ГЛАВА 5. ХАОС. САМООРГАНИЗАЦИЯ. 7 страница

6.4.5. Клеточная теория (Т. Шван, М Шлейден)

Клетки - это структурные и функциональные единицы живых организмов. Подобное представление, известное как клеточная теория, сложилась постепенно в XIX веке в результате микроскопических исследований. Можно вполне убедительно обосновать клеточную основу жизни. Клетка представляет собой самовоспроизводящуюся химическую систему. Для того, чтобы поддерживать в себе необходимую концентрацию химических веществ, эта система должна быть физически отделена от своего окружения, и вместе с тем она должна обладать способностью к обмену с этим окружением, то есть способностью поглощать те вещества, которые требуются ей в качестве «сырья», и выводить наружу отходы.

Все клетки живых организмов содержат цитоплазму и генетический материал в форме ДНК. ДНК регулирует жизнедеятельность клетки и воспроизводит самое себя, благодаря чему образуются новые клетки. Во времена Дарвина клетку считали пузырьком, заполненным химическими веществами, который мог образоваться самопроизвольно из органических компонентов. В 1839 г. чешский физиолог Пуркинье предложил термин протоплазма для обозначения живого содержимого клеток. В ту пору в протоплазме трудно было что-либо разглядеть. Однако в настоящее время ясно, что клетка представляет собой очень сложный биохимический механизм, состоящий из более мелких обособленных структур, выполняющих каждый свою «работу». Они были названы органеллами. Как возникла эта структура, неизвестно, и представить её постепенное возникновение в процессе эволюции довольно сложно. Кратко охарактеризуем некоторые наиболее значимые органеллы протоплазмы клетки:

Рибосомы синтезируют белковые молекулы, пользуясь молекулами информационной РНК как матрицами. Они являются самыми мелкими органеллами. Они присутствуют как в прокариотических, так и в эукариотических клетках.

Эндоплазматический ретикулум состоит из сети мембран, которые образуют отсеки, где проходит синтез и транспортировка синтезируемых в клетке веществ.

Ядро содержит наследственный материал клетки в виде ДНК, в которой записана информация, необходимая для функционирования клеточного механизма. Репликация ДНК представляет собой сложный и многостадийный молекулярный процесс. Ядро имеется во всех эукариотических клетках.

В ядрышках происходит частичный синтез рибосом.

Микротрубочки образуют сложную сеть, определяющую форму клетки, как бы клеточный скелет. Они же позволяют клетке передвигаться и менять очертания.

Лизосомы содержат ферменты, разрушающие вещества, которые мешают жизнедеятельности клетки.

Хлоропласты, находящиеся в клетках растений, осуществляют фотосинтез, то есть преобразовывают солнечную энергию в энергию химических связей в молекулах сахара.

В клеточную мембрану встроено множество сложных белковых молекул, регулирующих её проницаемость и осуществляющих процессы обмена клетки с окружающей средой.

Митохондрии - это химические фабрики, генерирующие энергию клетки в процессах управляемого разложения молекул питательных веществ.

1.4.6. Биогенетический закон

Этот закон сформулировал Э. Геккель в 1866 г. на основе идей Ч. Дарвина и исследований Ф. Мюллера. Поэтому он носит название биогенетического закона Э. Геккеля - Ф. Мюллера. Биогенетический закон в 1910 г. существенно уточнил А. Н. Северцев (1866 - 1936), создавший теорию филэмбриогенеза.

Согласно этому закону, зародыши в процессе развития повторяют в несколько сокращённом виде эволюционный путь, пройденный их предками, то есть существует сходство между эмбриональным развитием и эволюционным процессом. В настоящее время установлено, что зародыши высших форм животных сходны с зародышами низших форм. Ранние стадии развития зародыша удивительно сходны у всех позвоночных, и нелегко отличить зародыш человека от зародыша свиньи, цыплёнка, лягушки или рыбы. Повторение (рекапитуляция) в онтогенезе филогенетических черт может быть неполным, с определенными искажениями, связанными с дальнейшими эволюционными преобразованиями, в частности могут повторяться особенности соответствующих фаз развития предковых форм.

Эмбриогенез - удивительная вещь. Из генетической линейной структуры ДНК получается трехмерный организм. Как - до сих пор никто не знает. Существует линейная запись генетического кода в молекулах ДНК, она представляет собой запись последовательности аминокислот для молекул различных белков. Аминокислоты собираются в белки. Но ген - это линейная структура, в них нет записи формы уха, нет записи формы глаза, носа или длины ног. Там записаны только белки, из которых все строится, и как максимум время появления белков, или, как говорят генетики, время экспрессии генов. Часть генов репрессирована, то есть, неактивна, часть генов - активна.

В эмбриональном развитии в разное время появляются разные белки. Существуют гены-регуляторы, которые регулируют время и скорость синтеза или количество синтезируемого белка. К форме организма это не имеет никакого отношения. Например, мы можем взять клетку с внутренней стороны щеки, размножить ее и получить килограмм таких клеток. Но из этого килограмма клеток не удастся сделать хотя бы кончик носа потому, что мы не знаем законов, по которым из линейной структуры белков возникает трехмерная форма.

Размножать клетки в пробирке сейчас может любой лаборант, а вот сделать из них хоть что-нибудь вне организма нельзя. Проблема сложна в том смысле, что механизмы формообразования, то есть превращения линейной структуры в форму, на сегодняшний день неизвестны. Более того, чем дальше, тем яснее становится, что генетической детерминации развития нет, судьба клеток не закодирована геном, она вероятностна. Звучит ошеломляюще, но это так. Законы формообразования играют в эмбриогенезе не меньшую роль, чем генетическое наследование.

Важнейшее достижение биогенеза заключается в формировании генетических программирующих устройств, позволяющих закреплять достигнутое. Соревнование различных программ в борьбе за существование ведёт к двум важным следствиям:

Во-первых, естественный отбор совершенствует программы индивидуального развития особей.

Во-вторых, возникает программирование направления эволюции видов. При этом программирующим устройством становится сама биосфера. Ведь она определяет особенности, скорость и направление эволюционных преобразований видов, входящих в её состав.

6.5. Философское и естественнонаучное

постижение смерти

Биологический и социальный смысл смерти. ô Как следует понимать тезис о бессмертии. ô Возникновение генной инженерии. Социальные следствия её развития. Евгеника.ô Клонирование. Социальные и этические проблемы.

Вопрос о конечности, смертности для существа, обладающего сознанием, не может не быть фундаментальным. Конечно, это не означает, что человек каждый свой день должен начинать с размышлений о собственной кончине и предаваться по этому поводу бесконечной скорби. Но не видеть финала жизненного пути и не испытывать его влияния нормальный человек также не в состоянии. Поэтому важно понимать, о чём мы говорим, когда говорим о смерти. Например, биосферный подход к ней, по сути, отрицает её, так как с этой точки зрения важна не жизнь особи и даже популяции, а существование всего живого, что обеспечивается эволюцией, сменой поколений, обновлением генофонда, расширением возможностей. Человек в этом смысле не является исключением и для него в этом смысле смерть – благо, обеспечивающее сохранение вида и его развитие. То есть смерть – лишь продолжение жизни. Но смерть становится смертью – так называемым «злом», когда начинает осознаваться в этической плоскости, применительно к личности. Смерть – это, прежде всего, этическая катастрофа.

6.5.1. Биологический и социальный смысл смерти

По определению Всемирной организации здравоохранения, жизнь окончена, когда мозг как главный орган, определяющий существование человека, прекращает свою деятельность. Смерть мозга можно считать биологической смертью - это, пожалуй, единственное, в чем сегодня сошлись ученые и богословы. Но критерии смерти мозга едва ли смогут быть приняты единогласно в ближайшем будущем. Тем более не ясны они были в те времена, из которых пришли к нам самые известные предания об оживлении умерших.

Социальное отношение к смерти определяется тем, что современное массовое общество стыдится смерти, больше стыдится, чем страшится. Оно ведёт себя так, как будто смерти не существует. Возможно стыд смерти является прямым следствием окончательного ухода «зла». Подтачивание власти дьявола началось ещё в XVIII веке, когда и само его существование было поставлено под сомнение. Вместе с идеей ада стало исчезать понятие греха. Все разновидности духовного и морального зла стали отныне рассматриваться не как свойства человека, а как ошибки общества, которые хорошая система надзора и наказания могла бы устранить. Целью науки, нравственности, социальной организации становится счастье.

Препятствием к нему ещё остаётся смерть. Устранить её невозможно. Романтики пытались и пытаются ассимилировать смерть, представить её прекрасной. Но идущее с давних времён сосуществование смерти с болезнью, страданием и агонией вызывает отвращение.

Прошло время и оказалось, что медицина в состоянии не только уменьшить страдание, но и свести его к нулю. Зло перестало цепко держать человека в своих руках. Оно существовало, но вне человека. И общество рано или поздно должно было покончить и с ним. Итак, перспектива зла очевидна. Но как быть со смертью, которую нельзя отменить?

По сути современное общество признаётся в бессилии, когда пытается не замечать того, чего нельзя предотвратить, вести себя так, как будто смерти не существует. Свинцовое молчание простирается над смертью. Когда же оно нарушается, то делается это только для того, чтобы свести смерть к уровню какого-то незначительного события, о котором стараются говорить с полным безразличием, оттеняя его то «чёрным» юмором, то цинизмом, то бравадой. Ни индивид, ни общество не находят в себе достаточной прочности, чтобы признать смерть.

Подобное отношение к смерти не может устранить ни её саму, ни страх перед ней. Напротив, под маской медицины возвращаются пугающая дикость и неистовство неприрученной смерти. Смерть в больнице, ощетинившейся трубками медицинских приборов, становится сегодня леденящим душу образом. Обнаруживается зависимость между «удалением» смерти - последнего прибежища зла - и возвращением той же самой смерти в её пугающе диком виде. Это и неудивительно: для приручения смерти необходима была вера в зло. Устранение одного вернуло другое в состояние первоначальной дикости[57].

6.5.2. Что такое бессмертие?

Есть ли жизнь за... жизнью? Наверное, пока существует человечество, оно будет задавать себе этот вопрос вновь и вновь. Верующие разных конфессий, атеисты, просто обыватели по-разному отвечают на него. История религии и культуры дает нам множество доказательств того, что в древних обществах вера в загробную жизнь появлялась лишь при достаточно высоком уровне развития интеллекта, особенно абстрактного мышления. Многочисленные исследования религиозных текстов, фольклора, археологические изыскания (вплоть до неандертальской культуры) позволяют проследить развитие идеи о бессмертии души.

Но давайте рассмотрим некоторые явления, которые часто используют для доказательства существования жизни после смерти. Например, существуют исследования, указывающие якобы на то, что поначалу в трупе поднимается температура, вернее, из тела умершего уходит больше тепла, чем оно могло содержать в момент смерти. Установившие этот факт авторы делают вывод, что это результат отделения духа от тела и таким образом, по их мнению, душа приобретает объективно ощутимую данность.

Однако такие опыты могут иметь вполне материалистическое объяснение, душа тут ни при чем. В качестве одного из объяснений можно привести такое: в живом организме происходит множество ферментативных реакций. После смерти активность разных ферментов падает неравномерно. Например, ферменты, обусловливающие синтез, выключаются раньше, чем гидролитические. Неодновременно инактивируются и окислительно-восстановительные ферменты. Исходя из этого, нетрудно представить такую картину: живому организму присущ, скажем, гидролиз гликогена. В окислении образовавшейся глюкозы принимало участие множество ферментов. С помощью одних получаемая энергия шла на непосредственные нужды организма, с помощью других - запасалась в АТФ или АДФ. Но вот после смерти часть ферментов вышла из строя, а часть еще функционирует. Позже других выключаются те ферменты, которые активируют экзотермические* реакции. Вот и происходит «сгорание» без использования выделяемой энергии, а, следовательно, выделение тепла.

Можно привести примеры из работ, где опубликованы рассказы лиц, побывавших в состоянии клинической смерти. Пожалуй, самые известные из них - книги доктора Р. Моуди «Жизнь после жизни» и «Свет по ту сторону». В них собраны более ста пятидесяти интервью у людей, возвращенных к жизни после клинической смерти. Тут следует напомнить, что для выяснения истины существует не только научно-экспериментальный метод. Допустим, необходимо доказать, что вы вчера были на работе. В эксперименте вчерашний день вы повторить не можете. Что же делать? Для подобных случаев хорош историко-юридический метод: вы можете предъявить выполненную вчера работу, видевших вас на работе свидетелей, вспомнить отдельные, происшедшие вчера эпизоды... Истина будет доказана, если свидетельские показания совпадут.

Вот этот метод и применили автор книги «Жизнь после жизни». Хотя большинство рассказчиков говорило, что передать словами их ощущения очень трудно («Я была в каком-то четвертом измерении»), все же удалось воссоздать схему, по которой строилось большинство рассказов. Вот эта схема. Человек на грани смерти. Он слышит голос врача, который объявляет, что он мертв. Он начинает слышать неприятный шум, какое-то шипение, и в то же время чувствует, что мчится по длинному черному туннелю. Внезапно он оказывается вне своего материального тела, как бы над ним, и наблюдает реанимационные мероприятия.

После нескольких мгновений смятения человек замечает, что его новая форма - это «нематериальное» тело, которое слышит и видит, но само невидимо и неслышимо. Вскоре возникает теплый и лучистый свет и перед умершим прокручивается фильм его жизни. Позднее, очнувшись, с трудом подбирая слова, он пробует рассказать о пережитом. Но наталкивается на шутки и неверие окружающих. В то же время его жизнь меняется: как правило, смерть его более не страшит. Недавно вышла еще одна книга: «Воспоминания о смерти. Медицинские исследования» доктора Мишеля Сабома. В ней не только воспоминания «умерших», но и описание некоторых экспериментов. Автор как бы соединил оба метода доказательства истины.

Например, опрашиваемому человеку часто трудно описать словами свое состояние. Сабом предлагал ему рисунки, сделанные или по рассказам ранее опрошенных пациентов, или выполненные художниками-мистиками. Разумеется, каждый раз показывалось несколько картинок, где специфические детали, увиденные ранее «умершим», изображались только на одной. И опрашиваемые указывали именно на эту картинку. Например, «пролетавшие через туннель» дружно уверяли, что ощущали его таким, как он изображен еще в XVII веке художником Иеронимом Босхом. Ощущение выхода «я» из телесной оболочки после клинической смерти наблюдалось и у верующих, и у атеистов, но верующие, когда им показывали рисунок туннеля Босха, принимали его целиком.

Если бессмертие человечеству пока не «грозит», то как обстоит дело с продолжительностью жизни. Ни в статистических выкладках, ни в результатах биологических исследований не находит подтверждения общепринятое мнение, согласно которому достижения биомедицины увеличивают продолжительность жизни человека. Не существует никаких доказательств, что она изменилась за последние сотни тысяч лет. Отсутствуют и абсолютно достоверные документальные свидетельства того, что кто-либо прожил более 115 лет.

Успехи медицины в текущем столетии просто дали возможность большему числу людей доживать до того возраста, который, по-видимому, является верхним пределом продолжительности жизни. То есть средняя ожидаемая продолжительность жизни увеличилась, но фактическая нет.

Если обратиться к эволюционной шкале, оказывается, что продолжительность жизни человека быстро увеличилась до периода, наступившего приблизительно 100 тыс. лет назад, когда данный процесс резко замедлился. Доказательством этого является удивительное соответствие, наблюдающееся при сопоставлении веса мозга и тела взрослых млекопитающих, выраженном в виде функции продолжительности жизни. Чем тяжелее мозг по сравнению с весом тела, тем больше продолжительность жизни. Увеличение пропорции «вес мозга/вес тела» у гуманоидов сильно замедлилось около 100 тыс. лет назад; именно тогда продолжительность жизни у наших предков стала такой, как и сейчас.

Несколько упрощая, можно сказать, что проблема бессмертия для многоклеточных организмов заключена в ответе на вопрос: способны нормальные клетки к бесконечному делению или нет? По-видимому, нормальные клетки смертны и бессмертие по данному фактору является принципиально недостижимым. Ещё в 1881 г. Август Вейсман предположил, что соматические клетки высших животных, по всей видимости, должны иметь ограниченную способность к делению и смерть наступает вследствие того, что «изношенная» ткань не в состоянии постоянно самообновляться и что способность к росту за счёт клеток не беспредельна, но ограниченна. Современные исследования показали, что при культивировании нормальных эмбриональных клеток человека в лаборатории даже при оптимальных условиях они неизбежно стареют и умирают приблизительно через 50 удвоений клеточной популяции. Видимо, в нормальных клетках имеется механизм, контролирующий количество их делений. Число удвоений клеточной популяции для культивируемых клеток человека обратно пропорционально возрасту донора.

Человеку как виду не даёт никакого преимущества существование после приблизительно 30 летнего возраста. Средняя ожидаемая продолжительность жизни для новорожденных от австралопитеков до Homo sapiens бронзового века никогда не превышала 18 лет, то есть человек как вид прожил на миллионы лет дольше с 18-летней средней ожидаемой продолжительностью жизни, чем он живёт с нынешней равной 75 годам[58].

6.5.3. Социальные следствия развития генной

инженерии

Генная инженерия есть полное или частичное изменение наследственных способностей живой клетки (или целого организма) путём введения в неё новой генетической информации. В результате такой манипуляции клетка начинает вырабатывать вещества, которые ранее она вообще не была способна производить. Генная инженерия покушается как минимум на 3 фундаментальных принципа, установленных природой:

1. Эволюционный принцип возникновения и развития жизни на Земле во всей её целостности. В лабораториях осуществляется генная манипуляция с бесчисленным множеством особей только одного штамма*.

2. Принцип целостности жизни. Не учитывается взаимодействие ДНК-молекул со всем тем, что образует живой организм.

3. Человек в рамках естествознания до сих пор не рассматривается как часть природы.

В целом деятельность учёных не противоречит этическому кодексу. Они стремятся к приумножению знаний, но не любой ценой и их действия прямо или косвенно направлены на улучшение жизни человечества. Однако судьба открытий зависит не только от воли учёных. Они быстро выходят за рамки чистой науки и приобретают социальное звучание. Поэтому необходимо тщательно обдумать и осмыслить возможные последствия открытий в генетике. Важнейшей задачей в этой сфере является ознакомление общественности с результатами исследований, чтобы люди могли выработать своё отношение к последствиям осуществляемой деятельности.

Например, нет ничего невозможного в том, что в случае злоупотребления генетическая диагностика, целью которой является раннее выявление заболевания, вполне может быть поставлена на службу некой разновидности евгеники и использоваться для исключения из общества индивидов, считающихся слабыми или не соответствующими норме. Такие возможности могут оказаться привлекательными для тоталитарных государств, и тогда генетика станет страшным оружием, превратив в практику пренатальную селекцию людей на основе генетической информации.

Следует признать, что такого рода селекция фактически уже осуществляется, когда, например, обследуется женщина с 12 недельной беременностью, чтобы выяснить, нет ли у плода серьёзного генетического нарушения. По сути, это евгенический отбор, но он направлен на то, чтобы оказать помощь новорожденному или прервать беременность, если болезнь угрожает жизни ребенка или обрекает его на страдания.

Евгеника явилась продуктом эпохи империализма. Идеологическое обоснование евгеники сводится к следующим рассуждениям: если нациям и расам предстоит участвовать в борьбе за существование, то каждая из них должна обеспечить свою приспособленность к выживанию. В этих условиях свободное предпринимательство не может рассматриваться как эффективный способ планирования социального и экономического развития. Биологическое качество белой расы подвергается эрозии вследствие размножения индивидов. наделённых неблагоприятными признаками. Вместо того чтобы оказаться исключёнными в результате конкуренции, эти неполноценные индивиды размножаются в трущобах больших индустриальных городов.

Термин «евгеника» был предложен Фрэнсисом Гальтоном применительно к программе государственного контроля над воспроизводством населения, которая предусматривала принятие мер для предотвращения передачи неблагоприятных признаков от неприспособленных индивидов последующим поколениям.

Проигнорированная при своём появлении программа Ф. Гальтона была серьёзно воспринята в начале ХХ века. Евгеника развивалась в Великобритании и США. Достигла своего расцвета в нацистской Германии, где стремление к господству над «низшими» расами в обязательном порядке подкреплялась борьбой за «чистоту» арийской расы. Но фашисты отнюдь не были новаторами в развитии этих идей, они просто использовали и развили программу, которая уже осуществлялась полным ходом в самой Германии и других европейских странах. И в Германии, и в США уголовные и умственно неполноценные элементы подвергались хирургической стерилизации, в то время как в Великобритании они помещались в специальные учреждения и изолировались от общества, чтобы прекратить их воспроизводство.

Наука оказалась втянутой в евгенику несколькими путями. Психологи разрабатывали тесты для выявления так называемых «умственно неполноценных» индивидов. Биологи занимались обоснованием мнения, согласно которому отрицательные качества закрепляются в наследственности и не могут быть улучшены ни с помощью образования, ни посредством формирования благоприятного окружения.

Так называемая евгеника и расовая гигиена были основаны на ложной вере в возможность улучшения генофонда, что привело к отрицанию безусловного права личности иметь детей и выбирать супруга, а во времена нацистского геноцида - и права на саму жизнь. Как элемент принудительной социальной политики евгеника не исчезла: она жива в тех странах, где существуют законы о стерилизации. В качестве идеологии она принимается в расчёт в ряде государств и находит сторонников среди некоторых групп населения. Нередки случаи злоупотребления результатами исследований в области генетики поведения, что нередко проявляется в спорах по поводу тестов для определения коэффициента интеллектуального развития, эмоциональных отклонений и других психических расстройств.

Проблемы и дилеммы, связанные с использованием информации о наследственности, не обязательно потребуют принятия драконовских мер. В то же время возможен и такой вариант развития событий, так как её использование может привести к дискриминации на всех уровнях, начиная с работодателей, сотрудников отделов кадров, страховых компаний по отношению к людям, чьи генетические характеристики обусловливают особую восприимчивость к определённым заболеваниям, раннюю инвалидность или преждевременную смерть.

6.5.4. Социальные и этические проблемы

клонирования

Термин «клон» происходит от греческого слова «klon», что означает - веточка, побег, черенок, и имеет отношение, прежде всего, к вегетативному размножению. Клонирование растений черенками, почками или клубнями в сельском хозяйстве, в частности в садоводстве, известно уже более 4-х тыс. лет. Начиная с 70-х годов нашего столетия, для клонирования растений стали широко использовать небольшие группы и даже отдельные соматические (неполовые) клетки.

Дело в том, что у растений (в отличие от животных) по мере их роста в ходе клеточной специализации - дифференцировки - клетки не теряют так называемых тотипотентных свойств, то есть не теряют своей способности реализовывать всю генетическую информацию, заложенную в ядре. Поэтому практически любая растительная клетка, сохранившая в процессе дифференцировки свое ядро, может дать начало новому организму. Эта особенность растительных клеток лежит в основе многих методов генетики и селекции.

При вегетативном размножении и при клонировании гены не распределяются по потомкам, как в случае полового размножения, а сохраняются в полном составе в течение многих поколений. Все организмы, входящие в состав определенного клона, имеют одинаковый набор генов и фенотипически не различаются между собой.

Клетки животных, дифференцируясь, лишаются тотипотентности, и в этом - одно из существенных их отличий от клеток растений. Именно здесь - главное препятствие для клонирования взрослых позвоночных животных.

Итак, работы по клонированию позвоночных были начаты на амфибиях в начале 50-х годов и интенсивно продолжаются вот уже более четырех десятилетий. Что касается амфибий, то, несмотря на значительные достижения, проблема клонирования взрослых особей остается до сих пор не решенной. Установлено, что в ходе клеточной дифференцировки у позвоночных происходит или потеря определенных генных локусов, или их необратимая инактивация. Судя по всему, утрачивается та часть генома, которая контролирует не ранние, а более поздние этапы онтогенеза, в частности, метаморфоз амфибий. Механизм этого явления пока не поддается научному объяснению. Но очевидно, что для клонирования позвоночных необходимо использовать малодифференцированные делящиеся клетки. Это методически важное положение было учтено в более поздних работах.

В 1979 году американский биолог Мак-Киннел, внесший большой вклад в работу с амфибиями, утверждал, что полученные результаты не позволяют серьезно говорить о возможности клонирования человека - тогда это казалось недоступным для экспериментальных эмбриологов. Однако еще в то время многие ученые, писатели и даже политики стали активно обсуждать возможность клонирования человека, а некоторые исследователи даже приступили к таким экспериментам. Например, Шеттлз сообщил, что пересадил ядро сперматогониальной клетки (диплоидного предшественника зрелого гаплоидного спермия) в лишенную ядра яйцеклетку человека. В результате три реконструированные яйцеклетки начали дробление, и возникли похожие на морулы скопления клеток, которые позднее деградировали. Шеттлз полагал, что если трансплантировать такие группы клеток в матку женщины, то они могли бы нормально развиваться. Мак-Киннел тогда справедливо возразил, что такое предположение маловероятно и совершенно необоснованно.

Еще 5-6 лет назад никто из ученых, а их работало довольно много в этой области, не ставил вопрос об использовании в качестве доноров ядер клеток взрослых млекопитающих. Работы сводились, в основном, к клонированию эмбрионов домашних животных, и многие из этих исследований были не очень успешны. Поэтому так поразило появившееся в начале 1997 года неожиданное для всех сообщение авторского коллектива под руководством Уилмута, что им удалось, используя соматические клетки взрослых животных, получить клональное животное - овцу по кличке Долли. На самом деле, однако, исследователи прошли долгий путь, и Уилмуту с сотрудниками пришлось собрать воедино все существовавшие к тому времени достижения, прежде чем они смогли сообщить о сенсационном результате своей работы.

Каково же положение вещей сегодня? Есть ли серьезные основания считать, что реально наступила эра клонирования млекопитающих? Анализ данных показывает, что за последние 10 лет в результате кропотливой работы исследовательских коллективов сделан прорыв в области клонирования эмбрионов млекопитающих. Что же касается взрослых животных, то пока в наличии лишь один-единственный пример, хотя Долли, без сомнения, уже вошла в историю науки.

В ряду юридически спорных высоких технологий современной медицины клонирование заняло особое место, поскольку оно позволяет, пока теоретически, получить абсолютный физический «двойник», «биоксерокс» человека. На вопросы, которые ставит такая процедура воспроизводства, иногда трудно дать ответ. «Будет ли копия обладать правами человека и гражданина при живом оригинале? Если да, то какими?» Или: «Кто должен считаться отцом ребенка, если клонируется женская клетка, а в процедуре участвуют три особи: донор клетки, донор яйцеклетки и суррогатная мать?»

Идея клонирования человека ставит перед сообществом людей такую проблему, с какой оно прежде не сталкивалось. Эта проблема - возможная опасность потери уникальности человеческой личности. Так развивается наука, такова особенность познания, что каждый его новый шаг несет с собой новые, неведомые ранее возможности, но и новые грозные опасности.

Что касается этической стороны дела, клонирование человека вызывает еще больше возражений: