Политический процесс и политическая наука.
Социально-политический процесс как явление и понятие.
Возникновение и сущность политического. Политическая власть и политика.
Политический процесс и политическая наука.
Данная лекция первая и, в некотором смысле, вводная лекционного курса «Политология», и именно здесь обозначим наиболее фундаментальные в онтологическом и познавательном смысле проблемы политики. Задача данной лекции - дать общее концептуальное представление о политике, политической власти и политическом процессе и на основе этого наметить проблемное «поле» политического знания, логику и проблемно-тематическую структуру учебного курса.
Общеизвестно, что политика есть отношения по поводу власти (хотя и не всякая власть есть власть политическая). Уже поэтому выяснение специфики политики и политического невозможно без понимания вопросов: что есть власть? Каково ее происхождение и функции? Как она возникает и распределяется в обществе? Каковы конкретные процессы образования и применения власти с точки зрения политического процесса? Какие центры и субъекты этой власти?
Целесообразно остановиться на том, как понятие «власть» разработано в советской и зарубежной политологии. Можно обратить внимание, что в самой категории власти есть некая непроясненность, «мистичность». Одно из самых употребляемых слов – «власть» – на понятийно-категориальном уровне часто остается неуловимой. Вероятно не случайно определение термина «власть» отсутствует в 5-томной философской энциклопедии и только в философском энциклопедическом словаре дается общее определение (впрочем, без достаточной концептуальной проработки): «Власть – в общем смысле способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета права, насилия (экономического, политического, государственного, семейного)». Можно подчеркнуть, что в данном определении содержится попытка ухватить главное свойство власти как способности и возможности оказывать направляющее воздействие. Обратим при этом внимание, что определение ориентировано на власть как волевую деятельность некоторого социального субъекта. Это – существенное свойство власти и данное определение продолжает традицию понимания власти и политики, возникшую в западной политической науке еще со времени появления политологических работ, классика западной политологии Макса Вебера (1864-1920): «Политика означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь-то между государствами, будь-то внутри государств между группами людей, которые оно в себе заключает.
Кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо к власти как средству, подчиненному другим целям…, либо к власти «ради нее самой», чтобы насладиться чувством престижа, которое она дает» (М. Вебер. Политика как призвание и профессия).
Можно также обратить внимание на то, что западные политологи определяют власть, в т. ч. и политическую власть, как совокупную мощь государства и указывают на три ее важнейшие изменения: контроль над ресурсами, контроль над действиями лиц и контроль над конечным продуктом.
Последнее определение сужает власть и властные процессы к исполнительной, административной власти государств, которая есть лишь одна из разделенных властей в политико-правовом обществе. Что же касается определения М. Вебера, то, несмотря на его солидность, оно не охватывает власть в ее онтологических, социально-организующих функциях. Необходимость анализа власти в таком последнем измерении все более осознается в новейшей политико-научной литературе.
В приведенных выше определениях власть представляется как средство для достижения целей, лежащих вне ее самой; лежащих вне ее самой; функционированию власти придают субъективно-волевое измерение, рациональный и управляемый характер, т. е. власть мыслят субъективно, по жесткой схеме воз- действия одного субъекта на другой. Нетрудно заметить, что и политику классик политологии М. Вебер мыслит в таком субъективно-волевом измерении. Политика, несомненно, есть некоторый вид, форма волеизъявления и волевого действия. Но только ли в этом суть политики? Неужели вся сфера политического сводится к политическому волеизъявлению? Вероятно, нет. И это станет более очевидным, если мы подойдем к понятию «власть» с более широких философско-социологических позиций.
Власть – это сущностное явление общества, начало, порядок – arche (греч. – архэ) социального бытия. Еще в древнегреческой мысли началу «архэ» (власти) как символу необходимости существования для человечества какого-то организованного порядка, регулируемого общеобязательными нормами, противопоставлялось начало «анархэ» – безвластие как символ общественного устройства, свободного от всякого принуждения. Поэтому власть – это, прежде всего, организация некоторой дифференцированной и аморфной группы людей в общность, общественное целое; это социальное упорядочивание, организация совместной жизни в общих интересах и целях. До того, как начинаются конкретные действия власти, общество в большей степени существует в намерении, чем реально. Как только власть возникает и начинает функционировать, некая общность людей, где существовало только неопределенное сознание о социальных целях, приобретает через подчинение социальной дисциплине власти более ясное осознание своей общности. Распространяя давление на каждого, власть приносит ощутимое и конкретное единство, цель и границы общества.
Подобное уточнение и дополнение дает возможность подойти к определению предметного содержания понятий «политическое», «политическая власть» с более строгих гносеологических позиций и, в то же время, в более адекватном проблемном горизонте.
В политической теории выделяют три основных типа власти: анонимную – закрытый характер власти (напр., религиозная власть = теократия), индивидуальную (частную) власть (напр., власть вождя, правящих тоталитарных режимов) и институциализированную власть, которая рассматривается как собственно политическая.
Осуществление власти в любом сообществе опирается на общепринятые (обычай, традиция, религиозный культ, ритуал и т. д. ), или сознательно (рационально) созданные и юридически закрепленные, принципы и ценности, которые санкционируются в качестве обязательных, всеобщих и принудительных со стороны отдельных лиц или групп, или со стороны организаций и учреждений, обладающих необходимыми для этого авторитетом, легитимностью и материальными средствами. Политическая власть дается не от Бога и не от обычая (ср. религиозная, сакральная форма власти = теократии), но создается самими людьми в форме социальных публичных институтов власти в ходе их (людей) общегражданского участия в формировании и реализации власти. В этом – политичность власти и политический характер социального процесса.
Политическое как явление есть, прежде всего, институциализированное социальное пространство – совокупность особых социальных и политических
институтов (напр., право), правил, процедур и организаций (прежде всего государство), посредством которых (или по каналам которых) формируется, распределяется и реализуется власть как социальное волеизъявление. С другой стороны, общество структурируется, организуется через политические институты в ходе политической деятельности народа. Иначе говоря, власть как политическое и политика как форма власти и локализуется в публичных общественных институтах права и государства. В форме этих институтов из индивидуально-частной и анонимной становится публичной, т. е. описывается не в терминах присвоения отдельных лиц, но присваивается обществом через нормы права, и находится в своем конкретном структурном и функциональном виде во владения многих политических институтов и центров власти (напр., законодательная, исполнительная и судебная власти; власть средств массовой информации и т. д.).
Итак, политическая власть – это не индивидуальная, частная и анонимная (закрытая) власть, но власть институциализированная, публичная, существующая прежде всего в форме политико-правового юридического государства.
С этой, политико-институциальной, точки зрения власть есть насилие (как и любая власть), но интегрированное в право и опирающееся на него, а не право силы (тоталитарные режимы, например,). Дж. Локка отмечал: «власть дает право действовать, однако против закона не может быть никакой власти».
Итак, политическая институциализация власти означает, что последняя перестает быть анонимной и индивидуальной, частной собственностью и вещью отдельных лиц – правителей, правящей группы и т. п. Власть и отношения по ее поводу становятся публичным общесоциальным делом, общим достоянием – с точки зрения формального доступа всех граждан к политическому процессу, к политическому волеизъявлению, а также общей подконтрольности институтов власти гражданам. Власть – общее публичное дело всех граждан, формально (юридически) доступное всем членам общества, а не приватное, частное и тайное для общества, дело (и собственность) верховных лиц и правителей (вождей, старейшин, царей, современных элит и т. д.).
Политическая власть – это республика – respublika (дословно переводится как общая власть, общее дело, публичное действование). Поскольку этот процесс начался в рамках греческого полиса, это общее дело (по созданию института власти, по контролю над ними и по управлению полисами) возникло как полисное, политическое дело – политика. Через политику и участие в политике процессы образования и применения власти становятся под контроль всех граждан – членов политической общности. Властные санкции, полномочия, нормы изымаются из исключительной компетенции правящих лиц, становятся предметом публичного обсуждения, спора, противоречивых мнений, соглашений и т. д.
Через политику и политический процесс формируется рационально-политическое отношение к власти, или говоря словами М. Вебера, политический внеперсональный рационализм, являющийся общекультурным и общеполитическим началом всей европейской истории. С этой точки зрения специфика европейской культуры и интеллектуальной традиции состоит в политичности. Политико-рациональное отношение к власти означает:
во-первых, власть и носители власти рассматриваются как бы со стороны – как предмет осмысления, рефлексии, – т. е. разрушено сакральное, мистическое восприятие власти;
во-вторых власть и ее институты даны не от Бога или иных потусторонних сил, но учреждены самими людьми, человеческими волей и разумом.
Политичность европейской культуры означает, что власть рассматривается как воплощение человеческой разумности и рационально устроенный социальный институт, созданный людьми демократическим способом в целях оптимального (рационального) управления обществом. Власть – не от Бога, но от людей.
В этом отношении западная культура – политическая и рациональная по преимуществу – существенно отличается от восточных или тоталитарных социумов. На Западе власть и психологически, и фактически воспринимается как порождение подвластных, как контролируемая их разумом и политической волей: они ее создают, им она обязана своим существованием и им же она подотчетна.
В восточных и тоталитарных обществах власть онтологична. Она есть сила, онтологизирующая бытие – т. е. через власть, данную от Бога, или от единственно единого учения в социальном космосе обретает статус бытийности. Считается, что только власть, дарованная свыше выводит людей из состояния хаоса, упорядочивает существование подвластных, которые безусловно подотчетны власти.
В западных обществах онтологическо-организационным началом является политика, политический процесс, в которых формируется власть и контролируется со стороны народа, облекается в конкретные правила, законы, правовые нормы и процедуры; вовлекается в социальный процесс борьбы социально-политических интересов и мотиваций сталкивания различных политических объединений и партий. В политическом обществе не власть сама по себе – как единая Воля, данная свыше, а именно политика и политическое волеизъявление народа, есть онтологизирующее и как организующее начало общества. Здесь воля человека не отчуждена раз и навсегда в пользу власти правящих верхов (что характерно для восточно-деспотичного и тоталитарного социумов).
Власть в политическом обществе есть совокупность индивидуальных (человеческих воль) и институциализированных в праве, государстве, представительных учреждениях, центрах власти (напр., суд, парламент), т. е. в политической организации общества.
Политический характер власти основан на признании за каждым человеком естественного обладания потенцией государственной власти. Политика изначально по определению публична и предполагает активное политическое участие индивидов – участие по поводу формирования и разделения власти, в контроле над органами власти – через систему выборов, партий, групп давления; участие в выборных органах власти. Политическая часть воли человека не переходит раз и навсегда к представителю власти, но временно передается лицу, которого большинство общества сочтет достойным осуществлять свои интересы в государственно-политических институтах власти. Политика с этой точки зрения есть совокупность институтов, норм, правил выборных процедур и т. д., так и процессы политического участия и политического волеизъявления народа, в результате чего формируется общая политическая воля – власть.
В греческом полисе полисная (политическая) жизнь стремилась стать предметом публичного обсуждения на агоре (центральной площади города) со стороны граждан, которые считались равными – политически равными (греческое название этого политического равенства isonomia – равновесие, равенство, порядок), и для которых государственное управление являлось общим делом. Само греческое понятие arche – «власть», «управление» обрело свою самость, отдельность и начало определять область собственно политической деятельности.
Такое переопределение «arche» означает, что общественный порядок не зависит больше от государя, не связан с всевластием исключительной личности. Скорее наоборот, этот порядок регламентирует, составляет власть отдельных лиц, кладет предел их субъективному произволу. Власть закона ставится выше власти людей. Еще Аристотель – основоположник политической теории и современник полисной жизни, соглашаясь, что закон, придуманный людьми, никогда не будет совершенным, подчеркивал, что «власть закона предпочтительнее власти любой личности», что общий принцип, социальное равновесие главнее всех частных. Аристотель отмечал, что «мы разрешаем начальствовать не человеку, а слову закона (logas), т. е. человек себе уделяет больше благ и меньше зол и делается тираном. Между тем начальник – страж правосудия, а раз правосудия, то и равенства, и справедливости» (Никомахова этика. 1134 в.)
В политическое сознание греков входит мысль, что любой человек или группа людей, стремящихся утвердить за собой монополию на arche, тем самым ставят под угрозу равновесие других сил и всего полисного организма. Arche не должна являться чьей-либо исключительной привилегией, собственностью: именно государство-полис должно лишить arche всякого частного характера, и именно государство, высвобождая от родовых пут, должно стать делом всех.
Само участие в полисных делах, т.е. политика, в полисе принимает форму агона (греч. – состязание) – состязания в красноречии, борьбе мнений, в политических дебатах, и т. д. – местом которого была агора – площадь, место собраний – открытое публичное место. С тех пор политика, политическая деятельность и процесс немыслим вне этой публичности, открытости, конфликтности. Политика всегда агонистична, внутренне полемична, конкурентна, диалогична.
Идея политики возникает как отражение этой новой общественной открытой реальности, несущей в себе спор, конфликт, борьбу интересов и мнений, выработку на основе этого компромиссных решений, консенсусов, всеобщих правил поведения, норм и т. д., которые, несмотря на свою общеобязательность и принудительный характер, обладают легитимностью (законностью), узаконенностью не только в формально-юридическом, но и в эмоционально-психологическом измерении (нужно подчеркнуть, что политическая власть легитимная, причем ее легитимность, законность опирается на рациональные начала, в отличие от неполитических форм легитимации (харизматическое лидерство, религиозно-ритуальные формы и т. п.). В самом общем виде легитимность означает некоторое морально-психологическое оправдание и принятие данной власти людьми. За всякой политико-государственной властью стоит насилие, которое может быть принятым со стороны управляемых и оправданным в их сознании, но может быть и отвергнутым).
А постоянной функцией политики считалось приведение в единство, общность разделенного на группы, слои и т. д. (со своими интересами и мнениями) общества. Само по себе, т. е. вне политического, общество не представляет единства; оно им обладает тогда, когда является политическим обществом и приобретает в политическом процессе политические определения и институции.
Вместе с таким – публично-агонистичным характером древнегреческой полисной жизни Платон ввел различение политического (публичного) от частного – до него разница была лишь между «священным» и «обыденным» – и приоритет полисного, политического над частным. Ибо цель полиса и политической жизни, по Платону, не счастье частных, а общее благо, порядок, общее равновесие, справедливость. Древнегреческая – справедливость, равенство, равновесие, порядок вводятся политической мыслью в контекст политики, политического характера и функций власти, как их (власти, политики) атрибуты.
Сущность и специфику политического и политики невозможно разбирать
вне различения в обществе двух социальных сфер – приватной и публичной (политической) и, соответственно, двух основных типов властвования – приватной (частной) власти и публичной (общественно-политической власти).
В современном обществе, опирающемся на политико-правовое начало, собственно политическое отношение публично в отличие от других видов общественных отношений, например мораль, которая в западном обществе не навязывается извне, а выбирается приватно, через индивидуальную свободу выбора: экономика, опирающаяся на частную предпринимательскую деятельность и на частное право собственности (право частной собственности). Важно в связи с этим подчеркнуть, что публичность политического отношения есть не просто его коллективный, общественный характер: оно означает нечто специфическое и функционально важное для общества – то, что в обществе является организованным, упорядоченным и безличным (внеперсональным) – сверхиндивидуальным и представительным. Политическое отношение – это организованная со стороны общества реальность и ее представленность в форме особых, публичных, по способам и функциям, институтов власти – государства, парламента, судебной власти, правительства, административного аппарата; во-вторых, публичность политики – в ее политико-правовой компетенции. На своем сущностном уровне политическое охватывает такие сферы деятельности, которые имеют охранительные (защитные) функции по отношению к членам политической общности, поскольку они ее образуют и разделяют одни идеи, цели, моральные идеалы, независимо от своего классового, социально-экономические положения и имущественного состояния. Само понятие государства означает, что общество возводит на уровень «общих интересов» некоторые из своих потребностей, которые нуждаются в особой опеке и защите со стороны публичной власти и права.
Таким образом, политика связывает частные цели в общественные цели, частные интересы в общие интересы. Задача политики – регулировать частные интересы, направляя их на общее благо, опекать (охранять, защищать) общегосударственные интересы. С этой точки зрения можно выделить различные стороны политической реальности и политики:
1) особое институциализированное пространство, в котором частное модифицируется в общее – в общегосударственные интересы и цели; т. е. это своеобразная социальная плоскость, на которую посылаются частные, скрытые интересы и получают общее публичное выражение и обозрение, оформляются в качестве общегосударственных публичных требований;
2) совокупность механизмов и структур, оберегающих, охраняющих общество в его суверенности, автономности (например, правовое государство);
3) формально-публичные структуры и коммуникации, через которые циркулирует и становится доступной, открытой обществу социальная информация, а также посылаются и передаются импульсы политического волеизъявления;
4) сам реальный процесс политического участия и политического волеизъявления людей.
Однако с позиции марксистской теории политики последняя есть продукт классового общества, выступает как отношение классов по поводу государственной власти (Ленин). С точки зрения марксизма, политическое государство, по определению, классовое государство, аппарат подавления одного класса другим, орудие, машина сохранения классового господства (Ленин «О государстве»). Идея государства как аппарата насилия в руках одного класса восходит к теории политики и государства Макиавелли, который, изучая политическую практику итальянских тиранов эпохи Возрождения, сделал вывод о государстве как аппарате насилия и угнетения одних людей другими.
Очевидно, что такое понимание сущности политического трудно согласуется с изложенным выше пониманием политики, государства и т. д. Нужно сказать сразу, что марксистская теория политики, несмотря на множество верных вещей, в данном вопросе не лишена некоторой ограниченности и не подтверждается ни исторически, ни с точки зрения теоретико-познавательной.
Политика как практика власти и как понятие в известном смысле внеклассово по природе, внеклассовой структуры, классовых интересов и т. д., хотя последние не могут не оказывать влияния на некоторые неформальные механизмы и технологии власти и воздействовать тем самым на реальные процессы. Но с точки зрения институциональной, политические отношения более сущностны и устойчивы классовых.
Через юридико-правовую систему все члены общества имеют равное к власти отношение (равенство перед законом, в т. ч. и перед законодательной и т. п. властями = политико-юридическое равенство). В институционально-правовом механизме власти участвуют не классы и социальные группы, но граждане, одинаково в принципе правоспособные и правомочные, обладающие равными правами и возможностями. Но с экономической и социальной точек зрения, они не равны, в чем марксизм и родственные ему социологические доктрины правы, и это неравенство конкретного эмпирико-экономического состояния оказывает влияние на конкретные политические процессы, на неформальные (не правовые, не институциональные) механизмы политики и власти.
Прежде чем переходить от теоретико-социологических и историко-философских суждений о политическом к его структурно-функциональному срезу, необходимо заметить, что греко-античное понимание политики было многозначным и включало в себя и форму государственного устройства, и политику (реализацию власти) и формы социальной жизни, и сам образ жизни греческого человека. Поэтому Аристотель называет человека политическим животным – «zoon politikon» (Аристотель. Т. 4. С. 378). В ходе становления новоевропейской политической философии и политико-социальной практики (XVI-XVIII вв.) греко-античное понимание политики переосмысливается, теряя столь характерную широту и многозначность. Решающая роль в этом принадлежит христианской религии и теологии.
Христианский взгляд на государство и политику, а также все христианское религиозное мировоззрение, несмотря на свое в принципе негативное отношение к светской государственной власти («царство кесаря» по религиозной терминологии), тем не менее парадоксальным образом подготовили переосмысление политики и политико-государственной жизни в Европе в XVI-XVIII вв. (однако, это переосмысление происходило в русле антично-греческой традиции). Удержав политику, как публичное достояние и публично-общественный процесс образования и применения власти, христианство ввело политику и систему народоправства (идея античной демократии) в более широкий культурно-социальный контекст и сделало тем самым политико-демократический процесс более устойчивым и продуктивным.
Христианский теократизм парадоксальным образом способствовал:
1) отделению частной и публичной сфер жизни общества, что способствовало утверждению личностного суверенитета человека, его независимости от власти и неподопечности ей. Это – основной пункт, различия между античной и новоевропейской (парламентско-представительной) демократией;
2) через христианский этикоцентризм политика стала рассматриваться с особой – этикотеологической точки зрения – с позиций общечеловеческой морали и общечеловеческих ценностей. С тех пор политика и мораль – автономные, но тесно сопряженные сферы государственно-политической и социальной жизни.
Для античного человека подлинная жизнь есть жизнь политическая. Античный полис-государство и есть все общество, а политика – полисная жизнь – есть вся общественная жизнь. Христианизация Европы, а затем становление буржуазно-индустриальных обществ расчленили это единство политики и социальности, государства и общества; противопоставили общество государству, индивида – обществу и государству. В новоевропейской политической мысли понятие политики сужается до определенной сферы, не покрывающей собой все общество, и существует наряду и в тесной сопряженности с тем, что в европейской политической философии называется «гражданским обществом». Взаимосвязь политики (государства) и гражданского общества составляет совокупный механизм отношений власти и основание реальных политических процессов в современном обществе.
Гегелем в «Философии права» было введено понятие «гражданское общество». «Гражданское общество», по Гегелю, представляет собой систему всесторонней зависимости, которую можно рассматривать как «внешне» государство в отличие от политико-правового государства ( Гегель. Т. 7. М., 1934.- С. 212). Гражданское общество («внешнее» государство) есть сфера реализации особенных частных целей и интересов отдельных приватных лиц. Гегель отмечал, что человеческая общность как единство частных лиц – это именно гражданское общество (общество бюргеров – в нем. языке нет разницы между бюргером, буржуа и гражданином), но не государство. Государство – публично-правовой институт, средоточие публичной власти и права. Гражданское общество – частно-правовой институт, это совокупность частных властей. В связи с этим и нужно учитывать, что в обществе, где существует политическое, т.е. политическая форма власти, существуют два вида властей – публичная и частная (приватная ,так сказать, власть над самим собой).
Публичная власть сосредоточена в политико-правовом государстве, но сосредоточена не в одних руках, напр., в правительстве, а административном аппарате, но:
1) центрируется и распределяется в разных центрах власти, уравновешивающих и контролирующих друг друга (разделение властей);
2) четко определены компетенции и субъекты власти и публичного права на центральном и местном уровнях;
3) власть и субъекты публичного права находятся под публичным контролем граждан, в том числе через выборную систему (электоральный процесс), прессу, средства массовой информации, а так же через участие в прямых формах политического участия (прямая или плебисцитарная демократия – референдумы и т.п.).
Но есть и иная форма власти – частная, локализованная в отдельных структурных единицах общества: семья (власть родителей над детьми до их совершеннолетия); предприятие (власть производственно-технического процесса над рабочей силой, власть администрации над работником); власть над собственной накопленной собственностью или имуществом и т.д. и т.п. Это частная индивидуальная и групповая форма властности – не публичная и не политическая. Общество не вправе вмешиваться в дела этих частных властей, кроме тех случаев, когда сами они (или одна из них) нарушают свои пределы, посягая на компетенции публичной власти, т.е. на общие интересы всех членов общества и граждан государства.
Указанная совокупность частных интересов и властей в самом общем виде составляет особенности гражданского общества как явления и понятия. Современный политический процесс немыслим вне гражданского общества, также как и понимание политики в современных индустриальных и постиндустриальных обществах немыслимо вне понятийного и социологического анализа гражданского общества.
Содержание понятия гражданского общества отражает сумму всех неполитических отношений – социальных, духовных, нравственных, семейных, т.е. отражают такие отношения, которые не входят в сферу инструментальной публичной власти и государственно-политического контроля, не санкционированы государственной волей в качестве всеобщих – обязательных и принудительных. Там, где государство контролирует общество, контролирует и подрывает суверенитет его частных, приватных властей (напр., отмена прав частной собственности и установление монополии государственной собственности на все виды жизненных ресурсов), – нет гражданского общества (как, впрочем, и политики). Государство поглощает общество, лишая его своих саморегулирующих механизмов, основанных на частности, приватности, суверенитете по отношению к государственно-политическим институтам.
Гражданское общество есть (начиная от ХVII в.) форма общения работников и жителей индустриально-урбанистической (западной) цивилизации как граждан – отдельных, суверенных участников общественной политической жизни, суверенность и приватность которых опирается на право частной (т.е. не контролируемой государством, не государственной) собственности. Жизнь гражданского общества подразумевает наличие реальных суверенных субъектов политической жизни и гражданской самостоятельности. Такими субъектами могут быть лишь различные субъекты собственности. Вне децентрализации собственности и ее суверенизации гражданская активность, политическое участие и волеизъявление иллюзорны. Только субъект собственности (прежде всего собственник своей рабочей силы, своего творческого потенциала) обладает реальной возможностью быть гражданином и полноценным участником политической жизни.
Гражданское общество не есть нечто независимое и отграниченное от политики, граница между ними относительна и легко переходима. Ибо вне политических институтов и коммуникаций, а стало быть, вне выведения импульсов частных гражданских интересов на публичную арену, на спор, притязания и т.п., вне оборачивания борьбы частных властей и интересов общественными соглашениями, договорами, компромиссами и т.д. (в которых частный интерес получает общественно-публичное признание, общественную значимость, ценность) – процессы, формирующиеся в обществе, не сформируются как связи гражданского открытого общества. В точках гражданского общества идет постоянный процесс инициирования волевых, побудительных импульсов общественного развития, вызревают идейно-ценностно окрашенные волевые мотивы социальных субъектов, которые в политической сфере интегрируются в некую равнодействующую социального развития и оборачиваются социальной стабильностью и упорядоченность.
Связка «гражданское общество – политика» играет важную роль в политико-социологическом анализе. Через понятие «гражданское общество» в рассмотрение политического процесса включается социально-структурный (социально-классовый) компонент политики и высвечивается ее социально-процессуальная подоснова. Понятие гражданского общества с этой точки зрения расчленяет общественные связи и интересы, вскрывает динамичную структурность социальной жизни через выявление разнообразных социально-политических интересов и устремлений различных социальных групп, классов и слоев идейных программ и платформ и т.д. Через это понятие социально-структурные отношения, социально-классовые и иные социальные конфликты включаются в пространство политики – осмысливаются как политические и правовые проблемы и вопросы; заполняют пустоты социальных взаимоотношений отношениями – связями политической борьбы, согласия, консенсуса, договоров и т.д. Социально-классовые отношения политически артикулируются, окрашиваются формами политических соглашений, договоров, компромиссов. С точки зрения гражданского общества социальная структура предстает как политически оформленная структура.
Итак, связка «гражданское общество – государство» / «частная форма власти» – / «политико-публичная власть» – составляют структурный каркас социально-политического процесса современных обществ и являются важнейшими основаниями как их динамичности, так и стабильности. Динамичность определяется тем, что политико-публичные структуры и институты через политические организации, партии и объединения коммуникации быстро откликаются на импульсы волеизъявлений, поступающие из институтов гражданского общества, и переводят их в общезначимые ценностные нормы и регулятивы. Стабильность же демократических обществ (несмотря на социальные потрясения и конфликты) достигается тем, что со стороны политики, как инстуциализированого государственно-правового пространства, обществу задаются идеально-правовые нормы и регулятивы продуктивной деятельности, очерчивается политико-правовое этическое пространство, в котором человек не только принуждается эффективно трудиться и цивилизованно сожительствовать, но и не получает возможности (права и свободы) сохранять и наращивать свою творческую особость, приватность, индивидуальность. С этой точки зрения политика и право шире, фундаментальнее гражданского общества, оставляет некое основоположение демократического общества, не посягая при этом на его суверенность.
Со стороны гражданского общества институционально-правовой механизм власти дополняется иными формами и импульсами власти, идущими от членов и социальных групп гражданского общества, формирующихся не только (а может быть, и не столько) в сфере собственно политической, сколько в структурах гражданского общества – профсоюзы, предпринимательские союзы и т.п. В гражданском обществе социальные потребности и интересы кристализируются и превращаются в политические требования, по большей части еще до введения в собственно политическую сферу.
Реальное функционирование «гражданское общество – политико-правовое государство / экономически-правовые формы власти – политико-институциальная власть» и т.д. создает развитую политическую динамику – особую структуру функционирования и реализации политической власти. В сопряжении институционального и внеформального механизмов осуществления власти в общество, микро- и макроструктур власти, правовых и внеправовых властных практик и т.д. создается реальный политический процесс, который характеризуется следующей структурой:
1) динамика свободного формирования и расформирования партийных организаций и иных партийно-политических структур;
2) постоянной и постоянно обновляемой связкой: партии (именно «партии» как особенная внегосударственная часть гражданского общества, в отличии от тоталитарных партий) – партийная избирательная программа – выборы – формирование правительства победившей партией (или коалицией);
3) актуализацией всех политических отношений в форме борьбы, конкуренцией, соглашений различных партий и организаций, претендующих на место в парламенте, парламентское большинство. Партийно-политическая дифференциация есть фиксированная форма структурализации гражданского общества;
4) публичным и оппозиционным, критичным словом. Политика возникла в форме публичного слова и критической рефлексии. Через публичное (гласное) слово и мысль древний грек шел к идее политики и ее политической практике. Политический процесс немыслим вне транслирования и представления властно-политических импульсов по каналам массовой коммуникации – прессы, радио, телевидения и т.д.;
5) демократией уличных митингов, демонстрацией, протестов, пикетов и т.д. (но в рамках закона). Это рискованная и раскованная стихия политического общества, вне которой не может происходить живая практика трансформации политической жизни;
6) нормами и традициями политических действий и решений в «коридорах власти», общим культурно-психологическими механизмами участи в политике (политический радикализм, экстремизм или умеренность, здоровая консервативность и т.п.).
Такова структура политического процесса, это уже второй вопрос лекции. Что содержит предмет политологии как относительно самостоятельной отрасли общественного знания? Она должна заниматься не просто изучением государства и системы правления, а и их изучением в контексте исторического развития и реальной социальной действительности. Центральное тематическое направление политологии вероятнее всего – именно политический процесс как феномен и результат, взаимодействия различных политико-правовых, социально-структурных и культурно-психологических факторов. Очевидно, что в проблемное содержание политической науки должны войти политкультурология (в рамках которой можно не только изучать политическую культуру данного общества, но главное, через культурологический подход можно осваивать не- или до-политические формы власти – сакрально-религиозную, традиционалистскую и т.д. ибо это не столько политология власти, сколько теология власти); исследование роли средств массовой информации, оказывающих существенное воздействие на политическое сознание участников политического процесса и формирующих новые политико-сознательные структуры и политико-психологические мотивации; равно как анализ самого политического сознание в мировой культурно-исторической ретроспективе. Очевидно, что политология не может не включать в предметное содержание историю политической мысли. В современной западной политической социологии политическое знание определяют следующим образом: «Политическая наука рассматривает: каким образом люди получают и используют власть и как власть распределена в обществе. Политологи концентрируются главным образом на изучении деятельности правительств, политических партий, «групп общих интересов», а так же поведения избирателей» ( Смелзер Н. Дж. Социология // Соц. исследования. 1990. № II С. 127) .
Итак, политология есть знание о политическом процессе. Поэтому еще раз остановимся на политическом процессе, его внутренних и внешних формах.
В основе системы политической власти людей две взаимосвязанные, но далеко не адекватные по своей природе и проявлениям части. Одна из них воплощает институциональные и юридико-правовые начала власти и определяет структуру и динамику политического процесса в институционально-правовом отношении. Это конституционно-правовой механизм власти, составляющий, прежде всего, регулятивную сторону политической системы, ее политико-правовой элемент, а также совокупность ряда властных политических институтов.
Конституционно-правовой механизм власти есть основание любого государства как политической ассоциации, политического объединения и его (государства) функциональных подсистем. Его основным функциональным назначением является организация, т.е. установление правил, норм, процедур и других институциональных публичных регулятивов во взаимоотношениях между государством и гражданским обществом, государством и его частями, между партиями, политико-партийными группами (ассоциациями бизнеса, профсоюзами, молодежными союзами и др.). Реальный политический процесс как мы уже выяснили, значительно шире политико-институциональной власти. Особенно это характерно для стран переходного типа, идущих по пути модернизации своих политико-правовых систем. Последние, соприкасаясь с особыми специфическими формами местной культуры и традиций, в т.ч. и местных традиционных форм власти, порождают мозаичную и чрезвычайно запутанную картину государственно-правового устройства и политического процесса. Возникает реальный механизм властных отношений, с акцентом на неформальные неинституциональные – скрытые (особенно с т. зрения чисто политико-юридического подхода) рычаги управления.
Таким образом, деятельность по реализации власти не только не ограничивается формально-юридическими предписаниями и установлениями (которые вообще могут получить чисто декларативное значение, например, конституции СССР), но и выходит за рамки декретов исполнительной власти и предполагает использование всех возможностей политического давления как по открытым так и по закрытым каналам в целях прямого (минуя институционально-правовые институты) управления обществом.
Фактический механизм властвования в этом случае – это неформальная и часто неподконтрольная обществу система распределения власти, которая, прикрываясь нормативными установками, стремится создать благоприятные условия для формирования правящей группы.
Фактический механизм властвования шире не только в вышеуказанном аспекте – в плане различных коммуникаций и каналов отправления властных полномочий и решений, но и в плане социологическом, ибо он фактически выходит за пределы собственно политической сферы, упираясь в смежные области общественной жизни – прежде всего в экономически-социологическую структуру общества. Реальный политический механизм воплощает подлинную и многогранную систему коммуникаций, сложившуюся между социальной структурой и институтом публичной власти.
Разумеется, в любом обществе реально функционирующая система политических отношений шире институционально-правовой, она необходимо дополняется формами скрытой и, часто не выходящей за пределы институционально-публичных каналов трансляции власти, включающей неформальные механизмы принятия политических решений. Но в обществах переходного типа это удвоение механизма значительно усиливается, причем на первый план могут выдвигаться неформальные, непубличные каналы образования и применения власти. В политической жизни приобретают значительный вес политические субъекты, которые в традиционной западной политической системе, по сути, выведены из активной политической жизни или поставлены под политико-юридический контроль и не притязают на выполнение политико-властных функций. Речь идет об этнических и т. п. организациях, армии и офицерском корпусе, чиновничестве, религиозно-клерикальных организациях и т.п. Импульсы, которые посылают эти политические группировки в адрес системы власти существенно влияют на последнюю, критикуют ее намерения и формы ее осуществления.
С этой точки зрения, понятие реального механизма власти расширяется. Наряду с политическим институтом оно включает различные методы, приемы, установки, используя которые правящая группа стремится направить политический процесс в нужное русло. В арсенал методов реальных политических механизмов входят личные связи, политическая коррупция, неформальные связи правящих групп с представителями верхних эшелонов офицерского корпуса, технократов с крупными политическими, общественными деятелями, ведущими менеджерами, профсоюзными лидерами, журналистами и другими лицами, потенциально способными оказывать воздействие на динамику политического процесса.
В связи с таким чрезвычайно сложным содержанием политического процесса необходимыми для политического знания становятся междисциплинарные связи – начиная от философии и теории государства и заканчивая конкретно-социологическим изучением текущей политической жизни. Необходимы расширения проблемного горизонта науки и в то же время поиски новых исследовательских стратегий и аналитических методик. Вопрос этот не из легких и могут быть разные мнения, но безусловно одно: традиционный подход к политике и науке о политике в терминах «политической системы», «политической идеологии», исследование государственно-правовых институтов и т. д. не в состоянии определить в частности, почему одинаковые по своей сути, институциональной и структурной форме, политические институты оказываются дееспособными в одних странах и недействительными в других. Ответить более или менее верно на этот и подобные вопросы можно с точки зрения методологии и теории политического процесса, используя комплексный подход, базирующийся на органическом соединении эмпирического и теоретического компонентов исследования.
Как это можно представить конкретно? Возьмем в качестве примера изучение правового государства. Очевидно, что с точки зрения политического знания, изучение государства не может сводиться лишь к методологии государствоведения или правоведения, с другой стороны, и к чисто философскому учению о государстве и праве. И то и другое крайне необходимо политологу, но в собственно политико-логической стратегии он преломляет это знание в особом горизонте видения. Вероятно, этот собственный политический горизонт видения политики заключен в процессуальности тех проблем, которые изучают политическая философия, государство и право, а с другой стороны, институциализация и концептуализации тех эмпирико-политических процессов, которые стали объектом внимания политической социологии, теории политических элит, социологии партий (это все политологии эмпирического уровня). Эмпирическая политическая социология изучая общественное мнение, выявляет политические ориентации людей и т.д. Политическая теория концептуализирует данный результат эмпирико-политической работы через введение «политическая культура», «политическое сознание». Но эти концепции, в свою очередь, должны быть тщательно проработаны с политико-философской, гносеологической точки зрения. Еще пример – конкретные представления людей о справедливости / несправедливости. Эмпирическая политическая социология фиксирует лишь мнения на этот счет. Но политико-социальная истина этим вряд ли будет достигнута. Важно знать, что такое справедливость, историю понятия и проблемы. Иначе говоря, необходимым историко-философский и историко-политический экскурс в проблему, ведь справедливость по-разному понимали в греческом полисе, в христианстве, в буржуазно-экономической и этической мысли, в коммунистических утопиях. Таким образом, политическая теория должна аккумулировать в себе социальные знания, накопленные в рамках философии, социологии, этики, государствоведения и правоведения и т.п., а с другой стороны, посредством собственной теоретической работы добавить конкретное, эмпирическое знание с выходом на операционализацию фундаментальных политико-морально-философских понятий, знания о конкретных политических процессах и их эволюции.
Соответственно в проблемное пространство политической теории и политического знания можно включить следующие проблемы:
1) философско-историческое исследование политики, история политико-философских идей;
2) философия политики, политико-моральная философия, политико-философское учение о праве, государстве, власти, а так же их политико-социологический, политико-конкретный анализ;
3) философско-исторический, этико-политический, политико- социологический анализ проблем справедливости, равенства, равноправия;
4) концептуальное и операциональное исследование политического знания, политической идеологии и политической культуры, анализ основных политико-идейных течений современности;
5) философско-исторический и конкретно политический анализ политических режимов, конкретно-исторических форм власти и властеприменения;
6) политическая социология партий и партийно-политических групп;
политико-социологический анализ социально-классовой, групповой и
национальной структур с точки зрения политики.
Итак, сделаем краткие выводы:
1. Всякое политическое отношение и явление есть в известном смысле онтологическая структура – социально-организующее начало, хотя и не всякий социальный организм, общество являются политическими, в которых протекал бы политический процесс. В обществах тоталитарного типа или в восточных деспотиях политического в подлинном смысле слова не существует. Политика в строгом смысле слова, как и политико-государственные формы власти – явление по преимуществу европейской цивилизации.
2. Политика антропократична, а не теократична. Антропократия (в отличие от теократии) означает, что источник власти не от Бога, а от самих людей, т. е. от способности людей осмысленно и целенаправленно устраивать («структурировать») и контролировать власть и государственно-политическую жизнь. Только в обществах политико-правового типа необходима и возможна политология – рациональное политическое знание. В социумах сакрально-религиозного и тоталитарно-идеологического типов существуют теология и идеология власти – нечто существенно иное, чем политологическое знание.
3. Политическая практика и политическое знание (разум, мудрость, софия – греч.) возникает в греческих городах-государствах – «полисах». Полис как объединение людей в некоторую общность ради ведения общих публичных дел и в интересах общественного блага положил начало и дал название политике и политическому процессу. Политико-юридическое право возникло в условиях политической (полисной) организации людей. При господском (т. е. неполитическом) типе власти и отношений (в варварских деспотиях, в отношениях между господином и рабом) право не возможно. В этих неполитических условиях о праве можно говорить лишь условно, по аналогии. Право в подлинном смысле этого слова возможно только как политическое право, а права человека – лишь как права гражданина – члена политического общества.
4. Политика – это, прежде всего, публичная власть, сфера публичного. В политике и политическом процессе властеобразование и властеприменение есть общее публично-социальное дело, в котором участвуют все, как правило, граждане. Общность, таким образом, становится политическим сообществом (политическим союзом = государством). Иначе говоря, политичность – это публичность (общность, открытость) власти, а публичность – специфически важнейшая характеристика политического.
5. Политическое и политические отношения есть институциализированная в форме права и государства власть. Через государство и государственно-политическую власть масса людей организуется в политико-социальную общность, политическую организацию. С возникновением и оформлением такого социального института как государство, который берет на себя регулирование основных для общества функций как внутри данного сообщества, так и вне его, собственно и возникает политика как публичный и подконтрольный гражданам процесс образования и распределения власти, а также ее реализации.
6. Политическая организация создает обществу его структуры и коммуникации, создает социальные институты, законы и правила, процедуры и нормы совместной жизни. Эти нормы и правила через участие в политическом процессе создаются людьми (а не даются от Бога) и в некотором смысле есть условности, конвенции. Однако через санкцию со стороны государственной власти становятся обязательными, безусловными и, тем самым, социально дисциплинируют общество и людей, научают их совместно и цивилизованно жить в обществе. Иначе говоря, политика, будучи порождением политического разума (знания) в известной мере детерминирует общество и человека, организует их, обладает организующим началом (поэтому она и политическая организация).
7. Несмотря на то, что политическая форма власти есть власть институциализированная (через юридическое право) и государственно организованная, это, однако, не свидетельствует еще об исключительно юридически-правовом и институциональном содержании политического. Конкретно-историческое развитие отношения «политика – власть – право – государство» подтверждает, что политическое бытие власти шире юридически-правового (институциального) и включает в себя транслирование и циркулирование идей, мировоззренческих ориентаций, политико-моральных идеалов, разнообразных (социально-классовых, культурных, психологических и т. п.) политических мотиваций и интересов, а также конкретные техники и технологии власти, неформальные политические институты и центры власти, взаимоотношения политико-социальных и партийно-политических групп.
8. Указанное расширенное (институциально-неформальное) содержание политической власти обнимается понятием политического процесса, который понимается как вся совокупность проявлений политической системы власти, ее функций, формальных и теневых связей.
Введение понятия «политический процесс» в научный оборот позволяет преодолеть крайности двух конкурировавших до недавнего времени познавательных стратегий: политического-нормативистско-юридического и социологического.
9. Политическая наука, в том виде, как она выделилась в качестве самостоятельной области социального знания, изучает политику и политический процесс в единстве институциальных и неформальных измерений: исследует разделение и осуществление власти в обществе, политико-исторические и институциально-правовые условия формирования власти (философско-исторический, политико-философский и правоведческий подходы), а также конкретные политические практики и техники, конкретно-эмпирические технологии власти и властных отношений (политическая социология, эмпирико-социологические и т. п. подходы).
Дата добавления: 2016-02-02; просмотров: 581;