Священномученик Анатолий, митрополит Одесский 22 страница

- Вы, наверно, хотите мне какой-то вопрос задать?

- Да, хочу, - едва выговорила она.

- Пожалуйста.

- Батюшка, у нас ребеночек есть.

- Какой ребеночек?

- Вот попросилась одна женщина и в баньке оставила ребеночка.

- Ну оставила, так надо крестить. Когда родился ребеночек? - И посмотрел в святцы. - Прокопий будет.

Так и окрестили ребеночка. И стал он у них как родной, из прихожан и не сомневался никто, что это их сын. А женщина не вернулась. Когда мальчику было лет шесть, через село Большой Улуй, где служил тогда о. Никита после того, как о. Евфимия перевели настоятелем в Ачинск, проезжал обоз с детьми. Везли корейских детей, круглых сирот. Стоял обоз в селе несколько дней. И вот шли о. Никита с женой и маленьким Прокопием мимо обоза. Видят, на телеге лежат, как полешечки, дети, завернутые в тряпье. Ротики открывают, голодные.

Возчик, сопровождавший их, говорит:

- Люди, возьмите по ребеночку, воспитайте. Ведь это круглые сиротки погибают. Ведь они маленькие, их кормить надо!

Прокопий подошел к телеге, взял матушку за руку и сказал:

- Мамочка, возьмем одного ребеночка!

Она отвечает:

- Которого?

- А вот этого.

- Ну раз ты выбрал... братика... или сестричку - мы дома посмотрим...

Взяли, оказалась девочка. Назвали Марией, крестили. Воспитывали как свою, всему ее научили. И были эти дети о. Никите и матушке Валентине как родные и великим утешением - благодарное детское сердце глубоко отзывалось на истинную любовь, какую они видели со стороны священника и его жены.

Отца Никиту арестовали в 1935 году. Концлагерь находился неподалеку от Кемерова. Здесь о. Никита тяжело заболел воспалением легких. Узнав об этом, Валентина срочно собралась и поехала, и они еще раз в этой жизни увиделись. Вскоре о. Никита скончался, и администрация лагеря разрешила жене взять его тело для погребения.

 

----

 

1 Священник Владимир Фокин был истинным пастырем и сердечным, отзывчивым человеком, почему и пользовался большим уважением среди своих прихожан и всех знавших его. 24 января он был захвачен отрядом Щетинкина и расстрелян в полутора километрах от деревни Лодочная. На теле его, кроме огнестрельных ран, оказалось три штыковых. Ввиду того, что места эти были захвачены большевиками, тело священника было вывезено ночью из села Ново-Еловского и перевезено в город Ачинск, где и состоялось отпевание. Священник был погребен рядом с ачинской Казанской церковью. В погребении, кроме духовенства, участвовало почти все население города.

 

2 Он был арестован 31 января. На передней подводе ехали арестовавшие его красноармейцы, на задней - священник. Отъехав немногим более километра от села, красноармейцы остановили подводы, вытащили священника из саней, сняли с него шубу и потребовали, чтобы он снял с себя крест. Отец Михаил отказался. Тогда они попытались силой вырвать из рук священника крест, но безуспешно. Сжимая в руках крест, священник молился: "Не ведят бо, что творят!" Один из палачей выстрелил в упор в голову. Отец Михаил упал, и они стали стрелять в него, выпустив зарядов двадцать, пока не убили. 17 марта в Благовещенской церкви города Красноярска было совершено торжественное отпевание в сослужении архиепископа и духовенства. Тело пастыря-мученика было погребено рядом с Благовещенской церковью.

 

 

Священномученик Евфимий (Тихонравов) (память 22 января по старому стилю)

 

Священномученик Евфимий родился 17 апреля 1881 года в городе Шуе Владимирской губернии. По некоторым свидетельствам, его отец, Сергей Тихонравов, был священником. Евфимий Сергеевич окончил церковнопри- ходскую школу. В 1904 году, женившись на Татьяне Александровне Сперанской, дочери псаломщика Преображенского храма села Доронино, он переехал жить в это село. С этого времени он стал служить пономарем в Преображенском храме и, как многие церковнослужители того времени, зарабатывал на жизнь крестьянским трудом. У Евфимия Сергеевича и Татьяны Александровны родилось трое детей.

В 1917 году в России установилась безбожная власть, которая сразу же начала гонения на Русскую Православную Церковь. Местные власти в Доронино были жестко, непримиримо настроены к Церкви и пригрозили служившему здесь священнику, что если он не перестанет служить, то все его имущество будет конфисковано. У него была большая семья, много детей, и ради них священник оставил храм. Епархиальный архиерей направил в Доронино другого священника, но и он прослужил недолго, так как власти и к нему приступили с различными угрозами. Приход снова остался без священника, и Евфимий Сергеевич, соболезнуя оставшимся без пастыря верующим, подал прошение архиерею о рукоположении в сан священника. Здоровья он был от рождения слабого, и некоторые из родственников отговаривали его: "Такое время, все отказываются, прячутся, а ты хочешь рукополагаться!" Но он был решителен в своем намерении, и в 1933 году его рукоположили к Преображенскому храму в селе Доронино. Жена священника, Татьяна Александровна, сама пекла просфоры дома, но в 1935 году она тяжело заболела, ослепла и в том же году умерла. Вместо Татьяны Александровны отцу Евфимию стала помогать его младшая дочь, Антонина; другие же дети еще раньше уехали из села и жили отдельно. Она пекла просфоры и топила в храме печи.

В селе многие жители были крайне враждебно настроены к храму и требовали его закрытия. Когда отец Евфимий проходил по улице, то ему вслед часто неслись ругательства и смех. В 1935 году отец Евфимий не смог уплатить назначенных ему властями налогов. За неуплату его имущество было конфисковано, а храм закрыт. После закрытия храма безбожники стали его разорять, вынося иконы и уничтожая их. Один из таких безбожников вытаскивал иконы, бросал их на землю и с ожесточением одержимого топтал. Впоследствии он отморозил руки и ступни ног и лишился возможности двигаться; у сына, который родился у него вскоре после кощунства, руки и ноги были от рождения каленными. Местные власти устроили в храме склад для зерна, затем - конюшню, а после нее превратили помещение храма в склад для удобрений и этим почти разрушили здание.

После закрытия храма отец Евфимий еще некоторое время прожил в селе, совершая по просьбе верующих требы. Жить становилось все трудней, и он переехал в Иваново, где устроился работать сторожем в одном из лечебных учреждений, но так же, как и раньше, совершал требы по просьбам верующих. Он поселился в так называемом рабочем поселке, где снимал угол, лишь бы переночевать. Комнаты здесь сдавались всем, кто ни просился, люди совершенно друг другу не знакомые спали в одной комнате рядом друг с другом на полу. Через некоторое время узнали, что отец Евфимий - священник, и в разгар самых свирепых гонений донесли, что в доме "нелегально" проживает священник. 1 января 1938 года отец Евфимий был арестован и заключен в тюрьму в городе Иванове. Через несколько дней он был допрошен.

- Вы арестованы как участник нелегальной контрреволюционной группы заштатного духовенства, проводившей антисоветскую агитацию среди своего окружения. Признаете ли себя виновным?

- Не признаю себя виновным, так как никакой антисоветской агитации я не вел и членом контрреволюционной подпольной организации заштатного духовенства не состоял.

После этого были допрошены лжесвидетели, и в первую очередь хозяйка квартиры, где снимал угол священник. Она показала: "Тихонравов систематически на протяжении всего 1937 года в моем присутствии допускал контрреволюционные клеветнические выпады по адресу советской власти... В сентябре 1937 года, выражая недовольство советской властью, заявил: "Жить стало невозможно, нас, служителей... облагают непосильными налогами... Это делают с целью уничтожения религии и нас, духовенства". Припоминаю ряд случаев, когда Тихонравов в моем присутствии распространял контрреволю- ционные провокационные слухи о якобы эксплуатации заключенных в советских тюрьмах и концлагерях".

Другой лжесвидетель сказал: "В ноябре 1937 года в беседе со мной о выборах в Верховный Совет он говорил: "Теперь происходит подготовка к выборам в Верховный Совет, но что это за выборы, когда назначают своих кандидатов? Это всё те же выборы, что были раньше; кто им не очень люб, того они убирают куда следует, посылают строить каналы, а потом этими каналами и хвастаются. А что, сами они эти каналы выстроили? Ведь это сделано руками заключенных. Это работа не лучше египетской каторги".

3 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Евфимия к расстрелу. На следующий день после вынесения приговора следователь вновь допросил священника.

- Вам предъявляется обвинение в том, что вы на протяжении длительного периода времени среди своего окружения вели контрреволю- ционную агитацию. Признаете себя в этом виновным?

- Виновным себя в этом не признаю, так как никакой контрреволюционной агитации я не вел.

- Материалами следствия установлено, что вы систематически допускали на советскую власть контрреволюционную клевету.

- Нет, этого не было.

- Следствие располагает материалом, что вы в сентябре 1937 года допускали контрреволю- ционные клеветнические выпады о Советском Союзе, колхозах и положении колхозников. Признаете вы это?

- Нет, не признаю и сведения, которыми следствие располагает, я считаю ложными.

В тот же день, когда произведен был этот допрос, 4 февраля 1938 года, священник Евфимий Тихонравов был расстрелян в городе Иванове и погребен в безвестной могиле.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

 

 

Священномученик Евгений (Ивашко) (память 29 октября по старому стилю)

 

Священномученик Евгений родился 26 августа 1899 года в семье священника Минской епархии Александра Ивашко. В 1920 году он окончил восемь классов Минской Духовной семинарии. С 1 августа 1920 года по 20 января 1923 года был учителем в одной из школ Минской губернии. В августе 1922 года Евгений Александрович выдержал экзамены перед Минской епархиальной комиссией, необходимые для получения сана священника.

1 апреля 1924 года митрополит Минский Мелхиседек (Паевский) рукоположил его в сан священника к Павловичской церкви Бобруйского уезда. В 1926 году епископ Бобруйский Филарет (Раменский) переместил его к Лошницкой церкви Борисовского уезда, а в 1927 году - к Юрьевичской церкви Игуменского уезда.

В 1927 году власти арестовали о. Евгения и приговорили к трем годам. В 1930 году епископ Бузулукский, викарий Самарской епархии, Сергий (Никольский) назначил о. Евгения в село Погромное Бузулукского района.

Власти в это время любыми средствами стремились закрыть и разрушить храмы; о. Евгений лишь только начал служить, как храм был закрыт. Архиепископ Самарский Александр (Трапицын) назначил его в храм села Медвецкое того же района. 19 февраля 1931 года скончалась его супруга, Антонина, и о. Евгений остался с двумя детьми - пятилетней дочерью и сыном, которому исполнился год и одиннадцать месяцев. Священнику стала помогать в воспитании детей сестра его матери Мария Адамовна Буковская.

В 1932 году епископ Ржевский Никон (Пурлевский) направил о. Евгевния в село Воскресенское Ржевского района. В том же году епископ Муромский Макарий (Звездов) назначил его к Успенской церкви города Мурома, здесь он прослужил недолго, но даже краткое его служение оставило самые теплые воспоминания в душах прихожан, которые при расставании вручили благодарственный адрес:

"Дорогой и глубокоуважаемый наш пастырь, отец Евгений. Позвольте нам высказать Вам свои сердечные чувства благодарности ревностное исполнение церковной службы. Нам видно было, что Ваше девятимесячное пребывание в здешнем храме сумело расположить к себе сердца всех прихожан. Несмотря на Ваши молодые годы, Вы так усердно относились к своим обязанностям служения Церкви Господней, что и было отмечено архиепископом Макарием и преосвященнейшим епископом Николаем, которые за короткий период времени Вашего служения наградили Вас тремя наградами. Вы служили примером для духовенства. Ваша личная жизнь многим известна, насколько она тяжела и печальна; но Вы, покорясь воле Божией, терпеливо и безропотно несете крест, ниспосланный Вам Господом Богом.

Горько и тяжело нам расставаться с Вами навсегда, но память о Вас, как о глубоко чтимом пастыре, будет вечно жить в наших сердцах.

Прощай, дорогой наш пастырь, не забудь нас в своих молитвах, и пусть благословит тебя Господь Бог на новом месте служения наилучшей и спокойной жизнью".

Местом его нового служения стал сначала храм в селе Завидове Оленинского района, а затем храм в селе Спас-Береза того же района. В это время епископом Ржевским, в чье викариатство входило село Спас-Береза, был преосвященный Палладий (Шерстенников). Епархия находилась в состоянии непрекраща- ющейся войны с обновленцами, большая часть которых послушно исполняла волю ОГПУ-НКВД, неизменной поддержкой которого они тогда пользовались. Отпадение их от Церкви и нравственное разложение обновленческого духовенства отвращало от них прихожан и лишало их поддержки народа, что, в свою очередь, не позволило им захватить все храмы, а в некоторых районах даже вынудило отдать храмы православным.

Епископ Палладий назначил о. Евгения благочинным. В благочинии остро стоял вопрос о взаимоотношениях с обновленческим духовенством; епископ Палладий имел по этому поводу четко сформулированное суждение, которое он записал в 1929 году в бытность свою настоятелем Кизического монастыря в Казани и направил в виде письма одному из священников, когда тот решил перейти в обновленчество. Владыка дал переписать это письмо о. Евгению, чтобы облегчить ему борьбу с обновленцами.

Летом 1937 года власти под предлогом аварийного состояния храма потребовали его закрытия, утверждая, что священник не сможет собрать необходимых денежных средств и отремонтировать здание, - они знали, насколько разорены крестьяне государственными поборами и займами. Видя, что храму грозит закрытие, о. Евгений обратился к прихожанам, объясняя им, что если они сейчас не дадут денег на ремонт храма, то власти его закроют, и им негде будет молиться. Никогда и ни на что не жертвует верующий русский человек с такой охотой и готовностью, как на храм Божий, и в самый короткий срок необходимые средства были собраны, и храм удалось отстоять.

Несмотря на гонения и пристальное внимание к Церкви НКВД, о. Евгений вел активную миссионерскую деятельность среди крестьян. В храме у него было немало молодежи, и священник предполагал при новых выборах двадцатки привлечь молодых людей, которые могли бы содержать храм в порядке и вовремя ремонтировать, чтобы таким образом отвести от него угрозу закрытия.

На примере о. Евгения и подобных ему священников, которых было тогда почти двадцать пять тысяч, становилось ясно, что никакими хитростями и ухищрениями не сломить веры народа и не уничтожить Церковь, если не прибегнуть к тотальному уничтожению, к которому власти готовились почти двадцать лет.

Летом 1937 года сотрудники районного отдела НКВД стали вызывать на допросы жителей села Спас-Береза и соседних, составлять протоколы, цель которых - доказать виновность священника. Вызывался на допросы и сам о. Евгений, но он категорически отвел все обвинения.

5 октября 1937 года сотрудник Оленинского отдела НКВД составил обвинительное заключение на священника, где тот был признан виновным в контрреволюционной деятельности на основании показаний "дежурных свидетелей", хотя сам виновным себя не признал. В заключении было постановлено передать дело священника на рассмотрение Тройки НКВД.

Отец Евгений был арестован и заключен в тюрьму города Зубцова 22 октября. 5 ноября состоялся последний допрос, на котором следователь намеревался письменно оформить показания священника относительно предъявленных ему обвинений, так как все другие допросы он не оформлял, надеясь сломить волю священника, уговорив сжалиться над детьми, остающимися без отца круглыми сиротами (дочери о. Евгения бьшо тогда двенадцать лет, а сыну - восемь). Но о. Евгений не согласился на предложение следователя и виновным себя не признал.

- Скажите, вы признаете себя виновным в том, что в августе 1937 года среди ряда лиц по вопросу выборов в советы вы высказывали свое враждебное настроение к советской власти, вместе с этим всячески опошляли колхозный строй и распускали провокационные слухи о плохой жизни в колхозах?

- В этом виновным себя не признаю.

- Скажите, вы признаете себя виновным в том, что в июле сего года вы проводили среди населения антисоветскую агитацию против займа, всячески высмеивая это мероприятие, и одновременно высказывались за свержение советской власти?

- В этом виновным себя не признаю.

- Скажите, вы признаете себя виновным в том, что в феврале сего года вы высказывались за политику врагов народа, восхваляли их, одновременно с этим обвиняли товарища Сталина?

- В этом виновным себя не признаю.

- Скажите, вы признаете себя виновным в том, что в период уборочной кампании зерновых культур среди верующих единоличников и колхозников вели агитацию за невыход на работу в воскресные дни и другие религиозные праздники?

- В этом виновным себя не признаю.

Отцу Евгению было тогда всего тридцать восемь лет, оставались сиротами дети, но он более всего полагался на Бога, словно преподавая своей жизнью пример другим.

Через несколько дней после последнего допроса, 9 ноября, Тройка НКВД постановила расстрелять священника. Священник Евгений Ивашко был расстрелян 11 ноября 1937 года.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

 

 

Священномученик Евгений, митрополит Нижегородский (память 7 сентября по старому стилю)

Священномученик Евгений, митрополит Нижегородский (бывш. Приамурский и Благовещенский) (в миру Семён Алексеевич Зернов) родился 18 января 1877 года в Московской губернии, в семье диакона. В 1898 году Семён закончил Московскую Духовную семинарию и поступил в Московскую Духовную Академию. В 1900 году он принимает постриг в монашество с именем Евгений, а 1902 году рукоположение в иеромонаха. В том же году отец Евгений после окончания Духовной Академии назначается на место преподавателя сектоведения Черниговской Духовной семинарии. С 1904 года он - инспектор этой семинарии, а с 1906 года - ректор Иркутской Духовной семинарии в сане архимандрита. В то время в семинарии царило крайнее раздражение воспитанников против своего начальства. Отец Евгений сумел привести в порядок расстроенное смутой 1905 года учебное заведение, действуя без всякого применения репрессивных мер и заслужив общее доверие и любовь. Он имел замечательный дар проповедника, поэтому проводимые им внебогослужебные собеседования по воскресным дням в семинарском храме охотно посещали и учащиеся, и интеллигенция, и народ. В 1909 году отец Евгений являлся членом комиссии по освидетельствованию честных останков святого епископа Иркутского Софрония (Кристалевского).

1910 году отец Евгений сделал доклад о постановке миссионерских предметов в семинариях на Иркутском миссионерском съезде; все положения, высказанные в этом докладе, были единогласно приняты. В 1913 году состоялась хиротония архимандрита Евгения в епископа Киренского, викария Иркутской епархии. В 1914 году Владыка назначается на Приамурскую и Благовещенскую кафедру. Святитель являлся членом Священного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 годов. В 1923 году после всенощной, накануне праздника Успения Пресвятой Богородицы, Владыка ночью был арестован и заключён сначала в тюрьму города Благовещенска, затем вывезен в город Читу, а оттуда в Москву.

На защиту своего архипастыря встал весь город, чекисты вынуждены были вызвать пожарную команду, которая, обливая толпу водой, кое-как рассеяла её. Даже сектанты пришли защитить Владыку. Все они глубоко почитали Святителя за миролюбие и правду. Пока Святитель содержался в тюрьме Благовещенска, по городу ежедневно разъезжала телега с надписью: "В тюрьму для епископа хлеб". Пищи набиралось такое количество, что Владыка кормил всех содержавшихся с ним заключённых.

После освобождения в том же году святейший Патриарх Тихон возводит Святителя в сан архиепископа, а в 1924 году он включается в состав членов Священного Синода при Святейшем Патриархе Тихоне.

В 1924 году Святитель арестовывается вновь и приговаривается к трём годам концлагеря с последующей высылкой на три года. До 1927 года Владыка находился в заключении в Соловецком лагере особого назначения.

Он был признан старшим среди епископов и остался им по общему согласию епископов даже после того, как туда прибыли и более старшие по рукоположению.

В июле 1926 года он принимал участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов).

Дух документа преисполнен непоколебимой твёрдости во всём, что касается собственно свободы церковной жизни, совершенно чужд и малой тени соглашательства, безбоязнен в свидетельстве правды и свободен в своём мнении среди уз. В документе изложены факты гонения на Церковь и заявлено, что "политический донос совершенно несовместим с достоинством пастыря".

С 1927 по 1929 годы Владыка находится в ссылке в Зырянском крае (Коми (Зырян) А.О.). После выхода Декларации митрополита Сергия (Страгородского) Владыка не отделился от него и не считал необходимым отделять Заместителя от Местоблюстителя Патриаршего Престола священномученика митрополита Петра (Полянского).

Владыка был строгий постник и, невзирая на условия лагерной жизни, никогда не вкушал мяса, а также рыбы, если она предлагалась в неположенное время. Житейски был глубоко мудр, всегда тактичен и спокоен. Пастырям делал замечания всегда наедине в мягкой форме. Богослужения Владыки отличались величием, покоем и благоговением.

После освобождения в 1929 году Владыка проживал в городе Котельнич Нижегородского края. В августе 1930 года его назначают архиепископом Котельничским, викарием Вятской епархии, а с 1933 года временно управляющим Вятской епархией. В мае 1934 года Святителя переводят на Нижегородскую (Горьковскую) кафедру.

В 1935 году после пасхальной службы, совпавшей с празднованием 1 мая, Владыка собрался ехать домой. Близкие стали ему предлагать задержаться, пока пройдут участники демонстрации. "Что нам бояться, - ответил Владыка, - надо Бога бояться". И поехал домой по улицам в клобуке. Вскоре его арестовали в Нижнем Новгороде ("Горьком") и по обвинению "в антисоветской агитации" и приговорили к трём годам заключения в Карагандинском лагере. В сентябре 1937 года Святитель тройкой при УНКВД по Карагандинской области приговаривается к расстрелу. 7 (20 н. ст.) сентября 1937 года Владыка был расстрелян.

Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

 

Священномученик Иаков (Бобырев) (память 4 октября по старому стилю)

 

Священномученик Иаков (Яков Иванович Бобырев) родился 25 ноября 1883 года в селе Букреевка Курской губернии в крестьянской семье, в которой оставались крепкими православные традиции и сам дух был подвижнический: его дядя по отцу, Сергий, ушел в Калязинский монастырь Тверской губернии, где принял постриг с именем Алексий. Яков окончил пять классов церковно-приходской школы и двухклассное училище, что позволило ему в 1901 году занять должность учителя церковно-приходской школы в селе Щетино. В 1903 году Яков Иванович поступил псаломщиком в храм села Плаксино, где прослужил до 1915 года, когда был призван в армию. В 1918 году он вернулся в то же село и стал служить здесь псаломщиком, через два года он был рукоположен в сан диакона, но продолжал исполнять обязанности псаломщика.

В конце двадцатых годов началось гонение на Православную Церковь и диакон Иаков был приговорен к трем годам высылки из пределов Курской области за невыполнение хлебозаготовок. Он выехал в село Высокое Нерльского района Тверской области, где неподалеку, в деревне Никулино, жил его дядя, монах Алексий, обосновавшийся здесь после закрытия Калязинского монастыря. Отец Иаков жил как ссыльный, под надзором, и обязан был два раза в месяц являться на отметку в районное управление милиции.

В феврале 1930 года он был рукоположен в сан священника ко храму села Высокого. Крестьяне полюбили ссыльного священника за ревностное отношение к службе, и когда 13 декабря 1931 года о. Иаков неожиданно для всех был арестован, церковный совет сразу же обратился с прошением к властям, чтобы те освободили священника. В своем прошении они писали: "13 декабря 1931 года по какой-то неизвестной причине взяли у нас священника Иакова Бобырева. Мы, церковный совет, просим, чтобы вернули его к нам опять служить, потому что мы не замечали за ним никаких незаконных действий. Налог он уплатил в свое время, жил тихо, никуда не ходил, так как опасался, потому что был высланный. Агитации он никакой не вел, и мы думаем, что его взяли по чьей-нибудь клевете. И мы, церковный совет села Высокого, просим отпустить его к нам на службу".

Гонения на Церковь шли с конца 1929 года, но они не прекратились ни в 1930-м, ни в 1931-м году. Высланный из родных краев священник Иаков на новом месте снова стал подвергаться преследованиям. Указы! властей с требованиями об организации новых и новых гонений понуждали ОГПУ беспрестанно собирать сведения о жителях, пристально следить за теми, кого ОГПУ предполагало арестовать. И одни лжесвидетельствовали, опасаясь тюрьмы и лишений, другие по должности, будучи председателями сельсоветов, секретарями партийных ячеек или членами коммунистической партии.

Сведения о том, что в селениях Сорокине, Поречье, Болдиново, Высокое, Поповки и Никулино образовались группы религиозных крестьян, которые недовольны советской властью, стекались в Калининский оперативный сектор, которым руководил в то время Успенский. Одновременно со священником были арестованы и заключены в тюрьму и православные миряне: Михаил Егорович Галкин, пятидесяти четырех лет, Анастасия Васильевна Савина, пятидесяти восьми лет, Варвара Тарасовна Смирнова, сорока четырех лет, Егор Васильевич Устинов, двадцати семи лет. 23 декабря ОГПУ арестовало Дарью Дмитриевну Устинову, пятидесяти четырех лет, и братьев Зайцевых - Ивана, тридцати девяти лет, и Василия, сорока одного года. Отца Варвары Смирновой, Тараса Федоровича, решили привлечь в качестве обвиняемого, но до времени не арестовывать из-за его преклонного возраста (семидесяти семи лет), взяв с него подписку о невыезде. Брата Михаила Галкина, Григория Егоровича Галкина-Шарунова, пятидесяти семи лет, которого ОГПУ почитало главой организации, доставили в Тверь в Рождество 1932 года из Кашинской тюрьмы.

В 1930-1931 годах государство приступило к организации колхозов, которые устраивались не только как форма хозяйствования, но и как нарочито безбожная организация. Ради более удобного грабежа народа государство вернулось к крепостной, полурабовладельческой форме, только во главе стояло не дворянское сословие, а представители безбожной администрации. Причем каждый такой представитель, будь то председатель колхоза или секретарь сельсовета, должен был исповедовать воинственное безбожие, доводя его до каждого члена коллективного хозяйства и жителя села. Для этого, кроме пропаганды, применялись многообразные средства. Например, верующих крестьян-колхозников заставляли работать не только в двунадесятые праздники, попадавшие на будние дни, но и во все воскресные дни. Отказ от работы в воскресенье становился в то время подвигом исповедническим. Для тех, кто по религиозным соображениям не желал оказаться в плену безбожников, существовали формы экономического давления, когда хозяйства таких крестьян облагались непомерными налогами, а затем описывались за долги. Естественно, среди православных крестьян, привыкших к идее существования государства как православной монархии, начинало расти смущение, которое выливалось в конце концов в отрицательное отношение к безбожному правлению, что приводило к отказу платить налоги.

 

24 октября 1931 года состоялся суд над крестьянином деревни Сорокино Григорием Егоровичем Галкиным-Шаруновым, который был обвинен в неуплате налогов: "Обвиняемый Григорий Галкин злостно уклонялся от предъявленного ему задания, несмотря на то, что хотя он и не имел земли ввиду того что от таковой отказался, но, однако, имеет усадьбу, на каковой имелся покос, почему и данное задание вполне было реально. Хотя обвиняемый работает по валке сапог без применения наемной силы, но, как видно по словам обвиняемого и свидетелей, занимается этим промыслом постоянно, почему и отказался от полевой земли. Из вышеуказанной работы он извлекает прибавочную стоимость, так как имеет шерстобойную машину, покупает на вольном рынке шерсть и валяет сапоги, поэтому присланный налог вполне был для него реален в части уплаты, но как видно до настоящего времени, налог не уплатил и задание по сену не выполнил, даже отказался принять извещение от сельсовета. Из показания самого обвиняемого и свидетелей по делу видно, что обвиняемый Григорий Галкин на протяжении ряда прошлых лет и в данное время никаких заданий по налогам не платил и вообще не хотел считаться ни с какими советскими законами по своим религиозным убеждениям. При таковом положении дела суд считает, что со стороны обвиняемого - злостное уклонение от всех видов налогов и заготовок; он не считается с советскими законами и проводимыми мероприятиями".








Дата добавления: 2016-02-09; просмотров: 515;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.025 сек.