Строил ли Хафр великого Сфинкса?

Около 1400 г. до н. э., подчиняясь велению провидческого сновидения, фараон Тутмосис IV убрал весь песок от Сфинкса. Чтобы увековечить это, он приказал поместить между лап Сфинкса камень с надписью. Этот камень до сих пор существует, но он так сильно пострадал от времени, что большая часть текста стерлась.

Впервые он был обнаружен в 1818 году, и тогда же сочли, что в строке 13 этого текста, хотя и плохо сохранившейся, упоминалось имя Хафра. К сожалению, вследствие разрушения окружающего текста ее подлинное значение и контекст установить было нельзя. Вскоре и эта строка тоже полностью стерлась. К счастью, британский филолог сделал копию, и в 1823 году она была опубликована: выяснилось, что действительно строка 13 содержала слог «хаф». Было предположено, что он относится к фараону, Хафру, и на этом предположении были сделаны переводы.

Впрочем, в противоположность нынешнему убеждению, эти ранние археологи были согласны в том, что это упоминание, скорее всего, относилось к Хафру не как к строителю Сфинкса, а как к тому, кто его восстановил — так же, как и Тутмосис.

К примеру, в 1904 году один из ранних авторитетов в этой области и директор Британского музея сэр Э. А. У. Бадж писал, что Сфинкс «существовал во времена (Хафра)… и, весьма вероятно, был очень древен даже в тот ранний период».

Но вскоре после этого, в 1905 году, было продемонстрировано, что какая‑либо связь с Хафром была крайне натянутой, возможно, несуществующей. Чикагский египтолог профессор Дж. X. Брестид отметил, что вокруг слога «хаф» не было и следа картуша, а следовательно, он не мог относиться к царскому имени. Все царские имена в династическом Египте писались без исключения в продолговатой рамке, ныне называемой «картуш». «Хаф» на самом деле означает всего‑навсего «восходит» — например, солнце.

Несмотря на это, современные египтологи по‑прежнему рассматривают наличие слога «хаф» как убедительное свидетельство связи между фараоном Хафром и Сфинксом. Впрочем, у некоторых специалистов, судя по всему, постепенно закрались сомнения. В 1995 году Т. Г. X. Джеймс, хранитель отдела египетских древностей Британского музея в период с 1974 по 1988 год, писал, что Хафр «вероятно, приказал, чтобы Великого Сфинкса высекли по его подобию». Такая оговорка красноречива.

Египтологи присовокупили еще два довода, имевших целью связать Сфинкса с Хафром. Во‑первых, коль скоро в долинном храме — рядом со Сфинксом — при раскопках обнаружились статуи Хафра (на одной из них он изображался в виде Сфинкса), значит, именно этот фараон, должно быть, построил и этот храм, и Сфинкса. При этом игнорируется та очевидная возможность, что статуи могли быть добавлены позднее, а это было распространенным случаем. Это все равно как утверждать, что Авраам Линкольн построил Вашингтон, поскольку там стоят его статуи.

Во‑вторых, утверждается, что лицо Сфинкса сходно с лицом Хафра на этих статуях. Это весьма спорный субъективный подход. В попытке раз и навсегда решить этот вопрос автору Джону Энтони Уэсту пришла вдохновенная идея прибегнуть к услугам эксперта в области реконструкции человеческого лица, старшего инспектора судебного отдела нью‑йоркской полиции, детектива Фрэнка Доминго. В 1992 году Доминго посетил Египет, и его анализ дал весомые научные факты, которые приводят к выводу, что лицо со статуи Хафра и лицо Сфинкса не являются одним и тем же лицом.

В итоге можно видеть, что факты едва ли оправдывают уверенную атрибуцию Сфинкса Хафру, указываемую в самых распространенных ссылках. «Британская энциклопедия», например, совершенно уверена в том, что Сфинкс датируется периодом правления Хафра и «как известно, является портретной статуей этого царя».

В действительности мы вынуждены признать, что есть мало весомых фактов, которые позволяли бы датировать Сфинкса периодом царствования Хафра. Даже профессор Селим Хассан, который долгие годы проводил раскопки на плато Гизы и является признанным экспертом по Сфинксу, признавал, что «по общему мнению древних, Сфинкс имеет больший возраст, чем пирамиды». И указывал, что «за исключением поврежденной строки на гранитной стеле Тутмосиса IV, которая ничего не доказывает, нет ни одной древней надписи, которая бы связывала Сфинкса с Хафром».

Сфинкс (слева) Статуя Хафра (справа)

Детальный анализ головы египетского фараона Хафра — предполагаемого строителя Сфинкса — и головы Сфинкса, проведенный Нью‑Йоркским судебным экспертом, детективом Фрэнком Доминго. Отличия между двумя образцами столь разительны, что они не могут быть изображениями одного и того же правителя. Сфинкс не изображает Хафра.

Датировка Сфинкса

Проливной дождь постепенно — и неумолимо — разъест даже камни. За тысячи лет вода, беспрерывно падая на камни, выбивает в них глубокие борозды, оставляя на некогда гладкой поверхности трещины и изломы.

Когда в пустыне вокруг каменистых утесов или высеченных из них статуй бушуют и кружат песчаные бури, эрозия образует огромные выбоины, которые идут горизонтально по лицевой стороне камня. Она вымывает более мягкую породу, четко обнажая геологические пласты.

В принципе, как представляется в таком случае, сравнительно просто установить разницу между этими двумя типами эрозии. Если оставленные временем выемки идут вертикально, сверху книзу, то причина в ливневых дождях; если они идут горизонтально, от одного конца к другому, тогда дело в ветре и абразивном песке. Но, разумеется, эрозия пользуется дурной славой у геологов, которые помнят об исключениях для каждого правила и о постоянной непредсказуемости природы.

В 1978 году Джон Энтони Уэст отметил интригующий факт: следы эрозии на Сфинксе в Гизе идут сверху вниз, указывая, по его предположению, на то, что они были вызваны обильными дождями.

Но, насколько нам известно из истории, Сфинкс стоял в засушливой песчаной пустыне. И в самом деле, он обычно был буквально покрыт песком, а это гарантировало, что его нижняя часть будет защищена. Тем не менее его глубокая эрозия очевидна для любого наблюдателя. И что же это сулит для нынешней археологической датировки Сфинкса? Ответ напрашивается сам собой: проблемы. Так как, согласно Уэсту, в Египте не было столь обильных дождей с конца последнего великого ледникового периода, имевшего место примерно 10 тысяч лет до н. э. Но так ли это?

В апреле 1991 года группа американских ученых получила разрешение провести геологическое исследование Сфинкса. В частности, они хотели собрать научные данные о формах наблюдаемой эрозии. Ключевой фигурой в этой команде был профессор Роберт Шох из Бостонского университета, геолог, специалист в области выветривания мягких горных пород.

Как мы уже упоминали, Сфинкс не был построен из каменных блоков, как пирамиды, а был высечен из живой скалы известняковой породы, которая залегает на плато в виде пластов различной степени твердости. Представляется, что изначально, возможно, на поверхности плато выступала часть более твердой породы; из этой части была высечена голова Сфинкса. Усилия затем были направлены вниз, на более мягкий известняк: по кругу был вырублен котлован, но оставлен в центре массив нетронутой скальной породы, которому затем еще больше придали форму туловища Сфинкса. Считается, что большое количество скальной породы образует часть внутренних блоков одной или нескольких пирамид. Какая‑то часть, несомненно, использовалась при строительстве Сфинксового храма. Этот район, по существу, является карьером.

Поскольку корпус Сфинкса располагается ниже прежнего уровня поверхности и находится внутри широкого искусственного котлована, то он очень быстро засыпается песком. На протяжении большей части своей истории, таким образом, его туловище было скрыто под песком. Над поверхностью видна была только его голова.

Профессор Шох отметил, что, коль скоро Сфинкс и внутренние стены искусственного котлована были вырублены из одной и той же скальной породы и в одно и то же время, с геологической точки зрения, они одного и того же возраста. На них одинаково должны были влиять стихии, вызывающие эрозию, будь то поднимаемый ветром песок или вода в виде наводнений или дождя.

Кроме того, многие из древних гробниц, находящихся к югу от Сфинкса, но также являющихся частью комплекса Гизы, были сходным образом сооружены из того же известняка и, согласно общепринятым представлениям, примерно в то же время. Как и следовало ожидать, на них видны отчетливые следы эрозии, вызванной действием песчаных бурь. Если весь комплекс был сооружен примерно в одну и ту же эпоху, то следовало бы ожидать наличие повсюду жадных эрозивных моделей.

Как ни странно, но профессор Шох обнаружил нечто совсем иное. Сфинкс и котлован вокруг него имели модель, весьма непохожую на ту, что была свойственна гробницам. Это настолько бросалось в глаза, что, по словам Шоха, попросту невозможно было рассматривать эти сооружения как имеющие один возраст. Разительно контрастируя с другими монументами Гизы, «тело Сфинкса и стены выемки вокруг него глубоко изъедены и эродированы… Следы эрозии очень глубокие, очень древние».

Профессор Шох пояснил, что эрозия, которую он наблюдал на Сфинксе и стенах котлована, является «классическим, описанным в учебниках, примером того, что происходит с известняковым образованием, когда оно в течение тысяч лет подвергается воздействию дождя… Это явно дождь вызвал эти эрозионные следы… Он выявлял слабые места в скальной породе и размывал их до этих выбоин — для меня, как для геолога, явное свидетельство того, что эта эрозионная картина стала результатом дождевых осадков».

Вертикальная эрозия на стенах котлована вокруг Сфинкса могла быть вызвана только дождевыми осадками; песчаные бури оставляют другой, более горизонтальный рисунок.

Профессор Шох также указал на царские гробницы в Саккаре, построенные из сырцового кирпича. Несмотря на то, что они считаются на несколько сотен лет древнее Сфинкса, они не обнаруживают никакой подобной картины выветривания, даже при том, что кирпич‑сырец является гораздо более хрупким строительным материалом, чем известняк.

Известно, что в прошлом был продолжительный период, во время которого много осадков выпало в Северной Африке. Очень давно, примерно 40 тысяч лет до н. э., климат был умеренным и выпадало достаточно осадков, чтобы зеленые просторы саванны изобиловали жизнью. Здесь, на берегах рек и озер, древний человек создавал поселения, чтобы охотиться и ловить рыбу.

Затем наступил очень продолжительный засушливый период, который за десятки тысяч лет превратил этот район в пустыню в ее нынешнем виде. Но около 8000 г. до н. э. начался еще один период дождей, и большая часть этой пустыни постепенно снова превратилась в обширную плодородную равнину. Эта эпоха длилась — вместе с несколькими промежуточными периодами засухи — примерно до 4500 г. до н. э. На просторных богатых пастбищах процветала народность, которая до сего дня остается довольно загадочной. Этот народ просуществовал, приспосабливаясь к неуклонно уменьшающимся запасам воды, вплоть, возможно, до 3000 г. до н. э. — примерно до времени появления первых династий египетских фараонов.

Именно этот дождливый период, вероятнее всего, и вызвал глубокую эрозию Сфинкса.

Профессор Шох серьезный профессиональный ученый, знающий, о чем говорит. Нет никакой причины, не считая предубеждения, отмахиваться от его заключительного — драматичного — вывода: что Сфинкс, судя по всему, относится, по самой меньшей мере, примерно к 7000—5000 гг. до н. э., к основному времени этого дождливого периода эпохи неолита. Шох пишет:

«Нынешние данные, взятые в целом, говорят мне, как геологу, о том, что Великий Сфинкс Гизы значительно старше, чем его традиционная датировка примерно 2500 годом до н. э. Более того, мои нынешние подсчеты, основанные на имеющихся у меня под рукой данных, показывают, что истоки гигантской скульптуры могут восходить, по крайней мере, к 7000—5000 гг. до н. э., а возможно, даже к более ранним временам».

Когда эти заключения стали достоянием публики, началось противодействие со стороны официальных структур. Группа ученых была изгнана с места полевых исследований египетскими властями — к счастью, уже после того как они собрали всю необходимую информацию. И с 1993 года никакие геологические исследования уже не разрешались.

Египтологи громко выражали свое неприятие находкам профессора Шоха. Геологи громко выражали свою поддержку.

Когда эти находки были публично озвучены в октябре 1992 года на проходившем в Сан‑Диего ежегодном собрании Американского геологического общества, десятки геологов, видевших своими глазами эти данные, были удивлены, когда им сказали, что никто раньше не заметил эти очевидные эрозионные модели. Выводы профессора Шоха о том, что Сфинкс был разъеден дождями, были приняты без сопротивления.

Непримиримый оппонент д‑р Хавас, будучи спрошен обо всех тех данных, которые вроде бы влекут за собой пересмотр датировки Сфинкса, запальчиво ответил: «Под всем этим нет абсолютно никакой научной базы».

Однако профессор Шох остается спокойным наперекор подобной непреклонной критике: «Мне говорят вновь и вновь, что народы Египта… не имели ни технологии, ни социальной организации, необходимых для того, чтобы вырубить ядро туловища Сфинкса в додинастические времена…»

Это справедливая критика. Безусловно, в том, что нам известно о додинастическом Египте, ничего не говорится о каком‑либо подобном правителе или правителях, которые могли бы командовать требуемой рабочей силой и организацией. Правда, изучение этой эпохи все еще находится в самом зачаточном состоянии. Да и в любом случае, как правильно указывает профессор Шох, это не его забота. «Как я понимаю, это не моя проблема как геолога… в действительности это задача египтологов… выяснить, кто его высек». И без обиняков прибавляет, бросая прямой научный вызов египтологам: «Если мои данные вступают в противоречие с их теорией о развитии цивилизации, то, может быть, им уже пора сделать переоценку этой теории».

Выводы и следствия

У вывода профессора Шоха далеко идущие следствия. Если Сфинкс удален во времени от остального комплекса Гизы, то это означало бы, что это место имело религиозное значение задолго до возвышения фараонов. Это также бы свидетельствовало о том, что храм рядом со Сфинксом также датируется той же эпохой. В свою очередь, это указывало бы на то, что народ, живший в то время, был не только способен создать Сфинкса, но и достаточно развит в техническом отношении, чтобы уметь манипулировать каменными блоками весом свыше 200 тонн, что в четыре раза превышает вес блоков, использовавшихся, к примеру, в Стоунхендже. Ибо именно из таких гигантских блоков и построен храм Сфинкса.

Если мы возьмем эти выводы в качестве рабочей гипотезы и снова обратимся к данным археологических раскопок с мест, относимых к додинастическому периоду, то обнаружим, что, вопреки громогласным возражениям египтологов, не вполне верно говорить о том, что до появления царств 1‑й династии не существовало социальной организации и технологии для создания Сфинкса. К тому же нам не приходится ссылаться в этом случае на атлантов, как это делают Хэнкок и другие.

О додинастическом периоде известно мало, однако некоторые фрагментарные сведения все‑таки дошли до нас. В них можно различить намеки на то, что могло представлять собой элементы гораздо более могучей и гораздо более древней культуры. И знаменательно, что эти намеки приводят нас в район Гизы, в район местонахождения Сфинкса.

Один из самых ранних и крупнейших населенных центров в додинастическом Египте находился всего лишь по другую сторону Нила от Гизы — в Маади. Здесь на площади в сорок пять акров были найдены очень древние останки. Раскопки в этом месте проводились с 1930 по 1935 год, однако, как это часто случается в истории археологии, окончательный доклад так и не был опубликован. Останки в Маади датируются, по‑видимому, примерно 3600 г. до н. э., но вполне могли относиться и к более ранним временам. Установят это только дополнительные раскопки. Это единственное на сегодня известное место такого типа, но, возможно, существовали и другие, ныне глубоко погребенные под песками пустыни или под развалинами более позднего династического периода.

Маади являлся преимущественно торговым центром, по своему местоположению находясь на пути главного маршрута, ведшего к медным копям Синая, и в самом верховье дельты Нила, в важнейшем пункте для судоходства. Раскопки выявили три характерные особенности города: неизвестно никакого более раннего места в Египте, в котором такую роль играла бы торговля; имеются указания на крепкие интернациональные связи с проживавшими тут иноземцами; и это одно из самых ранних известных мест в Египте, где обрабатывался металл.

Торговля и металлургия требуют хорошо организованного населения. Они включают в себя процесс сбора и складирования продукции, контроль за транспортировкой, ведение учета сделок, обещаний и долгов. Металлургия к тому же предполагает наличие познаний в горнодобывающем деле, плавке и формовке, чтобы изготовить медные бруски, инструменты и предметы оружия, находимые археологами. Многие из этих предметов, без сомнения, производились на экспорт.

Мы также находим в Маади свидетельства наличия некой системы гражданской организации: в городе имелось два района, отведенных под общинное хранение товаров. Один из них представлял собой специализированное место с подземными погребами внушительных размеров, наполненными товарами; в другом хранилось огромное количество больших емкостей, закопанных по горлышко в землю. Это явное свидетельство существования некой формы руководства — в лице ли одного человека или совета.

Также налицо начатки владения технологией. В одном из подвальных хранилищ имелась каменная стена — один из самых ранних примеров использования в Египте камня для строительства. Камень также использовался в Маади для изготовления тонко сработанных сосудов из базальта, алебастра и известняка — и даже из камня, столь же твердого, как гранит и диорит, которые требуют при работе значительно больше усилий и технических умений.

Как представляется, народность, проживавшая в Маади, обладала достаточной организованностью и умением, чтобы вырубить и высечь в горной породе монумент, подобный Сфинксу. Не они ли или их предшественники, жившие в каком‑то месте еще не изрытой пустыни, высекли его? Не были ли эти люди, проживавшие в Маади, потомками более раннего народа пустыни, который, после того как прекратились дожди, переселился поближе к Нилу? Возможно, когда‑нибудь мы сможем ответить на эти вопросы.

Египтологи, впрочем, спешат заверить нас в том, что в Гизе не было найдено ни единого черепка глиняной посуды или какие‑либо другие артефакты культуры Маади, таким образом отрицая какое‑либо предположение о существовании связи между этими двумя местами. Но в этом, как мы увидим, они ошибаются.

Свидетельства, позабытые египтологами, некогда существовали. В начале века нечто важное было найдено. И кануло в небытие археологических каталогов.

Все музеи страдают от перегруженности информацией и предметами. Прогулка в подвальные помещения музеев или археологических факультетов открывает глазам всегда одну и ту же картину: километры стеллажей вдоль стен плохо освещенных коридоров, доверху заставленных горшками, картонными коробками, свертками и всеми теми покрытыми пылью традиционными вещами, которые год за годом выдают на‑гора раскопки. Они могут быть помечены небольшими цифрами или буквенным шифром, однако в практическом смысле — они записаны и забыты.

В середине 1980‑х годов один из археологов обнаружил в подвале Каирского археологического музея несколько горшков, давно позабытых. Они совершили революцию в наших представлениях о плато Гизы, и тем не менее даже теперь немногие египтологи подозревают об их существовании или вытекающих из них следствиях.

В 1907 году археологи откопали четыре целых керамических сосуда «у подножия Великой пирамиды». По этой причине их приписали 4‑й династии и убрали на полки. Однако археолог Водил Мортенсен, внимательно изучив их в 1980‑х годах, с удивлением понял, что эти горшки вовсе не были принадлежностью 4‑й династии, а принадлежали поселенцам, жившим в Маади, — которые, как мы уже отмечали, обитали в этом районе за тысячу лет или больше до того, как была построена Великая пирамида. В 1907 году эти горшки невозможно было правильно идентифицировать, поскольку остатки поселения в Маади были обнаружены не раньше 1930 года.

Еще Мортенсен понял, что горшки в повседневном быту или коммерческом использовании выбрасываются лишь по той причине, что разбились. В любом случае, всякая целая посуда, оставленная на поверхности, разбилась бы при более поздних строительных работах. Тогда он сделал вывод, что, должно быть, эти горшки происходили из древней гробницы — захоронения в Гизе, возникшего во времена до‑династической культуры Маади. В таком случае это дает нам важное и решающее доказательство того, что задолго до фараонов Гиза была освоена и использовалась как сакральное погребальное место. Очевидно, практически все эти ранние следы были стерты позднейшими строительными работами фараонов 4‑й династии.

Что было там — мы, вероятно, никогда не узнаем. Но Гиза явно не была священным районом погребений исключительно фараонов 4‑й династии: она явно использовалась в таком качестве задолго до них.

Есть еще одна интригующая альтернативная интерпретация: возможно, строители Сфинкса были доставлены из какого‑то другого места? В Маади имеются свидетельства тесных связей с Палестиной. Среди обычных овальных египетских хижин был обнаружен целый ряд подземных жилищ, отчетливо напоминающих стиль Южной Палестины. Возможно, там действительно жили торговцы или представители других профессий из Палестины.

Вероятно, крупнейшим городом в Южной Палестине считался Иерихон. Камень для строительства здесь использовался примерно с 7000 г. до н. э. — не намного позже окончания последнего ледникового периода и появления Чатал‑Хююка, — и в то время весь город был обнесен защитной каменной стеной с каменной башней в тридцать футов вышиной. В том же Иерихоне, около 5500 г. до н. э., были обычным явлением небольшие подземные жилища, идентичные тем, которые найдены в Маади, и может в конце концов оказаться, что и одного с ними возраста. Представляется очевидным, что между Маади и Иерихоном существовали тесные связи. Поэтому импорт навыков работы с камнем из Палестины в Маади и тем самым, разумеется, в Гизу был бы простым делом. И в самом деле, было бы гораздо более удивительно, если бы эти навыки не проделали такого пути на юг.

В других додинастических поселениях тоже имеются связи со Средним Востоком. Группа немецких археологов многие годы ведет раскопки в Буто, в районе Дельты. Они обнаружили крупный додинастический центр, указывающий на крепкие связи с Месопотамией, регионом, который также имеет очень древнюю традицию монументального строительства, относящуюся, как мы видели, к концу последнего ледникового периода. Анализ их находок продолжается, как продолжаются и раскопки.

Как‑то привыкли забывать, что мы пока не умеем переводить самую раннюю форму иероглифического письма. Нам также неизвестно, когда, где или как зародилась эта форма письменности. Не знаем мы, разумеется, и того, какую информацию она скрывает. Возможно, будет найден какой‑нибудь архаический Розеттский камень [17], который даст ключ к этим письменам; возможно, в глубоком укрытии под песками будет обнаружена какая‑нибудь царская или чиновничья библиотека. Ибо, несмотря на тысячи драматических открытий, сделанных в Египте за последнее столетие в ходе интенсивных археологических изысканий, всем ясно, что до сих пор была восстановлена лишь крошечная часть истории.