Методологические функции философии

Со стороны своего метода философия способна выполнять несколь­ко функций по отношению к науке: эвристическую, координирующую, интегрирующую и логико-гносеологическую.

Существо эвристической функции состоит в содействии приросту научных знаний, в том числе в создании предпосылок для научных открытий. Философский метод, применяемый в единстве с формаль­но-логическим, обеспечивает приращение знаний, конечно, в собст­венно философской сфере. Результатом этого является экстенсивное и

интенсивное изменение системы всеобщих категорий. Новая инфор­мация может иметь вид прогноза. Философия не содержит в себе каких-либо запретов на попытки предсказать открытия теоретико-ми­ровоззренческого или общеметодологического характера. Возможно обнаружение новых всеобщих сторон развития, которые будут выраже­ны в формулировании доселе неизвестных основных или неосновных законов диалектики.

Что же касается частных наук, то философский метод, будучи примененным в комплексе с другими методами, способен помогать им в решении сложных теоретических, фундаментальных проблем, "уча­ствовать" в их предвидениях. Важное значение имеет участие филосо­фии в создании гипотез и теорий. Нет, наверное, ни одной естественнонаучной теории, формирование которой обошлось бы без использования философских представлений — о причинности, про­странстве, времени и др.

Остановимся на выяснении конструирующей роли философских представлений, т. е. на раскрытии того, как воздействуют философские принципы и понятия на формирование естественнонаучных теорий.

Как установил М. В. Мостепаненко, философия воздействует на формирование новой научной теории в физике не непосредственно, а опосредованно, через промежуточное звено — частнонаучную картину мира. В результате физические теории создаются не только на опреде­ленном эмпирическом, но и на "внеэмпирическом" базисе. Важ­ную роль в их возникновении играют предпосылки, к которым относятся философские поня­тия, идеи; именно они играют

определяющую роль в нахожде­нии основания теории и, следо­вательно, самой теории.

Предложена схема, показы­вающая, что новые физические теории возникают в результате сложного процесса, включающе­го в себя как обобщение данных опыта, так и определенную физическую конкретизацию философских идей (см.: Мостепаненко М.В. "Фило­софия и физическая теория". Л., 1969. С. 44).

На этой схеме: ЭЭ — исходный эмпирический уровень построения теории (3i, Э2, Эз... — отдельные данные опыта); ОО — область эмпи­рических понятий и закономерностей; УУ — отделяет область собст-

венно теории от области теоретических предпосылок и основания теории; ФФ — исходный теоретический уровень построения теории (Φι, Φ2, Фз... — отдельные философские идеи).

Из схемы видно, что новая теория (Т) не может быть возведена на одних эмпирических предпосылках. Необходимы теоретические пред­посылки в виде исходных понятий, принципов и гипотез (Πι, Ш...), с помощью которых формулируется основание теории. Процесс же воз­никновения Πι двойственный: с одной стороны, он начинается с философской идеи и идет по пути ΦιΠι. С другой стороны, он начи­нается с данных опыта и идет по пути 3ι*Πι. В свою очередь, теория (Т) строится аналогично: с одной стороны, с помощью Πι (линия ШТ), с другой — с помощью данных опыта (путь 3ι*Τ). Определяющую роль в ее построении играет путь ΠιΤ.

Эта основная схема теоретического познания; она далее конкрети­зируется, исследуются пути построения ньютоновской механики, спе­циальной теории относительности А. Эйнштейна, квантовой механики Гейзенберга—Шредингера. Конкретно указываются философские по­нятия и идеи, послужившие формированию тех или иных физических теорий. Так, Галилей использовал философскую идею самодвижения, непосредственно не вытекавшую из опыта, для создания принципа инерции; философская идея взаимосвязи явлений природы оказалась лежащей в основании общенаучного понятия поля (в теории Максвел­ла), а идея корпускулярности материи — в основании гипотезы о кван­тах энергии.

Общие философские понятия и принципы проникают в естество­знание не только через онтологию, но также через гносеологию и регулятивные принципы частных наук. К последним в сфере физиче­ского знания относятся принципы наблюдаемости, простоты и соот­ветствия. Как считает Э.М. Чудинов, гносеологические принципы играют важную роль не только в становлении физических теорий; после того как теория создана, они сохраняют значение регулятивов, опре­деляющих характер ее функционирования (См.: Теория познания и современная физика. М., 1974).

Сказанное, конечно, не охватывает всех путей, направлений, по которым философия проникает в естественные науки; формы воздей­ствия философии весьма многообразны.

Результаты такого воздействия при внешнем знакомстве с теорией не очевидны, однако специальный анализ показывает, что содержание той или иной теории базируется на философских представлениях. Философские принципы и понятия проникают в саму ткань науки и, участвуя в генезисе научной теории, остаются в ней, функционируют

как часть, как внутренний необходимый элемент самой теории. Анализ обнаруживает, например, что:

1) классическая механика построена на логической схеме философ­ского принципа причинности:

Следует обратить внимание на следующий момент: воздействие философии на построение отдельных теорий не интегрально, а фраг­ментарно, локально. "Проникающей" силой обладают лишь отдельные идеи, понятия (или их группы), отдельные философские принципы. Данное явление объясняется прежде всего наивысшим уровнем обоб­щенности научного знания, заключенного в научном аспекте филосо­фии в отличие от любой части науки, и его приложением не к миру в целом, а лишь к фрагментам материальной действительности и к отдельным сторонам или уровням познавательного отношения. Част-нонаучное знание оказывается селективным не только по отношению к различным философским концепциям, но и по отношению к различ­ным категориям и принципам внутри одной философской системы категорий. Если верно, что философские идеи и принципы выполняют селективную функцию в отношении частнонаучного знания (его идей, принципов, гипотез, понятий, теорий), то столь же верно, что форми­рующаяся частнонаучная гипотеза или теория (прямо или опосредо­ванно) осуществляет селекцию философских идей, принципов, понятий. Здесь происходит своеобразная проверка философских прин­ципов и всеобщих категорий в практике познания. Такую конкурен­цию, такую проверку выдерживают далеко не всякие философские принципы.

Кстати, фрагментарный характер влияния философии на построе­ние естественнонаучных теорий объясняет, почему философы-идеали­сты также могут оказывать позитивное воздействие на ученых-естествоиспытателей: в данном случае эвристическую роль играет не идеалистическая система в целом (например, концепция Э.Маха в отношении теории относительности А.Эйнштейна), а отдель­ные диалектические идеи, содержавшиеся в ее методологии (например, критицизм Э.Маха, его критика основ классической механики с пози­ции принципа относительности пространства и принципа наблюдае­мости).

Фрагментарность воздействия философии на формирование гипо­тез и теорий в частных науках имеет одним из своих следствий своеобразный характер натуралистского мировоззрения. В этой связи А. Эйнштейн отмечал, что естествоиспытателя в отличие от философа невозможно уложить в какую-либо одну схему. Положение естество­испытателя сложнее потому, что он должен считаться с результатами своих исследований и принимать точки зрения, не совместимые в одной системе. Эйнштейн полагал, что философ, однажды додумавшийся до какой-то системы, "будет склонен интерпретировать богатство идей

точных наук в смысле своей системы и не признавать того, что под его систему не подходит. Ученый же не может себе позволить, чтобы устремления к теоретико-познавательной систематизации заходили так далеко. Он с благодарностью принимает теоретико-познавательный анализ понятий, но внешние условия, которые поставлены ему фактами переживаний, не позволяют ему при построении своего мира понятий слишком сильно ограничивать себя установками одной теоретико-позна­вательной системы. В таком случае он должен систематизирующему философу-гносеологу показаться своего рода беспринципным оппор­тунистом. Он кажется реалистом (т.е. материалистом — А.П.), по­скольку старается представить не зависящий от актов ощущений мир; идеалистом — поскольку смотрит на понятия и на теории как на свобод­ные изобретения человеческого духа (не выводимые логически из эмпи­рически данного); позитивистом — поскольку рассматривает свои понятия и теории лишь настолько обоснованными, насколько они достав­ляют логическое представление связей между чувственными переживани­ями. Он может показаться даже платоником или пифагорейцем, поскольку рассматривает точку зрения логической простоты необходи­мым и действенным инструментом своего исследования" (Цит.: Суво­ров Э. Г. "Эволюция физики в представлении Эйнштейна" // Эйнштейн А., Инфельд Л. "Эволюция физики". М., 1965. С. 268—169. Суждения, близкие к этим, высказал и М.Борн. См.: Борн М. "Физика в жизни моего поколения". М., 1963. С. 432—433).

Философский метод способен оказывать положительное воздейст­вие на научную работу не только отдельными своими понятиями или категориальными блоками, но и принципами. Приведем один истори­ческий факт, связанный с применением в естествознании философ­ского принципа — принципа восхождения от абстрактного к конкретному (этот принцип диалектики как логики был разработан Гегелем и Марксом). До 60-х годов XIX столетия органическая химия почти не знала тех веществ, которые должны были составить основу всей ее системы; в химии не была еще обнаружена исходная "клеточка", которая позволила бы показать, как последовательно превращаются соответствующие углеводороды в более сложные органические соеди­нения. Из-за такого пробела вся система органической химии строилась неверно; часто переходы в ней были искусственными, натянутыми, отсутствовало необходимое внутреннее единство. Овладение приемами диалектической логики, правильное применение законов и принципов диалектического мышления к органической химии дали возможность немецкому химику-органику К.Шорлеммеру установить начальный

пункт образования и усложнения всех органических соединений (им оказались парафины), вскрыть объективную диалектику взаимных пре­вращений органических веществ и на этой основе построить строго научную систему органической химии (См,: Кедров Б. М. "Три аспекта атомистики. II. Учение Дальтона. Исторический аспект". М., 1969. С. 67—112). К.Шорлеммер, отмечал Ф. Энгельс, "стал одним из осно­воположников современной научной органической химии" (Маркс К., Энгельс Ф. "Соч". Т. 22. С. 323).

Рассмотрение эвристической функции философского метода (диа­лектики как метода) показывает, что роль философии в развитии частных наук весьма значительна, особенно в отношении формирова­ния гипотез и теорий. Не всегда философия "на виду" и далеко не всегда она в качестве методологии на переднем крае. Конкретная научная задача решается, конечно, конкретным же методом или комплексом таких методов. Философский же метод чаще всего действует "с тыла": через частнонаучные методы и общенаучные понятия. Тем не менее, без мировоззренческих понятий и принципов невозможно развитие науки (другой вопрос — каковы эти понятия и принципы, как они трактуются и каков характер их воздействия на науку).

Координирующая функция философии. Существо этой функции со­стоит в координировании методов в процессе научного исследования. На первый взгляд она кажется излишней: если метод содержателен, обусловлен природой объекта, то какая-либо дополнительная коорди­нация методов, помимо их координации предметом познания, пред­ставляется ненужной и даже вредной. Исследователю достаточно ориентироваться на сам объект, на соответствие метода этому объекту, чтобы иметь важную предпосылку результативного научного поиска. В общем виде данное рассуждение верно. Но в нем не учтен сложный характер связи между методом и объектом, существующий в современ­ной науке, процесс растущей профессионализации ученых, опосреду-ющий связь субъекта (метод — один из его компонентов) и объекта в науке.

Историк науки и философ Б. М. Кедров отмечал следующие изме­нения, происшедшие в естествознании XX столетия. Исторически в самом естествознании долгое время существовало более или менее полное обособление его отдельных отраслей между собой. Это стало возможным в силу длительного господства аналитического метода. По этой причине между предметом изучения и методом исследования, присущим определенной науке, сложилось и прочно удерживалось строго однозначное соотношение: один предмет — один метод. Однако,

начиная с середины прошлого столетия, это соотношение стало нару­шаться и коренным образом изменилось в XX в.: строгая однозначность сменилась многозначностью отношений, когда один и тот же предмет изучается с разных сторон сразу несколькими методами или один и тот же метод применяется к исследованию разных предметов. Преоблада­ющим стало соотношение: один предмет — несколько методов, не­сколько разных предметов — один метод. Прогресс познания привел к устранению резких граней между науками, что выразилось, например, в возникновении пограничных наук, в "предметно-методологическом" вхождении одной науки в другие (физики и химии — в биологию, химии — в физику и т. п.). Возникли астрофизика, геохимия, биофизика, экспериментальная морфология, эволюционная генетика, экология и другие дисциплины, внешне будто нарушавшие положение о соответ­ствии метода своему предмету. Но это было мнимым нарушением, так как сама возможность выхода метода за традиционные рамки своего предметного применения (например, методов физики и химии в отно­шении объектов биологического познания) обусловливалась предмет­ной общностью этих наук. Вследствие обнаружения общих уровней структурной организации между традиционно разными объектами ста­ло возможно применение уже испытанных в смежных областях науки методов познания. Здесь они также доказывали свою научную эффек­тивность. Положение о соответствии метода своему предмету, таким образом, не отменяется, но реализуется применительно к прогресси­рующему процессу детализации представлений о предмете, к его раз­личным сторонам и уровням структурной организации, многосложным связям с предметами других наук.

Потребность в координации частных методов возникает на фоне значительно усложнившихся соотношений предмета и метода в силу, прежде всего, необходимости иметь противовес негативным факторам, связанным с углубляющейся специализацией ученых. Такая специали­зация ведет к тому, что происходит разделение между учеными по методам и методикам работы; отдельные исследователи оказываются неизбежно ограниченными в реализации методологических возможно­стей науки. В результате возникает опасность забвения познавательной силы ряда методов, преувеличения одних и недооценки других.

Противопоставление методов имело место в недавнем прошлом в биологии, когда отдельные агробиологи, всемерно подчеркивая специ­фичность историко-биологического метода, считали его едва ли не единственным, способным доставлять достоверную информацию о специфике биологического объекта; при этом игнорировалось значение

методов физики, химии, математики, моделирования в раскрытии сущности процессов жизни. Специалисты-философы отмечают, что наряду с этим есть другая крайность — абсолютизация познавательных возможностей физических и химических методов, особенно в связи с переходом биологии на молекулярный уровень, где действительно трудно уловить отличие живого от неживого. Молекулярная биология широко использует методы органической химии, молекулярной физи­ки, физической химии полимерных соединений, рентгеноструктурного анализа, кибернетики и т.п. Столь широкое объединение многих неби­ологических и биологических научных дисциплин и их методов на одном участке общего фронта биологического познания оказалось необычайно эффективным; однако здесь отчетливо вырисовываются не только новые возможности научного познания, но и реальная опасность механистического переупрощения биологических проблем, утраты ка­чественной специфики жизни в исследованиях на этом структурном уровне; иначе говоря, перед современным биологическим исследова­нием, может быть, с большей, чем когда-либо ранее, силой встает вопрос о пределах "сводимости" живых систем и, следовательно, эф­фективности новых, развивающихся методов. Опасность "механисти­ческого переупрощения" подстерегает не только в области молекулярной биологии, генетики, эволюционной теории, но и в других областях.

Стоит также проблема исторической, генетической взаимосвязи "старых" и "новых" методов, соответствия "классики" и "современно­сти", разработки принципа соответствия в отношении методов частно-научного исследования. Необходимо исследовать, в какой мере этот принцип применим к данному случаю, в какой конкретной форме он проявляется в естествознании в целом и по отдельным широким отраслям знания. Эта задача может стать одной из главных проблем, разрабатываемых всеобщей и отраслевой методологиями. Свой вклад в ее решение должна внести и философская методология.

В структурно-логическом плане координация (и субординация) методов научного познания также базируется на философских прин­ципах. Среди них важнейшее место занимают принцип взаимной дополнительности и принцип доминирования. Первый из них пред­ставляет собой модификацию философского принципа всеобщей связи и всесторонности рассмотрения, второй — конкретности истины.

Любой метод науки имеет свои теоретико-познавательные и логи­ческие возможности, за пределами которых его эффективность снижа­ется или элиминируется вовсе. Вследствие этого для изучения

сколько-нибудь сложных объектов требуются комплексы методов, спо­собные компенсировать неполноту познавательных возможностей от­дельных методов. Взаимная дополнительность становится, таким образом, главным условием, позволяющим избежать односторонности при выборе методов и их оперировании. Такого рода комплексирование неизбежно не только на уровне отдельной научной дисциплины, но и при решении многих проблем внутри той или иной области познания. При этом получение одинаковой информации из разных источников, т. е. в ходе применения разных методов, не всегда будет расцениваться как ненужное дублирование, ставящее под сомнение целесообразность использования методов-дублеров. Сказанное не означает также, что исследователь должен стремиться к привлечению максимального ко­личества методов независимо от эффективности уже имеющихся в науке. В этом случае может сложиться методологический релятивизм. В определенных ситуациях бывает достаточно одного метода. И не всякий старый метод, каким бы авторитетом он ни был освящен, следует сохранять, если его "разрешающая способность" оказалась менее высокой в сравнении с недавно разработанным методом. Состав того или иного комплекса методов определяется по объективному критерию: сколь эффективно при этом решается конкретная познава­тельная задача. Принцип доминирования устанавливает неравнознач­ность методов в решении проблем и целесообразность их подчинения главному, ведущему в данной системе (или нескольким основным методам). Он нацеливает исследователя на то, чтобы внутри каждого комплекса методов была установлена субординация с ведущей ролью одного или нескольких из них, позволяющая максимально точно и полно познать объект в его целостности и специфичности.

Всеобщая философская методология по отношению к частным методам служит обоснованием не только двух названных принципов, но и других, устанавливает логическую связь между отдельными груп­пами методов. Применяя их, ученый имеет возможность скоординиро­вать между собой те или иные уже имеющиеся методы, избежать односторонности в их оценке, использовании и выявить недостающие звенья исследования. Так, опираясь на принцип движения познания от явления к сущности (от живого созерцания к абстрактному мышле­нию, а в рамках абстрактного мышления — от эмпирического к теоре­тическому), некоторые ученые обнаруживают, что на современном этапе развития биологической науки существует недооценка теорети­ко-познавательных возможностей методов, знаменующих начало пере­хода от эмпирического уровня исследования к теоретическому (методы

идеализации, формализации, аксиоматизации и др.)· На основе прин­ципа единства качества и количества и анализа под этим углом зрения ныне действующих в биологии методов делаются выводы о необходи­мости более широкого использования математического подхода в целях качественного анализа, в связи с чем ставится в порядок дня вопрос о "биоматематических" методах, т. е. о специальной разработке отдельных его видов применительно к биологическим объектам.

Из этого видно, что философско-методологические принципы (движения познания от явления к сущности, единства качества и количества, конкретности истины, всесторонности рассмотрения) спо­собны быть координирующим началом в общей системе методов науки. Такую же, в сущности, роль играют принцип единства уровней орга­низации материи и развития, единства структуры и функции, взаимо­связи необходимости и вероятности и т.п. Координирующая функция в сфере частнонаучного исследования сводится к диалектизации опе­рирования методами.

Философский метод не может привести к успеху в науке, если при решении частных задач применяется в отрыве от общенаучных и специальных методов. Он не есть некая отмычка, которая позволяет сама по себе делать какие-то открытия в частных науках.

Плодотворное координирующее воздействие всеобщего философ­ского метода осуществляется не автоматически. В предпосылки, содей­ствующие успешному решению задачи исследователем, входят глубокое знание им специального предмета исследования, владение всем необ­ходимым комплексом частных методов, методикой познания, доста­точный опыт работы с объектом исследования, знакомство с историей философии, с опытом применения диалектики к решению конкретных научных проблем, умение самостоятельно применять ее.

Интегрирующая функция философии. Термин "интеграция" (от ла­тинского integratio — восстановление, восполнение) означает объеди­нение в целое каких-либо частей. Он применяется во многих науках и практике и уже утвердился в статусе общенаучного понятия: некоторые из философов полагают, что по своей всеобщности это понятие при­близилось к классу философских категорий.

Применительно к функциям философии термин "интегрирующий" связан с представлением об объединяющей роли философского знания по отношению к какому-либо множеству элементов, составляющих систему или способных образовать целостность. Здесь учитывается также определение и устранение дезинтегрирующих факторов, ведущих к разобщенности системы, к чрезмерному росту относительной само-

стоятельности элементов (или частей) в ее составе, выявление недоста­ющих ее звеньев (элементов или связей), активное включение которых в функционирование системы придает ей большую гармоничность и оптимальность, т. е. повышает степень ее упорядоченности, организо­ванности. Мы будем применять термин "интеграция" в смысле, проти­воположном понятию "дезинтеграция".

Процесс формирования отдельных научных дисциплин, как изве­стно, происходил в результате отграничения предмета каждой науки от предметов других наук; стержнем того или иного предмета исследова­ния были объективные законы действительности. Но, отпочковываясь от системы протознания, дисциплины оказывались, как правило, в изоляции друг от друга; элементы науки (отдельные научные дисцип­лины) становились самодовлеющими в своей автономности; естествен­ные связи между ними нарушались, структурные взаимодействия

исчезали.

Такое взаимодействие было характерно не только для отношений между крупными отраслями естествознания, но и для отношений между дисциплинами внутри отраслевых рамок науки. В результате сама наука из целостной системы знания, какой она была в античную эпоху, все более превращалась в суммативную, хотя и с более специализирован­ными элементами, углублявшими познание.

Взаимная размежевка наук, дифференциация изоляционистского типа являлись ведущей тенденцией в сфере науки вплоть до XIX в. И, несмотря на большие успехи, достигнутые наукой на пути прогресси­рующей специализации, происходил рост рассогласования научных дисциплин. Возник кризис единства науки.

В этих условиях диалектический подход к науке (независимо от того, как он применялся — стихийно или сознательно) оказался спо­собным устранять разграничительные рубежи между научными дис­циплинами и выявлять естественные их связи.

В основе решения проблемы интеграции знания лежит прежде всего философский принцип единства мира. Поскольку мир един, постольку и его адекватное отражение должно представлять единство; системный, целостный характер природы обусловливает целостность естественно­научного знания. В природе нет абсолютных разграничительных линий, а есть относительно самостоятельные формы движения материи, пере­ходящие друг в друга, составляющие звенья единой цепи движения и развития; отсюда и науки, изучающие их, могут обладать не абсолют­ной, а только относительной самостоятельностью; и переходы между формами движения материи должны найти выражение в "переходных"

науках. Такие "пограничные" науки могут быть сложносоставными, характеризующимися не только свойствами других наук (как в приме­рах с электрохимией и физической химией), но и свойствами трех и более научных дисциплин. По своим философским основаниям они оказываются диалектичными науками, ибо выражают в своем содер­жании структурную связь между ранее разорванными элементами науки в целом, демонстрируют единство "обособленности" (прерывно­сти) и "взаимопроникновения" (непрерывности); они двойственны в том отношении, что, будучи объединяющим, интегрирующим факто­ром в системе науки, знаменуют новый шаг по пути специализации и представляют собой единство противоположных тенденций (дезинтег-ративной и интегративной).

Помимо "переходных", или связующих, дисциплин (их интегриру­ющая роль касается только смежных отраслей знания), имеются еще два типа наук-интеграторов. Это синтезирующие, объединяющие ряд далеко стоящих друг от друга наук (пример — кибернетика, социальная экология), а также недавно появившийся тип проблемных наук, не имеющих своим предметом те или иные формы движения материи или взаимопереходы между ними; они возникают для исследования и решения определенной проблемы (пример — онкология, решающая проблему опухолевых заболеваний); эти науки представляют собой синтез целого ряда наук и по отношению к наукам предыдущего типа являются прикладными.

Все три типа наук представляют собой средства интеграции науч­ного знания. Этот способ интеграции в результате взаимопроникнове­ния методов исследования — "интеграция по методу". К этому способу интеграции относятся математический и философский методы (или "математизация" и "философизация" науки).

Математический аппарат проник в самые разные науки, объединяя их между собой единством метода и своеобразным общим языком. Аналогичную роль играет категориальный аппарат философии. В ре­зультате междисциплинарное единство научного знания реально осу­ществимо. Категории философии ("объект", "субъект", "системность", "развитие", "детерминизм", "необходимость", "закон", "структура", "при­чинность", "случайность" и др.) все более глубоко проникают в частные науки, в ткань всего научного знания, осуществляя категориальный синтез знания на эмпирическом и теоретическом уровнях, выступая своеобразным категориальным каркасом всего научного знания, созда­ют и укрепляют его единство, целостность.

В современный период отмечается сближение философии и мате­матики, что усиливает интегрирующую силу философского и матема­тического методов.

К настоящему времени в науке действует множество интегрирую­щих факторов, которые позволяют утверждать, что она стала целостным системным образованием; в этом отношении наука вышла из кризис­ного состояния, и проблема состоит теперь в достижении еще большей ее организованности, упорядоченности. В современных условиях про­цесс дифференциации наук не только не приводит к их дальнейшему разобщению, а, наоборот, — к их взаимному цементированию. Однако разобщение наук далеко не преодолено, а на отдельных участках научного знания оно иногда даже усиливается. И, несмотря на это, тенденция к интеграции, к синтезу наук становится не только все более заметной в наше время, но и доминирующей.

На уровне науки в целом философия выступает в качестве одного из необходимых факторов интеграции научного знания. Существует множество видов, типов и уровней интеграции. Ученые, специально исследовавшие интегративные факторы, разделяют их по степени об­щности на частные, общие и наиболее общие. В результате выявляется такая их иерархия: закон—метод—принцип—теория—идея—метатео­рия—конкретная наука—метанаука—смежная наука— комплексная на­ука—научная картина мира—философия. Здесь каждый последующий фактор выполняет интегрирующую роль по отношению к предыдуще­му. Интегрирующая сила каждого фактора определяется в конечном счете степенью общности закономерностей и свойств той предметной области, которая им отражается. Поэтому любой из конкретных интег­раторов имеет свои определенные границы. В каждом отдельном случае интеграции наук (естественных, технических, общественных) указан­ные интегративные факторы, что отмечает Н. Р. Ставская, координи­руют и субординируют научные дисциплины в относительное (групповое) единство, обусловливая специфический механизм их вза­имопроникновения.

Научная философия выполняет свою функцию, с одной стороны, непосредственно (путем диалектизации частнонаучного мышления, введения философских категорий во все науки, выработки у ученых наиболее общего представления о единстве природы и т.п.), с другой — опосредованно, через серию интеграторов разной степени общности (благодаря участию в создании связующих, синтетических, проблемных наук, частнонаучных картин мира и т.п.). Философия выступает самым общим интегратором. Причем ее внутринаучная интегрирующая фун-

кция составляет лишь разновидность общей интегрирующей функции. Сюда входит, помимо того, общекультурная интегрирующая функция. Она нацелена также на преодоление разобщенности различных сфер общественной жизни, уровней социальной организации и социальных структур, включая взаимную отчужденность материального производ­ства и духовной культуры, умственного и физического труда, идеологии и науки, искусства и науки, не говоря уже о разобщенности человечества по экономическому, классовому, национальному, расовому и государ­ственному основаниям.

Логико-гносеологическая функция философии. Она заключается в раз­работке самого философского метода, его нормативных принципов, а также в логико-гносеологическом обосновании тех или иных понятий­ных и теоретических структур научного знания.

Выработка информации, необходимой для совершенствования эле­ментов всеобщего метода, сочетается с применением ее для развития общенаучных методов познания, например, системного подхода, мето­да моделирования. Будучи примененными к построению научных теорий, принципы диалектики как логики включаются в состав их логических (или гносеологических) оснований.

Частные науки специально не изучают формы мышления, его законы и логические категории. Вместе с тем они постоянно сталки­ваются с необходимостью выработки логико-методологических средств, которые позволяли бы, "отходя" на время от объекта, в конеч­ном счете "приходить" к нему, обогащая свое истинностное о нем представление. Частные науки нуждаются в логике, гносеологии, все­общей методологии познания. Эту функцию выполняет диалектика как логика.

Если общая гносеология убеждает в возможности и необходимости адекватного научного познания объекта, то диалектика как логика (вместе с формальной логикой) призвана обеспечить достижение этой адекватности. Она разрабатывает средства наиболее полного, точного отражения развивающейся, непрерывно изменяющейся сущности объ­екта.

Диалектика задает общие ориентиры познавательной деятельности в различных областях теоретического естествознания, а разработка диалектико-логических принципов познания, проводимая в тесном единстве с обобщением новейших достижений методологии естествен­ных наук, придает практическую значимость общеметодологической функции философии.

Итак, мы рассмотрели методологические функции философии,

коснулись далеко не всех сторон философского метода. Но и изложен­ное достаточно, как мы полагаем, для того, чтобы дать определенный ответ на вопрос: "Нужна ли философия?"