ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Жизнь современного общества в значительной мере зависит от ус­пехов науки. В нашей квартире стоят холодильник и телевизор; мы ездим не на лошадях, как это было еще в начале прошлого века, а на автомобилях, летаем на самолетах; человечество избавилось от холеры и оспы, которые когда-то опустошали целые страны; люди высадились на Луну и готовят экспедиции на другие планеты. — Все эти достижения человечества связа­ны с развитием науки и обусловлены научными открытиями. В настоящее время трудно найти хотя бы одну сферу человеческой деятельности, в ко­торой можно было бы обойтись без использования научного знания. И дальнейший прогресс человеческого общества обычно связывают с новыми научно-техническими достижениями.

Громадное влияние науки на жизнь и деятельность людей заставляет нас обратить внимание на саму науку и сделать ее предметом особого изу­чения. Что такое наука? Чем отличается научное знание от мифа или рели­гиозной веры? В чем ценность науки? Как она развивается? Какими мето­дами пользуются ученые? — Попытки найти ответы на другие вопросы, связанные с пониманием науки как особой сферы человеческой деятельно­сти, привели к возникновению особой дисциплины — философии науки, которая сформировалась в XX веке на стыке трех областей: самой науки, ее истории и философии. Философия науки пытается понять, что такое наука, в чем состоит специфика научного знания и методов науки, как развивается наука и как она получает свои изумительные результаты. Таким образом, философия науки — это не особое философское направление и не фило­софские проблемы естественных или общественных наук, а изучение науки как познавательной деятельности. Иногда философию науки называют ме­тодологией научного познания, желая подчеркнуть ее внимание к методам науки. Философия науки включается в науковедение — совокупность дис­циплин, исследующих те или иные стороны науки.

Прежде чем приступать к исследованию науки и пытаться отвечать на какие-то вопросы относительно научного знания, исследователь, очевидно, должен иметь хоть какое-то представление о том, что такое человеческое по­знание вообще, какова его природа и социальные функции, его связь с произ­водственной деятельностью и т.п. Ответы на эти вопросы дает философия, причем разные философские направления предлагают различные ответы. Поэтому каждый философ науки с самого начала вынужден опираться на ту или иную философскую систему. Конечно, он может этого не осознавать и не считать себя сторонником определенного философского направления. Чаще всего так и бывает; философы науки, как правило, не стремятся уточнять своих философских позиций и склонны в этом отношении к эклектиз­му. Тем не менее, достаточно очевидно, что если вы не верите в познавае­мость мира или наивысшую ценность приписываете знанию фактов, то это неизбежно скажется на вашем понимании научных методов и теорий.

Вместе с тем, современная наука слишком обширна для того, чтобы один исследователь смог охватить ее всю целиком, да еще с ее историей. Возьмите, к примеру, физику, биологию или медицину — каждая из них охватывает громадный комплекс специальных дисциплин, часто весьма да­леких друг от друга. Каждый философ науки избирает для изучения и ана­лиза какие-то отдельные научные дисциплины или даже отдельные науч­ные теории, например, математику, математическую физику, химию или биологию. Обычно этот выбор определяется его философскими предпочте­ниями или случайностями его образования. Так вот, если теперь мы при­мем во внимание то обстоятельство, что представители философии науки могут ориентироваться на различные философские направления и в своих исследованиях опираться на разные научные дисциплины и особенности их возникновения и развития, то мы сразу же поймем, что они часто будут приходить к выработке сильно отличающихся представлений о науке.

И это находит выражение в факте существования в философии науки множества различных методологических концепций — теорий науки, даю­щих систематизированные и логически согласованные ответы на указанные выше вопросы. В конце XIX — начале XX вв. широкой известностью поль­зовались методологические идеи, сформулированные австрийским физи­ком и философом Э. Махом, французским математиком А. Пуанкаре, фран­цузским физиком П. Дюгемом. Однако первая целостная концепция науки была создана, по-видимому, логическим позитивизмом. Она не была встав­лена в раму философской концепции, как это было у Маха, и не сливалась с самой наукой, как это было у Пуанкаре. И она пользовалась почти всеоб­щим признанием в течение 30-ти лет. Во второй половине XX в. выступили со своими методологическими концепциями К. Поппер, Т. Кун, Н. Хэнсон, М. Поланьи, У. Селларс и многие другие философы и ученые.

Это заставляет нас обратить внимание еще на один фактор, влияющий на методологическую концепцию, — предшествующие и сосуществующие одновременно с ней методологические концепции. Каждая новая концепция возникает и развивается в среде, созданной ее предшественницами. Взаимная критика конкурирующих концепций; проблемы, поставленные ими; решения этих проблем; способы аргументации; господствующие моды — все это ока­зывает неизбежное давление на новую методологическую концепцию. Она должна выработать собственное отношение ко всему предшествующему материалу: принять или отвергнуть предложенные решения проблем, при­знать обсуждаемые проблемы осмысленными или отвергнуть их как бес­смысленные, развить критику существующих концепций и т.п. Короче говоря, на содержание методологической концепции оказывают влияние не только наука и философия, но и уже созданные образы науки.

Философия науки XX в. породила довольно большое количество раз­ных теорий науки — методологических концепций. В первом разделе кни­ги я хочу дать анализ некоторых из них — тех, которые представляются мне наиболее интересными, которые, на мой взгляд, оказали наибольшее влияние на формирование образа науки в сознании современного общества. Именно в этих концепциях была сформулирована та совокупность пред­ставлений о науке, знакомство с которыми необходимо каждому, кто бе­рется ныне рассуждать о структуре научного знания и его развитии'[1].

Однако скучно просто анализировать ту или иную методологическую концепцию. Хочется выстроить их в ряд и попробовать в этом ряду найти какие-то устойчивые изменения, направленные в определенную сторону, т.е. представить хронологическую последовательность как процесс развития, результатом которого является современное состояние философии науки. И в самом деле, если рассматривать важнейшие методологические концепции в том порядке, в котором сменялась на них мода или возникал и спадал к ним интерес, то в хаосе изменений, происходивших на протяжении 60-ти лет, действительно можно обнаружить некоторые устойчивые тенденции.

В частности, как мне представляется, одна из таких тенденций со­стояла в постепенном отходе методологических концепций от ориентации исключительно на формальную логику и все большее их сближение с исто­рией науки. Если в эпоху господства логического позитивизма образцом для методологических построений служили формальные логические конст­рукции, а основным орудием методологического исследования был логиче­ский анализ языка науки и построение формальных моделей, то с начала 1960-х годов большинство методологов начинает заботиться не столько о формальной строгости своих построений, сколько об адекватности их ис­торическому процессу развития науки. В свое время это обстоятельство было отмечено нашим известным специалистом в этой области В.А. Лек­торским: "Если до недавних пор представитель 'философии науки' в США и Англии, как правило, был специалистом по математической ло­гике, а публикации такого рода нередко были посвящены всякого рода формальным проблемам, то в настоящее время, пожалуй, наибольший интерес среди 'философов науки' вызывают работы исследователей дру­гого типа, соединяющих знание истории науки с широкими философски­ми обобщениями"^2[2].

Обращение философии науки к истории науки было обусловлено, как мне представляется, существенным изменением ее проблематики, проис­шедшим приблизительно на рубеже 1950-х—60-х годов. Если в предшест­вующий период внимание методологов — как неопозитивисткого направ­ления, так и их критиков — в основном было направлено на обсуждение и решение проблем, связанных с анализом структуры научного знания, про­цедур проверки и подтверждения теорий, то с начала 1960-х годов цен­тральными вопросами в философии науки становятся вопросы, возникаю­щие при описании развития знания. Обсуждение и решение этих вопросов потребовало привлечения исторического материала. Обращение к реальной истории развития научных идей дало мощный стимул к развитию самой философии науки. Происходит быстрое ослабление и смягчение жестких методологических стандартов и норм, замена их более мягкими и слабыми. В конечном итоге этот процесс привел к отказу вообще от каких-либо уни­версальных стандартов научности, рациональности и т.п. Одновременно изменялось отношение к метафизике (философии в традиционном смысле): неопозитивисты объявили метафизику бессмыслицей; затем ей вернули ос­мысленность и даже признали ее плодотворное влияние на развитие науки; в конечном итоге пришли к отрицанию каких-либо границ между наукой и философией.

Я постараюсь проследить здесь все эти взаимосвязанные тенденции: изменение и расширение проблематики в философии науки; ее постепенный поворот от формальной логики к истории науки; ослабление жестких методологических стандартов и изменение отношения к метафизике. Но в то же время мне хотелось бы дать достаточно цельное представление и о рассматриваемых методологических концепциях.

Я начинаю с рассмотрения методологической концепции логического позитивизма. Именно эта концепция в течение длительного времени гос­подствовала в философии науки и ее господство наложило отпечаток не только на обсуждение методологических вопросов, но проявилось даже в истолковании и изложении истории отдельных научных дисциплин. Концепция логического позитивизма создавалась под сильнейшим влиянием современной формальной (математической) логики, ее средств и методов. Научное знание отождествлялось с выражающим его языком и основным средством исследования у логических позитивистов был логический анализ языка науки. С помощью логического анализа они надеялись очистить язык науки от псевдонаучных выражений и придать ему ту строгость и точность, которые были достигнуты в математике и логике. Однако все попытки ло­гических позитивистов втиснуть науку в прокрустово ложе узких логиче­ских схем потерпели крушение. В конечном итоге эта методологическая концепция выродилась в решение специальных задач, возникающих в ходе логико-семантического анализа научных терминов и предложений.

Расширение и изменение проблематики философии науки я связываю здесь с деятельностью К. Поппера, который основной задачей своей мето­дологической концепции сделал анализ развития научного знания и с конца 1940-х годов оказывал возрастающее влияние на философов науки. Сфера представителей философии науки постепенно начинает смещаться от проб­лем анализа структуры и языка науки к проблемам ее развития. Это вызва­ло пробуждение широкого интереса к истории науки. В свою очередь, об­ращение методологов к истории тотчас обнаружило узость и жесткость формальных методологических предписаний как логических позитивистов, так и самого Поппера.

Осознанием того факта, что методологические построения нужно соот­носить с историей науки и что не только логико-философские принципы, но также и история науки может служить источником методологических про­блем и их решений, философия науки обязана работам К. Хэнсона, М. Поланьи, Дж. Холтона, С. Тулмина и многих других исследователей, выступив­ших в конце 1950-х годов. Среди них я выделяю построения Т. Куна и И. Лакатоса. Именно эти два исследователя четко поставили вопрос о соотноше­нии методологии науки и ее истории. Они же в очень большой степени спо­собствовали ослаблению методологических стандартов научности и рациональности, стремясь привести эти стандарты в соответствие с реальной практикой науки. В методологических концепциях Куна и Лакатоса метафизика уже не отделяется от науки, а становится ее существенной частью.

Тенденцию к ослаблению методологических стандартов, к стиранию граней между наукой и метафизикой, между наукой и другими формами духовной деятельности довел до логического конца П. Фейерабенд. В его концепции нашли наиболее полное и яркое выражение те идеи, зерна кото­рых были заложены еще в методологических воззрениях логических пози­тивистов и в методологической концепции Поппера.