Наука как специфический тип знания

Науку как специфический тип знания исследуют логика и методология науки. Главной проблемой здесь является выявление и экспликация тех признаков, которые являются необходимыми и достаточными для отличения научного знания от результатов других ви­дов познания (различных форм вненаучного знания). К последним относятся обыденное знание, искусство (в том числе и художественная литература), религия (в том числе религиозные тексты), философия (в значи­тельной своей части), интуитивно-мистический опыт, экзистенциальные переживания и т. д. Вообще, если под «знанием» понимать даже только текстовую (дискурсную) информацию, то очевидно, что научные тек­сты (даже в современную эпоху «большой науки») составляют лишь часть (и притом меньшую) всего объе­ма дискурса, который использует современное чело­вечество в своем адаптивном выживании. Несмотря на огромные усилия философов науки (особенно предста­вителей логического позитивизма и аналитической философии) четко задать и эксплицировать критерии научности, эта проблема по-прежнему далека от одно­значного решения. Обычно называют такие критери­альные признаки научного знания: предметность, од­нозначность, определенность, точность, системность, логическая доказательность, проверяемость, теорети­ческая и/или эмпирическая обоснованность, инстру­ментальная полезность (практическая применимость). Соблюдение этих свойств должно гарантировать объек­тивную истинность научного знания, поэтому часто «научное знание» отождествляют с «объективно-истин­ным знанием».

Конечно, если говорить о «научном знании» как определенном теоретическом конструкте методологии науки, то вряд ли можно возражать против перечис­ленных выше критериев научности. Но вопрос-то как раз в том, насколько данный «идеал научности» адек­ватен, реализуем и универсален по отношению к «по­вседневности» научного познания, реальной истории науки и ее современному многообразному бытию. К сожалению, как показывает анализ огромной лите­ратуры позитивистского и постпозитивистского на­правлений философии, методологии и истории науки второй половины XX века и их критиков, ответ на этот вопрос получен в целом отрицательный. Действительная наука в своем функционировании отнюдь не под­чиняется (не реализует) единым и «чистым» методоло­гическим стандартам. Абстрагирование в рамках ме­тодологии науки от человеческого измерения науки, от социального и психологического контекста ее функци­онирования не приближает, а удаляет нас от адекват­ного видения реальной науки. Идеал логической дока­зательности (в самом строгом, синтаксическом ее по­нимании) не реализуем даже в простейших логических и математических теориях (результаты А. Черча в от­ношении доказуемости исчисления предикатов второ­го порядка, теоремы К. Геделя о недоказуемости фор­мальной (синтаксической) непротиворечивости ариф­метики натуральных чисел и др.). Очевидно, что по отношению к более богатым в содержательном плане математическим, естественно-научным и социально-гуманитарным теориям, требование их логической доказательности тем более не реализуемо в сколько-нибудь значительной степени. То же самое, с извест­ными оговорками, можно сказать и о возможности сколько-нибудь полной реализации всех остальных «идеальных» критериев научности, в частности, абсо­лютной эмпирической проверяемости или обоснован­ности научных теорий в естествознании, технических и социально-гуманитарных науках. Везде имеет место не проясненный до конца контекст, органичным элемен­том которого всегда выступает конкретный научный текст; везде — опора на принципиально неустранимое неявное коллективное и личностное знание, всегда — принятие когнитивных решений в условиях неполной определенности, научные коммуникации с надеждой на адекватное понимание, экспертные заключения и науч­ный консенсус. Однако, если научный идеал знания недостижим, следует ли от него вообще отказываться? Нет, ибо цель любого идеала — указание желательного направления движения, двигаясь по которому мы име­ем большую вероятность достигнуть успеха, нежели следуя в противоположном или случайном направлении. Идеалы позволяют понимать, оценивать и структуриро­вать реальность в соответствии с принятой системой целей, потребностей и интересов. Очевидно, что они являются необходимым и важнейшим регулятивным элементом в обеспечении адаптивного существования человека в любой сфере его деятельности.