Личность как ценность

Мы осознаем сегодня, что всякое общественное установление, будь то закон, традиция или социальный институт, должно поверяться интересами личности. Идеальное человеческое обще­житие может создаваться, судя по всему, на предельном учете особости каждого индивида, его разума, воли и чувств, всей человеческой субъективности. Пренебрежение к слезе ребенка или даже к голосу, который «тоньше писка», оборачивается драмой или даже трагедией для других. Общество — это равно­действующая индивидуальных устремлений. Навязывание воли, парализующей «всех прочих», идеологии, безразличной кличнос ти и фанатически отвергающей «чуждые» ценности, неизменно сопряжено в панораме длящейся истории с возмездием.

Однако персоналистская идея нередко доводится до абсурда, освобождается от нравственных критериев, от размышлений о природе человека и его предназначении. Едва ли полностью игнорируется огромный религиозный и философский опыт пос­тижения человека. В ряде современных публикаций говорится о личности без малейшей попытки войти в сферы философско-антропологического размышления. Возникаетмалопривлекатель ный образ человека, выпавшего из лона человечества. Маячит угроза диктатуры индивида, готового отстаивать собственное своеволие в толпе внутри человеческого скопища.

Персоналистская философия, обосновывающая суверенитет личности, не может отвлечься, я думаю, от вопроса о том, каковы собственные пределы человека, в чем черпает он основы нрав­ственности, что питает его волевые импульсы. Если мы решили вернуть нашему мышлению антропологическое измерение, то начинать, видимо, следует не с культа индивида, не с безогово­рочного признания его самоуправства, а с осмысления человечес­кой сущности. Всякий иной подход может, как это ни парадок­сально, обернуться новой деспотией.

Возвращая человеку его достоинство, его право строить мир по собственным меркам, нельзя, на мой взгляд, не видеть всего!»опасное ги скороспелого вывода; «Индивид превыше Шкала ценностных предпочтений применима и к самому челове­ку. Он вовсе не единственный, а полномочный представитель человеческого рода.

Нс надо, допустим, доказывать, что в основе философии Н.А.Бердяева лежит идея личности. Критикуя М. Штирнера, русский мыслитель отмечал: «Он признал «единственного», не имея на это никакого права, без всяких на то оснований. Ибо поистине его «единственный» лишен всякой реальности, «единст­венный» обобран, голым и нищим пущен по миру. «Единствен­ный» лишен реальности «я», реальности личности. Ибо личность есть онтологическая реальность, она входит в иерархию онтоло­гических реальностей. Личность предполагает реальность других личностей и реальность того, что выше и глубже ее. Личности нет, если нет ничего выше ее».

Возможно, это выглядит парадоксом. Ставить во главу фило­софской рефлексии личность и в то же время утверждать, что она не может быть последней инстанцией человеческого бытия: «личности нет, если нет ничего выше ее». Однако несомненно, что внутри персоналистской традиции антропоцентрическое обоже ние человека оказывается зачастую бессмысленным и малопро­дуктивным. Добро в человеке всецело зависит от его свободного подчинения высшему началу.

Ценность личности во многом соразмеряется совокупным духовным опытом человечества. Можно сказать без преувеличе­ния, что в христианском сознании человек постоянно соотносит себя с надмирным, всечеловеческим. Условием духовности лич­ности в христианстве служит исполнение Христовых заповедей, которые и оцениваются нами как выстраданные человеческим родом. Внешне они предстают перед человеком как совокупность надличностных запретов. Но без учета этой универсальной практики индивид действительно, как подметил Н.А. Бердяев, обобран и нищ. Ведь личность сама по себе — тотальность, в ней воплощена своеобразная соборность, иначе говоря, слышны голоса другихлюдей. Она невозможна без вселенского, надмир ного осмысления человеческого бытия.

Не убивай! Не прелюбодействуй! Не кради! Возлюби ближнего своего! Не сотвори себе кумира! Эти заповеди рождены не опытом одной жизни. Внихличностноеслилосьснадличносгным. Между тем конкретный индивид может и отказаться от этих установле­ний. Человек входит в человечество не в качестве изолированной и обособленной фигуры. Он не может перескочить через опреде­ленные ступени бытия, собственные ценности он черпает из арсенала культуры. Вот почему, на наш взгляд, возникло понятие общечеловеческих абсолютов. Понятие «человеческие ценности» в известной мере бессодержательно. По мысли Ф. Шеллинга, именно в человеке Бог снимает с себя ответственность и возлагает ее на адамова потомка. Ценность — это и есть индивидуальный выбор, мера нравственной взыскательности.

Что означает мой собственный выбор ценности? М.М. Бахтин разъясняет: «Я единственный должен стать в определенное эмо­ционально волевое отношение к историческому человечеству, я должен утвердить его как действительно ценное для меня, этим самым станет для меня ценным и все для него ценное». В свете этих рассуждений противопоставление человеческих и общечело­веческих ценностей, на мой взгляд, теряет смысл.

Соотнесение человеческого с всечеловеческим — такова общая направленностьтеоретическихразработокМ. Бубера, М. Бахтина, Э. Левинаса и других сторонников диалога, полифонии в куль­туре. В работе «Проблемы поэтики Достоевского» М.М. Бахтин написал: «Человек никогда не найдет всей полноты только в себе самом». Это означает, что выбор ценностных ориентаций вовсе не предполагает беспредельное отвержение любой воли другого человека или другого коллективА.Ведь у русского философа речь идет вовсе не о том, что каждый человек зависит от другого, не о формуле социальности. Мысль эта — открытие экзистенциаль­ной, персоналистской философии. В ней ключ прежде всего к самому человеческому бытию. Оно зыбко, прихотливо, легко поддается деформации. Чтобы сохранить себя, ощутить окликну тость бытием, надо впитать в себя живые взволнованные голоса других…

Человеческое бытие хрупко, но стойкость его зависит от душевной и умственной отзывчивости людей. Услышать голос! Далекий, возможно, предельно слабый и даже чуждый. Но такой нужный лично мне, как весть равноправного сознания. Войти

как сверхценность?

мир другой человеческой вселенной. Ощутить посторонний голос как особую точку зрения на мир и на самого себя, как бытие другого человека.

Личность, как полагает Н.А. Бердяев, связана суниверсализ мом, а не с индивидуализмом. Христианство, которое стало истоком европейскойперсондлкстской традиции, возглашает не эгоистическое, а всечеловеческое. Оно, по выражениюЛ.П. Карса­вина, — «единственная религия личности». Христианство утвер­ждает идею живого индивида, наделенного телесностью, разумом, чувствами, страстями. Однако оно исключает безмерное покло­нение человеку. Персоналистски ориентированная философия менее всего озабочена тем, чтобы установить диктат индивида. Если бы это было главной задачей философской антропологии, из нее ушла бы всякая нравственная тематика, питающая ее проблемная напряженность. Ход ее рефлексии сводился бы к прямолинейному замыслу — как подчинить мир человеку…

В том-то и дело, что персоналистская философия, задумав­шись над предназначением человека, выдвигает перед ним опре­деленные нравственные императивы, соразмеряет его поступки с общечеловеческими целями. Свободатрагична. Онаставитчело века перед выбором, потому что основана на нравственном законе, а не игре страстей. Личность отнюдь не стремится к диктаторскому самоутверждению и не пытается навязать общественной органи­зации своекорыстные интересы.

Литература

Бахтин М.М. К философии поступка /Философия и социологи науки и техники. Ежегодник. 1984—1985, с.116.

Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средне­вековья и Ренессанса. М., 1990.

Гуревич А.Я. Средневековый мир. М., 1990.

Гуревич П.С. «Все женское, текучее, земное…» /Эрос. М., 1992.

Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. 1979.

Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. Толстой Л.Н. Путь жизни. М., 1993.

Вопросы для повторения

1. Отчего в каждой культуре рождаются и исчезают ценности?

2. В какие эпохи отношение к телу было восторженным?

3. Что означает: «Эрос архстипен»?

4. Чем обусловлен протестантский этос?

5. Какой комплекс ценностей Даниэль Белл называет «модернизмом»?

6. Может ли личность выступать