организовали экономический бойкот первых мусульман, в результате чего многие умерли от голода, сохранив непоколебимость веры; требовали выдачи из Эфиопии сподвижников Мухаммада, укрывшихся там, но негус, будучи христианином, выслушав 19 суру Коран (называется «Мария»), в которой повествуется, в частности, о рождении Иисуса, отказался это сделать. И только после всего этого мусульмане под давлением политики властителей Мекки в 620 г. начали переселяться в Медину — спустя 10 лет от момента ниспослания первых сур Корана в 610 г. от Р.Х.

Властители Медины по началу отнеслись к проповеди одного из сподвижников пророка (сам пророк переселился в Медину только в 622 г.) с неодобрением. Двое из числа предводителей мединских племён, разгорячённые предубеждением, поочерёдно приходили к месту проповеди и выражали своё гневное недовольство. Их выслушивали до конца, после чего предлагали и им выслушать слово ислама, и если оно им придётся не по нраву, то мусульмане обещали покинуть Медину. Те находили такое предложение справедливым, и, внимая Чтению (Корану)^[135], соглашались с Откровением и принимали ислам. После своего обращения в ислам они, возвратившись к своим соплеменникам, заявляли о своём принятии ислама, рекомендуя принять его и остальным, ибо нашли его истинным.

И только после становления мусульманской общины в Медине Мухаммаду было велено начать войну против мекканских многобожников с целью изжить религиозный и племенной раскол в арабском обществе и положить неизолганное начало беспрепятственному развитию коранической культуры. На возражение самих же первых мусульман о том, что убийство — грех, был дан ответ:

«216. Вам предписано сражаться с врагами ислама[136], а это вам ненавистно. Но возможно и такое, что вам ненавистно то, что для вас благо; что вам желанно то, что для вас — зло. Бог ведает об этом, а вы не ведаете.

217. Они спрашивают тебя [дозволено ли] сражаться [с мекканскими многобожниками] в запретный месяц. Отвечай: “Сражаться в запретный месяц — великий грех. Однако совращать с пути Божиего, не пускать в Запретную мечеть (ныне Кааба в Мекке: наше пояснение при цитировании), неверие Богу и изгнание молящихся из неё (т.е. из Запретной мечети) — ещё больший грех перед Богом, ибо многобожие грех больший, чем убиение. Они не перестанут сражаться с вами, пока не отвратят вас от вашей религии, если только смогут. А если кто из вас отвратится от своей веры и умрёт неверным, то тщетны деяния таких людей в этой жизни и в будущей. Они — обитатели огня ада и пребудут в нём навеки» (сура 2, перевод М.-Н.О. Османова).

И война велась вовсе не для того, чтобы отомстить обидчикам, завладеть их имуществом, обратить их в невольников, хотя многие думали тогда и ныне, что война велась ради этого. Война велась для того чтобы:

· открыть перспективы развития человечества после того, как учение, данное через Христа было вытеснено учением «отцов-основателей» церкви имени его;

· изжить раскол в арабском обществе, возникший вследствие внесения в него Корана;

· становление неизолганных основ Коранической культуры на Земле свершилось при жизни одного поколения.

Почему при жизни одного поколения? — Потому что, как показал опыт возобновления Единого Завета через Христа, если доверить самим людям становление праведной культуры на основе возобновленного Откровения, то они по своей нерадивости и безверию растянут это на несколько поколений. И за это время Откровение в ходе войны против Промысла будет извращено до неузнаваемости в общем-то без активного применения вооружений в обычном смысле понимания этого слова: оружие убивает только тела и разрушает вещественные объекты цивилизации, но такая война без оружия в традиционном понимании способна привести к погибели многие души и цивилизацию в целом.

Коран ниспосылался в мир, где господствующим языком была сила, но ниспосылался для того, чтобы привести человечество к Любви. Ниспосылался Коран на языке разума. До тех, кто принял его на языке разума, и последовал в нём сказанному искренне по мере возможностей и способностей, данных ему Богом, преодолевая свои прежние привязанности, не было причин доводить его на языке силы. Но те, кто в течение двенадцати лет уклонялся от того, чтобы понять его на языке разума, те вынуждены были признать его, когда он был переведён специально для них на язык силы.

Когда Мекка сдавалась войску Мухаммада, то один из её властителей — Абу-Суфьян — сказал Мухаммаду: «Клянусь Богом, если бы с Богом был другой бог, то он в чём-нибудь помог бы мне!».

Но именно это — что ему не будет помощи ни от кого, ибо Мухаммад — посланник Бога к людям — ему и говорили с самого начала.

Высказавшись о том, что в «душе всё же есть какие-то сомнения», Абу-Суфьян принял ислам. Бог доводит Свою волю до каждого на понятном тому языке. Выбор языков широк: от языка кроткой Любви до языка силы и утеснения в суровых жизненных обстоятельствах, и каждый человек, каждый народ сами выбирают тот язык, на котором они хотят, чтобы Бог говорил с ними.

Война же за становление ислама была одной из наименее кровавых во всей истории человечества. По завершении военных действий все противники были прощены. За теми, кто бежал из Мекки, опасаясь мести и гнева победителей, послали известить их о прощении всего, что они успели совершить против ислама и против пророка лично, все вернулись и жили свободно, но уже в мусульманской культуре; репрессий не было.

И Коран действительно мало говорит о Любви, поскольку говорить о Любви тем, кто её не несёт в себе, бессмысленно, а тем, кто несёт — нет необходимости. Но говорит кратко и главное о том, что необходимо, чтобы Любовь воцарилась на Земле:

«91 (88). И говорят они: “Взял Себе Милосердный сына”. (89). Вы совершили вещь гнусную.

92 (90). Небеса готовы распасться от этого, и Земля разверзнуться, и горы пасть прахом,

93 (91). оттого, что они приписали Милосердному сына (92). Не подобает Милосердному брать Себе сына.

94 (93). Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; (94). Он перечислил их и сосчитал счетом.

95 (95). И все они придут к Нему в день Воскресения поодиночке.

96 (96). Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует Любовь»[137] (сура 19, Мария).

То есть после того, как Вы приходите к убеждению, что своего у Вас — только грехи и ограниченность чувств, памяти, интеллекта и прочих способностей и отдаёте себя Богу не из боязни ада или вожделения рая, а из стремления не отягощать своими грехами жизнь окружающих и потомков, то, если Вы делаете это искренне, и непреклонно начинаете творить добро, Бог поведёт Вас по жизни и дарует Вам Свою Любовь, которая освободит Вас от привязанностей и которую Вы сможете пронести через всю жизнь, одаривая ею, в Вашу очередь, других людей, Мир в целом. И жизнь Ваша будет протекать в непосредственном диалоге с Богом, как Он это и обещал:

«182 (186). А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!» (сура 2).

Он найдёт язык, понятный Вам, чтобы вести диалог с Вами, не закрывайте только глаза и не затыкайте уши, не отрекайтесь от разума, чтобы не отвергнуть Его, когда Он обратится к Вам. И исполняйте известное Вам дóлжное, стремясь опередить друг друга в добрых делах, а Бог добавит к тому, что вы исполняете, еще и лучшее — неисповедимое для Вас в Его Промысле. Это отличается от «Последнего Завета» и прочих учений «фиктивного гуманизма».