РАБСТВО В АНТИЧНОСТИ

В древней Греции и Риме деление общества на свободных людей и рабов было закономерно. Однако понимание того, что такое рабство, менялось. Первоначально раб не считался вещью, но был почти членом семьи. Наравне со свободными он работал в поле и с ними же садился за стол. Глава семейства — патриарх — распоряжался жизнью всех домочадцев. Личность раба защищал обы­чай — никто не имел права обращаться с ним изуверски. (Историки называют такое рабство пат­риархальным.)

Отец семейства мог предоставить рабу свободу и участок земли. Тогда раб становился полноправным членом общины. Именно об этом мечтал свинопас Эвмей — раб Одиссея. Один из немногих его рабов, он сохранил верность господину во время его стран­ствий.

Иная система рабства утвердилась в Греции в V—IV вв. до н. э. К этому времени родственные связи уже не соединяли людей так прочно. Возник новый общественный организм — античный полис, экономика которого была немыслима без труда ра­бов. Их стали ввозить из Скифии, Фракии, других местностей. Чтобы не возникло впечатление, что свободные люди вовсе перестали трудиться, не сто­ит забывать, что вольные крестьяне и рабы всегда

сосуществовали. В это время на раба перестали смотреть как на члена семьи: отныне он был вещью, собственностью господина. Такое рабство называют классическим. Оно окончательно оформилось в Древнем Риме. Господин мог дать рабу любую ра­боту, продать, жестоко наказать и даже убить — никто не был ему судьёй, т. к. остальные владельцы рабов поступали точно так же.

Если невольник убивал господина, то в таком случае полагалось казнить всех рабов, находивших­ся в доме, — одних по подозрению в соучастии, других за то, что не помешали преступнику. Однако вот свидетельство римского автора Плиния Млад­шего: «Никто не может чувствовать себя спокойно потому, что он снисходителен и мягок: господ унич­тожают не по суду над ними, а по склонности к преступлениям».

Большинство рабов не имело собственности: они трудились на земле хозяина, работали в его мастер­ской; орудия труда тоже принадлежали господину. Всё, что производил раб, забирал хозяин. Однако он же брал на себя и заботу о невольнике, кормил его, одевал, давал крышу над головой; если это бы­ло необходимо — лечил. Чтобы раб лучше работал, владелец стремился поощрять трудолюбивых и доб­росовестных. В глазах рабов даже обычная похвала

значила много, не говоря о лучшей еде и одежде. Представление об отношении рабовладельцев к рабам мы можем по­лучить из поэмы Гомера «Одиссея»:

Раб нерадив: не принудь господин

повелением строгим

К делу его, за работу он сам

не возьмется с охотой:

Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,

Лучшую доблестей в нем половину Зевс истребляет.

Рабы стоили дорого. В Афинах их цена в зави­симости от пола, возраста, способностей и физичес­кого состояния колебалась от 120 до 220 драхм. (Ежедневный прожиточный минимум афинской се­мьи из 3—4 человек составлял половину драхмы.) Во-первых, это означало, что раба берегли. Уморить его голодом или убить было крайне невыгодным для владельца. Во-вторых, содержать большое количес­тво рабов — до 1000 — могли только очень богатые люди. У зажиточных граждан было не более полу­сотни рабов, включая домашнюю прислугу, а люди среднего достатка имели 10—15 невольников. Об­щее число рабов быстро увеличивалось, но не могло быть больше определённого оптимального предела. Во времена Александра Великого, например, на 30 тыс. свободных жителей Афин приходилось 100 тыс. рабов.

В эпоху классического рабства главным стиму­лом принуждения раба к труду были не плети и кандалы. Добросовестной работой и преданностью господину можно было заслужить свободу и сде­латься вольноотпущенником. В Греции это означа­ло получение прав гражданина.

Многие рабы были домашними слугами. У входа в богатый дом пришедших встречал раб-приврат­ник. Другой раб лил хозяину воду на руки перед едой, разувал его (за трапезой греки возлежали на ложе) и омывал ему ноги. Во время пирушек моло­дые и красивые невольники развлекали гостей му­зыкой и танцами. Рабыни прислуживали госпоже, могли исполнять обязанности кормилиц. Часто ра­бы занимались ремёслами: плотницким, оружей­ным, кожевенным.

Были и рабы, принадлежавшие государству. Они работали на строительстве храмов, охраняли порядок на улицах, сторожили государственные склады и заведовали архивами. Их положение счи­талось привилегированным. Они могли иметь жену и дом. Государство платило им жалованье. Наибо­лее расторопные делали головокружительную карь­еру. С негодованием афиняне вспоминали раба Никомаха, которому сами поручили навести порядок в законах — отменить устаревшие и противоречи­вые. Обманным путём Никомах продлил срок своих полномочий с 4 месяцев до 6 лет с ежедневной оп­латой, а за это время успел избавиться от позорного рабского статуса, стать гражданином Афин и да­же... прослыть законодателем.

Были среди рабов и врачи, переписчики книг, библиотекари, секретари, актёры и певцы. Как пра­вило, рабы занимались и воспитанием детей. По-гречески «педагог» означало «водитель детей», и должность педагога имела прочно закрепившийся за ней рабский статус. Бывший раб Эпиктет (около 50—130 гг. н. э.) стал одним из крупнейших фило­софов своего времени. Познав тяготы жизни у жес­токого хозяина-самодура и обретя свободу, он учил людей быть внутренне свободными — стоически ис­полнять свой долг, невзирая на трудности, и не бо­яться ни бедности, ни тяжкого труда.

«Элиту» составляли рабы — управляющие по­местьями (вилики). Они стоили целого состояния: знали толк в сельском хозяйстве, распоряжались работавшими в поместье невольниками, и даже пус­кали в оборот хозяйственные средства, чтобы по­лучить дополнительную прибыль.

В Спарте сложился особый тип рабства, отлич­ный от того, который был в Афинах. Целый народ Мессении — области полуострова Пелопоннес — был порабощён воинственными пришельцами. Местные жители стали называться илотами. Они продолжали жить в своих селениях и трудиться на той же земле, которая теперь принадлежала спартиатам. Каждая семья илотов должна была содер­жать поработителя, отдавая ему часть урожая. Ило­ты сохраняли остатки самоуправления, однако бы­ли совершенно бесправны, и их жизнью распоря­жались граждане-спартиаты. Таким образом, Спар­танское государство состояло из двух замкнутых, строго разграниченных и вместе с тем тесно свя­занных классов: свободных и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых, воинов и земледельцев. Когда нарушилось строгое разделение труда, государство спартиатов погибло. Из этого примера понятно, что такое рабство и какое значение оно имело для сво­его времени.

Греки обосновали разделение людей на свобод­ных и рабов. «Очевидно, что одни люди по природе свободны, другие — рабы, и этим последним быть рабами полезно и справедливо», — писал великий философ Греции Аристотель. Римляне как люди практического склада разработали целую методику «выжимания» прибыли из рабов. В трактате Катона Старшего «О сельском хозяйстве» даётся запо­ведь рабовладельцу: «Рабам не должно быть плохо: они не должны мёрзнуть и голодать». Затем сле­дуют скрупулёзные расчёты: сколько нужно рабу одежды на год, каковы размеры казармы для жи­лья, количество в ней матрасов и одеял. Хорошо работающий раб получает 1,5 кг хлеба и 0,7 л вина, овощи, фрукты, маслины, соль — столько, сколько съедал свободный крестьянин. Разработана и сис­тема наказаний. «Раб должен или работать, или спать», — считал Катон.

Почему в эпоху распространения рабства в Рим­ской империи не появилось сложных устройств, об­легчающих физический труд? Может быть, незаин­тересованному в своём труде и недобросовестному рабу нельзя было доверить механизм? Отчасти это верно, но причины этого лежат глубже. Можно ска-

зать, что до введения техники дело просто не дошло. Хозяйство с применением рабского труда было вы­годно до тех пор, пока оставалось небольшим по­местьем. Его владелец никогда особо не стремился вводить технические новшества — если бы он по­ступил так, его хозяйство перестало бы окупаться. Даже в самом «рыночном» хозяйстве часть продук­тов использовалась в «натуральном» виде — «съе­далась» внутри его, т. е. оно было необходимо не только для «делания денег», но и для пропитания. Современных совхозов или ферм в то время не су­ществовало.

В первые века нашей эры на смену небольшим рабовладельческим поместьям пришли огромные хозяйства-латифундии. Здесь рабский труд стал ма­лопроизводителен. Раб не оправдывал даже расхо­дов на своё содержание. Способ повышения произ­водительности рабского труда заключался в том, что хозяин латифундии выделял рабу дом, участок земли, необходимый инвентарь, позволял иметь се­мью. За это раб ежегодно расплачивался частью урожая. На тех же правах в латифундиях труди­лись свободные крестьяне, потерявшие землю. Та­ким образом, разница между крестьянами и рабами стиралась. Они превращались в зависимых земле­дельцев, и называли их колонами. Эта картина на­чинала напоминать феодальную эпоху.

В это время законы о рабстве в Рим­ской империи становятся гуманнее. Господин не мог убить непокорного ра­ба. Он мог наказать его только через суд, а чрез­мерно жестокое и оскорбительное обращение с раба­ми даже каралось. Государство запрещало разъеди­нять семьи рабов, а со временем признало закон­ными браки свободных с рабами.

Римская история знала драматические восста­ния рабов, эпицентром которых был остров Сици­лия. Здесь в силу природных условий стало воз­можным создание крупных плантаций, на которых трудились целые армии рабов. Жестокие условия существования с большей лёгкостью могли вызвать бунт, заставить рабов взять в руки то оружие, ко­торое было им доступно. Однако «лицо» этих вос­станий определяли не они, а свободные крестьяне, ущемлённые в своих земельных правах. В то время как рабы были движимы в первую очередь чувст­вом мести, мелкие землевладельцы проявляли не­довольство существующим порядком. Именно под их влиянием Спартак — предводитель наиболее из­вестного восстания 73—71 гг. до н. э. — принял ре­шение идти на Рим, чтобы захватить власть и по­ровну наделить землёй всех нуждавшихся. Но оче­видно, что не восстания сокрушили рабство, — оно выродилось как экономическая система.