Проблема понимания в социально-гуманитарных науках. «Каноны» интерпретации
Общение и взаимодействие людей происходят не в изолированном пространстве, а в каждом случае в специфической окружающей обстановке, в конкретной социокультурной среде.
Основой развития западной философии и науки в том виде, какими мы их знаем сегодня, стало изобретение алфавита в Древней Греции. Это открытие позволило преодолеть разрыв между устной речью и языком, отделив сказанное от говорящего, и сделав возможным концептуальный дискурс.
Широкое распространение грамотности началось через много столетий — после изобретения и распространения производства бумаги и печатного станка. Тем не менее именно алфавит создал на Западе ментальную инфраструктуру для кумулятивной, основанной на знаниях коммуникации.
Известный представитель техницизма в философии культуры Маршалл Мак-Люэн, гипотезы которого стали аксиомами западной цивилизации, утверждает, что «галактика Гутенберга» привела к деколлективизации и индивидуализму в науке. Книгопечатание, поощряя индивидуализм, в то же время порождает национализм, превращая язык как способ коммуникации в замкнутую систему .
Сегодня появление новой системы электронной коммуникации необратимо меняет нашу культуру. Технологическая трансформация интегрирует различные способы коммуникации в интерактивные информационные сети. Это способствует развитию мозга; формируются новый супертекст и метаязык. Впервые в истории культуры в одной и той же системе объединяются письменные, устные и аудиовизуальные способы человеческой коммуникации. «Компьютерно-телекоммуникативный взрыв» коренным образом изменил процедуру обмена научными знаниями и произведениями культуры, позволил использовать новые технологии исследований; внес новые формы обучения в мировую образовательную систему.
Наиболее важным и ценным последствием этого «взрыва» является возрастание роли и возможностей конкретного человека, которое вылилось, в частности, в технологию виртуальной реальности.
Коммуникативность в науках об обществе и культуре заключаются теми учеными, которые образуют научную элиту, формируют мнения и принципы деятельности научных сообществ. Именно эти авторитеты формируют ценности, следование которым полагается целесообразным и потому рациональным. Таким образом, принятые конвенции выступают как проекты рациональности.
Логическая корректность, практическая применимость и эффективность, фактическая адекватность при этом стоят в одном ряду с факторами социального или социально-психологического плана: наличием или отсутствием конкурирующих проектов, поддерживаемых лидерами научных школ, глубиной и прочностью культурных и мыслительных традиций данного научного сообщества, его связями с культурным социумом.
Следует отметить, что социальная деятельность — это в первую очередь деятельность субъектов, понимающих друг друга. В акте коммуникации открывается истина, которая составляет основу понимания.
«Диалог», «коммуникация», «толерантность» — эти понятия все чаще звучат, вытесняя такие, как «дискуссия», «компромисс». В то же время диалог, коммуникация — это, несомненно, и дискуссия, и обсуждение, и взаимодействие людей и идей.
Диалог и коммуникация являются способами репрезентации человека. Диалог (от греч. dialogos) — это разговор междудвумя или несколькими лицами. Коммуникация (от лат. communicatio) — путь сообщения, форма связи, акт общения, сообщение информации, в том числе сообщение информации с помощью технических средств. Диалог имеет глубокий внутренний символизм, он богаче коммуникации и в то же время представляет одну из ее форм. Использование диалогической модели составило основную стратегию развития современной компьютерной цивилизации, но сущность диалога выражена в глубинных онтологических основаниях человеческого бытия.
Чтобы говорить о диалоге между несоизмеримыми единицами (представителями разных культур, различных взглядов и т.п.), надо избегать «крайностей толерантности» и «гуманитарной интервенции». Толерантность трактуется сегодня как спасительная терпимость буквально ко всему, но предельная толерантность может быть проявлена в отношении как жизни человека (но не любого образа жизни), так и поиск и создающем новую научную теорию. Это может быть и коллективный субъект познания, характеризуемый усложнением научной деятельности коллектива ученых, особыми коммуникациями между ними и определенным разделением научного труда.
Еще более сложные коммуникации внутри исследовательского сообщества возникают в постнеклассической науке. Коллективный субъект формируется в сети еще более сложных коммуникаций, чем в дисциплинарных исследованиях. Появляются новые функциональные роли в кооперации исследовательского труда. Необходимость этической оценки исследовательских программ требует специальных экспертных знаний. Это свидетельствует о том, что категориальный аппарат современной науки постоянно обогащается.
Можно сказать, что функциональный анализ коммуникации дает возможность выявить ту социальную роль, которую она выполняет в наращивании нового знания познающего субъекта, и более точно понять его сущность.
Конвенция и диалог в науке. В поисках познавательных средств для концептуализации и практического преодоления спорных моментов в научной среде ученые используют научные конвенции (от лат. conventio — соглашение). Основателем конвенционализма принято считать Ж.А. Пуанкаре.
Если, основываясь на принятых соглашениях, ученые добиваются успеха в научных открытиях, описаниях и объяснениях, это служит доказательством верности избранного пути. Различные варианты конвенционализма (Пуанкаре, Айдукевич, Поппер, Карнап, Кун и др.) имеют нечто общее: признание, что конвенции суверенитета государства (но не его способности использовать суверенитет во зло другим). В научном познании толерантность ограничена направленностью на поиск истины, а не на признание любого высказывания. Из попыток взаимопонимания должна быть исключена «гуманитарная интервенция» — изменение людей силой — военной или политической, моральной или образовательной .
Равным образом существуют границы толерантности при восприятии чуждого, морально или политически неприемлемого. Мысль о том, что мы говорим с «другим» и «другой» не обязательно может быть «другом», накладывает существенные ограничения на диалогические, коммуникативные теории и на принципы толерантности.
Интерпретация (предварительное определение). Бетти рассматривает интерпретацию как познавательную процедуру, имеющую целью понимание. Объектом интерпретации является иная субъективность (или, как предпочитает выражаться Бетти, дух). Имея в виду дильтеевское противопоставление понимания и объяснения как основных познавательных процедур наук о духе и наук о природе, Бетти подчеркивает, что «объект» интерпретации кардинально отличается от природного объекта: объект интерпретации – это другой субъект, и в герменевтическом процессе он выступает не как вещь, а как собеседник, т. е. участник актуальной субъективной жизни самого интерпретатора Предмет интерпретации Бетти определяет как «смыслосодержащую форму», в которой некий «дух» объективирован и, таким образом, доступен для другого духа (интерпретатора). Для смыслосодержащей формы существенны два аспекта: 1) В онтологическом аспекте она наделена функцией презентации смысла, что и делает ее предметом возможного понимания. Функция презентации может быть явной или имплицитной. Иначе говоря, смыслосодержащие формы могут быть явным образом предназначены для выражения смысла (тексты, знаки, произведения искусства), но могут также выполнять эту функцию имплицитно: таковы практические действия людей (не имеющие коммуникативной цели), исторические события, ахреологические находки, социальные институты и системы, язык и т. д. В формальном аспекте смыслосодержащая форма представляет собой «единую структурную взаимосвязь», благодаря которой заключенный в ней смысл обладает внутренним единством. Эти аспекты смыслосодержащей формы находят свое методологическое выражение в первых двух «канонах» интерпретации.
Специфику герменевтического проекта Бетти определяют следующие положения:
1) Онтологической предпосылкой интерпретации является «глубочайшее внутреннее родство», объединяющее объективированный в смыслосодержащей форме «чужой дух» и субъективность интерпретатора. Понимание возможно благодаря тому, что смысл есть «дух от человеческого духа и (говоря словами Гуссерля) порожден той же самой трансцендентальной субъективностью».
2) Интерпретация и понимание соотносятся как действие и результат: «мы можем предварительно определить истолкование как деятельность, следствием и целесообразным результатом которой является понимание». Это принципиальное положение, отличающее методологическую герменевтику от философской. В основе последней лежит хайдеггеровская трактовка понимания как изначального онтологического феномена, который является не результатом интерпретации, но ее предпосылкой.
3) Интерпретация представляет собой «инверсию процесса творчества»: «интерпретатор должен на герменевтическом пути пройти путь творчества в обратном направлении, воспроизвести творческую мысль в собственном духе».. Иными словами, творчество – это овнешнение смысла, изначально формирующегося внутри сферы субъективности; интерпретатор же осуществляет его «интериоризацию» при которой смысл «перемещается в чужую субъективность, отличную от исходной».
4) Эта трактовка интерпретации склоняет к тому, чтобы квалифицировать герменевтику Бетти как реконструктивную в смысле Гадамера . Но важно иметь в виду, что реконструктивный характер интерпретации не превращает ее в пассивное восприятие смысла. Иначе говоря, специфика объекта интерпретации (в отличие от объекта естественнонаучного объяснения) состоит в том, что он требует – в качестве условия возможности понимания – вышеупомянутой интериоризации: понимание не сводится к тому, что мы принимаем «к сведению», например, мнение другого, вместе с тем не принимая его «всерьез», как возможность для моего собственного мышления. Если мнение определить как смысл для другого, то «познание заново» и «повторное конституирование» означает, что выявляемый в интерпретации смысл оказывается смыслом для меня (интерпретатора): интерпретируя, я в себе самом воспроизвожу смыслоучреждающее «формообразующее движение» и тем самым включаю понимаемый смысл в сферу моей собственной актуальной жизни. Этот тезис выводит герменевтическую концепцию Бетти за рамки объективизма «исторического сознания», как его определяет Гадамер, а вместе с тем,– поскольку именно в «историческом сознании» он видит последовательную реализацию реконструктивной герменевтической стратегии,– и за рамки гадамеровского противопоставления реконструкции и интеграции.
Объяснение как познавательно-аналитическая процедура приобрело ведущее значение в научном познании Нового времени. Объяснение связано с реальностью. Человек благодаря мышлению раскрывает в ней закономерный порядок, логически обусловливает этот порядок, подтверждает его через эксперимент. Таким образом, объяснение позволяет подвести те или иные теории под истинные, соотнося их с действительностью. Объяснение широко используется в естественных науках и в социогуманитар-ном знании, где тесно сопрягается с процедурой понимания.
Понимание — это метод, обосновывающий методологическую автономию социальных и гуманитарных наук. Впервые как самостоятельная теоретико-методологическая проблема понимания поставлена В. Дильтеем. Настаивая на самоценности и самодостаточности исторического и культурного мира, он поставил перед философией новую задачу - построить такую систему познания, предметом которой стал бы «целостный человек во всем многообразии его сил». Социогуманитарное знание Дильтей определяет как «науки о духе», имеющие свою специфику. Главной задачей этих наук становится интерпретация (истолкование, разъяснение) значения социокультурных феноменов.
Постепенно идея понимания стимулировала развитие методологии, более адекватной для социального и гуманитарного знания: истории, филологии, антропологии, этики, права и других социальных и гуманитарных наук. Ключевыми для нее стали принципы герменевтики (от греч. hermeneutikos - разъясняющий, истолковывающий), заключающиеся в том, чтобы делать понятным, доводить до понимания. Искусство толкования иносказаний, многозначных символов было распространено уже в древнегреческой философии и филологии. В Средние века термин «герменевтика» (экзегеза) означал учение о правильном толковании священных текстов Библии.
Современная философская герменевтика обязана своим рождением немецкому классику-филологу и теологу Фридриху Шлейермахеру (1768-1834). Помимо простой техники понимания и толкования разных сочинений (например, священных текстов) он разработал структуру интерпретации, характеризующую понимание как таковое, причем Шлейермахер мыслил герменевтику прежде всего как искусство понимания чужой индивидуальности.
Согласно данному подходу, следует сначала понять целое, чтобы затем стали ясны части и элементы, а для этого необходимо, чтобы интерпретируемый объект и интерпретирующий субъект принадлежали одному горизонту, были в одном круге. Горизонт в данном контексте означает «предварительное понимание».
Шлейермахер первым ввел понятие «герменевтического круга». В основе проблемы круга - удержание целостности операции понимания, охватывающей как объект, так и субъект.
Ханс-Георг Гадамер (1900-2002) понимает герменевтику как учение о бытии. Гадамер в ставшей классической работе «Истина и метод» (1960) оттолкнулся от мнения М. Хайдеггера о том, что «герменевтический круг» нельзя трактовать как неустранимое неудобство. Важно понять, что в нем есть онтологически положительный смысл. Подчинить себя изучаемому предмету, неуклонно поддерживать направление взгляда на объект, избегая колебаний и внутренних возмущений, — едва ли не самое сложное в технике понимания. Читающий текст всегда имеет определенный проект: даже самый непосредственный смысл читается в свете некоторых ожиданий. Однако изначальный проект не может не пересматриваться по мере проникновения в текст. Согласно Гадамеру, схема герменевтического перехода вкратце такова. Есть тексты, несущие смысл. Смыслы в свою очередь говорят о вещах. Толкователь входит в них умом с определенным предпониманием. Всегда есть первоначальный рисунок события просто потому, что интерпретатор читает текст с известным ожиданием, источником которого является предпонимание. Одной из главных задач герменевтики Гадамер считает восстановление авторитета традиции, которая придает смысл всей «исторической дистанции», «временного отстояния» какого-либо события.
Как отмечено выше, заслуга систематического развития тезиса, согласно которому понимание есть не частный аспект теории познания, но фундамент всего гуманитарного знания, принадлежит Дильтею. Он считал, что понимание надо рассматривать как единственно адекватное средство передачи целостности, т.е. ее прояснения и осмысления. Подобно тому, как герменевтика Шлейермахера выросла из его философии индивидуальности, дильтеевское учение о герменевтике основывалось на его философии жизни. Дильтея занимал вопрос: каким образом можно проникнуть в сущность жизни, которая, по его мнению, составляет сущность человека? Постигнуть, что такое жизнь, можно лишь через историю или жизнь другого человека: «Внутренний опыт, при котором я углубляюсь в свои собственные состояния, никогда не даст мне возможности осознать свою индивидуальность. Только в сравнении себя с другими я имею опыт относительно индивидуального во мне; я сознаю только то, что во мне отлично от другого». Дильтей не обращался к «понимающей психологии» как опыту постижения целостности духовно-душевной жизни, так как пытался избегать психологизма. Он считал, что при психологическом подходе к душевной жизни индивидуальности представляют собой изолированные миры и их взаимопроникновение невозможно. Необходимость общезначимости познания требовала выхода за пределы психологической трактовки индивидуальности.
Основная литература
1. Мамзин А.С. История и философия науки [Электронный ресурс]: учебное пособие для вузов / А.С. Мамзин.- М.: Издательство Юрайт, 2013. – 360 с. – (Магистратура). – ISBN 978-59916-2525-8. – Режим доступа: http://www.biblio-online.ru. – Режим доступа: ЭБС «Юрайт», по паролю
2. Мезенцев С.Д. Философия науки и техники [Электронный ресурс]: учебное пособие/ С.Д. Мезенцев. — М.: Московский государственный строительный университет, ЭБС АСВ, 2011.— 152 c.— Режим доступа: http://www.iprbookshop.ru/16319.— Режим доступа: ЭБС «IPRbooks», по паролю
3. Тихомирова Л.Ю. История науки и техники [электронный ресурс]: конспект лекций/ Л.Ю. Тихомирова.— М.: Московский гуманитарный университет, 2012.— 224 c.— Режим доступа: http://www.iprbookshop.ru/14518.— Режим доступа: ЭБС «IPRbooks», по паролю
4. Юрков С.Е. Философские проблемы науки и техники: учебно-методическое пособие / С.Е. Юрков. – Тула: Издательство ТулГУ, 2012. – 70 с. – ISBN 978-5-7679-2234-5
Дополнительная литература
1. Берков В.Ф. Философия и методология науки: учебное пособие / В.Ф. Берков. – М.: Новое знание, 2004. – 336 с. – ISBN 5-94735-033-Х
2. История и философия науки (Философия науки) / Под ред. Ю.В. Крянева, Л.Е. Моториной. – М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2007. - 335 с. – ISBN 978-5-98281-105-Х (Альфа-М); ISBN 978-5-16-002955-9 (ИНФРА-М)
3. Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги ХХ столетия / В.А. Канке. – М.: Логос, 2000. – 320 с. – ISBN 5-88439-017-3
4. Кохановский В.П. Философия науки: учебное пособие для вузов / В.П. Кохановский, В.И. Пржиленский, Е.Е. Сергодеева. – 2-е изд. – М.: ИКЦ «МарТ»; Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2006. – 496 с. – ISBN 5-241-00460-2
5. Лешкевич Т.Г. Философия науки: учебное пособие / Т.Г. Лешкевич. – М.: ИНФРА-М, 2005. – 272 с. – (Высшее образование). – ISBN 5-16-002338-0
6. Никитич Л.А. История и философия науки: учебное пособие для вузов / Л.А. Никитич. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – 336 с. – («Cogito ergo sum»). – ISBN 978-5-238-01420-3
7. Рузавин Г.И. Философия науки: учебное пособие для вузов / Г.И. Рузавин. – 2-е изд. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – 400 с. – ISBN 978-5-238-01291-9
8. Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук: учебник для системы послевузовского проф. образования / Под ред. В.В. Миронова. – М.: Гардарики, 2006. – 639 с. - ISBN 5-8297-0235-5
9. Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук / В.С. Степин. – М.: Гардарики, 2006. – 384 с. – ISBN 5-8297-0148-0
10. Философия науки. Общий курс: учебное пособие для вузов / Под ред. С.А. Лебедева.- М.: Академический проект, 2005. – 736 с. – («Gaudeamus»). – ISBN 5-8291-0558-6
Дата добавления: 2016-03-27; просмотров: 1695;