Итальянцы пролагают путь

Идею о непрерывной циркуляции крови по организму XVI век практически не воспринял.

Свыше четырех тысяч лет до этого легендарный китайский император Хуань‑ди писал: «Поток крови течет непрерывно по кругу и никогда не останавливается…» Однако из‑за недостатка знаний и нехватки экспериментальных доказательств эта концепция не получила развития, и повсеместно господствовало мнение, будто движение крови по сосудам происходит подобно морскому приливу и отливу и зависит от состояния и потребностей организма.

Идея о малом, или легочном, круге кровообращения, за которую Сервет пошел на костер, в XVI веке начала завоевывать признание лишь постепенно. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что малый круг кровообращения можно было наглядно продемонстрировать. Утвердившись, концепция легочной циркуляции крови возбудила новые думы, подняла новые вопросы и тем самым способствовала тому, что были заложены основы для составления схемы кровообращения в целом.

Достижения человеческого разума редко носят случайный характер. На самом деле они представляют собой кульминационную точку в цепи взаимозависимых событий, подобно тому как внезапно распустившийся цветок венчает процесс, в котором самым тесным образом были переплетены семена, почва, климат, корни, листья, бутоны и множество прочих элементов. И подобно тому как каждый цветок дает семена для нового посева, научное достижение подготавливает почву для продвижения науки.

Создание предпосылок, способствовавших окончательному открытию системы кровообращения, потребовало взаимодействия многих факторов. Для Европы XVI века наиболее характерными из них были постепенное высвобождение медицины из‑под влияния церкви, непрерывное подтачивание изнутри непреложных ранее догм Галена и Аристотеля, возобновление анатомических исследований и, наконец, что особенно важно, одновременно достигнутые успехи в области естественных наук, техники, социально‑экономической организации и в других сферах.

И как бы подтверждением того, что накопленные человечеством знания и опыт достигли уровня, позволившего наконец доказать существование малого круга кровообращения, служит открытие Реальдо Коломбо, который независимо от Сервета пришел к аналогичным выводам.

Коломбо родился в Кремоне в 1510 году. Именно к нему перешла кафедра анатомии в Падуанском университете после того, как Везалию пришлось ее покинуть. Вскоре после этого события Коломбо опубликовал книгу под названием «De Re Anatomica», в которой он объявил галеновское учение о сердечном кровообращении «абсолютно неправильным» и дал точное описание легочной циркуляции крови. Ему также принадлежит ряд важнейших оригинальных наблюдений.

Научные труды Коломбо, бесспорно, имели большую ценность, но на них всегда лежал отпечаток несомненной двуличности и приспособленчества автора. Разумеется, все люди так или иначе реагируют на окружающие условия, однако реакция их различна, так же как различны и сами люди. Одни ни при каких обстоятельствах не поддаются нажиму, а другие, вольно или невольно, идут на сделку с совестью во имя спасения собственной жизни, из карьеристских соображений или ради жизненных благ.

Попытки Везалия поправить ошибки Галена были с яростью встречены его коллегами по Падуанскому университету. К одним из самых беспощадных критиков Везалия принадлежал Коломбо. Однако, заняв профессорскую должность, от которой вынужден был отказаться Везалий, Коломбо тут же перестроился и выступил против Галена с еще большей прямотой и откровенностью, чем Везалий.

Как полагают некоторые историки, Коломбо написал свою книгу заблаговременно, но выжидал удобного момента для ее опубликования. Однако, каковы бы ни были его мотивы, по единодушному мнению современников, Коломбо пришел к своим выводам независимо от Сервета, с работами которого он, очевидно, даже не был знаком.

Характеризуя малый круг кровообращения, Коломбо писал: «По артериоподобной вене кровь попадает в легкие, где она разжижается и смешивается с воздухом. После этого через веноподобную артерию она поступает в левую половину сердца. Это мог бы видеть каждый. Однако до сих пор никто не наблюдал этого и никто не упоминал об этом в своих работах».

Даже если бы Коломбо ограничился только одним этим описанием малого круга кровообращения, то и тогда его вклад в нанесение Реки жизни на карту заслуживал бы упоминания. Но он этим не ограничился. Внимательно рассматривая четыре крупных сердечных сосуда, Коломбо отметил, что два из них по своему строению предназначены для притока крови в сердце, а два других – для оттока ее от сердца. Связав движение крови с сокращениями сердца, Коломбо пришел к выводу, что кровь поступает в сердце при диастоле, т. е. в тот момент, когда сердце расслабляется, и выталкивается в момент систолы, т. е. когда сердце сокращается.

Коломбо также показал, что сердечные клапаны предназначены для того, чтобы направлять ток крови только в одну сторону. Когда клапаны открыты, кровь может поступать в сердце. Затем клапаны закрываются, «чтобы кровь не вытекала из сердца через то же отверстие».

Внимательное изучение работ Коломбо позволяет нам утверждать, что он заслуживает больших похвал, чем отпущено на его долю историей. Помимо малого круга кровообращения, Коломбо, по всей видимости, довольно ясно представлял себе и большой круг циркуляции крови по организму. И все же он не избежал некоторых ошибок, типичных для той эпохи. В частности, он утверждал, будто кровь по организму разносят вены, а роль кроветворного органа выполняет печень.

Открытие сердечных клапанов и выяснение их роли позволяло понять процесс кровообращения в целом. Поскольку благодаря клапанам сердца и сосудов кровь течет только в одном направлении, очевидно, никакие приливы и отливы в этих сосудах невозможны. Но хотя Коломбо и другие его предшественники и располагали сведениями о сердечных клапанах, очевидные факты почему‑то ускользали от них – то ли из‑за того, что предвзятости эпохи притупляли их зрение, то ли по другим, менее понятным причинам.

Изучение крови и возможных путей ее перемещения в организме все чаще привлекало к себе внимание врачей и анатомов. Поэтому нередко различные исследователи одновременно работали над одной и той же проблемой. Это способствовало не только проявлению самых неожиданных форм сотрудничества, но и вызывало сильную конкуренцию, ревность и даже вражду, а для одного человека явилось подлинной душевной трагедией.

Героем этой печальной истории был чрезвычайно талантливый анатом Джованни Баттиста Канано из Феррары, человек крайне чувствительный, застенчивый и замкнутый. Ему принадлежит первое описание венозных клапанов. Канано работал над обширным трудом по анатомии, который, будь он завершен, имел бы непреходящую ценность. Об этом можно судить по вводной части книги, которая была уже опубликована, когда из печати вышел труд Везалия.

Потрясенный неожиданным появлением столь блестящего исследования, Канано решил, что по сравнению с Везалием его достижения выглядят жалкими и несущественными. Удрученный, остро чувствовавший собственное поражение, он не только приостановил наблюдения и эксперименты, но и изъял из обращения уже завершенную и опубликованную часть своей книги.

Это была невосполнимая для науки потеря, ибо ни один из современников Канано не смог превзойти его в точности описания природы венозных клапанов. Именно эта точность в совокупности со способностью ученого смело истолковывать наблюдаемые явления могли бы ускорить открытие кровообращения. Канано же ограничился тем, что все полученные им сведения о клапанах переслал Везалию в надежде, что знаменитому ученому удастся достичь большего. Однако Везалий никак не откликнулся на это и лишь подтвердил получение письма. Таким образом, ценнейший вклад в науку не получил дальнейшего развития.

Канано, исследования которого столь неожиданно были прерваны, умер в 1577 году, его великое открытие прошло совершенно незамеченным, и о нем фактически забыли. А ведь именно Канано сообщил Везалию о том, что устройство венозных клапанов не позволяет крови течь от сердца по венам, а допускает лишь обратное движение. Стоило только внимательно изучить эти сведения, как стало бы абсолютно ясно, что кровь от сердца несут не вены, а артерии и что вены служат лишь для возвращения крови назад, к сердцу.

Рис. 12. Рембрандт. «Урок анатомии».

Во второй половине XVI века выяснение роли клапанов в кровеносной системе привлекало к себе пристальное внимание великих итальянских анатомов. На первых порах их интересовали общие вопросы: каково устройство клапанов, как они действуют, для чего они нужны? После того как им удалось ответить на эти вопросы и суммировать соответствующие данные, они перешли к решению более важных и более конкретных проблем.

Известный болонский анатом‑ветеринар Карло Руини, всю жизнь занимавшийся изучением анатомии лошадей, написал книгу, в которой рассказал о действии сердечных клапанов, а также о нагнетании крови из левой половины сердца в кровеносную систему. В Венеции легендарный Фра Паоло Сарпи, изучавший венозные клапаны, передал полученные сведения своему другу Фабрицио д’Аквапенденте, профессору анатомии Падуанского университета, учителю, наставнику и покровителю Уильяма Гарвея.

Великий Фабрицио получил свою фамилию по названию маленькой тосканской деревушки Аквапенденте, в которой он родился в 1533 году. Он был превосходным преподавателем, и к нему в Падую стекались студенты со всех концов Европы. Фабрицио прославился также как искусный хирург. Медицинская практика принесла ему немалое богатство, которое он частично использовал для строительства в Падуе анатомического театра – единственного учреждения подобного рода в эпоху Возрождения, сохранившегося до наших дней.

Деятельность Фабрицио в огромной мере способствовала развитию современной физиологии. Как известно, анатомия – наука о строении организма в целом и его отдельных органов. Физиология – еще один шаг вперед в познании человека: она изучает функции этих органов. Если анатомия определяет природу сердца и объясняет его строение, то физиология устанавливает его назначение и выясняет причины и характер его деятельности.

Фабрицио д’Аквапенденте достиг выдающихся успехов и как анатом, и как физиолог, но в историю он вошел, пожалуй, прежде всего как учитель Гарвея и как человек, который первым публично продемонстрировал венозные клапаны. Он объяснял их следующим образом: «Маленькие дверцы вен – так я называю находящиеся внутри них тончайшие перегородки… Дверцы эти могут открываться только в ту сторону, откуда начинаются вены. Внешне они похожи на бугорки, которые можно заметить на сучьях и стволах деревьев. Я полагаю, природа создала их для того, чтобы они на какое‑то время задерживали кровь и не давали ей устремляться потоком к ногам, рукам и пальцам и там застаиваться».

Мы должны еще раз подчеркнуть, что открытие венозных клапанов принадлежит не Фабрицио д’Аквапенденте, а Канано. Правда, Фабрицио первым продемонстрировал их, но, оказавшись не в состоянии развить свои же собственные гипотезы, он так и не понял истинного назначения венозных клапанов. Кстати, сведения о клапанах Фабрицио получил не от Канано. Скорее всего они поступили к нему, как мы уже говорили, от одного из самых замечательных людей эпохи Возрождения, а может быть, и во всей истории человечества – от Фра Паоло Сарпи.

В отличие от овеянного неувядаемой славой Леонардо да Винчи, которого он напоминал поистине безграничным разнообразием талантов, Сарпи почти неизвестен широкому кругу людей. Мы можем только догадываться о его огромных научных достижениях по упоминаниям о них в прославленных работах других ученых.

Ныне мало кто знает о трудах Сарпи или вообще слышал о нем. А ведь в те далекие годы Фабрицио называл его медицинским «оракулом века», Галилей славил его как «отца и учителя», которому он обязан своими знаниями в области астрономии, и добавлял, что «никто в Европе не мог превзойти Сарпи» в знании математики. Работы Сарпи в области оптики послужили основой современных теорий зрения: он исследовал внутреннее строение глаза и выяснил функции радужной оболочки, а также ее реакцию на свет. Сведения о строении и работе глаз он передал своему другу Фабрицио д’Аквапенденте, и тот включил их в собственную учебную программу. Правда, Сарпи не принадлежит честь изобретения телескопа, как уверяют некоторые, но он применил его для составления карты Луны.

Для Фра Паоло не существовало препятствий, которые столь часто ограничивают знания человека и его деятельность. Он внес огромный вклад в развитие естественных наук, медицины, философии, богословия и даже политики. Он принадлежал к числу самых стойких защитников свободы мысли и совести, и это, в большей степени, чем что‑либо другое, привело его к столкновению с церковными властями.

Политические враги Сарпи называли его «неистовым монахом» и тщетно пытались передать в руки инквизиции. Весьма возможно, что эти могущественные враги, потерпев неудачу в многочисленных попытках уничтожить самого Сарпи, преуспели, по крайней мере частично, в том, что предали забвению результаты его научных исследований.

Сарпи родился в Венеции 14 августа 1552 года. Еще в юности он обращал на себя внимание выдающимися способностями. В течение четырех лет он изучал математику и восточные языки в Мантуе, а в возрасте 13 лет вступил в монашеский орден Сервитов. В двадцать лет он уже был профессором богословия и канонического права.

Рис. 13. Паоло Сарпи (1552–1623).

Пытаясь укрепить свои основы, Венецианская республика вступила в резкий конфликт с папой Павлом V, который считал, что его власть должна распространяться и на светские дела. Фра Паоло, сторонник революционной доктрины отделения церкви от государства, был назначен консультантом по богословским вопросам при венецианском правительстве. По его рекомендациям Сенат республики принял ряд законов, ограничивавших влияние церкви на светские дела, и даже пытался как‑то обуздать ретивую деятельность святой инквизиции.

Именно в период конфликта республики с папой ортодоксальная церковь обвинила Фра Паоло в целом ряде преступлений. Утверждали, будто бы он враг церкви и пособник протестантов. Позднее, так же как и вся Венецианская республика, он был отлучен от церкви, а его работы включены в список запрещенных книг – так называемый «Index Expurgatorius».

Круг вопросов, которыми интересовался Фра Паоло, был необычайно широк. Его исследования обогатили многие области человеческих знаний, но, пожалуй, самые поразительные открытия Сарпи относятся к кровообращению. Как мы уже отмечали, Сарпи изучал венозные клапаны и знал их функции. Результаты своих наблюдений он передал Фабрицио д’Аквапенденте, а тот в свою очередь сообщил о них Гарвею. Не исключена возможность, что этот удивительный монах представлял себе и истинную картину кровообращения.

В пользу этого предположения свидетельствует одно из писем Фра Паоло, в котором он отзывался о книге Везалия следующим образом: «Некоторые места этой книги я читаю с особым удовольствием, ибо они повторяют полученные и записанные мною факты о циркуляции крови в организме животных и об устройстве и назначении клапанов». Очень важно здесь появление слова «циркуляция», так как оно связано с концепцией, которая получила распространение значительно позже.

Противоречия Фра Паоло с римской церковью продолжали углубляться, поэтому о публикации его работ в католическом мире нечего было и думать. «Неистовому монаху» неоднократно предлагали отречься от крамольных взглядов, касающихся свободы мысли и отделения церкви от государства, но он отказывался, чувствуя себя в безопасности под защитой Венецианской республики. В ночь на 5 октября 1607 года его подстерегла банда убийц, которые исполосовали его кинжалами и бросили на улице, полагая, что он уже мертв. Однако Фра Паоло выжил и даже, по свидетельству современников, пытался шутить со своим хирургом по поводу характера нанесенных ему ран. После выздоровления он возобновил свои разнообразные занятия и исследования.

Вера этого не столь уж «неистового», как его старались изобразить, монаха в свободу человеческой мысли проявилась не только в его научных достижениях. Ему, например, принадлежат следующие поистине пророческие слова, которые он произнес после отъезда Галилея в Рим для допроса: «Мне стало известно, что маэстро Галилей едет в Рим по приглашению кардиналов и там будет демонстрировать свои астрономические открытия. Боюсь, что если в подобных условиях он представит свои мудрые доказательства, которые позволили ему выступить с поддержкой теории Коперника о нашей солнечной системе, то согласия с иезуитами и прочими монахами ему достичь не удастся. Физические и астрономические проблемы сведутся к богословским спорам, и я, к своему великому неудовольствию, предвижу, что ему придется отречься от своих прежних взглядов, дабы жить в мире и без клейма ереси и отлучения от церкви. Однако наступит день – и в этом я почти уверен, – когда люди, просвещенные великими исследованиями, будут сожалеть о злой судьбе Галилея и несправедливостях, допущенных к этому выдающемуся человеку. В ожидании этого дня Галилею придется втайне страдать и не рассчитывать на чье‑либо сочувствие».

В 1623 году Фра Паоло скончался. К этому времени основная часть его работ все еще не была опубликована. Большинство из них так и осталось в рукописном виде в библиотеке монастыря Сервитов, к ордену которых он принадлежал. А в сентябре 1769 года таинственный пожар полностью уничтожил библиотеку и находившиеся в ней бесценные манускрипты. От великих научных достижений Фра Паоло осталось лишь несколько документов, немногочисленные упоминания современников да кучка пепла.

Было бы бесполезно и, по‑видимому, неуместно задавать вопрос, действительно ли Фра Паоло принадлежит честь открытия кровообращения. Но совершенно очевидно, что сведения о клапанах, переданные им Фабрицио д’Аквапенденте, повлияли на работы Гарвея и других исследователей.

Итак, описание клапанов было завершено, малый круг кровообращения охарактеризован, положение о том, что кровь переносится не только венами, но и артериями, было наконец принято. Человеческий разум, освобожденный от оков предрассудков и догматизма, в любой момент был готов распахнуть ворота в будущее.

С тех пор как древние китайцы и египтяне некогда выдвинули свои знаменитые теории, минули сотни лет. За это время теории эти то всплывали на поверхность, то вновь погружались в бездну. И вот настал наконец исторический момент, когда человек смог не только воспринять их и осмыслить, но и получить в свое распоряжение средства для их доказательства.

Наступила пора открытия кровообращения.

Глава XIII