Новогрудский и Любчанский замки

Смысловое значение словосочетания «Белая Русь» сегодня хорошо знакомо каждому из нас, а вот понятия «Червонная (или Красная) Русь», а также «Чёрная Русь» для большинства обывателей остаются загадкой. Между тем все эти земли некогда входили в состав Великого Княжества Литовского, Русского и Жамойтского (ВКЛ).

Но если Червонная Русь соотносится с Галицией (нынешними западно‑украинскими и южно‑польскими землями), то Чёрная Русь – это территория современной Гродненской области Беларуси, расположенная в бассейне реки Неман. В самом сердце Чёрной, Руси находятся удивительные по красоте и богатству исторического прошлого места – Новогрудок и Любча.

Город Новогрудок (Наваградак, т.е. Новый городок) является одним из древнейших белорусских городов. Первое документальное упоминание о нем датируется 1044 годом, хотя, согласно археологическим исследованиям, жизнь здесь бурлила уже в X веке.

Расположенная в центре Новогрудской возвышенности, старая часть города по сей день обладает непреодолимой привлекательностью. Немудрено, что эту местность наши предки облюбовали не просто для поселения, но также и для торговли, занятия ремёслами и обороны от непрошеных посетителей. В средневековом Новогрудке существовало много ремесленных мастерских самого разнообразного профиля. Купцы свободно сплавлялись по реке Неман в Балтийское море, что обеспечивало активную торговлю со многими странами.

Местное городище, именуемое Замковой горой, стало плацдармом для возведения сначала деревянного, а потом и каменного замка, окруженного рвом с водой. Впрочем, от водного рва давно ничего не осталось, чему дает объяснение старинная легенда.

Некогда у стен Новогрудского замка стояла вражеская армия. Осада длилась долго и безуспешно, пока кого‑то из местной знати не угораздило влюбиться в молодую чужестранку, попавшую в город с армейским обозом. Девушка оказалась «тайным агентом» и по ее милости однажды ночью были открыты ворота в замок, поднят подъемный мост. Когда же вражеская армия, не теряя времени, двинулась в наступление, один молодой воин поскользнулся и упал с моста прямо в ров. Его мать, являвшаяся колдуньей, в отчаянии прокляла воду, заставив её исчезнуть навсегда. Это, однако, не помешало замку в дальнейшем оставаться мощным укрепительным бастионом.

^{Схема Новогрудского замка}

В частности, Ипатьевская летопись, сообщая о штурме Новогрудка в 1274 году волынскими и татарскими войсками, отмечает, что замок захватить не удалось. В сентябре 1314 года большой отряд крестоносцев‑тевтонцев во главе с магистром Генрихом фон Плоцке осадил замок и штурмовал его с помощью камнеметов. Первый натиск оказался безуспешным, иноземцам пришлось разбивать возле города лагерь. На следующий день войско начало новый штурм замка. Подниматься к вершине Замковой горы в доспехах рыцарям было тяжело, поэтому они оставили их в обозе и двинулись налегке. Осажденные мужественно отражали атаки, бросая на рыцарей бревна и большие камни, поражая их копьями, стрелами из луков и арбалетов. Захватчики понесли значительные потери и отступили.

^{Руины замка в Новогрудке}

Очередной штурм состоялся лишь в 1391 году. Но отряд крестоносцев во главе с магистром Тевтонского ордена Конрадом Валленродом не добыл славы на крутых склонах Замковой горы и был вынужден убраться восвояси. В 1394 году новое войско магистра Конрада фон Юнгингена и маршала Вернера Тетингера еще раз признало свое бессилие перед неприступным Новогрудком.

Важное значение в обороне замка имела центральная каменная башня, названная Щитовкой. Поскольку ее верхние ярусы были сильно повреждены во время атак, новогрудцам в конце XIV века пришлось соорудить новую, уже кирпичную башню, которая стала самой высокой, но не единственной – всего на территории замчища их было семь. Каждая из башен выполняла определённую функцию. Например, возведение Колодезной башни помогло горожанам решить проблему с обеспечением замка водой.

Кстати, существует гипотеза о том, что присутствующий в древнеславянских летописях Новгород тождественен современному Великому Новгороду. Однако при внимательном изучении вопроса обнаруживаются нестыковки, указывающие на то, что последний по целому ряду причин не мог иметь того политического, экономического и военного значения, которое имел Новгород летописный. Схожесть топонимики подтолкнула в свое время известного историка Василия Татищева (1686–1750) на мысль о том, что упомянутый в византийском трактате «Об управлении империей» город Немогарадас может находиться где‑то в районе притоков реки Припять. Гораздо глубже копнул исторические пласты белорусский историк Николай Ермалович (1921–2000). Он обратил внимание на то, что в 1067 году полоцкий князь Всеслав Брячиславич, прозванный Чародеем, по пути из якобы Новгорода в Полоцк никак не мог очутиться на реке Немиге под Минском. Ведь машину для телепортации не изобрели до сих пор, поэтому вероятнее всего в летописи речь шла именно о Новогрудке, а не о Новгороде.

Весьма любопытными представляются древние скандинавские свидетельства о путешествии морехода и купца Гудлейка в некий Хольмгард (т.е. город на холме) с целью покупки для конунга Олава «драгоценных тканей, дорогих мехов и роскошной столовой утвари». В ходе раскопок в Новгороде Великом не удалось обнаружить ничего такого, что можно было бы как‑то соотнести с «роскошной столовой утварью». Зато доподлинно известно, что именно такие предметы были в ходу у князей, правивших древним Новогрудком. Офомная коллекция старинных изделий из стекла, найденная здесь в период с 1955 по 1962 гг., шокировала археологов, ведь ни в одном древнерусском городе ничего подобного обнаружить не удавалось! Стало быть, многое из тех событий, которые историки традиционно приписывают Великому Новгороду, на самом деле следует сопоставить с провинциальным ныне Новогрудком. Недаром именно он в большинстве источников упоминается в качестве первой столицы Великого Княжества Литовского.

Исключительно важную роль в истории Новогрудчины сыграл великий князь Миндовг (1200–1263), о происхождении которого не стихают споры среди историков. Одни утверждают, что его предки принадлежали к знатному балтскому роду, другие приписывают ему родство с пруссами, третьи указывают на славянские корни, усматривая тесную связь с династией полоцких князей.

^{Великий князь Миндовг}

Дополнительную сумятицу вносит загадочный артефакт в виде круглой печати Миндовга с руническими надписями и изображением древнего герба «Погоня». Некоторые даже склонны считать этот уникальный предмет подделкой, ведь толком пояснить такое хитросплетение культурных слоев, которое зафиксировано на нем, крайне сложно. Вместе с тем, тот факт, что князь был одним из величайших правителей своего времени, не оспаривает никто.

С самого детства наученный военному делу, Миндовг был выдающимся полководцем и дальновидным стратегом. Стремясь к достижению своих грандиозных замыслов, он нередко проявлял не только бесстрашие, но и коварство, используя заказные убийства и отравления, подкуп и изгнание непокорных на чужбину. В общем, следовал присущему очень многим политикам принципу, который сформулировал Никколо Макиавелли в своем сочинении «Государь» (1513 год): «цель оправдывает средства».

Именно Миндовг объединил под своим началом земли Новогрудчины, юго‑восточную часть современной Летувы и часть Полоцкого княжества, заложив основу для могущественного государства, фактически первого европейского союза, под названием ВКЛ. Дипломатические соображения склонили хитрого правителя к формальному принятию католичества в 1251 году, что позволило расстроить коалицию его противников. Через два года после крещения Миндовг был коронован, а еще через восемь лет… отрёкся от христианской веры, вернувшись к язычеству. В 1263 году Миндовг и два его малолетних сына были убиты в результате политического заговора. Похоронили князя, согласно преданию, на золотом троне, насыпав над могилой большой курган из речного песка.

После смерти Миндовга его планы по укреплению и развитию государственности продолжили князья Витень (правил в 1293–1316 гг.) и Гедимин (правил в 1316–1341 гг.). Второй из них в 1323 году перенес столицу княжества в Вильню, а Новогрудок постепенно стал терять столичный лоск, сохраняя, однако, свою историческую значимость.

С 1507 года город стал центром Новогрудского воеводства, в 1511 году получил самоуправление (Магдебургское право).

В 1795 году, после третьего раздела Речи Посполитой, вошел в состав Российской империи. При этом город продолжал оставаться местом жизнедеятельности многих незаурядных личностей, среди которых: путешественница и мемуаристка Саломея Пилынтын‑Русецкая (1718 – ок. 1770), поэт Ян Чечот (1796–1847), учёный‑геолог Игнат Домейко (1802–1889), фотограф‑этнограф Ян Булгак (1876–1950), художник Язеп Дроздович (1888–1954) и, конечно же, непревзойденный Адам Мицкевич, посвятивший описанию своей малой родины немало строк в поэмах «Гражина», «Конрад Валленрод», «Деды», «Пан Тадеуш», «Свитязянка».

Родившийся неподалёку от Новогрудка и крещённый в местном костёле, Мицкевич (1798–1855) до конца жизни был неразрывно связан воспоминаниями с краем своего детства и юности:

«Где струи прежние, о Неман мой родной?

Как в детстве я любил их зачерпнуть горстями!

Как в юности любил, волнуемый мечтами,

Ища покоя, плыть над зыбкой глубиной!»

^{Новогрудские холмы облюбовали современные рыцари}

Не только неманские берега вдохновляли поэта, но и одно из самых загадочных белорусских озёр – Свитязь, в окрестностях которого Адам Мицкевич гулял со своей возлюбленной Марылей Верещакой. Сколько легенд сложено об этом красивом лесном озере! Одна из них повествует о том, что некогда там, где сейчас находится озеро, располагался город. Название его было Свитязь. Однажды на город напало вражеское войско. Силы были неравные, и понимая, что им предстоит либо превратиться в рабов, либо погибнуть, свитязяне предпочли смерть позорному рабству. И взмолились они, чтобы город ушел под землю. Так и случилось – место провалилось в бездну, похоронило завоевателей и всех жителей города. А отважные свитязяне через некоторое время возродились в виде цветов, украшающих озеро. С данной легендой согласуется теория геологов, которая подтверждает, что озеро образовалось в результате провала четвертичных отложений в подземные пустоты. Помимо того, среди местных жителей бытует поверье, что иногда здесь можно наблюдать, как волшебные светящиеся существа устраивают танцы вокруг озера. Это выходящие из озерной глади девушки‑русалки, именуемые свитязянками.

Адам Киркор, один из авторов третьего тома «Живописной России», изданного в 1882 году, писал:

«Следуя большой дорогою из Новогрудка в местечко Городище, проехав множество больших курганов, въезжаете вы в лес, среди которого большое, почти совсем круглое, озеро, называемое Свитязь, воспетое Мицкевичем… Чудное это озеро! Вокруг могучие вековые дубы, плакучие ивы, клёны – сгибаются и своими ветвями далеко от берега расстилаются над водою озера, отражаясь в нём на далёком пространстве… Вода чистая, прозрачная, а виднеющееся дно усыпано мелкими разноцветными камешками. Здесь просиживал целые часы, мечтал и думал великий поэт, здесь же создана им вдохновенная поэма «Свитязянка».

* * *

С берегов Свитязи перенесёмся в не менее романтичное место с чудесным названием Любча, расположенное на берегу Немана, в 26 км от Новогрудка.

Ныне это небольшой периферийный посёлок, а ведь в былые времена здесь кипели поистине шекспировские страсти! Даже в названии сокрыто краткое отображение целой истории внезапно вспыхнувшей любви князя Миндовга к роковой красавице Марте, с которой он встретился именно здесь. Так, во всяком случае, гласит легенда. В реальности же Марта, которую можно считать настоящей «леди Макбет Новогрудского уезда» не просто существовала, но и сыграла довольно специфичную роль в истории. Будучи женой приближенного Миндовга, князя Висмонта, она ухитрилась завладеть сердцем будущего короля, устранить при его помощи своего благоверного и наплести целый ряд жестоких интриг, за что в итоге поплатилась помутнением рассудка. Перед смертью она завещала Миндовгу не оставаться в одиночестве, а взять себе в жёны её родную сестру, которая на тот момент… была замужем за князем Довмонтом. Последовав этому крайне неразумному совету, Миндовг приблизил свою смерть, ведь оскорбленный Довмонт впоследствии был в числе убивших его заговорщиков. Недаром говорят, что любовь бывает зла…

Однако вернемся в Любчу, главными достопримечательностями которой являются великолепный вид на Неман, открывающийся взору с насыпного холма и, конечно же, замок. Первоначально это строение было деревянным. Глубокий ров окружал три замковые стены, а четвертая выходила на высокий берег реки. Для обороны возвели каменную въездную башню (браму), под самой крышей которой находились бойницы, а в подвалах – тюремные темницы. Рядом располагались складские помещения и казармы.

Череда местной знати сменялась здесь довольно часто. Великий Миндовг подарил это местечко киевскому боярину Андрею Кияну, который спасался на землях ВКЛ от нашествия татар. В 1428 году Любча в качестве подарка перешла от князя Витовта к его супруге Ульяне, а в 1499‑м по велению князя Александра отошла к подскарбию Фёдору Хрептовичу. Спустя несколько десятилетий Любчу выкупил виленский воевода Гаштольд, чтобы в свою очередь продать её в 1547 году именитому Яну Кишке. Именно он стал тем деятелем, который кардинальным образом реорганизовал жизнь в данной местности.

Ян Кишка (умерший в 1592 году) был последователем особого ответвления в протестантизме под названием «арианство» и задумал превратить Любчу в культурно‑просветительский центр. Он устроил здесь молитвенный дом, школу, типографию и затеял в 1581 году возведение каменного замка в стиле поздней готики с элементами ренессанса. В 1590 году Любче было предоставлено Магдебургское право и собственный герб. По инвентарю 1601 года, в местечке действовала пивоварня и общественная баня, крытая «белым железом».

^{Любчанский пейзаж}

В XVII веке Любча перешла во владение магнатов Радзивиллов, которые продолжили обустройство замковой территории. В новой вотчине они разместили свои архивы, родовые портреты, скульптуры, дорогие наборы посуды и изделий из ткани, археологические находки, обширную библиотеку и даже кунсткамеру. Особенно богатой была коллекция оружия, насчитывавшая более 900 экспонатов, среди которых – сабли Ивана Грозного, Бориса Годунова и турецкого султана Османа II.

В 1655 году многочисленный отряд запорожских казаков под командованием гетмана Ивана Золоторенко переправился через Неман и приступом взял старинный замок, почти полностью его разрушив. А затем сюда вторглись московские войска, уничтожившие большинство жителей Любчи и разграбившие типографиию, где было издано более 50 книг. Напечатанные там фолианты до сих пор хранятся в музеях Кракова, Варшавы, Вильнюса.

Позднее местность стала владением Богуслава Радзивилла (1620–1669), при котором были восстановлены две замковые башни. Затем замком распоряжались помещики Витгенштейны и Гогенлое, а во второй половине XIX века он перешел к представителям прибалтийского дворянского рода Фальц‑Фейнов, устроившим в Любче одну из своих основных загородных резиденций. В 1864 году из замкового кирпича на фундаменте XVI века они построили дворец в неоготическом стиле, который, по воспоминаниям современников, был очень красивым, но увы – это сооружение не пережило Первой мировой войны.

Кстати, представительница данного семейства Лидия Фальц‑Фейн, выйдя замуж за статского советника Дмитрия Набокова, стала матерью знаменитого композитора и педагога Николая Набокова (1903–1978), двоюродного брата всемирно известного писателя Владимира Набокова (1899–1977). Именно в Любче проходило детство этого человека, среди друзей которого были Игорь Стравинский, Сергей Дягилев и Джордж Гершвин, которому рукоплескала аудитория ведущих концертных площадок Европы и Америки, который был организатором множества престижных музыкальных фестивалей в Париже, Берлине, Риме, Токио.

^{Вот таких средневековых менестрелей можно встретить иногда в Любче}

А как же Любчанский замок?.. Возможно, его руины так и продолжали бы унылое существование, если бы на заре XXI века их реконструкцией всерьёз не озаботились местные энтузиасты. И вот, на протяжении последних десяти лет, благодаря созданному здесь благотворительному общественному фонду под руководством Ивана Печинского, Любча переживает период возрождения. Уникальный колорит здешних мест привлекает не только любителей истории и археологии, но также художников и приверженцев рыцарских традиций.

Любители сказок тоже будут довольны – согласно мифу, давным‑давно в Любче обитал дракон, охранявший город и замок. Люди верили в то, что пока им покровительствует эта рептилия, местность будет процветать. Но однажды во время некоего вооруженного конфликта дракон был убит, с тех пор замок неоднократно разрушался, пока не пришел в состояние запустения. Уже в современный период на территории замка нашли таинственное гнездо с яйцами, разумеется, драконьими. Маленькие дракончики вновь появятся на свет, когда Любче будет крайне необходима их помощь. А одно из яиц даже вмуровано в стену и служит своеобразным талисманом.

Как и полагает каждому приличному замку, Любчанский имеет свое штатное привидение. По свидетельству занятых реставрацией молодых волонтеров, здесь бродит призрак магната Яна Кишки, который за дерзкую критику в свой адрес может основательно проучить непочтительных болтунов. Поэтому к восстановительным работам допускают лишь ответственных и порядочных граждан, искренне верящих в необходимость сохранения историко‑культурного наследия. Впрочем, рядовым туристам, желающим проникнуться самобытным духом белорусской глубинки, тут тоже всегда рады. Приезжайте и убедитесь сами!

Глава 5.

ВОСТОЧНЫЕ ФОРПОСТЫ БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЕЛЬ: