Дееспособность физического лица.

Определение дееспособности физического лица следует основывать на определении, содержащемся в п. 1 ст. 21 ГК РФ, где она понимается, как способность лица своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их.

Исторически имеющим общее распространение постулатом выступало правило: лицо, дееспособное по закону отечественного государства, признается таковым и за границей, и наоборот, недееспособное по праву своего государства лицо должно быть объявлено недееспособным и во всех других государствах.

Российский законодатель предусматривает общее правило, сложившееся в доктрине и практике, существующее в большинстве правовых систем, заключающееся в привязке вопросов дееспособности лица к его личному закону.

В понятие гражданской дееспособности, которым оперирует объем коллизионной нормы, содержащейся в ст. 1197 ГК, включаются вопросы возникновения дееспособности, ее объема (в зависимости от возраста лица), оснований досрочного приобретения дееспособности в полном объеме (эмансипация), ограничения дееспособности, признания лица недееспособным и некоторые другие.

Наиболее важными элементами дееспособности доктрина традиционно считает сделкоспособность (т.е. возможность самостоятельного совершения сделок) и деликтоспособность (т.е. способность лица самостоятельно нести ответственность за причиненный им вред). Однако по смыслу п. 1 ст. 1220 ГК правила о деликтоспособности подчиняются не личному закону причинителя вреда, а праву, применимому к соответствующему деликтному обязательству. Таким образом, комментируемая статья касается преимущественно вопросов сделкоспособности физических лиц.

Разнообразие национальных законов, регулирующих дееспособность граждан, чрезвычайно велико. Так, возраст совершеннолетия в большинстве европейских стран равен 18 годам (в Швейцарии - 20 лет). В большинстве штатов США принят такой же возраст совершеннолетия, но в Алабаме, Миссисипи, Небраске он выше - 21 год.

В отличие от России, законодательство которой предусматривает три основных периода взросления физического лица (до 6 лет - абсолютная недееспособность, от 6 до 14 лет - относительная недееспособность, от 14 до 18 лет - частичная дееспособность), право большинства стран Европы не столь детально регулирует соответствующие отношения. Так, французское право различает лишь правовое положение несовершеннолетних до 16 лет, с одной стороны, и от 16 до 18 лет - с другой. В законодательстве Германии также существует только два возрастных периода, влияющих на объем дееспособности несовершеннолетнего лица, - до 7 лет и от 7 до 18 лет. В Великобритании и США объем дееспособности несовершеннолетних вообще формально не зависит от их возраста и определяется кругом сделок, которые несовершеннолетний вправе совершать самостоятельно.

Итак, гражданская дееспособность (сделкоспособность) определяется по личному закону физического лица. Получается, что для определения, является ли лицо дееспособным, следует обращаться к закону гражданства или места жительства этого лица. Такое положение чревато возникновением ситуаций, когда гражданин РФ может вступать в отношения с недееспособным лицом, не подозревая отсутствия у него дееспособности.

В связи с этим, п. 2 ст. 1197 ГК предусматривает важное исключение из общего правила об определении гражданской дееспособности по личному закону физического лица: в отношении сделки, совершенной недееспособным по своему личному закону субъектом, для определения гражданской дееспособности может применяться и закон места совершения сделки (lex loci contractus). Это положение столь же традиционно для европейской правовой науки и законодательства, как и общее, правило lex nationalis. Причиной его появления большинство авторов считает необходимость обеспечения стабильности торгового оборота. Ведь в отсутствие этого правила «существовала угроза того, что чужеземный купец мог объявить сделку, совершенную им в иностранном государстве, недействительной под предлогом отсутствия у него дееспособности по национальному закону».

Таким образом, при совершении сделки на территории РФ гражданину РФ достаточно знания того факта, что его иностранный контрагент является дееспособным по российскому праву, независимо от его дееспособности по его личному закону. Это правило не будет действовать только в том случае, когда будет доказано, что вторая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности.

Как известно, в российском праве действует фикция, в соответствии с которой все российские граждане и юридические лица (а также иностранные лица и апатриды, на которых распространяется действие российского правопорядка), считаются знающими содержание всех предписаний отечественных правовых норм. Именно по этой причине незнание права не оправдывает его нарушения. Несмотря на то, что иностранное право на территории Российской Федерации применяется как собственно право, его знание для российских лиц не является обязательным и даже, по общему правилу, не презюмируется. В этом контексте и следует понимать содержание п. 2 комментируемой статьи о доказывании факта того, что лицо «знало или заведомо должно было знать об отсутствии дееспособности» своего контрагента (по личному закону последнего).

В Российской Федерации признание недееспособными или ограниченно дееспособными как собственных граждан, так и иностранцев, а также лиц без гражданства подчиняется российскому праву. В этом случае основания ограничения дееспособности лица или признания его недееспособным будут определяться ст. 29 и 30 ГК. Несмотря на то, что ряд правовых систем (например, германское право) не соглашается с ограничением дееспособности своих граждан на основании зарубежного права, на территории России такое судебное решение будет иметь юридическую силу.

Односторонняя коллизионная норма оставляет открытым вопрос о том, какому праву подчиняется признание российского гражданина недееспособным или ограниченно дееспособным за рубежом. В отсутствие общей формулы прикрепления суды ряда стран будут решать вопросы ограничения дееспособности российских граждан по их личному (т.е. российскому) закону, что создает известную определенность и предсказуемость их правового положения.

Право на имя

Имя является основным средством индивидуализации физического лица и, в этом качестве, одним из условий его выступления в гражданском обороте.

Право на имя возникает у лица с момента его рождения. Регистрация рождения ребенка не носит правообразующего характера, поскольку соответствующие права и обязанности возникают в силу самого факта рождения (а не вследствие государственной регистрации), и выполняет лишь удостоверительные функции. Однако в части присвоения ребенку имени такая регистрация, как представляется, все-таки имеет не только удостоверительное, но и правообразующее значение.

Для граждан Российской Федерации понятие имени включает фамилию, собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая (ст. 19 ГК).

Имя дается ребенку при рождении и фиксируется органами записи актов гражданского состояния при государственной регистрации его рождения. При этом, по общему правилу, собственное имя ребенка выбирается по соглашению родителей, фамилия записывается по фамилии родителей, а отчество - по имени его отца.

Право на имя включает в себя не только непосредственное использование подлинного имени для целей идентификации лица, но и возможность изменять имя в установленном порядке, а также требовать возмещения вреда, причиненного лицу неправомерным использованием его имени (ст. 19 ГК).

В определенных предусмотренных законом случаях лицо может выступать и под вымышленным (условным) именем - псевдонимом. Такое право, в частности, признает за автором произведений науки, литературы и искусства п. 1 ст. 15 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» от 09.07.93 г. Кроме того, указанная норма позволяет автору использовать или разрешать использование произведения вообще без обозначения его имени, т.е. анонимно. Такие же права Закон об авторском праве закрепляет и за исполнителями, обладающими смежными правами (п. 1 ст. 37 Закона). Аналогичные нормы содержатся и в ст. 9 Закона РФ «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных» от 23.09.92 г., а также в п. 12 ст. 47 Закона РФ «О СМИ» от 27.12.91 г.

Следует еще раз подчеркнуть, что возможность приобретать права и обязанности под псевдонимом или анонимно является исключением из общего правила п. 1 ст. 19 ГК и вследствие этого не может толковаться распространительно.