ТРОПИЧЕСКАЯ И ЮЖНАЯ АФРИКА В XX В.
К началу XX в. большая часть Африканского континента была подчинена колониальными державами. Это произошло в первую очередь вследствие разных экономических и военно-технических возможностей капиталистической Европы и докапиталистических, преимущественно раннеклассовых и доклассовых африканских обществ. К тому же многие страны Африки к концу XIX в. были ослаблены губительными засухами и эпидемиями. Страшная сонная болезнь опустошила огромные территории в Тропической Африке, от голода и болезней погибло до трети населения нынешних Кении, Эфиопии и Танзании.
Англо-бурская война 1899—1902 гг. и Первая мировая война (см. ст. «Буры» и «Первая мировая война») завершили колониальный раздел этих частей континента; независимость (в значительной мере формальную) сохранили лишь Эфиопия и Либерия. Колониальное господство в Африке, как и во всём остальном мире (см. ст. «Колониализм и распад колониальной системы»), имело неоднозначные последствия. При всей своей ярко выраженной эксплуататорской сути колониализм выступал и как созидательная сила в сферах экономики, образования, медицины, способствовал политическому пробуждению местного населения, зарождению новых, политических форм антиколониального протеста. Правда, в это время ещё сохранял силу так называемый феодальный национализм, были широко распространены независимые африкано-христианские церкви и секты, представлявшие собой своеобразное соединение некоторых идей и принципов христианства и традиционных, доколониальных африканских верований и религий. Именно на их основе в это время организовывались массовые движения, выливавшиеся в открытую вооружённую борьбу против колонизаторов. Часто такие движения возглавляли простые люди, считавшие себя мессиями, пророками, призванными освободить свой народ от иноземного гнёта. Иногда руководителями становились вожди племён или больших племенных объединений. Такие «мессии», «пророки», вожди стояли во главе наиболее массовых антиколониальных выступлений конца XIX — начала XX в.: восстаний племён ндебеле и шона 1896— 1897 гг. в Родезии, гереро и нама 1904 г. в Юго-Западной Африке, Маджи-Маджи («большая вода» или «волшебное снадобье» на языке суахили) 1905—1907 гг. на территории нынешней Танзании, дервишей 1899—1920 гг. в Сомали.
Межвоенные годы были для большинства африканских стран временем экономического роста, связанного в первую очередь с расширением и увеличением производства на экспорт. Вместе с тем Африка попадала во всё большую зависимость от мировых рынков сырья, испытывала на себе влияние экономических спадов в мире. Особенно ощутимыми были последствия мирового кризиса 1929—1933 гг., когда в африканских колониях заметно сократились доходы от экспорта и внешней торговли в целом, разорились многие мелкие и средние предприятия и компании. В эти годы в Африке укрепились позиции иностранного капитала, возникли новые гигантские колониальные компании.
Участие во Второй мировой войне заметно изменило экономическую, внутриполитическую и социально-психологическую обстановку во многих
странах Тропической и Южной Африки (см. ст. «Вторая мировая война»). Началось быстрое развитие энергетики, строились крупные гидроэлектростанции: Оуэн-фолс в Уганде, Кариба на реке Замбези в Северной и Южной Родезии, система гидроэлектростанций на реках Луалаба и Луфира в Бельгийском Конго и др. Разрабатывались месторождения нефти и газа, железных, медных, марганцевых и урановых руд, бокситов, фосфатов, других видов сырья. В некоторых странах, прежде всего в ЮАР, Южной Родезии, быстро развивалась обрабатывающая промышленность. Увеличился приток иностранного капитала, особенно из США, а позднее, в 60-е гг., из ФРГ и Японии. Вместе с тем в ЮАР, Южной Родезии, Кении, португальских колониях и в некоторых владениях других стран власти проводили политику опоры на собственные силы, активно поддерживали местных белых предпринимателей и фермеров.
В метрополиях чувствовали, что в Африке назревают перемены, но отказаться от контроля над своими африканскими владениями ещё не были готовы. В Англии, Португалии, Бельгии принимались широкомасштабные планы развития африканских колоний, но они в гораздо большей мере учитывали интересы самих метрополий, белых общин в Африке, чем интересы её коренного населения.
И всё же перемены становились реальностью. Менялся социально-классовый состав африканского населения. Только с 1945 г. по начало 50-х гг. число наёмных рабочих в Тропической и Южной Африке выросло с 4 млн. до 7,5 млн. человек. Заметно расширились и увеличились миграции (перемещения) временных рабочих из глубинных сельских областей в районы быстро развивающейся горной промышленности и производства сельскохозяйственной продукции на экспорт. Например, в 1957 г. из 325 тыс. человек, занятых на золотых и угольных шахтах ЮАР, 217 тыс. были временными рабочими, пришедшими на заработки из Мозамбика, Северной и Южной Родезии; в свою очередь в Южной Родезии из 610 тыс. наёмных рабочих свыше 50% были из соседних африканских стран.
Перемены затронули и африканскую деревню, но здесь они происходили гораздо медленнее. Во многих странах в своеобразных «зонах застоя» деревня жила как бы в застывшем прошлом, сохранялся жизненный уклад доклассовых и раннеклассовых обществ. В то же время увеличение и модернизация сельскохозяйственного производства, особенно производства на экспорт, постепенно раскачивали многомиллионные сельские массы. В Западной и Экваториальной Африке, Уганде, Танганьике, других странах и районах с тяжёлым тропическим климатом, где не сложились крупные европейские поселения, усиленный рост сельскохозяйственного производства — потребность времени — могли обеспечить только сами африканцы. А для этого требовалась кардинальная перестройка архаичных общественных отношений, систем землевладения и землепользования, земледелия и скотоводства. Не случайно в «небелых» колониях ещё в межвоенные годы власти начали поощрять развитие африканских хозяйств, основанных на частном землевладении и землепользовании, производство в них экспортных сельскохозяйственных культур. Постепенно менялась ситуация и в белых колониях, где контроль над самостоятельной хозяйственной деятельностью африканцев долгое время был особенно жёстким. В 50—60-е гг. в них — не без давления со стороны набирающих силу африканских антиколониальных организаций и сторонников более гибкой, либеральной африканской политики в самих метрополиях — отменялись многочисленные ограничения и запреты на деятельность африканцев в сельскохозяйственной и других сферах, поощрялось развитие частного африканского землевладения и землепользования. Такие меры должны были привести в конечном итоге к созданию в африканской деревне среднего класса, который, наряду с нарождающейся африканской буржуазией, рассматривался как будущий социальный союзник метрополий после того, как их уход из Африки станет неизбежным.
Африканская буржуазия в это время была представлена преимущественно торговцами, владельцами небольших предприятий, средних ферм и плантаций. Но появлялись и действительно состоятельные люди: в таких странах, как Берег Слоновой Кости, Золотой Берег, Нигерия, Либерия, в 50-е гг. уже существовал довольно большой слой богатых плантаторов-африканцев.
Во многих странах увеличивались расходы на образование, что было не в последнюю очередь связано с растущими потребностями колониальных властей, иностранных компаний и местных европейских предпринимателей в квалифицированной рабочей силе (ввозить её в Африку из других стран мира, даже из Азии, как это делалось в XIX — начале XX вв., стало невыгодно), в людях, способных выполнять работу мелкого чиновника, учителя, медсестры. Меры по расширению образования вне зависимости от их главных целей приводили к ликвидации почти повсеместной неграмотности и невежества, ускоряя формирование национальной африканской интеллигенции. Африканцы начинали думать самостоятельно, менялось их представление об окружающем мире. Из среды вот таких мелких чиновников, учителей начальных и средних школ и т. д. вышли очень многие руководители борьбы за независимость.
Путь Африки к политическому освобождению не был лёгким. Во многих странах антиколониальную борьбу приходилось вести с оружием в руках. В конце 40-х гг. по Мадагаскару, в 50-е гг. по Кении и Камеруну прокатились мощные антиколониальные восстания. В начале 60-х гг. к вооружённой борьбе против режима апартхейда в Южной Африке (см. ст. «Буры» и сюжет «Апартхейд») перешли некоторые африканские организации Южной Африки, в частности, запрещённый властями в 1960 г. Африканский национальный конгресс. Подпольную военную организацию «Копьё нации» возгла-
АПАРТХЕЙД (или апартеид)
В 50-е гг. нашего века власти Южной Африки обрушили на население этой страны лавину законов, которым позавидовал бы Гитлер, будь он жив. Запрещались смешанные браки и внебрачные связи между белыми и небелыми, их совместное обучение. Белым и небелым запрещалось пользоваться общим транспортом, кинотеатрами, ресторанами, кафе, небелым запрещалось занимать целый ряд должностей на службе... Это были лишь отдельные грани новой политики, которую начала проводить победившая на всеобщих «белых» выборах 1948 года «белая» Националистическая партия. Эта политика получила название политики апартхейда.
На языке африкаанс слово «апартхейд» означает «обособление, раздельное существование». В основе политики апартхейда лежит идея об обособленном развитии европейского и неевропейского населения Южной Африки как о единственно возможной форме жизни в этой стране. Эта абсурдная, расистская по своей сути политика породила тысячи личных трагедий чёрных и белых южноафриканцев. Она тормозила развитие экономики, науки и техники, не знающих расовых или национальных границ, развитие всего общественного прогресса в Южной Африке и в её бывшей подмандантной территории — Намибии.
Пытаясь придать апартхейду благопристойный вид, власти Южной Африки создали на её территории и в Намибии так называемые бантустаны или, по официальной терминологии, «национальные отечества» — районы компактного проживания африканцев какой-либо одной национальности, а некоторые бантустаны даже объявили независимыми. Никто в мире не признал эти псевдогосударства.
В 70—80-е гг. Националистическая партия безуспешно пыталась «облагородить» апартхейд. В начале 90-х гг. начался полный демонтаж системы апартхейда, однако большая, хотя и быстро сокращающаяся, часть африканеров ещё стоит на бескомпромиссных расистских позициях.
*
Дата добавления: 2015-12-29; просмотров: 933;